В одной клетке

      Время действительно очень относительная вещь. Иногда оно несется вскачь с огромной скоростью, а иногда дни тянутся и с трудом сменяют друг друга.       Быстро или медленно, но прошел целый год.       Для Томаса это был очень насыщенный год. Он выучил ругательства на семи языках, научился хорошо играть в бридж, улучшил все показатели в спортзале и еще много всего.       За этот год Томми пересек рубеж между уже не совсем подростком и мужчиной. Он стал привлекательным молодым человеком, хотя и потерял часть детского очарования.       Нельзя прожить в Сант-Брафе целый год и не вляпаться в какие-нибудь неприятности. Из-за большой потасовки на рождество Томас попал в карцер на неделю, а потом еще и получил нагоняй от Дзанетти.       Их отношения со Стефано это отдельный разговор. Томас обожал этого мужчину. И он был уверен, что итальянец так же относится к нему. Неверие, с которым Томми воспринял признание Стефано, давно прошло. Дзанетти полностью убедил его в своих чувствах.       Только влюбленные могут так заниматься любовью, как это делали они. И дело не в самом сексе — который просто шикарен — а в чувствах, эмоциях и ощущении близости. Это первые отношения в жизни Томми, но он уверен, что так больше не будет ни с кем.       Любить Стефано было сложно и легко одновременно. Иногда Томми казалось, что они созданы друг для друга, а иногда он был почти уверен, что все их чувства созданы тюрьмой, и не более чем затянувшаяся сказка.       Безоблачными их отношения тоже не были. Иногда они ссорились и целыми днями не разговаривали друг с другом. Обычно их мирил Дэвид.       Дзанетти обожает все контролировать, а Томасу казалось, что он уже достаточно самостоятелен, чтобы не отчитываться в каждом своем шаге. Не надо ему указывать, с кем общаться, куда ходить и что делать, а что не делать.       У Томми был особый дар заводить знакомства, которые бесили Стефано. Его удивляло, почему убийцы, с которыми «тихие заключенные» предпочитали не связываться, так радушно принимают Томаса. Сначала Ньюман, потом какой-то маньяк, которого быстро загасили, а теперь рыжий Лис.        — Обещай, что будешь осторожен с ними, хорошо? — утром, еще до переклички, Дзанетти обнял Томми.       — Стефано, не беспокойся, они ничего не сделают.       — Лис сидит за убийство жены, а второй — за похищение. О да, они ничего никому сделать не могут, — Томми засмеялся и поцеловал своего мужчину.       — Все будет хорошо, обещаю!       — У меня плохое предчувствие.       — Скоро убедишься, что и твое шестое чувство ошибается.       Но оно не ошибалось. Почти не ошибалось. Беда пришла, откуда ее не ждали.       В тюрьме постоянно что-нибудь происходит. Кто-то с кем-то сводит счеты, кто-то принимает наркотики, кто-то курит в кладовой, кто-то занимается сексом, а кто-то планирует убийство.       Саймон Харед впервые загремел в тюрьму в шестнадцать. За то, что торговал дурью на улице. Он был членом одной из черных банд, наводнивших гетто. Малограмотный, подсевший на наркоту и агрессивный, он уже большую часть жизни провел за решеткой. Выходя на короткий срок, он вскоре снова возвращался в ряды заключенных.       В тюрьме он прибился к группе чернокожих. Его устраивало свое положение. Есть дурь, есть с кем подраться и потрахаться. И все бы ничего, если б не Фрэнсис Тейлор. Новый любимчик их лидера, который всячески задвигал Саймона. Увел его клиентов и тем самым снизил продажи героина. Еще немного, и его отстранят от торговли. Где он тогда будет урывать по полграмма здесь и полграмма там? Красть у банды нехорошо, но и платить из своего кармана не хочется.       Все проблемы начались с чертова Тейлора. Убрать его, и все вернется на круги своя. Харед спрятал самодельную заточку за пазуху.       Сегодняшний день не обещал ничего особенного, но это же Сант-Браф. Неприятности не приходят по расписанию, они просто случаются. Иногда со смертельным исходом, иногда нет.       Томми стоял в очереди за едой. Он слишком долго копался, поэтому Дзанетти и его люди уже сидели за столом. Сам он нетерпеливо постукивал по подносу. Если бы Томас не пренебрегал советами Стефано об осторожности, то внимательнее бы смотрел по сторонам.       В отличие от Томаса Фрэнсис Тейлор сразу заметил Саймона. Выглядит нервно, точно под кайфом, и держит руку за спиной. Что-то задумал. От греха подальше, Тейлор решил ретироваться, но опоздал.       Саймон бросился вперед, на ходу доставая заточку. У Тейлора не было времени увернуться и, единственное, что пришло ему в голову, это закрыться от удара кем-то другим.       Считающий ворон Томас не обращал внимание на разворачивающиеся вокруг события, пока его кто-то резко не потянул на себя. Он уронил поднос и в следующую секунду почувствовал резкую боль в правом боку.       Тейлор, на чью жизнь покушались, оттолкнул теперь уже бесполезного парня и бросился на Хареда. Между ними завязалась драка, в нее полезли и другие заключенные. Личные счеты переросли в потасовку.       В это время Томас тщетно пытался зажать рану. В фильмах раненый герой аккуратно падает и отключается. Но не тут-то было. Томми медленно отползал от дерущихся, оставляя на полу кровавый след.       Одной рукой он держался за бок, а второй пытался двигаться. Было чертовски больно! Матерясь сквозь сжатые зубы, Томми надеялся, что его не затопчут и не добьют.       Внезапно его буквально за шкирку оттащили в сторону. Слабеющий от потери крови Томми успел увидеть бледное лицо Дзанетти.       Томасу казалось, что он полз, по меньшей мере, час, но прошло всего пара минут. Вой сирены прекратился, и в столовую ворвались охранники. Дубинками они разнимали дерущихся.       — Врача, мать вашу! — Стефано стянул с себя рубашку, чтобы зажать рану. — Он ранен, скорее!       Один из охранников попытался оттащить итальянца, но тот указал на раненного.       — Носилки, bastardo, он умирает! — Охранник молча оценил обстановку и кивнул.       Через минуту Томаса везли в лазарет. Он отключился на словах Дзанетти. Умирает, значит… обидно, не успел позавтракать.       Потасовка вышла знатная. Негры начали драться между собой, кто-то из них зацепил арийцев. Те не остались в долгу и тоже начали орудовать кулаками и заточками. Вот так удар за ударом, драка перешла в массовое побоище. Итог: три трупа и очень много раненых. Лазарет, карцер и одиночки переполнены. В тюрьме объявили локдаун.       Все были заперты по своим камерам. Дзанетти в одиночестве метался по камере, не находя себе места. Черт возьми, рана Томми выглядела действительно скверно. А сколько крови он потерял. Черт. Черт. Черт.       Стефано сел в кресло и уставился перед собой. Разум рисовал худший из исходов. Его bambino мертв. Он пытался защитить его, но от всего не уберечь. Кто знал, что этим чертовым ниггерам придет в голову выяснять отношения именно там.       Итальянца охватило леденящее душу спокойствие. Он родился, вырос и живет в опасном мире. Не раз видел смерть и терял важных для себя людей. Это больно, это всегда больно. И от этой боли нет лекарства. Но есть кое-что, что может заглушить ее на время. Найти виновника и разобраться с ним.       Стефано абстрагировался от мыслей об умирающем, или, возможно, уже мертвом Томми. Он постарался воссоздать в своей памяти начало драки, вспомнить тех, кто все начал. К счастью, он успел их заметить.       Чертовы ниггеры поплатятся. Помимо Томаса пострадали еще несколько его людей. Такие вещи просто так не оставляют.        Вы не хотели драки? Хотели разобраться между собой и никого не впутывать? Все вышло из-под контроля? Не имеет значения. Вы и ваш главарь трупы. Будете упираться — получите войну.       Дзанетти очень сильно хотелось кого-нибудь убить. С особой жестокостью.       Четыре дня заключенные не покидали своих камер. От охранника Стефано узнал, что Браун в критическом состоянии отправлен в ближайшую больницу. Ресурсов тюрьмы недостаточно, чтобы обеспечить должное лечение.       Дзанетти вздохнул с облегчением. Незнание его убивало, а теперь он знает, что Томас, по крайней мере, жив. Пока жив.       Когда камеры были открыты, Дзанетти первым делом поприветствовал своих людей, справился о здоровье раненых. Все были рады выйти из четырех стен, но напряжение витало в воздухе. Все знали, что грядет буря.       — Дэвид, ты уже был на работе?       — Да, меня каждый день выпускали. Я уже все выяснил. Кто сейчас в одиночке, кто в карцере, кто ранен и кто убит. Хорошо это, или нет, но замели только всяких шестерок. — Стефано нехорошо усмехнулся.       — Это очень хорошо. Меньше усилий, чтобы добраться до главарей.       — Вам виднее, босс. Какая у нас политика на ближайшее время? — Этот вопрос интересовал всех больше всего.       — О, ничего ужасного. Мне нужны головы обоих зачинщиков, а также главаря их банды.       Дэвид ожидал, что так будет. Он давно заметил, что у итальянцев глава так же несет наказание за проступки, так сказать, младших членов семьи. И в данной конкретной ситуации, эта особенность была совсем не к месту. В тюрьме, по большому счету, мир. Группировки не враждуют. Стычки, драки, всякая мелочевка, но обычно все обходится без убийств и непоправимого вреда здоровью.       Баланс был полностью достигнут около полугода назад, когда посадили Джеймса Бейтса. Он быстро прибрал к рукам арийское братство. Настоящий дельный лидер, а не просто бритоголовый нацист. Он дисциплинировал братство, не позволял им ввязываться в драки. Презрение к людям с другим цветом кожи вполне позволило ему заключить перемирие с главами других группировок.       Теперь Дзанетти хочет убрать главаря черных. Неизвестно, кто придет на его место. Здесь черные заправляют наркотой, у них отлаженная система. Что станет с поставками, кто успеет пробиться на рынок, как это повлияет на остальных? Неизвестно.       Дэвид ненавидел непрогнозируемые события.       Оставив улаживание деталей Луиджи, Дзанетти позволил себе немного побеспокоиться о Томасе.       Узнав, в какую больницу его отвезли, Стефано связался с одним из своих людей и направил его туда. Он попросил максимально понятно объяснить персоналу больницы, что не стоит экономить лекарства на каком-то заключенном.       Теперь Дзанетти был в курсе состояния парня. Он в коме, и прогнозы не самые хорошие. Врачи делают все, что могут. Но они не боги. Остается только ждать, сможет ли Томас выкарабкаться или нет.       Как выяснилось, Фрэнсис Тейлор убит в драке. Значит, на одну мишень меньше. Остались Харед и Барсук Ти. Малоприятные личности.       Стефано решил позволить себе широкий жест. Он выловил какую-то шестерку из их банды и приказал передать своему боссу пару ласковых. Суть в следующем: ты все равно труп, если не хочешь, чтобы остальные твои люди пострадали, приходи ко мне сам.       Естественно, Барсук этого не сделал. Он был напуган до чертиков, но просто так идти на казнь не собирался. Дзанетти могущественный ублюдок, но и он не последний человек на улицах. Ни за что не позволит пришить себя просто так.       Итальянец был уверен, что его доброту не оценят. Именно поэтому Луиджи начал готовиться к делу заранее. В это напряженное время к Дзанетти пришел занимательный гость.       — Чем обязан, Бейтс? — Стефано читал в библиотеке, когда к нему подсел Джеймс. Раньше они никогда не имели дел вместе.       — Ничем особенным. Знаешь, слухами земля полнится. Может быть, прольешь истину на некоторые из них? — Итальянец перелистнул страницу, хотя и не дочитал ее.       — Слухи? Тебе стоит пообщаться с моим приятелем Дэвидом.       — Предпочитаю иметь дело с первоисточником, — усмехнувшись, Стефано отложил книгу.       — И что же именно тебя заинтересовало?       — Говорят, ты решил сделать Сант-Браф чуточку… белее.       — Люди много что болтать могут, тебе-то какое дело?       — Хочу предложить свою помощь.       Дзанетти был заинтригован. Бейтс, человек, с которым они от силы пару раз говорили, предлагает ему свою помощь.       — В чем твоя выгода?       — Разве это не очевидно?       — Нет, — Стефано пожал плечами, — то тебе спокойно жилось, а тут вдруг ниггеры спать мешают. С трудом верится.       Джеймс молча обдумывал ответ, ему не хотелось откровенничать, но и дело слишком выгодное, чтобы упустить шанс.       — Я не тупой татуированный нацист. Никаких линчеваний и убийств, маршей с флагом конфедерации и бессмысленных голословных лозунгов. У меня есть убеждения. Для меня белое братство нечто большее, чем просто способ защиты в тюрьме. У нашего братства есть свои принципы.       Стефано ждал, когда Бейтс продолжит, но он опять замолк.       — Я рад, что ты нашел себя и все такое, но какое отношение это имеет к твоему предложению помощи?       — Прямое, — Джеймс даже заскрипел зубами, а потом сжал кулаки, пока костяшки не побелели. — Ниггеры, эти забывшие дорогу на дерево обезьяны, наводнили мой блок наркотиками. Это дерьмо проникло даже в ряды братства. Идиотам, поддавшимся этой дряни, я уже всыпал. Но у меня просто руки чешутся достать чертовых черномазых.       Это было неожиданное признание. Дзанетти видел искренность Бейтса. Либо он достойный Оскара актер, либо действительно заботится о своих людях.       — Так трогательно, боюсь расплакаться. — Джеймс зло глянул на итальянца.       — Но не так трогательно, как большая и чистая история любви мафиози к мальчишке.       — А у тебя есть яйца.       — Рад, что ты заметил.       Небольшой обмен любезностями и они прониклись друг к другу некоторой симпатией.       — Ладно, перейдем к делу. Какого рода помощь ты можешь предложить? И что хочешь взамен?       — Вообще-то, я могу взять на себя всю грязную работу. Эти ниггеры обосновались в моем блоке. У меня будет в десять раз больше возможностей, чем у тебя. Мне только нужно, чтобы прикормленные тобой охранники смотрели в другую сторону.       — Я чувствую какую-то недосказанность в твоем голосе.       — Ты хочешь порешить двоих? Меня же удовлетворит смерть пятерых. Вся верхушка. Не больше и не меньше.       — Да хоть всех их убей, мне без разницы. Мне нравится твое предложение. Но у меня тоже есть одно условие. Саймон Харед. Я хочу убить его лично.       — Не вопрос.       Дзанетти и Бейтс встали и пожали друг другу руки. Оба были довольны неожиданным союзом. Каждый получает то, что хочет. Стефано получит Хареда, а Джеймс остальных и защиту в виде внезапной слепоты охраны.       Джеймс попрощался и пошел в свой блок. У двери его остановил голос Дзанетти.       — Эй, белый брат, сделаешь все быстро и оперативно, я подарю тебе портрет с Дэвидом Лэйном, — у Стефано поднялось настроение. Джеймс усмехнулся.       Бейтс выбросил правую руку в традиционном приветствии неонацистов.       — Ну и как он тебе? — Дзанетти повернулся к своему телохранителю. Луиджи прекрасно слышал весь разговор, но не вмешивался.       — Харизматичный малый, хочется верить ему. Надо пробить его по нашей персональной базе данных.       Стоит ли удивляться, что Дэвид знал про Джеймса Бейтса больше, чем сам начальник тюрьмы. Дзанетти уже давно перестал. Оказывается, Джеймс мотает небольшой срок. Убийство по неосторожности. Когда пошел забирать племянницу из школы, увидел, как какой-то дилер продает наркоту подросткам за школьным двором. Попытался схватить его, случайно толкнул. Неудачное падение. Отек мозга. Смерть.       Эта информация еще больше расположила Стефано к Джеймсу. Пожалуй, пока он будет доверять ему.       В Сант-Брафе случилось четыре убийства за один день. Начальник был в ярости. Никто ничего не видел, никаких улик и следов. Зато четыре трупа.       Двое зарезаны, третьему свернули шею, а последний неудачно «упал» с лестницы. Все четверо чернокожие из одной банды. Разборки или месть налицо. Строить догадки легко, но без доказательств они просто пустой звук.       Очередные висяки.       Днем позже Бейтс и Дзанетти встретились в спортзале. Джеймс делал жим лежа, а Стефано его подстраховывал.       — Когда я говорил об оперативности, я не имел в виду один день! Ты что, ниндзя?       — Я был не один.       — Врешь. — Джеймс ничего не ответил.       Когда он закончил, они пошли боксировать. Бейтс держал грушу, а Стефано орудовал кулаками.       — У тебя появились непредвиденные трудности.       — Какие?       — Даже тупой ниггер вроде Хареда поймет, кто следующий на очереди. Он не выходит из своей камеры.       — Разберусь с этим.       Дзанетти увеличил темп. Бейтс покрепче уперся в пол.       — А как твой мальчишка?       — По-прежнему в коме, — Стефано со всей силы ударил в грушу, почти сбив Джеймса. — В коме.       Саймона Хареда вызвали в лазарет. Он не желал выходить, но пара ударов дубинок убедили его в необходимости подчиниться приказу.       Но до медпункта он так и не дошел. Где-то по дороге его схватили и затащили в кладовую, откуда уборщики берут щетки, швабры и ведра.       На перекличке в блоке А недосчитались одного заключенного, а на следующие утро обнаружили окровавленный, изрезанный труп. Опять никаких улик.       Закончив маленькую вендетту, Стефано нечем было занимать свои мысли. Он мог бы пойти в часовню и помолиться, но зачем отвлекать Бога своими молитвами, пусть лучше сконцентрируется на вытаскивании bambino с того света.       В ста километрах от Сант-Брафа, в больнице святой Марии, Томас Браун очнулся от десятидневной комы.