В одной клетке

      Аргументируя тем, что с охраной тюрьмы нужно договариваться заранее, Стефано убедил Томаса в том, что их договор вступает в силу только с завтрашнего утра. А значит, приблизительно 15 часов он предоставлен самому себе. Томми решил, что все свободное время проведет в камере, а во время ужина попытается сесть с Фантиком. Он хоть и странный, но, кажется, сам по себе, и никакими неприятностями не грозит.       Перед самим ужином Томми впервые увидел своего временного сокамерника, Густаво. У него было обезображенное мелкими шрамами лицо и глубоко посаженные глаза, сам он был коренаст и сутул. Как и у всех мексиканцев, у него была смуглая кожа и черные волосы.       В тюрьме было слишком мало латиноамериканцев, чтобы они могли стать самостоятельной силой. Конечно, они все держались друг друга и формально никому из трех группировок не подчинялись, но если дон Стефано просил об одолжении, то не выполнить его никому и в голову не приходило. Примкнуть к арийцам никогда бы не вышло, так как те были убежденными поборниками своих принципов и не относились к латиносам как к равным. Оставались еще негры, но они были заклятыми врагами мексиканских наркокартелей. На улицах шла война за территорию и потребителей. Удивительно, но нарковойн в Сант-Браф почти не бывало. С тех пор, как итальянцы монополизировали любые продукты, кроме наркоты, все пришло в равновесие.       Густаво никак не отреагировал на появление нового соседа, даже не ответил на его приветствие. Томми не стал настаивать на продолжении знакомства и продолжал играть в невидимку. Парень чувствовал себя невестой на выданье, которая только что увидела своего будущего жениха. И, надо сказать, реальность превзошла все ожидания. Возможно, следующие три года будут не так уж и ужасны. Стефано Дзанетти выглядит как мечта любой женщины и определенной категории мужчин. Парадокс, но осознание собственной неотразимости делает его еще краше.       Томми задумался о своей привлекательности, у него никогда не было секса с девушкой, ну или с парнем. В старшей школе была девушка, с которой он встречался, но это было скорее для статуса. Дальше поцелуев у них дело не заходило. Секс как таковой не был интересен Томасу — наверное, в его возрасте это странно. Он даже порнушку не смотрел, хотя Даниэль невзначай подсунул ему флешку со своей коллекцией грудастых брюнеток, блондинок и рыжих. Цвет волос и лица менялись, одно оставалось неизменно — большая силиконовая грудь. Одноклассники, которым приходилось смотреть запретное видео в наушниках, когда все спят, завидовали Томасу. Как-то он даже на пробу посмотрел гей-порно, но оно тоже его никак не впечатлило, хотя отсутствие искусственных буферов приятно радовало глаз. Возможно, все потому, что он еще не встретил объект своего сексуального влечения.       Незаметно подошло время ужина. Выйдя из камеры, Томми быстро нашел взглядом Фантика — его горчичный кардиган тяжело пропустить. Лавируя между людьми, не дай бог кого-нибудь задеть, парень направился к Фантику. Краем глаза он заметил, что помимо неизменного Луиджи, Дзанетти идет в компании двух мужчин, явно не итальянцев.       — Эй, Фантик! — погруженный в свои размышления тот даже не услышал, как его окликнули. — Фантик! — Томми дернул его за рукав. Только тогда его заметили.       — О, надо же, живой. Расскажешь, что за дело у тебя было, или секретные секретики?       — Почему же, нет. Завтра я переезжаю в камеру Дзанетти, — парень с вызовом смотрел на Фантика, его взгляд говорил «Ну давай, попробуй осудить меня».       — Решил сосать толстый хер итальяшки, чтоб тебя по углам не зажимали? Тоже выход. Жвачку будешь? — он протянул ему Big Red.       — Хм, значит у него большой? — Томас засмеялся и спрятал врученную жвачку. Под причитания Фантика «Что за молодежь пошла», они без приключений добрались до столовой. Здесь Томми представили щуплому старичку, который как выяснилось, сокамерник Фантика. Эти двое были настолько странными, что их разговор о том, чей кусок хлеба больше (совершенно одинаковые), совсем не удивил Томаса.       После ужина у некоторых были рабочие часы, но Томас еще не знал, где он будет работать, поэтому у него было свободное время, которое, вопреки своим ожиданиям, он провел не у себя в камере, а у Фантика, рассматривая его коллекцию фантиков из-под различных жвачек.       Когда дали предупреждение к отбою, Томас поплелся в свою камеру. Зная о будущем переезде, он не сильно раскладывался. К приходу соседа он уже заканчивал гигиенические процедуры. Вошедший Густаво с мерзкой улыбкой разглядывал полуголого парня. Управившись за секунду, Томас шмыгнул на свою шконку и придвинулся как можно ближе к стене. Он даже дышал тихо, чтобы про его присутствие забыли. Быстро освежившись, Густаво полез к себе наверх. Через пару минут щелкнул замок, запирающий все камеры до 07.00 следующего дня. Погас свет, ночной охранник сделал обход, посветив фонариком в каждую камеру, проверяя, чтобы все были в постелях.       Томас не спал уже больше тридцати шести часов, его ломило от усталости, но чувство тревоги не давало уснуть. Усмешка соседа не выходила из головы. И не зря.       Через полчаса после отбоя, Томми почувствовал, что на верхней полке происходят какие-то телодвижения. Через минуту Густаво тихо слез. Он стоял посреди камеры и смотрел на Томаса. Даже тусклое освещение позволяло увидеть его похотливые глазки.       — Привет, принцесса. С праздничком меня.       С неожиданной прытью мексиканец навалился на парня, прижимая его к постели. Томми дергался всем телом, пытаясь сбросить его с себя, но не так-то просто пересилить мужика на 30 килограммов тяжелее тебя. На секунду Томас решил закричать, но вовремя одернул себя — если он позовет охранников, на него начнется настоящая травля. Единственный, на кого он может надеяться, это он сам.       Продолжая драться, кусаться и царапаться, Томми пытался скинуть с себя насильника. Когда парень почувствовал, как эрекция Густаво трется об его бедро, ему стало тошно. Одним движением перевернув мальчика на живот, мужчина навалился сверху, практически лишая возможности двигаться. Руки, шарящие в штанах, мерзкое дыхание в затылок, не дающий сделать вдох вес. Отвращение придавало Томасу силы, он не бросал попыток освободиться, но силы были слишком неравны. На секунду его охватила апатия — все равно он ничего не сможет сделать. Этот мерзавец поимеет его, трахнет, унизит, сломает, просто потому что может. Просто потому, что он сильнее. А все что останется ему — плакать и зализывать раны.       Нет! Не бывать этому.       Томас обессиленно уткнулся в подушку и разрыдался. Густаво усмехнулся: парень сломался, больше никакого сопротивления. Чуть привстав, чтобы стянуть штаны, он приподнялся с парня. Именно этого момента тот и ждал. Почти наугад он пнул мексиканца пяткой в живот. Но попал по намного более болезненному месту. Тихо взвизгнув, Густаво упал на кровать, свернувшись в позе зародыша и прижав руки к своему достоинству. Томас ужом выскользнул из-под туши соседа. Видя, что противник временно небоеспособен, Томми развернул его и уселся на грудь и придавил руки коленями, не оставив ни малейшей возможности к сопротивлению. Кровать двухъярусная, приходилось слегка наклоняться вперед, чтобы не упираться головой в верхнюю полку. Глядя на испуганную рожу насильника, Томми с особым удовольствием врезал ему кулаком, потом еще и еще, ему стоило огромных усилий остановиться и не превратить лицо в фарш.       — Не трогай меня! Держи свой член подальше от моей задницы. Конечно, завтра ты можешь подкараулить меня с дружками, но, может быть, вспомнишь, как я позаботился о твоей репутации и не избил. Быть избитым мальчишкой, наверное, чертовски обидно, — Томми встал, освободив мексиканца.       Густаво встал, несколько минут они мерили друг друга взглядом. Мексиканцу было до жути обидно, злость переполняла его. Но даже в нем осталось что-то хорошее, он оценил поступок мальчонки. Другой бы, более глупый, на его месте избил его до полусмерти, а потом хвастался бы. Нажив себе смертельного врага.       — А ты, сучонок, парень не промах, — Густаво ткнул пальцем в назревающий синяк. Завтра он будет щеголять лицом в фиолетовых тонах. — Ау. Удар у тебя слабый.       — На лицо свое посмотри!       — После трех-то ударов я до сих пор чувствую свою щеку.       Снова молчание. Кивнув, Густаво полез наверх. Томас еще несколько минут прислушивался, но услышав неподдельный храп, успокоился. Улегшись, он заснул, как только его голова коснулась подушки.       В 07.00 звучит гудок к подъему. Охранник обходит блок, подходя к каждой камере и проверяя наличие каждого заключенного. Все стоят возле дверей своих клеток. Сверяясь со списком, офицер называет имя, фамилию и личный номер заключенного. Полчаса дается на зарядку и гигиенические процедуры. Почистив зубы и умывшись, Томми лег дальше отсыпаться. Если бы он не спал, то, возможно, услышал бы разговор Густаво и Стефано.       — Надеюсь, ты не позволил себе лишнего? Ты должен был только проверить его реакцию на твои… претензии, — Дон Дзанетти позволил себе легкий смешок.       — Он настоящий звереныш. Кинулся на меня, даже ударил пару раз. Если б не твой приказ не портить личико, я бы его по стенке размазал. Еще и сделал вид, будто мне одолжение сделал! — Густаво сплюнул сквозь зубы.       — О-о-о, как занятно, — итальянец не смог скрыть довольства. — Думается, что мне несказанно повезло, не находишь?       — И как ты умудрился увести эту принцессу у меня из-под носа?! Его же даже поселили в мою камеру!       — Он сам нашел меня. Такой занимательный мальчик… — снова полуулыбка. — Держи, маленький бонус, — Стефано протянул блок сигарет. Сигареты, иногда их называли тюремной валютой. — Кстати, Густаво, мне же не стоит акцентировать внимание на том, что если я увижу тебя рядом с моим мальчиком, то отрежу твои жалкие мексиканские яйца? — ровный и спокойной голос босса мафии даже не изменился. У Густаво резко пересохло во рту, он сглотнул и поспешно ретировался. Угроза Дзанетти еще долго звучала в его ушах.       После завтрака к Томасу подошел охранник, сообщив о переводе в камеру В41.