Дрессировщик

Утро наступило тяжело, нежеланно, мучительно. Воншик очнулся под тот же звон будильника уже в палатке. Вероятно, идти спать под утро было ужасной ошибкой. Желание провалиться в царство Морфея сейчас казалось отнюдь не весомой на то причиной. Едва пробудившись, Ким вышел из палатки, оглядываясь вокруг. Солнце уже было высоко, и день обещал быть слишком жарким. Как ни странно, первое, что он увидел, было не оно, и не вид на буш или реку, как обычно, а Тэгун. Он снова позаботился о завтраке, оправдавшись тем, что это было совершенно случайно, ведь ему просто удалось раздобыть еду. То же мясо, тот же вкус, и то же молчание на вопрос, откуда оно взялось. Конечно, Воншик имел некоторые догадки, но искренне надеялся, что ошибается. Приятная трапеза прошла в тишине, как и следующий час. Ким ходил по лагерю и занимался какими-то мелочами. Тэгун пристально наблюдал за его непонятными действиями и всё ожидал, когда же он пойдёт ко львам. Ему не терпелось взглянуть, как животные умело обходят его заученные способы дрессировки. Несомненно, в них присутствовал смысл и, быть может, через полгода они дали бы желаемый результат, но Тэгун не спешил говорить, что из-за него это будет невозможно. Он просто наслаждался жаркими днями в Африке, лучшем месте на Земле, и ни в чём не спешил. Разговаривать сегодня хотелось уже меньше, но наблюдения за забавными действиями Воншика снова пробуждали это желание. Несмотря на некоторую типичность, его личность теперь интересовала Тэ не меньше, чем им интересовался дрессировщик. Воншик вернулся к палатке и стянул с себя черную футболку, надевая белую. Его тело показалось Тэгуну очень хорошо-сложенным и даже красивым, но он решил промолчать, оправдав свою мысль тем, что сам таким он никогда не обладал, а о наблюдении за чужими телами не могло быть и речи. В любом другом случае за подробным подглядыванием могло стоять серьезное наказание, но с юридической точки зрения, Тэгуну теперь это было дозволено, и даже большее, чем себе можно представить. Он потряс головой, чтобы поскорее выкинуть эту отвратительную мысль. Ким захватил кепку и смешно натянул её на глаза, передумав и поправив её в привычное положение. Также он достал дрессировочную палку и поставил рядом с палаткой, вероятно, чтобы не забыть. Он и подумать не мог, что в этот день она снова ему не понадобится. Тэгун оценил трость по достоинству, эта вещь действительно хорошо работала в качестве предотвращения агрессии и демонстрации того, кто сильнее. Длина палки почему-то отпугивала львов, они предпочитали отступить, чем соревноваться в могуществе, хотя на деле эти хищники обладали куда большей силой. Эта сторона была плохо ясна Чону, но он решил, что за всё время, что он не видел их, многое могло измениться. Он встал со стула и поправил кофту. На лбу уже выступали капельки пота. Воншик засмотрелся на парня. — Черт, — задумчиво сказал Ким. — Я ведь совсем забыл, что в лонгсливе будет жарко. У меня даже и предложить нечего, а в чёрном будет только хуже. Он подошёл к парню и внимательно посмотрел на него, внезапно приложив ладонь к его голове. Тэгун в мгновение извился под его рукой и отошёл. — Чего ты хочешь? — Пока не горячий, но я же должен как-то отблагодарить тебя за эти завтраки, — пояснил Воншик и зашёл в палатку, достав оттуда ту же черную футболку. — По-моему, обеды — это уже хорошая плата, разве нет? — не понимая, что происходит, Тэгун почувствовал себя крайне неловко. Воншик ещё раз продемонстрировал своё тело, но на этот раз только спину. — Конечно, нет, — между делом говорил он. — Я считаю это само собой разумеющимся. Вот, держи, — он протянул свою белую, ещё сухую футболку парню. — Я должен… Надеть это? — спросил Тэгун, неуверенно приняв вещь. — Да, — Ким снова оказался в черном. — Или ты собираешься умирать от жары в своей, с длинными рукавами? Сегодня будет жарче, чем обычно. — Я вижу, — смирившись, он отвернулся и снял с себя лонгстив. Его кожа была такой белоснежной, что казалось, будто лучи солнца отражаются от его спины. Через мгновение он стоял уже в пожертвованной Воншиком одежде, которая придавала его бледности ещё больше очарования. — Спасибо. Разве тебе не будет плохо? — Не думай обо мне, тебе ведь это не интересно, не притворяйся, — усмехнулся Ким и снял с себя кепку, неуклюже надев её на голову парня. К счастью, и головной убор у него был тоже не один. В конце концов, было бы непрактично ехать только с одним комплектом одежды. Тэгун поправил её и ещё раз благодарно посмотрел на Воншика. Последствия перегрева под африканским солнцем были ему давно известны, поэтому больше вопросов не последовало. — Что ты сегодня собираешься делать? — спустя несколько минут спросил Тэгун. — Идти ко львам, конечно же, — сказал Ким. — В этой работе не бывает выходных. — Выходных? Сегодня выходной? — Да. — То есть твоих друзей не будет? — на этот раз вопрос Тэгуна прозвучал с особой надеждой. Воншик давно подозревал, что ему не понравился ни один из них. — Друзей? А, ну да, они не приедут. — Хорошо, — сказал Тэ. — Мне кажется, что тот смазливый парень очень странный. Не помню, чтобы… — Можно кое-что спросить? Это не личное, — перебил его Ким, прослушав то, о чём он говорил. Чон кивнул. — Мы не могли бы пойти ко львам вместе? — Хочешь, чтобы я научил тебя чему-то? — он улыбнулся. — Напрасно, я не хочу учить тебя, но и отказаться не могу. — Почему нет? — отказ никак не хотел укладываться в голове Воншика, но ещё больше его возмущало лишь то, что Тэгун сразу же раскусил его. — Потому что тогда это будет противоречить моим словам. Мне придется рассказать тебе то, чего я никому ещё не рассказывал. — В чём же проблема? Я могу стать первым. Или я всё ещё не заслужил твоё доверие? — А ты думал, что это так просто? — он сделал небольшую паузу, словно бы этот вопрос подразумевал ответ, но сам лишь вглядывался в его глаза, пытаясь найти в них хоть какую-то истину. Однако глаза дрессировщика всегда молчали, они почти никогда не выдавали его правдивость. Каждый человек, с которым только приходилось сталкиваться Тэгуну, становился слабым во время зрительного контакта. Его удивляла эта особенность Воншика, но в то же время заставляла присматриваться к нему ещё чаще. Чон чувствовал искренность в его словах, но совершенно не мог разглядеть её, чтобы убедиться. — Ладно, я покажу тебе кое-что, но учить ничему не стану. Сомневаюсь, что этому можно научить. — Сегодня мне будет достаточно лишь того, что мы пойдём туда вместе, — сказал Воншик. Они решили не терять больше времени и сразу заняться любимым делом обоих. Ким захватил трость, и они сели в джип. К счастью, долго ехать не пришлось, зоркость Тэгуна помогла быстрее обнаружить скрывающихся хищников. На этот раз они не были особо оригинальны, да и в такое время они предпочитали отдых любой другой деятельности. На удивление их было немного, только Адонис, Алексис и Леон, которого давно не было видно, но чудно, что никаких ранений на нем не было обнаружено. Львам в его возрасте было присуще агрессивное и вызывающее поведение, как и должно быть в период полной половой зрелости. Тэгун попросил остановить машину подальше и вышел первым. Он вёл себя очень уверенно и непринужденно, но лицо его было таким серьёзным, словно он, и правда, занимался этим всю жизнь. Воншика восхищало всё, что делает этот парень. То был настоящий профессионализм, и интерес к причинам его возникновения обострялся всё больше, но Ким пытался сдерживать себя. Он верил в то, что если будет терпелив, обязательно узнает обо всем, что его интересовало. Тэгун не любил давление, но когда он чувствовал свободу действий и мыслей, неосознанно раскрывался, что Воншик тоже приметил. Чон попросил его остаться на месте, а сам спокойно пошёл вперёд. Львы видели его, но не проявляли никаких подозрительных эмоций. Они были не просто спокойны, они были страшно спокойны. Этот парень явно обладает магической силой, подумал Воншик. Через минуту он уже сидел около львицы на коленях и осторожно поглаживал загривок, подавая Воншику сигнал, чтобы он подошёл. Согласно указанию, он оставил трость в джипе и начал идти прямо с осторожностью, но без страха. Если раньше он проделывал подобное каждый день, то теперь это было для него словно впервые. Дойдя до родных пятидесяти метров, Ким заметил, что львы наконец обратили на него внимание, подняв голову с лап. Тэгун посмотрел на каждого по очереди и что-то сказал. Невероятно, но это подействовало. Ким шёл всё дальше, а они просто смотрели на него, и ни один не норовил подняться. Более того, он их больше не интересовал. Наконец, когда он подошёл совсем близко, смело последовал примеру Тэгуна и опустился на колени. Разместившись рядом с ним, Воншик молча смотрел на то, как его рука тонет в густой шерсти львицы и едва мог поверить, что это происходит наяву. Тэгун повернулся к нему и обнадеживающе улыбнулся. Он подумал, что это избавит Воншика от лишнего напряжения, и оказался прав. — Ты не так плох, как кажешься, — в полтона сказал Тэгун. К его речи приходилось прислушиваться, но за пару дней общения Воншик привык к его и без того тихому голосу.— Твоё поведение на удивление спокойное, я думал, будет хуже, но мне даже не пришлось переживать. — Не забывай, что я уже десять лет работаю с этими животными и кое-чему всё же научился, — улыбнулся Ким. — Не льсти себе. Думаю, это заслуга книг и твоего характера. Ну что, готов к общению? — Общению? — Воншик попытался переспросить, но было уже поздно. Тэгун взял его руку в свою и медленно поднёс к львице. Другая его рука всё ещё лежала на загривке и, вероятно, неспроста. Её движения стали поглаживающими, и нетрудно было догадаться, что Тэ убеждает тем самым львицу в безопасности. Сжимание чужой руки в своей было так же не однозначно. Касаясь незнакомого для животных человека, он убеждает их в том, что ему можно доверять. Он поднес свою тыльную часть ладони к носу львицы, и она с особой внимательностью обнюхала ее содержимое. Когда она закончила ознакомление, Чон повернул руку и раскрыл её. Воншик тут же распрямил свою ладонь, выставив вперед под небольшим углом, что в очередной раз заставило Тэгуна убедиться в том, что он действительно что-то понимает в дрессировке. Львица прикоснулась к нему носом повторно. Почувствовав его влагу, Воншик всё ещё не мог поверить в это чудо. Алексис, с которой было больше всего проблем, сейчас совершенно спокойно изучала его, несмотря на то, что успела невзлюбить. Она была несколько напряжена, однако рука Тэгуна оказывала неимоверное влияние. Адонис и Леон давно позабыли о своем интересе, всего лишь изменив позу сна на более удобную. Им не нужно было ничего, кроме своевременного обеда и спаривания, всё остальное было лишь приказами львицы или же личное побуждение, что случалось гораздо реже. Ужасное сходство с миром людей, но даже в этом плане большим кошкам везло больше — у них был выбор, пусть и не большой. Воншик почувствовал, как горячий воздух, выдыхаемый львицей, стал обжигающими. Она приоткрыла пасть по приказу Тэ, и он посмотрел на дрессировщика. Взгляда было достаточно, чтобы понять, что он хотел сделать. Ким спрятал свою неуверенность под привычной маской превосходства и поднёс руку ближе. Общение с клыками — лучший способ забыть о случившемся страхе нападения навсегда и сблизиться с хищником. Это длилось всего пару секунд, однако эмоции были сродни тому, если бы человек почувствовал себя бессмертным. Это не трудно представить, к этому стремятся сотни лет подряд, но никто ещё не изобрёл более безопасного и простого метода. Ким медленно убрал руку, и Тэгун подсел к львице ещё ближе. Вероятно, он очень любил её, а она любила его, ведь ни один опасный хищник не подпустит к себе человека и, тем более, не станет терпеть объятия. Как ни странно, Алексис это нравилось, Тэгун наваливался на неё всем своим весом и запускал пальцы в её густую шерсть. Из статной королевы она всего за секунду превращалась в маленького котёнка, тающего под руками хозяина, который чешет ему спинку. Львица получала удовольствие, ворочаясь и рыча. Последнее вполне приравнивалось к кошачьему мурчанию, в особенности, когда Тэ грубо и игриво гладил её. Она ничего не имела против человека, а может, и не видела его в нём. Воншик тоже порой в этом сомневался. Тот Чон Тэгун, чей мрачный вид напрягал весь объект, теперь широко улыбался, играя с кошкой. Шерсть и его волосы одинаково блестели, переливаясь на солнце так, что разница в цвете была практически не заметна. Воншик не обратил внимания, с каких пор любуется тем, что происходит перед ним. В этот момент он подумал, что никогда ещё не видел счастливого человека. По крайней мере, эта мысль пришла к нему после того, как он взял Тэгуна в Африку. Это было первым случаем, когда Ким был по-настоящему благодарен Хонбину за что-то. Он тихо сидел, наблюдая за двумя созданиями, так похожими друг на друга духовно, и такими разными внешне. Воншик ненадолго почувствовал себя их частью, ведь он сидел в нескольких шагах от дремлющего Адониса и его брата, но не достаточно для того, чтобы чувствовать себя также комфортно, как Тэгун. Казалось, из-за жары терпение истекает ещё быстрее. — Не понимаю, — прошептал Воншик, медленно изменив позу сидения на новую. — Что? — обернулся Чон, случайно услышав его слова. Львица лежала вытянувшись, и помахивала кончиком хвоста. — Я обещал не спрашивать. — Смотря, что именно тебя интересует, — сказал Тэгун, не прекращая поглаживать Алексис. — Почему она ведёт себя так? — Так выглядит доверие. Она знает меня полностью, как и я её. Если ты заставишь хищника не только опасаться себя, но ещё и уважать, отношение будет совершенно другим. К сожалению, люди никак не могут понять этого…. А ты ей просто не нравишься. — Что, прямо так и сказала? — хмыкнул Воншик, сохранив небольшую паузу. — Неужели я совсем не вызываю в тебе уважения? Тэгун точно знал, что ответит, но переосмыслив это, замешкался. Дрессировщик уже не смотрел на него, он лишь отчаянно изучал поведение львов в попытках найти хоть какие-то ответы. Чон понимал, что он чувствует, и даже какой-то частью себя хотел помочь разобраться, рассказать что-то значимое, но теперь его одолело сомнение. Эта часть постепенно брала верх. Если раньше он чётко понимал, зачем так надёжно скрывает эту информацию, то сейчас не мог уловить в этом смысл. Тэгун поймал себя на мысли, что сам недавно убедил львицу в том, что этот человек стоит взаимного доверия, но совсем забыл, что ещё не убедил в этом самого себя. Он утаивал правду от того, кто нуждается в ней больше всех, причем совершенно не имея никаких корыстных намерений. Бывает ли такое? Воншик только и делал, что помогал ему, но Чон считал всё это за подхалимство. «Для свободного он слишком добр ко мне, — подумал Тэгун, понимая, что окончательно запутался в своих намерениях и впечатлениях, которые сложились за всё время пребывания на свободе. — Но ведь жить становится тяжелее, когда не чувствуешь отдачи?» Он тяжело выдохнул, зажмурив глаза и, открыв их, серьезно посмотрел на Воншика. — Если я скажу тебе кое-что, могу ли я быть уверенным в том, что мои слова будут принадлежать только нам и никому больше? Воншик выпрямился. Он готов был ущипнуть себя, чтобы убедиться, не сон ли всё это, но взгляд Тэгуна в этот момент был лучшим доказательством. — Клянусь, никто не узнает. — Клятвы недостаточно, но есть кое-что ещё. Ты ведь понимаешь, что если я расскажу, то тебя смогут обвинить в укрывательстве? И ты, как никто другой, знаешь, что за это будет. — Лишение статуса, работы, мучительные пытки с большой вероятностью последующего летального исхода, — словно по инерции, в полголоса проговорил Воншик. Он действительно не думал об этом раньше. За информацию, которая нужна была государству, могли спокойно лишить и жизни, причём сразу после пыток, даже если бы те окончились удачей. Ким помотал головой, и Тэгун уже был готов сделать соответствующий вывод, но следующие слова заставили его убедиться в том, что дрессировщик не так прост, как кажется. — Я не боюсь этого. Я сохраню твою информацию. — Так значит, ты расскажешь мне о людях под землёй? — спросил Тэгун, стараясь не пропустить ни одной эмоции на лице собеседника. Воншик кивнул, хоть и не совсем понимал, какое это отношение имеет к предстоящему разговору. Чон похлопал львицу по спине и неспешно поднялся, медленно отходя в сторону. Никто из сонного царства не интересовался тем, что его собираются покинуть, поэтому он повернулся лицом к Воншику, взял его за руку и вывел на дорогу. Они сели в тень, которую прямо за собой создал джип, и оперлись на него спиной. Там было чуть прохладно, место идеально подходило для серьёзных разговоров. Тэгун подумал об оазисе. — Почему ты забрал меня? — спросил он. Ким почувствовал себя внезапно загнанным в тупик, ожидая совсем другого вопроса. Он теперь и не знал, какая причина являлась истиной, однако говорить нужно только одно — правду. И, видимо, чтобы сказать её, совершенно не обязательно думать головой. Правда скрывалась чуть ниже, примерно в области сердца. — Потому, что ты не такой, как все, — с этого момента Воншик перестал отдавать себе отчёт о том, что говорит. Собственная речь показалась ему странной, размытой и неточной, он никогда бы не стал так изъясняться, однако взгляд Тэгуна изменился, что заставляло продолжать, не останавливаясь, чтобы слова не успевали за разумом, загнанным в оковы. Таким образом они звучали честнее. Ким улыбнулся. — Возможно, ты не поверишь мне, но я не собирался приезжать на объект. Хонбин уверял, что мне обязательно нужно найти себе кого-то, кто сможет облегчить мне жизнь. Ему я не поверил, но поехать меня уговорил Джехван. Я поехал вместе с ними и несколько часов подряд выслушивал хвалебные рассказы о ваших рабочих. Все они… Вызывали у меня отвращение, я мечтал поскорее уйти оттуда. Серьёзно, я бы ни за что в жизни не поехал в этот зоопарк. Но в самый последний момент я увидел интересную, закрытую комнату, не похожую на остальные, — Ким усмехнулся. — Тогда мне и пришла в голову эта странная мысль о том, что я должен взять именно тебя. Так сказать, вызволить. Хонбин сказал, что это глупость, но я не стал слушать его, он часто говорит не по делу. — Действительно глупый, — сказал Тэгун. — Ты и твой поступок. — Что? Хочешь сказать, что тебе было хорошо в этой клетке? Не поверю, даже не трудись доказать мне обратное. — Почему же это? — парень приподнял бровь, не веря в то, что такой, как Воншик, может разглядеть в нём истинные эмоции. — Достаточно того, как ты выглядишь, находясь здесь, — сказал Воншик. — Ты весь светишься с того самого момента, как попал сюда. Не знаю, конечно, с чем это связано… Тэгун смутился и прикоснулся рукой к щеке. Ему казалось, что он не может выглядеть как-то иначе. Человек просто не может светиться. Он испытывал неимоверное счастье, это так, но никто посторонний не мог понять сути, не ведая о причине. Слова Воншика удивляли всё больше. Чон в очередной раз убеждался, что в нём было это нечто, нетипичное для представителей из класса свободных. — Так что? — спросил Ким. — Ты хочешь назад? — Нет! — ответил Чон, понимая, что должен признать свою ошибку. Воншик впервые оказался прав. — Не переживай, — слова произносились сами, словно нижняя часть лица жила своей жизнью, — Я никогда бы не сделал того, чего ты не хочешь. Он посмотрел на парня, чей взгляд теперь казался отстранённым, но он продолжал смотреть дрессировщику в глаза, чтобы убедиться в его честности, чего до сих пор не удавалось сделать до конца. Лишь спустя минутную паузу Тэгун снова продолжил диалог. У Воншика было своё мнение и своё видение, ранее недоступное Тэгуну. — Прежде, чем я скажу тебе, расскажи мне о том, что там, — он указал пальцем на землю, не зная, есть ли этому точное определение. — Там? — догадавшись, о чем спрашивает парень, Ким рассмеялся, заодно и разрядив обстановку. — Ты о Резерве? — Резерве? — Да, учёные уверяют, что жизнь ближе к ядру будет безопаснее, потому как способ устранения проблем с Земными плитами, такими как землетрясения или возможные извержения вулканов, нашёлся достаточно быстро, и теперь их вероятность сокращена до минимума. К тому же, условия внизу подходят для воспроизведения различных культур гораздо лучше, нежели те, что мы имеем здесь. Они адаптированные, а благодаря постоянному климату, они приносят урожай круглый год. В последнее время самым важным вопросом была невозможность прокормить всех рабочих, но теперь он решён, как и вопрос о размещении. Однако, Резерв не для всех. Там будут служить только лишь важные рабочие, без которых государству не обойтись. Что-то вроде ещё одной зоны для объекта, только огромной, и более совершенной. Работая «внизу» люди станут жить дольше, и их производительность повысится в разы из-за разницы в атмосферном давлении. Никакие катастрофы не смогут помешать им, потому что у них нет ни неба, ни морей. Полагаю, люди свыше знают о том, что планета не сможет терпеть таких терзаний и дальше, поэтому не исключено, что совсем скоро все, кто работают «наверху» будут уничтожены волей катаклизмов, — Воншик говорил точно и чётко, словно кто-то в нём включил нужную кассету. Речь не была похожа на спонтанную, как пару минут назад, но Тэгуна удивляло совсем не это противоречие. — Ни неба, ни морей, — Чон медленно повторил эту строчку вслух, поднимая голову наверх. Облака плыли не спеша, словно корабли и пароходы, дружно плывущие друг за другом в одном голубом океане. Он не мог представить жизни без этой красоты. —Да, — подтвердил Воншик. — Но это лучше, чем жить с небом и морем и умереть. — Лучше? — возмутился Тэгун. — На что же ты собираешься смотреть каждое утро? Как же закаты? А звёзды? — Смотреть? О, нет, внизу некогда будет смотреть! Работы так много, что на это просто не остаётся времени. Чон замотал головой, не понимая, как человек может находить удовольствие в отсутствии жизни. — И ты думаешь, тебя заберут вниз? А как же львы? Не хочу тебя огорчать, но я думаю, что твоя работа никому не нужна там, внизу. Тебе стоит обдумать это и посмотреть наконец правде в глаза. Ты значишь для своего Государства ровно столько же, сколько и я. Как только ты потеряешь свою значимость, тебя опустят на дно быстрее, чем ты сможешь возразить. Если честно, я думаю, что этот подземный мир куда интереснее, — он хотел подняться, но почувствовал, как что-то схватило его запястье и заставило сесть обратно. — Если ты думаешь, что сможешь добить меня этой правдой, ты ошибаешься. Я всё ещё помню, зачем мы здесь, — Воншик отпустил его руку и посмотрел в глаза строго, решительно. Он старался не показывать то, что чувствует на самом деле. Тэгун всегда был прав и этот раз тоже не стал исключением. Ким и сам не понимал, как можно быть таким наивным, чтобы думать, что дрессировщики будут нужны и внизу. Он никогда не задумывался о том, что даже будучи свободным, его медленно умертвляют самыми разными способами, о которых слишком уж трудно догадаться. Это вполне могло бы объяснить, зачем нужны свободные люди и почему у них такие странные профессии. Дрессировщики, фотографы, журналисты, операторы — все они обыкновенные марионетки, чья жизнь полностью состоит из иллюзий. Идеальная работа, дети, хороший секс и вкусная еда стали лишь приманкой для тех, кто может стать препятствием. Государство давно не нуждается в людях, которые самостоятельно мыслят, поэтому и отправляет их погибать на работе, выдавая всё за простую случайность. Это объясняет и пункт в законопроекте о Резерве, в котором каждому будет дозволено иметь личное, пусть и поминутное, пространство. Огромная картина жизни, составившаяся за долгие годы, теперь была разорвана на маленькие кусочки, однако Воншик решил, что Тэгун не поймёт его трагедии. — Я жду. Расскажи мне, кто ты такой? Откуда ты, черт возьми, всё знаешь? — Не злись, я лишь хотел дать тебе понять то, о чём ты и так узнал бы. Поверь, потом было бы больнее, — Чон протянул руку, чтобы коснуться руки дрессировщика, но передумал. Это обязательно помогло бы ему успокоиться, но он побоялся ещё более резкой реакции. Тэ прекрасно знал, какого это, ведь и сам однажды испытал то же чувство, узнав об отправлении на объект. Тогда он жалел лишь о том, что не мог знать это раньше. Этот шанс в корне изменил бы его судьбу. — Я жду, — настоятельно повторил Воншик, и Тэгун сдался. — Мой дедушка был протестантом. Раньше было много таких организаций, люди собирались вместе и устраивали бунты, митинги и даже революции против нововведений, как в старые времена, только всё это не приносило положительных результатов. Тогда ещё всё было не так плохо, ведь это было примерно сто двадцать лет назад. Дедушка воспитывал моего отца протестантом, учил ему всему, что только было запрещено, читал все книги, что находил, и рассказывал всё, что знает. Когда родился я, он и мой отец проделали почти всё то же самое и со мной. Дедушка прожил девяносто с лишним лет, за которые научился всему, что только нужно для выживания. Зная, что когда-нибудь его найдут, он старался передавать эти знания как можно скорее. Тогда ведь уже существовало деление на классы, но мы были беженцами, жили в лесу и часто меняли место. Однажды, когда мы снова шли в неизвестном направлении, дедушка попросил оставить его. Мы простились и больше никогда его не видели. Наверное, тебе интересно, причём тут львы, но скорее всего ты догадываешься. Львы тоже были в своём роде беженцами. Как раз те взрослые особи, которым удалось выжить и не попасть к вам. Мой отец хорошо справлялся с любыми животными, чему научил и меня, поэтому у нас никогда не было проблем с безопасностью. Они даже принимали нас за своих. И эти, — Тэгун выглянул за джип и посмотрел на спящих львов. — Я всех их знаю, мы жили в одном лесу почти шесть лет назад. Такие умные животные не забывают просто так. — То есть тогда, когда их поймали и определили в заповедник… — перебил Воншик, едва сдерживая своё изумление. Всё слишком сходилось, чтобы не поверить. — Верно, тогда нашли и нас. Отец не был молод, поэтому, скорее всего, его убили. Он не смог бы работать в том же темпе, что и вы. Ну, а меня определили на объект, где только нашлись свободные места. Остальное, думаю, ты и так знаешь. Доволен? Воншик кивнул, ещё раз посмотрел на львов, а затем снова на Тэгуна. Информация с трудом укладывалась в голове, но он верил каждому слову. Ким смотрел на него и видел в его глазах какую-то растерянность, словно информация, который он поделился, обречена на утрату. — А волосы? — Что? — Твои волосы, они светлые, — он прикоснулся к локону, съехавшему на глаза, и поправил его. Тэгун всё ещё находился в смятении. — А, — Чон тут же прикоснулся к месту, где была рука дрессировщика. — Выгорели из-за того, что я постоянно находился под солнцем. Хотя откуда мне знать, отец говорил именно так. Он ещё ласково называл меня Лео, но причину я понял, только когда вырос, — Воншик неосознанно улыбнулся, и Тэгун заметил, что сболтнул лишнего. Резко приблизившись, он ещё раз, по-новому, посмотрел ему в глаза. — Только попробуй рассказать это кому-нибудь. Воншик сглотнул, чувствуя, что эта близость отчего-то причиняет ему боль. Внутри всё словно сжалось, а слова не хотели произноситься. Тэгун был так близко, что можно было почувствовать его дыхание на себе, но из-за своей серьёзности, он не замечал всего этого. Ким томно выдохнул и оттолкнул его рукой. — Я же сказал, что не расскажу ничего даже под страхом смерти, разве этого недостаточно? — Отлично, — сказал Тэгун и отсел. — Тем более что даже если ты не расскажешь, ты всё равно умрёшь. А я.… Ну, это очевидно. — Почему же? Я запишу тебя своим помощником, и тебя не посмеют забрать. В контракте ведь написано, что если я найду тебе работу, то ты сможешь остаться навсегда и жить без лишних обязательств. Тебе нужно отработать всего несколько лет, так что… — Напрасно, я не хочу работать, — Тэгун встал, отряхнувшись. — Я помогаю тебе только потому, что мне это интересно. К тому же, ты уже не справишься один. — То есть, ты не хочешь жить? — Воншик поднялся следом, игнорируя песок на штанах. — Будто есть какая-то причина? Я не собираюсь жить под чьим-то руководством, это моя жизнь, — он вышел на дорогу и пошёл прямо, не зная, зачем всё это говорит. Раньше он твердил это себе каждый день, но не мог представить, что однажды придётся делиться этим. За спиной послышались шаги, Воншик теперь шёл рядом. — Я с тобой. — Что? Ты с ума сошёл? — Ты сам говорил, что я глупый. Я поклялся всем, кто мне не верил, что я буду с тобой, значит так и будет. Ты сказал, что меня не возьмут вниз, как долго я ещё просуществую? Какой смысл тогда жить, как прежде? Я тоже хочу жить своей жизнью. Всегда хотел. — То есть ты серьёзно хочешь идти против всех? Против законов, диктаторов и Государства? И ты не боишься? Все ведь боятся. — А есть ли смысл в страхе, если я уже сделал первый шаг? Воншик смотрел вниз, они шли нога в ногу до тех пор, пока Тэгун не остановился. Он не знал, что было на уме у парня, и о чём он думал в этот момент, но он просто улыбнулся. Вероятно, в его умной голове было ещё много мыслей, но он решил прекратить этот разговор именно в этот момент. — Ты голоден? — спросил Тэгун, оборачиваясь назад. — Сегодня выходной, доставки не будет, так что да, нам нужно поесть. Есть идеи? — Только мясо. Подожди здесь, — Чон сошёл с дороги и вернулся ко львам. Воншик отчётливо видел, как он обошёл их стороной и оторвал кусок недоеденной ноги у какой-то антилопы. Такого куска вполне бы хватило не только на плотный ужин, но ещё и на завтрак. Алексис лишь дёрнула хвостом и проводила Тэгуна взглядом. Всё, что так спутывало разум, наконец встало на свои места. Воншик тепло улыбнулся бегущему навстречу парню.