Королевский союз

      Впервые за долгое время ее грудь наполнялась давно забытым чувством счастья. Она не испытывала настолько положительные эмоции с тех пор, как прибыла в Вестерос. Легкая эйфория несла её по крутым ступеням с невероятной ловкостью, присущей молодому телу. Странно, что она до сих пор не споткнулась и не разбила голову, спускаясь с такой скоростью, которой и сама от себя не ожидала. Хорошо, что теперь она не носит длинные изящные платья, привычные в миеринских пирамидах, а то наверняка запуталась бы в подоле. Ветер трепал волосы и основательно портил красивую прическу. Миссандея расстроится, увидев результат своих трудов в таком состоянии. Но это пустое и не должно её волновать. Все мысли тянулись к Дрогону. Как только она услышала знакомый рык, сразу, не раздумывая, прямо во время беседы со своими советниками бросилась из замка. Никто не понял, что стряслось, а она и не планировала объяснять. Её догадки подкреплялись приветственными вскриками Рейгаля и Визериона, которые распространялись на долгие мили, настолько долгожданным было возвращение её раненого сына. Их голоса сливались в одну грозную и величественную драконью песнь. Несколько недель Дрогон мучил её неизвестностью — она не подозревала о его местонахождении и состоянии, и от этого чувствовала себя неполноценной, словно от неё что-то оторвали и заставили жить без этой важной и крайне необходимой частицы, не обращая внимания на ее отсутствие. Но это невозможно, теперь точно нет. С тех пор, как она оседлала дракона впервые, их связь стала нерушимой, она не смогла бы его потерять, не смогла бы пережить долгую разлуку, и тем более потерю. И он тоже дорожит их близостью, подумала она, растягивая губы в радостной улыбке и встречая своего сына на открытой зеленой поляне недалеко от замка.       Тяжёлые лапы опустились на землю, сминая траву, а крылья создавали такой сильный поток ветра, что Дейенерис приходилось щуриться. Перед полным приземлением Дрогон, зарычав, поздоровался и, принюхиваясь, приблизил к ней морду, позволяя погладить свою чешую. — Ты наконец вернулся ко мне, — она проводила своей рукой по его голове, шее, груди. — Я так скучала…       Дойдя ладонью до места, где раньше торчал громадный болт, она обнаружила, что несколько чешуек безвозвратно выбито, но в целом дракон здоров и полностью восстановился. На глазах выступили слёзы радости и она прильнула к дракону, охватывая руками все, до чего может дотянуться. Кажется, Дрогон не был против таких сантиментов, но через пару мгновений все же высвободился из объятий матери и взмыл в небо. Так она и стояла в траве — растрепанная, счастливая, с глупой улыбкой на губах. Она не знала, сколько времени у нее ушло на наблюдение за играми своих детей. Они то гонялись друг за другом, то просто кружили над её головой, то пикировали вниз к земле и резко выравнивали полёт. Это было восхитительно. Казалось, ничто не могло оторвать её от этого занятия, но всему приходит конец. И к ней он пришёл в виде Джона Сноу. Человека, с которым она не перекинулась и словом с их неудачной беседы. Король Севера все время пропадал в пещере, курируя добычу обсидиана и предусмотрительно не попадаясь ей на глаза, а она после нанесенной обиды тем более не искала с ним встреч.       Он рядом уже давно, стоит и смотрит на нее. Не хотелось подавать вид, что ей известно о его присутствии. Она видела, как он подошёл, но не решался потревожить её умиротворенное состояние. Видимо, ему надоело ждать, потому что сейчас он пытается убедить её кровных всадников пустить его к ней. Наверное, у него получилось объяснить непонимающему общий язык Чхаго, что ему нужно, так как она услышала шаги и приятный звон колокольчиков, заплетенных в косу дотракийца. Через миг он обратился к своей кхалиси, передавая, что северянин хочет говорить с ней. Ей оставалось только позволить тому подойти. — Невероятное зрелище, — произнес Сноу, глядя туда же, куда смотрели ее глаза. Вид ее драконов действительно потрясал. — Все никак не могу привыкнуть к ним.       Промолчав в ответ, она ждала, что этот неотесанный грубиян поймёт намёк и перестанет даже заговаривать с ней, но обычная женская гордость и обида в глубине души, напротив, кричали, чтобы он извинился за свое прошлое поведение или хотя бы признал, что был не прав. Однако он не сделал ни того, ни другого, только лишь продолжил гнуть своё с этим привычным непроницаемым выражением лица. — Я должен уехать.       Эта фраза заставила Дейенерис немного повернуться в его сторону, но смотреть на него она не стала. Неужели он возьмёт и уедет, потратив столько времени здесь, просто сорвется обратно на Север, не получив никакой выгоды? Тем более добыча обсидиана идёт полным ходом. Может ли он все это бросить? — Из Винтерфелла прилетел ворон, — продолжал он, пока она молча любовалась сыновьями, рассекающими небесную синеву своими исполинскими крыльями. — Армия Короля Ночи все ближе, я нужен своим людям, — его черты переменились из-за легкой улыбки и лицо даже немного посветлело, как будто он помолодел на пару лет, когда произнес: — Еще мой брат Бран и сестра Арья вернулись домой. Мне хотелось бы увидеть их и Сансу перед смертью.       От последних слов повеяло холодом, пробивая ознобом по всему телу. Кому-кому, а ему она гибели не желала. Было бы даже грустно узнать, что его нет в живых. Несмотря на вечную угрюмость и несносный характер, к нему легко привыкнуть. И отпусти она его сейчас сражаться с мертвецами, непременно лишилась бы такого ценного вассала. Но у него, в отличие от неё самой, есть семья. Конечно, любой, кроме Тириона, мечтал бы воссоединиться с родными, а не водить бесполезные беседы с чужой королевой вот уже которую луну! Долгая пауза обязывала её что-то сказать: — Помнится, вы говорили, что вам не хватит людей для битвы. — Значит, будем сражаться как есть. — Вы все ещё можете присягнуть мне, лорд Сноу.       Она снова назвала его так. Неуважительно для короля, даже для лорда это звучало с издевкой, ведь он не носит фамильного имени отца, не получил права принадлежать к великому роду. Все, что ему оставалось, — это с гордостью носить унизительное клеймо бастарда. И тем не менее он его не стыдится, зовется Королем Сноу и совершенно не подает вида, что его это как-то трогает. Вот и сейчас даже бровью не повёл на её выпад. — Я скорее склонен принять другое предложение, ваша милость, если оно ещё в силе, — он сказал такие ожидаемые, с одной стороны, и совсем неожиданные слова — с другой. Она не хотела замуж, за этого мужчину тем более. Но из двух зол выбирают меньшее, поэтому она наконец-то встретила его взгляд, когда тот, сдвинув брови, нехотя продолжил: — У меня было время подумать и… — И вы говорили с Тирионом, — перебила она его, отчего-то будучи полностью уверенной в своей догадке. Её десница — настоящий проныра, только у него могло получиться достучаться до этого упрямца. Да и есть подозрения, что Ланнистер костьми ляжет, но добьется их свадьбы. — Говорил, — он кивком подтвердил её слова. — И сир Давос также был на его стороне. Так что, возможно, я был слишком глуп, чтобы не разглядеть всех преимуществ подобного союза.       Гордо подняв подбородок, она смотрела на его виноватую полуулыбку. Одна её бровь немного выгнулась дугой, показывая удивление самому факту подобных эмоций на его лице. И хоть он и не попросил прощения, свою ошибку все же признал. Это говорило о том, что иногда он отводит своё упрямство и гордость на второй план. Но не стоит забывать, что она тоже не так проста, поэтому и произнесла следующее: — Вы выигрываете от нашего брака гораздо больше. — Разве? — нахмурившись, он двинулся навстречу, оставляя между ними расстояние в небольшой шаг, тон его стал серьёзным и убедительным. — Если я не получу помощь ваших воинов и драконов, то враг, что приближается из-за Стены, погубит Север, пополнит свои ряды моей армией и придёт за вами. Это неизбежно, ваша светлость. Вы все равно встретитесь с ним, но потери к тому времени будут невосполнимы.       Ей не хотелось верить в такой вариант развития событий. Неизвестная угроза её не страшила, пока она не видела ее своими глазами. Нельзя сказать, что она не верила ему, нет. Скорее сомневалась, не полностью осознавала масштабы грядущего, да и попросту не принимала это все так близко к сердцу. Но если Сноу прав, то, естественно, мудрее было бы заполучить его и Север в живые союзники, а не в мёртвые враги. — Понимаю… — Дейенерис решила с ним согласиться. — Но, заключая брак, я не собираюсь пренебрегать своими интересами. Вам также придётся выполнять свою часть договора. — Я поддержу ваши притязания на Железный трон и помогу вести войну с Серсеей Ланнистер, — прервав свою речь на мгновение, он провёл обтянутой в перчатку ладонью по волосам, спасая их от ветра, и глубоко вздохнул. — Но у меня есть просьба, хотя скорее условие…       Почему этот человек вызывает в ней столько раздражения? Его наглости нет границ! Мало того, что при первом знакомстве он, не преклоняя колен, начал требовать её содействия в его войне, так сейчас ещё собирается ставить какие-то условия. Она уже было хотела заявить ему, что он не смеет ни о чем даже просить, как он начал говорить: — Мне хотелось бы взять вас в жены под сенью чардрева в богороще Винтерфелла, — только собираясь согласиться с вполне невинной просьбой, учитывая его веру в Старых богов, она услышала ещё одно условие из его уст: — А также, вы должны пообещать, что ни один северянин не будет сожжен, когда вы станете королевой моего народа. Что бы не случилось, как бы вам этого не хотелось, я не позволю жарить своих людей будто овец.       Снова он заговорил об этом. Сузив глаза от негодования, она сократила свободное пространство между ними до нескольких дюймов и прошипела ему в лицо: — Так вот какой ты меня видишь?! Ты думаешь я этого хочу?       Он ничего не сказал, доказывая её слова этим звенящим молчанием. Уже не стараясь сдерживать свой гнев, она продолжила: — Мне снятся их смерти каждую ночь. Крики, вонь, липкий пепел, медленно оседающий на поле, — все это не дает мне спать. Но на войне всегда есть жертвы! Как много человек погубило твоё войско в битве за Винтерфелл? — Тысячи, но…       Он пытался возразить, но ему не позволили договорить: — Это у тебя есть меч, — сглотнув комок, образовавшийся в горле, она отвернула голову в сторону, чтобы он не заметил ее блестящих от слез глаз. — А у меня только драконы и их пламя. Они — все, что у меня есть…       Злость волнами накрывала ее с головой. Хотелось выплеснуть все эмоции наружу, но нельзя показывать свои слабости. Титул королевы лишает ее прав на выражение чувств, но никто не может запретить ей их испытывать. — Эти звери опасны! — прикрикнул он, но так же резко замолчал в тот же миг, как под его ногами содрогнулась земля.       Дрогон, словно ощущая гнев своей матери, приземлился за ее спиной и вытянул морду в сторону противника. Она знала, что ее сыновья — самые чудовищные воплощения хищников, какие только могла создать природа. Что тут говорить, когда ее защитник одним ударом хвоста способен разрубить человека надвое. Не будь она его родительницей, сама дрожала бы в панике, не говоря уже о любом другом человеке. Это было время ее превосходства, и осознание этого заставило ее победно улыбнуться. — Это не звери, Джон Сноу! Они мои дети, — произнесла она, хотя сомневалась, что ее слова дошли до адресата, так как он боялся пошевелиться, ведь осознавал, что одно неверное движение — и от него останется одна лишь горстка пепла.       Глаза Джона расширились, а рот непроизвольно раскрылся, когда черная пасть, полная острых клыков оскалилась прямо перед его испуганным лицом и исторгла животный рык. Даже ей стало страшно за его жизнь. А уж догадаться, что чувствует северянин в этот момент, было не сложно: безграничный ужас и благоговейный трепет перед таким великим созданием. Обычно люди испытывают желание бежать куда угодно, лишь бы подальше, когда так близко знакомятся с ее детьми. Но несмотря на заметный и вполне объяснимый страх в его глазах, он не разрывал зрительного контакта с Дрогоном до тех пор, пока еще один резкий удар о землю не заставил вздрогнуть всех троих.       Такого ей еще не приходилось видеть: Рейгаль, ставший на защиту северного короля, теперь воинственно надвигался на брата, подергивая мордой и грозно клацая зубами, тем самым заставив того отступать от удивления.       Она уже давно не видела подобного поведения. Конечно, они позволяли себе это раньше, когда были размером где-то с крупную собаку, дурачились или дрались за лучшие куски мяса. Но самый крупный и агрессивный всегда побеждал, поэтому и Рейгаль, и Визерион, уступавшие Дрогону в размерах, уже давно не пытались с ним спорить и уж тем более нападать. А сейчас ей приходится наблюдать, как ее сын, задевая плечо Джона Сноу своей зеленой чешуей, передвигает свои огромные лапы и становится перед ним, закрывая человека от гнева более сильного дракона своим телом. Так делал только Дрогон, защищая ее, и никто больше. Даже она, мать каждого из них, не удостоилась такого внимания от Рейгаля или Визериона.       Вокруг уже переглядывались собравшиеся дотракийцы, обнажив аракхи, но не решаясь действовать против детей кхалиси. Сир Давос не находил себе места от беспокойства за жизнь своего сюзерена. Она понимала, что должна что-то сделать, как-то повлиять на них, пока они не навредили друг другу, но ни один ее призыв не подействовал. Стараясь успокоить Дрогона, она поглаживала шею и повторяла его имя, в то время, как рукой пыталась остановить Рейгаля. Они не реагировали, только угрожающе рычали и безотрывно взирали друг на друга, готовясь напасть в любой миг. От безысходности она перевела свой взгляд на еще одного участника этих событий — король Севера не мог промолвить ни слова и только глазел на ссору двух гигантских созданий, периодически сглатывая вязкую слюну. От него тут никакой помощи, сделала она вывод. Когда она уже отчаялась примирить двух сыновей, Визерион, до этого круживший высоко над их головами, отвлек их громким утробным воплем и изверг золотисто-оранжевое пламя, будто призывая заключить мир. Дрогон и Рейгаль ответили брату, запрокинув головы и закричав в унисон. Черный дракон развернулся всем телом и оттолкнулся от земли, взмывая в небо, а другой задержался. Повернув шею в сторону шокированного Джона, он приблизил свою морду к его лицу. Дейенерис не могла отвести глаз от того, как мужчина неспешно снимает перчатку и медленно подносит руку к ее дракону. И вот уже его длинная широкая ладонь гладит зеленую чешую, словно мех податливого котенка. А тот разве что не мурчит в ответ на эту ласку, выпуская из носа тонкий слой дыма.       Этого просто не может быть, ее драконы не могут подпускать к себе кого попало, думает она. Но глядя на то, как умиротворенно прикрывает глаза ее сын, признавая Джона своим и оказывая ему доверие, она понимает, что все возможно. Ее дракон выбрал ее будущего мужа. И пусть это необъяснимо, но она верит, что все это случилось не без причины. Значит, не так этот король-бастард прост, как кажется на первый взгляд. Провожая глазами довольного Рейгаля, который наконец решил присоединиться к играм своих братьев в небесах, она посмотрела на жениха, свалившегося на колени от облегчения. Он пытался восстановить дыхание от всего произошедшего, когда она подала ему руку. Схватившись за ее тонкую ладонь своими огрубевшими пальцами, он обратил свой взгляд на нее: — Мне нужно выпить…       И ей тоже, подумала она, да чего-нибудь покрепче.