Душа из грязи крылья соорудит. Дерек Уолкотт
На следующий день, пока эмоции были еще сильны, пока Сэм от них задыхался, он отправился в Нагорную, чтобы выполнить данное Тоби обещание. Взбираясь по серпантину в горы, оставил позади несколько деревенек — в каждой по собору, замку или развалинам старой крепости, — как будто оставлял позади красивый мир детских грез. Свернул направо через мост, потом еще направо и въехал на широкую гравийку, ведущую к школе. Всю дорогу предвкушал, как застанет Ривайена врасплох. По сравнению с Институтом, где фойе кишело учениками, как чашка Петри плесенью, Нагорная выглядела почти безлюдной. Парочка балбесов на первом этаже, парочка на втором. Ни пропусков, ни кодов на дверях. Никем не остановленный, Сэм поднялся по лестнице, нашел мэтра в директорском кабинете, заявил с порога, опустив приветствие: — Не подходите к Тоби, даже не попадайтесь ему на глаза. — А то что? — Ривайен не выказал ни удивления, ни суетливой нервозности, но его вопрос прозвучал как раскат далекого грома. От этой манеры говорить Сэма тряхануло, между лопаток стекла крупная капля холодного пота. Сэм заставил себя широко улыбнуться, сказал почти без выражения: — А то я сделаю очень больно. Не вам. Ему. Думаю, вы такого не захотите. Мэтр опустил глаза, будто захотел найти что-то на своем абсолютно пустом столе, выдвинул один из ящиков, внимательно обследовал все, что там лежало, задвинул на место и только после этого чуть повернул лицо к Сэму. Его очки сверкнули в луче света: — Отчего же ты так в этом уверен? — Я понял одну простую вещь про вас, мэтр. Тоби — это все, что у вас осталось дорогого, — сказав наобум, Сэм не знал, будет это блефом или правдой. Он знал лишь, что эти слова подействуют на Ривайена, и оказался прав. Он увидел, как разбилась маска спокойствия и лицо мэтра исказило пренебрежение: — Тебе не удержать Тоби. Не обольщайся. Или думаешь, что ты лучше меня? — Не сомневаюсь. — Вспомни об этом разговоре лет через пять. А теперь прошу тебя, Сэмюэль, покинь мой кабинет, у меня много работы. Сэм вышел из Нагорной с высоко поднятой головой и с теплым чувством на сердце, которое появляется после хорошо проделанной работы или выигранной дуэли. Вышел и забыл. А сейчас вспомнил только потому, что на въезде в город промелькнул и остался позади указатель на Нагорную. «Разговор того стоил», — усмехнулся Сэм, перешел на третью передачу, потом на вторую, снизил скорость перед светофором, покосился на Тоби, который пытался бегло просматривать учебник. Отголоски их уикенда до сих пор мелькали в подернутых улыбкой уголках его рта. Словно подгадав момент, телефон издал тревожный звонок. — Папа? — Тоби едва заметно повернул голову при первом же звуке, среагировав на голос. Сэм выставил громкую связь, старший Гийот заполнил собой машину: — Пара, которая вас тестировала, помнишь ее? — Джекил и Хайд? Почти забыл, — отшутился Сэм, но затылок почему-то тронуло холодом. — Они сегодня погибли. И фонду срочно нужна новая пара со стигмой, — отец говорил устало и сурово. Сэм не помнил у него такого тона с момента развода. — Но у нас… — Речь не о вас, слава богу. У Ривайена теперь таких пар достаточно. Лагос хочет поговорить о них и о Нагорной с Тобиасом. Сэм бросил быстрый взгляд на Тоби, прикидывая, как лучше все организовать: — У него семинар. Не хочу, чтобы он жертвовал учебой еще и ради Лагоса. Ты можешь перенести встречу на… — Сэм взглянул на часы, — на шесть вечера? Можно? Вот и отлично. — Ты не спросил, как они погибли. Тебе не интересно? — Тоби удивился голосом, но чувствовалось, что мыслями он больше в книге, чем рядом с Сэмом в машине. — Какая-нибудь плаксивая история. Они были слабаками. Знание, от чего именно они погибли, нам не поможет.***
— Проходите, рад вас видеть, вы прям как неразлучники. Может, так и буду вас называть? — Лагос вышел из-за стола, на котором в эстетичном беспорядке было разложено множество бумаг и папок, пожал руку сначала Сэму потом Тоби, сдержанно и в меру тепло улыбнулся, только глаза у него оставались холодными и неподвижными, как речная галька. Сегодня на нем был желтый жилет, из кармана которого торчал фиолетовый платок, расписанный индийскими огурцами. Сэм мельком оценил огурцы, потом отвлекся на разглядывание фотографий. Их было не так много, но каждая со смыслом. На одной Лагос пожимал руку председателю комиссии Евросоюза по инвестициям в конфликты. У отца, хотя он был уже пятый год председателем фонда, в кабинете таких снимков не появлялось. — Я хотел вот о чем поговорить с… вами обоими. — Сэм уловил в его интонациях что-то заискивающее и насторожился. — По меркам нашего общества, — продолжил Лагос уже другим тоном, словно считал настороженность и решил исправить ситуацию, — тинейджеры — дети несмышленые, но я думаю иначе. Когда занимаешься дыханием на Ано с юного возраста, быстро взрослеешь. Вы уже поняли, что дыхание — это не просто редкая, заново открытая техника управления материей. Это мощный способ контроля, который, к сожалению, еще очень далек от совершенства и имеет неприятные побочные эффекты. Нет-нет. Я не имею в виду рвоту, нарушение циркадных ритмов или другие соматические проявления контакта с Непространством. Я о другом. О трансформации SCP-121-246-V. — Никогда не слышал. Что это? — спросил Сэм и краем глаза увидел, как лицо Тоби превратилось в белую неподвижную маску. — Нереализованные идеи, которые застряли в том, что мы называем Временным пространством. Вредные, опасные идеи. Они перестали иметь хоть что-то общее с человечеством, но все человеческое их притягивает. Появляясь, они наносят вред Институту, его сотрудникам или объектам исследования, а также детям, живущим в интернате на территории Института. SCP-121-246-V подлежат нейтрализации. Но мы пока научились только их сдерживать, благодаря исследованиям твоей матери, Тоби. Элизабет разработала первый нам-шуб сдерживания. Я продолжил ее исследования, но… вся проблема в радиусе пяти метров. На таком расстоянии выплески слишком быстрые, а наши нам-шуб слишком медленные. Как любил в свое время повторять Ривайен, кто контролирует выплески — контролирует все: дышащих и статичную материю. Но потом он оставил эту тему в стороне, занялся парами. Если бы не твой отец, Сэм, мы никогда бы не узнали, что стигма позволяет ускорить нам-шуб; думаю, она также позволит при определенных обстоятельствах выйти за пределы пяти метров, и тогда… Все это я вам рассказываю, чтобы вы поняли, до какой степени нам нужны пары со стигмой. Как воздух! Тоби и Сэм перебросились взглядами. С ними действительно разговаривали как со взрослыми… клерками. Их фактически ставили на место! Сэм почувствовал раздражение, он не любил, когда ему напоминали о его собственных обещаниях и намекали на просчеты. Ему вдруг захотелось спровоцировать Лагоса, показать, что тоже умеет быть властным. Не раздумывая, Сэм так и сделал: скользнул рукой под распущенные волосы Тоби, обхватил его за шею, услышал, как Тоби издал тихий сдавленный звук, почувствовал, как подался в его сторону всем телом и послушно изогнулся под его рукой, увидел светлые нити волос на своей загорелой коже, с вызовом посмотрел на Лагоса: — Я обещал, что стигма появится в течение года, а год еще не прошел, у нас в запасе есть время. Мне кажется, или вы на меня давите? — Совсем нет, Сэмюэль, я совсем не это имел в виду. Никто вас с Тобиасом не торопит. Я готов даже дать вам время до осени. Скорее, это на меня оказывают давление. Отец тебе уже сказал, что мы потеряли единственную пару со стигмой, которой располагали. Сам Гийот и Лидия не в счет. Они слишком уникальны. И кроме того, я не могу подвергать опасности руководителя совета фонда. Меня не поймут. Сэм поежился. Лагос говорил слишком убедительно, словно вынимал и раскладывал перед ними крапленые карты в качестве заранее припасенного послания. Во взгляде Лагоса что-то неуловимо изменилось, и Сэм понял, что сейчас он перейдет к самому главному. Так и случилось. — Нагорная школа, и в этом дар и сила Ривайена, меньше чем за год создала три пары со стигмой. Невероятный успех. Вот только Ривайен не обязан предоставлять нам пары для работы с SCP-121-246-V. Его пары предназначены для внедрения в крупные международные концерны. И Ривайен очень внимательно следит за соблюдением этого пункта нашего договора. Сэм посмотрел на Лагоса с выражением, далеким от понимания, сказал: — Вы прекрасно знаете, что мы не имеем к Нагорной никакого отношения, и если вы думаете, что Тобиас, как воспитанник Ривайена, может на него повлиять, то ошибаетесь. — Сэмюэль, на Ривайена не может повлиять ни Клод, ни президент Евросоюза, ни даже Господь Бог. Дело не в этом. Дело в амбициях. Ривайен убежден, что его пары лучшие. Я хочу сыграть на этом и организовать что-то типа ежегодного международного фестиваля дыхания, — Лагос говорил с осязаемым чувством превосходства и хорошо спланированной операции, глаза его весело заблестели. — Только призы будут необычные. За третье место пара получит гарантированное трудоустройство в одном из консульств Евросоюза. Со всеми вытекающими обязательствами, конечно. Для сирот, собранных со всего мира, это прекрасная гарантия стабильности. Этакий социальный лифт. Пара, занявшая первое место, получает, само собой, славу и право на исполнение одного желания, — по-моему, это романтично. — А в чем же подвох? — Со вторым местом. Денежный приз будет очень внушительный, уверен, что Ривайен выставит ради первого и второго места свои пары со стигмой. — Однако? — не выдержал Сэм. — Однако пара, занявшая второе место, будет обязана в течение года — до следующего фестиваля — принимать участие в исследованиях выплесков. Сэм знал, что борьба за «контроль» состоит из жесткой дипломатии, заказных убийств, интриг и угроз. Но в монотонной речи Лагоса все это было преподнесено в неожиданно скучном и вялом виде. Сказал: — И если они погибнут, их имена будут навечно вписаны и бла-бла-бла и бла-бла-бла… — Не превращай наш разговор в фарс, Сэм. Пожалуйста. «Малые слова, чтобы скрыть суть большой крови. Но зато это будем не мы и не отец», — подумал Сэм, еще раз взглянул на фотографию с председателем комиссии Евросоюза. — Я пока плохо понимаю, какое ко всему этому имеем отношение мы с Тобиасом. — Прямое, — от Лагоса покатилась волна уверенности, похожая на наркотическое опьянение. — Вы мой главный козырь в этом проекте. Я предположил, наблюдая за вами все эти месяцы, что вы сможете победить любую пару Ривайена. Но это лишь мое предположение. Сможете ли вы это сделать в действительности? Прежде чем Тобиас успел подумать о последствиях, из его рта само собой вырвалось: — Сможем. — Он четко в этот момент понял, что скорее умрет, чем вернется к Ривайену. Если для этого ему надо победить — он сможет. Он ради того, чтобы остаться с Сэмом, и не такое сможет. Перед тем как взглянуть Лагосу в глаза и повторить «сможем», Тоби прогнал неуместную мысль о том, что в Нагорной у него остались друзья. В конце концов, они учатся дышать на Ано не для того, чтобы заводить друзей. Ано — это не клуб по интересам, это бойцовский дуэльный клуб, где на вершине стоит сильнейший. — Да, черт возьми, Ривайен заслуживает, чтобы его макнули в собственное дерьмо, — произнес Сэм, снова вспоминая свой последний разговор с мэтром, его холодный надменный голос. Он поплатится. За то, что сделал с Тоби, за то, как высокомерно разговаривал, за то, как смотрел. — Нехорошо так говорить о мэтре, — добродушно пожурил Лагос, но тут же продолжил неожиданно жестким тоном: — Организация фестиваля требует подготовки. И тщательной. Думаю, все будет готово к середине лета. Надеюсь, этого времени вам хватит для появления стигмы. В противном случае мне придется вернуть Тобиаса Ривайену. А мне бы этого очень не хотелось. Однако договор есть договор. Если стигма — мерило и гарантия, то исключений быть не должно. На лице Тобиаса проявилась уязвимость, Сэм не мог допустить, чтобы Лагос ее заметил: — Тоби не вещь! — торопливо возразил он и тут же устыдился отсутствию убежденности в своем голосе. — Конечно не вещь, — тут же согласился Лагос. — Но правила есть правила. А теперь, мальчики, мне надо работать. Приятно было с вами пообщаться. Сэм вышел из кабинета как оплеванный. Хотелось дерзить, но дерзить было некому. Он набрал номер отца, движимый каким-то фрейдовским импульсом, но тут же сбросил звонок. Он никогда не хотел разочаровать родителя и уж тем более жаловаться на его сотрудников и подчиненных. Он справится сам. К летнему фестивалю у Тоби будет стигма.