В одной клетке

      — Что ты сказал?       — Дзанетти, Стефано Дзанетти. Отведи меня к нему, — Томми спешил, пока не растерял все свою решимость. — Скорее, веди уже!       Фантик был настолько удивлен, что даже не разозлился на приказной тон, которым молокосос посмел с ним разговаривать. Если этот наглый новичок знает Дзанетти, то, может быть, он не такой ноль без палочки, как кажется. Может быть, родственник? Нет, на итальянца не похож. Ладно, от того, что он его отведет, ничего фатального не случится.       — Хм, ну пошли. Как раз приемные часы еще не закончились.       Что сказать? Как себя вести? С чего начать? Как быть? И главное: какой он? Томас задавался этими вопросами уже несколько часов, и вот, когда момент Х уже почти подошел, так и не придумал на них ответы. А что, если дон Стефано даже не захочет встретиться с ним? Тогда весь план по защите его задницы летит в тартарары.        Камера Дзанетти также находилась на втором этаже, но на другой стороне. По воле случая, или благодаря взяткам, четыре соседние камеры были так же заселены итальянцами. Сейчас почти все они были пусты, кроме одной, рядом с которой стояло два внушительных качка. Охрана, понял Томми.       Телохранители пристально смотрели на подошедших. Один из них обратился к Фантику:       — Ты пришел сделать заказ? В этот раз быстро даже для тебя! Ты что, даже во сне свои жвачки жуешь?       — Нет, мои запасы еще полны. Но как только истощатся, я сразу к вам! Меня вот спонсором новичку сделали, — Фантик махнул рукой в сторону Томми. Это было излишне, итальянцы и так пристально рассматривали его. — Он, вот, изъявил желание с вашим боссом повидаться. Мне-то отвести ничего не стоит, а разбирайтесь уже сами, — странный мужчина кивнул телохранителям и ушел, — мое почтение сеньору Дзанетти.       Оставшись наедине с этими пугающими заключенными, Томас подавил в себе желание броситься назад в свою камеру, накрыться с головой одеялом и просидеть так весь свой срок.       — Кто таков, и что тебе надо от босса?       — Здравствуйте! — он так громко начал, что от него даже отшатнулись. — Я новенький, Томас Браун. У меня дело к самому влиятельному заключенному, мне говорили, что это Стефано Дзанетти. Передайте ему, что он окажет мне честь, если примет меня, — Томми надеялся, что лесть и вежливость возымеют хоть какой-то эффект.       — Браааун, — протянул Луиджи, старший телохранитель Стефано, он был безоговорочно предан своему боссу и крайне исполнителен. Ни один хороший телохранитель не позволит неизвестному пройти к боссу, как бы безобидно он не выглядел. — Никогда не слышал ни о каких Браунах, ты из какой-то банды? Что за дело к боссу?       — Нет, я… эм… частное лицо! У меня к вашему начальнику деловое предложение.       — Не думаю, что ты можешь что-то предложить Стефано.       — Поверьте, кое-что все-таки есть.       Камера за их спинами открылась, вышел высокий мужчина. За необъятной спиной телохранителя его было не рассмотреть.        — Луиджи, не будь таким подозрительным, пропусти молодого человека. Сегодня он проделал такой большой путь, переезд в тюрьму, заселение в камеру, но все равно горит желанием поговорить со мной. Будет невежливо держать его на пороге, — говорящий снова зашел в камеру.        Стефано обладал красивейшим голосом, по-настоящему мужским, нежным и бархатистым. Томми почему-то вспомнил песни Адриано Челентано, которые любила слушать мама.        Поздравив себя с первым успехом, Томас последовал за Дзанетти. Его камера полностью отличалась от той, куда распределили Томми. Здесь было множество вещей, которые по идее заключенный не должен иметь. Даже сама камера была на полтора метра шире, чем стандартная, наверное, когда-то это было подсобное помещение. Помимо двухъярусной кровати и тумбочек, здесь стоял узкий угловой шкаф, небольшой столик и мягкое кресло. Именно в нем и развалился хозяин всех этих богатств.        Глава итальянской группировки, которую они сами нескромно называли мафией, с интересом разглядывал Томаса. Томми в свою очередь с не меньшим интересом смотрел на него. Если бы парня потребовали описать итальянца двумя прилагательными, то он бы не задумываясь сказал шикарный и впечатляющий. Впечатляющий, потому что его окружала аура уверенности, спокойствия и твердости. Шикарный… потому что как еще назвать просто неотразимого мужчину. Суровые черты лица, четко очерченные брови, сексуальная щетина на щеках. Но что больше всего привлекло Томаса, это руки итальянца. Красивые, длинные и тонкие пальцы, с ухоженными аккуратными ногтями. Он совершенно неприлично пожирал глазами мужчину, прежде чем тот прервал его.        — Так какое же дело привело тебя ко мне, мальчик? — итальянец жестом показал подойти ближе. Томас сделал микроскопический шаг вперед. Это вызвало легкую, беззлобную улыбку. — Ближе, я тебя не съем.        — Дон Стефано, позвольте сначала представиться. Меня зовут Томас Браун. В общем, я… — за долгое время Томми так и не придумал, как сказать то, что он собирается сказать. Он замолчал, в очередной раз пытаясь подобрать слова.        — Позволь предположить ˜— тебе нужна защита. Такому милому маленькому мальчику, как ты, нужен большой и сильный взрослый, чтобы ты мог спать спокойно. Я пока все верно говорю? — указательным пальцем правой руки Стефано поглаживал свой подбородок — это монотонное движение отвлекало Томми от того, что говорил Дзанетти. Он должен быть более собранным!        — Да, вы совершенно правы. И я хочу, чтобы этим взрослым стали вы, — сейчас он смотрит на губы Дзанетти, потому что ждет его ответа, и ничего больше.        — Ты знаешь основы бизнеса? Если у меня есть какая-то услуга, которую я могу предоставить тебе, то вполне очевидно, что я жду какое-то вознаграждение за нее.        — Конечно, конечно, сэр. Но я простой парень, у меня ничего нет. Только я сам.        — Кажется, ты слишком высоко себя оцениваешь.        — А вот уж нет! — Стефано удивленно вскинул брови, с ним уже очень давно никто не позволял себе так разговаривать. — Все чертовы заключенные в этой тюрьме хотят оттрахать меня, и если вы не возьмете меня под защиту, то они за милую душу так и сделают. Но какая выгода вам от этого? А выгода — это я. В принципе, вам и делать для моей защиты ничего не надо — одно ваше имя делает это за вас. Зато у вас буду я.        — Если я не буду защищать тебя, то тоже смогу получить тебя в любое удобное для меня время. Что скажешь на это?        — Сейчас я совершенно здоров, ничем не болею и опрятно выгляжу, но будет ли так же после того, как эти… мужчины сделают со мной… что-нибудь, — Томас стиснул кулаки, чтобы как-то остановить дрожь, но голос выдавал его с головой. Дзанетти отчетливо видел отчаянье паренька, он признавал его смелость: вот так прийти к незнакомому мужчине и предложить себя. Страх и бессилие, полная зависимость от чужого решения, малыша можно только пожалеть.        Парнишка очень милый, еще не до конца сформировавшийся мужчина, но уже не ребенок. Очаровательный и невинный, скоро тюрьма растопчет и то, и другое. Если, конечно, немножко не вмешаться.        — Сформулируй свое предложение так, чтобы оно меня окончательно заинтересовало.        — Вы будете меня защищать от нападок, взамен мое тело в полном вашем распоряжении, но только вашем! Ни ваших людей, ни кого-либо еще.        — А что если я заставлю тебя делать всякие отвратительные вещи?        — Вы можете придумать что-то более отвратительное, чем толпа негров, поджидающая меня в душевой?       Итальянец расхохотался. Мальчишка понял, как работает здешняя система. А еще он такой милый, глупо игнорировать это веснушчатое очарование. Стефано Дзанетти встал и протянул руку.       — Я согласен с твоим предложением, bambino.