В одной клетке

      Ночью Томми опять мучился бессонницей. Он беспокойно метался, ворочался и не мог уснуть. Покоя ему не давали две мысли. Первая, это то, что он гей. И вторая, это то, что он запал на мужика лет на двадцать старше него, да еще и на лидера местной организованной преступности.       В двадцать первом веке быть геем совсем не то же самое, что сорок лет назад. Все эти марши протеста, разговоры о равенстве, даже однополые браки. Но все еще очень много людей дискриминирует не таких как они. После принятия тринадцатой поправки чернокожим еще пятьдесят лет пришлось терпеть апартеид. И даже сейчас, когда президент страны афроамериканец, расизм все равно есть. Одно лишь арийское братство чего стоит.       Быть натуралом проще. Никто не будет тыкать в тебя Библией, Кораном или прочими религиозными книгами, прочить тебе ад и вечные муки, обзывать извращенцем и сомневаться в твоей способности воспитывать детей.       Но главное совсем другое. Неважно, что думает общественность, важно как к этому относится Даниэль. Томми судорожно пытался вспомнить, что брат говорил про геев. Как назло, они никогда не обсуждали эту тему. Проблемы меньшинств заботили их меньше всего. Быть не может, чтобы за всю жизни они ни разу об этом не обмолвились! «Не спрашивай — не говори» обсуждала вся страна, Дэнни должен был хоть как-то прокомментировать этот гомофобный закон. Если он был с ним согласен, то, кажется, у Томаса проблемы. Он не сможет вынести ненависть единственного родного человека.       Вторая проблема менее значима, зато намного более актуальна. Даниэлю необязательно узнавать правду сейчас, а Дзанетти здесь, рядом, прямо сейчас спит на верхней полке.       Этот чертов итальянец любит растягивать удовольствие. Знает он об этом или нет, но он заставляет Томми трепетать от предвкушения. Вот-вот, уже сейчас они сделают это, но нет. Стефано дразнит его, наслаждается его невинностью и неопытностью, заставляет желать следующей близости. Томас покраснел, вспомнив, что делал сегодня. Совсем не ожидал от себя такой дерзости, хорошо, что Стефано понравилось. Его похвала в конце… этот сексуальный шепот, нежно ласкающее тебя дыхание. Вечер удался.       Томми прошелся пальцами по своему подбородку, повторяя движение Дзанетти. Так интимно. Хочется надеяться, что эту интимность видит не только он.       Утренний сигнал к подъему. Томми только сильнее натянул одеяло и уткнулся в подушку. Кровать слегка тряхнуло, Дзанетти лихо спрыгнул с верхней полки. Бросив взгляд на дремлющего мальчишку, он решил не сразу поднимать его. Ночью он слышал, как малыш ворочался туда-сюда.       Каждое утро Стефано делал зарядку, не просто голову вправо-лево, руки поднять-опустить. Он подтягивался, делал упражнения на пресс и ноги. Совершенство требует усилий. Проснувшийся Томми украдкой подсматривал за Стефано. Он любовался его шикарным телом, смотрел, как мышцы перекатываются под кожей. Томми казалось, что он делает что-то нехорошее, что-то запретное. А запретный плод сладок, очень-очень сладок.       — Раз уж ты проснулся, то, может, соизволишь встать? — Дзанетти почти сразу заметил, что за ним наблюдают, но не смог отказать себе в удовольствии показать себя во всей красе.       Поняв, что его заметили, Томас покраснел до корней волос. Пролепетав «доброе утро», мальчик начал собираться и застилать кровать. Стефано кивнул и на свою, Томми прибрал и ее тоже. Закончив с упражнениями, Дзанетти пошел приветствовать своих людей, оставив Томаса одного заниматься своими делами. Тот был ему за это очень благодарен.       Сегодня Томми пошел на завтрак со всеми. Он сидел за столом итальянцев между Луиджи и Джоном, молчаливым коренастым парнем. Завтрак был скромный и питательный, даже дали маленькую баночку сгущенки. Луиджи молча переставил ее со своего подноса на поднос Томми.       — Эй! Это еще что такое, ты же всегда мне отдавал! — возмущению Отто не было предела.       — Ну, ты же больше не самый маленький.       На пару секунд задумавшись, Отто согласно кивнул головой и отвернулся к Дэвиду. У них шел какой-то жаркий спор. До Томаса доносились только обрывки разговора, но он четко расслышал «…да если бы не криптонит…» и прекратил вслушиваться.       — Спасибо большое, сэр.       — Пустяк, — Луиджи махнул рукой, — у меня все равно аллергия.       Уплетая свой завтрак, Томас понял, что находится сейчас среди малознакомых людей, имена некоторых из них он даже не запомнил. Но он совсем не чувствует себя одиноким и ни капли не боится.       После завтрака Томас пошел на перевязку. Леон сказал, что придётся прийти еще раз, и что сегодня он опять может не работать. Томми все устраивало, поэтому в рабочие часы он решил наведаться в библиотеку.       Библиотека оказалась крошечной. Ее давненько не обновляли, скорее всего, того, что его интересует, здесь нет. Глуховатая библиотекарша завела на Томаса Брауна карточку и разъяснила, где он может начать свои поиски.       Томми медленно прохаживался вдоль полок, читая корешки книг. Раздел «фэнтези» был самым маленьким. Томас сразу увидел то, что искал. И это было невероятно! Гарри Поттер. В тюрьме. В богом забытом Сант-Брафе отбросы общества читают о приключениях английского подростка-волшебника. Что дальше? Сумерки?       Нежно проведя по корешкам всех семи книг, рука сама по себе потянулась к третьей части.       После тихого и непримечательного обеда Томас пошел к телефонам. Здесь уже успела собраться приличная очередь. К сожалению, вокруг не было ни одного знакомого лица.       Кто-то ощутимо толкнул Томми в спину.       — Парнишка, может пропустишь дядю вперед. У меня срочный звонок, — обернувшись, Томас увидел здорового ухмыляющегося татуированного мужика. Он никогда не видел его, значит из другого блока.       — Простите, сэр, но мой разговор не займет много времени, — Томми понял, что если сейчас пропустит хоть одного человека, его будут оттеснять все дальше и дальше.       — Нет, ты не понял, у меня очень срочный звонок, — в голосе определенно слышалась угроза. Томас быстро проверил наличие охранника в комнате.       — Мой звонок не менее важен.       — Ты новенький, не знаешь, как тут все устроено. Не создавай себе неприятности. Будь умнее, просто отойди, — качок придвинулся к Томми, пытаясь подавить его. Как и Дзанетти он был на десять-пятнадцать сантиметров выше, но при этом раза в два шире. С трудом сдерживаясь, чтобы сделать шаг назад, Томас с вызовом посмотрел на задиру.       — Не отойду я, хватит распыляться. — Все вокруг, с интересом следящие за стычкой, опешили. Кто-то пожалел юного смертника и привлек внимание охраны.       — Что тут у вас, а? — охранник мгновенно определил инициатора конфликта. — Крейг, тихо тут. Не в мою смену, понятно?       — Полностью, сэр.       Если бы взглядом можно было убивать, то Томас бы уже корчился в муках.       Наконец-то очередь Томми. Он привычно набирает номер и ждет. Прошло всего пять дней, а, кажется, что он не видел брата минимум год. Каждое лето Томас ездил в детский лагерь со своей командой по плаванью. Но даже тогда Дэнни названивал ему каждый день, проверяя все ли в порядке. Самый заботливый старший брат во всем мире.       Где-то в старой жизни, дома, Даниэль не находил себе покоя. Он уже несколько дней ждет известий от брата. Каждый раз, как звонит телефон, он вздрагивает и старается быстрее ответить. Каждый раз, как выясняется, что это не Томми он быстро извиняется и кладет трубку. Нельзя занимать линию, вдруг именно в этот момент ему звонит братишка.       Очередной звонок.       — Слушаю!       — Звонок из тюрьмы Сант-Браф. За ваш счет, будете оплачивать?       — Да! Соединяйте!       Небольшие помехи. Щелчок соединения. И самый родной голос в целой вселенной.       — Алле! Томми, Томми!       — Привет, братишка, прости, что раньше не позвонил, — у Томаса глаза были на мокром месте.       — С тобой все в порядке? Черт возьми, я так извелся, ожидая твоего звонка.       — Прости, прости… Сначала был занят, потом пропустил время звонков.       — Ладно, это не важно. Расскажи как ты. Тебя никто не… обижает? — голос Даниэля дрогнул.       — Нет, у нас все получилось. Я поговорил с Дзанетти, и он согласился на сделку, — повисла неловкая пауза. — Он не обижает меня. Очень приятен в общении.       — А как ты? Я не про… я про твое душевное состояние.       — Дэнни, правда, все хорошо. Тут есть несколько странных ребят, с которыми очень весело. Есть библиотека, спортзал, спортивная площадка во дворе. Работать меня определили в лазарете. Это считается очень легкой работой. В общем, со мной все в порядке. Правда, правда!       — Приятно это слышать. Томми, если тебе надо будет сказать что-то важное, просто выговориться, помни, что я рядом. Завтра воскресенье, у нас ярмарка, в понедельник уборка. Значит, во вторник я буду у тебя, и мы увидимся.       — Я с нетерпением жду. Люблю тебя, братишка.       — А я люблю тебя.       Томас повесил трубку, к телефону подошел следующий. Разговор с Даниэлем сделал его счастливым. Уборка, ярмарка. За пределами этих стен жизнь не остановилась, она течет в привычном ключе. И Дэнни продолжает быть частью этой жизни.       Погруженный в свои мысли, Томми шел назад в блок. В коридоре его перехватил качок, с которым они повздорили. Томас поздно его заметил и не успел среагировать. Его отбросили к стене, и огромная перекачанная рука сдавила шею.       В коридоре они были только вдвоем, а позвать на помощь не вышло. Его душили, и парень мог только хрипеть. Попытка отодвинуть руку ни к чему не привела, тогда он принялся царапать ее, но и это не возымело эффекта.       Крейг со злой усмешкой наблюдал за трепыханием наглого мальчишки. Рваные хрипы, выходящие из приоткрытого рта, выпученные глаза и красное лицо. Надави еще чуть-чуть, и он прямо здесь и сдохнет. Жалкий выродок.       Отодвинув руку, Крейг позволил парню сделать вдох. Ему нравилось вот так держать в руках чью-то жизнь. Он наслаждался властью. Сладкое удовольствие от чужих мучений подпитывало садистские наклонности заключенного. Но в нем остался здравый смысл. Убей он мальчишку сейчас, его бы вмиг вычислили. Добавить срок к пожизненному заключению просто невозможно, а вот запереть до конца жизни в одиночке вполне.       Легкими пощечинами он привел Томаса в чувства.       — Ну что, парень, теперь ты не такой храбрый? — Томми в страхе молчал, он боялся спровоцировать новую жестокость. — Что молчишь?! Язык проглотил?       — Н-н-н-нет, — тихо просипел парень.       — О, как мы заговорили. Извинись, щенок! — Крейг ударил парня кулаком по печени. От боли Томас согнулся вдвое. Он мог только стонать. — Не слышу! — Еще один удар. В то же самое место. У Томми потемнело в глазах. Он собрал остатки сил и едва слышно прошептал.       — Извините…       — Ты что-то сказал, я плохо слышу.       — Извините.       — Нет, ты, кажется, меня не понимаешь, — Крейг снова замахнулся, Томми инстинктивно сжался и зажмурился. Но удара не последовало. Зато Томас услышал смех мужчины. — Черт возьми, и это посмело мне дерзить. Скажи громко!       — Извините! — Томас буквально взвизгнул.       — Ха, то-то же. Вот так бы сразу.       Тряхнув напоследок парня, Крейг ушел, оставив его медленно сползать вдоль стены.       Томас боялся, что сейчас в коридор кто-нибудь зайдет, поэтому, опираясь на стену, он медленно встал. Массажируя шею, он пытался прийти в себя. Время поджимает, нужно идти в блок.       До самого вечера Томми был очень тихим и несосредоточенным. На обещанной ежедневной партии в бридж, у него не получалось усваивать правила. Ньюман возмущался и отчитывал его как настоящий репетитор. Но ни о чем не расспрашивал, а Фантик вообще самозабвенно надувал пузыри и не вникал в происходящее.       Распрощавшись со странными приятелями, Томас пошел к итальянцам. Он сразу понял, что они обсуждают какие-то важные дела, поэтому держался поодаль. Когда разговор закончился, все были очень довольны. Дэвид принялся рассказывать очередную историю, в правдивости которой засомневался бы любой здравомыслящий человек. Отто перебивал его через слово своими вездесущими комментариями. Невозможно хмуриться в присутствии этой парочки.       Сант-Браф с самого открытия живет по неизменному расписанию. 23.00. Отбой.       Томми не испытывал никакого предвкушения или смущения. Он был очень уставшим. Сегодняшний инцидент повлиял на него больше, чем ему казалось.       Всегда проницательный Дзанетти видел состояние своего bambino, но ошибочно принял это на свой счет. Еще утром он был таким милым, а сейчас почти волком смотрит на него. Сегодня он должен был поговорить с братом, может быть, его захлестнул стыд или вина. А всегда тяжело винить себя, можно найти кого-то другого.       Стефано не понравилась эта перемена.       — Vieni da me, — властный голос Дона Дзанетти заставлял подчиняться людей намного старше и опаснее Томаса. — Подойди ко мне.       Томми беспрекословно подчинился. Он чувствовал недовольство итальянца и боялся разозлить его еще больше.       — Ты все еще в бинтах. Полной программы сегодня не выйдет. Поэтому я просто рассмотрю свое приобретение, in dettaglio.       Когда Стефано говорил на итальянском, Томми трепетал от восторга, но не сегодня.       Томас подошел вплотную к креслу, в котором сидел Дзанетти, и замер, не зная, куда себя деть. Еще утром, он бы с удовольствием уселся на коленях и сделал бы все, что приказал Стефано.       Вся эта нерешительность порядком взбесила Дзанетти. Нашел время играть в скромницу. Может быть, преподать ему еще один урок.       — Раздевайся. Rapidamente! — Стефано встал рядом с парнем, недовольно глядя на него сверху вниз.       Дрожащими руками Томми принялся стягивать одежду и ронять ее на пол. Прежде, чем он принялся за брюки, Дзанетти остановил его.       — Che cosa è? — он указал на бок парня, где только обозначился будущий синяк от ударов Крейга. Услышав в ответ молчание, Стефано стал осматривать парня. Ничего сексуального, почти как на приеме у врача. За тридцать секунд беглого осмотра он нашел ссадины на шее.       Дзанетти славился своим умением сдерживать эмоции в любой ситуации. Сейчас его переполняли гнев и ярость.       — Chi è stato? Я спрашиваю кто?! — он схватил парня за подбородок и заставил смотреть себе в глаза. — Кто?       — Я не знаю! Он не из этого блока. Кажется, его зовут Крейг, — Томми был напуган почти так же сильно, как и сегодня днем. Еще никогда он не видел Дзанетти таким ужасающим. Его сверкающие глаза, зло сдвинутые брови и стиснутые зубы испугали бы любого.       — Он сделал тебе еще что-нибудь?       — Нет.       — Perché? Почему?       — Он хотел, чтобы я уступил ему место в очереди у телефона. Я не позволил ему, пришел охранник и урезонил его. Потом он подкараулил меня и побил.       — Я не об этом, bambino. Почему ты сразу не сказал мне об этом?       — Не знаю. Наверное, мне было стыдно, — Томми потупил взор.       Дзанетти наклонился за одеждой мальчика. Отряхнув ее, он накинул ее на плечи Томасу. Обхватив его голову двумя руками, он не позволил Томасу отвернуться или отвести от себя взгляд.       — Завтра я покажу тебе, что случается с теми, кто портит мои вещи. E tu sei mio. ---------------------------------------------------- in dettaglio — в деталях rapidamente — быстро Che cosa è? — Что это такое? Chi è stato? — Кто это сделал? E tu sei mio. — А ты мой.