В одной клетке

      Кома — одна из нерешенных загадок медицины. Глубокий сон или прикосновение смерти. Некоторые, вышедшие из комы, рассказывают фантастические вещи, правда это, или иллюзия, нарисованная подсознанием? Ученым есть, чем заняться.       Томас не видел белого света, не соприкоснулся с раем или адом и даже не наблюдал своего тела со стороны. Он просто провалился в черноту. Словно уснул, а проснулся на десять дней позже, чем планировал.       Открыв глаза, Томми не мог понять, где находится. Дикая слабость и сухость во рту. И полный вакуум в голове. Поняв, что все еще жив, он снова уснул. Только это уже обычный сон, который был наилучшим лекарством сейчас.       Когда Томми проснулся второй раз, он увидел, что не один в палате. Женщина в белом халате, очевидно врач, разговаривала с Даниэлем. Томас не слышал их разговор, но, кажется, они говорили о чем-то хорошем. Дэнни выглядит почти счастливым.       Врачи говорили, что такая длительная кома — большой стресс для организма. Возможны нехорошие последствия. Но Томасу повезло, если, конечно, в такой ситуации вообще можно говорить о везении.       — Наш пациент проснулся! — Врач подошла к кровати. Она наклонилась к Томми, чтобы проверить показатели. Он успел прочесть ее имя на бейджике: доктор Изабелла Торрес.       — Все в порядке? — взволнованный Дэнни.       — Показатели в норме. — Врачи никогда не отвечают на ваш вопрос прямо.       — Я могу подойти к Томми?       — Да, только не разрешайте ему разговаривать. Он слишком слаб. И недолго, ему нужен отдых.       Доктор Торрес положила на место карту больного и вышла. За дверью Томас заметил охранника. Слишком много чести для него.       Даниэль сел рядом с постелью и аккуратно, чтобы не задеть капельницу, взял брата за руку. Томас слабо сжал его ладонь.       — Эх, братишка, ну и напугал же ты меня. — Томми открыл рот, чтобы ответить, но Дэнни приложил палец к его губам. — Никаких разговоров, ты же хочешь выздороветь поскорее?       Томас хотел кивнуть, но его голова весила минимум тонну. По-видимому, ему вкололи кучу обезболивающих, потому что он почти не чувствовал боли в боку, только слабые отголоски.       — Ты очнулся, это главное. Худшее позади. Теперь просто лежи и набирайся сил, тогда все будет в порядке. Я пойду, не буду тебя утомлять, — Даниэль поцеловал брата в лоб и поправил одеяло.       У двери он обернулся, чтобы помахать на прощание, но Томми уже спал.       Выздоровление шло полным ходом. Иногда молодость — лучший гарант успеха. Юный, полный сил организм быстро залечивал раны.       Когда Томас стал бодрее, его стали приковывать к кровати. Формальность и мера безопасности. Хотя все знали, что пациент никуда сбегать не собирается.       Томми быстро расположил к себе персонал. Из посетителей к нему пускали только Даниэля и то ненадолго. Но в палате был телевизор, так что было с чем скучать. За больше чем год Томас успел отвыкнуть от телевидения, поэтому сейчас с удовольствием смотрел даже тупые дневные телешоу.       Охранник, которого приставили к парню, оказался славным малым. Он не гнал Дэнни взашей, если тот задерживался дольше, чем на положенные двадцать минут. Иногда они вместе с Томми смотрели телевизор или играли в карты.       В больнице намного лучше, чем в тюрьме. Постель мягче, еда вкуснее и у людей в форме нет дубинок. Но Томас хотел скорее выздороветь и вернуться в Сант-Браф.       Естественно, Дзанетти не мог позвонить и уж тем более навестить его, но Томми необоснованно чувствовал себя брошенным. Его съедала тоска по любимому мужчине. Он соскучился по его объятиям.       У некоторых бывает каша в голове, они не помнят события, предшествующие коме. Томас тоже сначала не помнил, но постепенно смог восстановить утерянные воспоминания.       Он помнил падающий поднос, заточку в боку и лицо Стефано. Это он вытащил его из кучи тел. В очередной раз спас жизнь.       Как же хочется вернуться к нему.       Человек Дзанетти держал его в курсе насчет состояния Томаса. Парнишка выздоравливает.       Стефано вздохнул с облегчением.       Пока Томас был в больнице, Дзанетти очень много думал о них: об их отношениях, чувствах и поступках.       Находиться одному в камере очень горько. Неуловимые следы отсутствующего жильца постоянно бросались в глаза. Особенно пустая постель.       Возможно, это глупо, но пока Томми нет, Дзанетти перебрался к нему на нижнюю полку. Здесь они всегда занимались любовью, это место… оно словно пропитано bambino.       К его возвращению Дзанетти подготовил кое-что особенное. Это потребовало от него большего мужества, чем он думал.       Дзанетти сидел на диване в приемной. Здесь же за столом работал Дэвид. Он заполнял какие-то отчеты, его пальцы порхали по клавиатуре с огромной скоростью.       Прождав полчаса, пока закончится собрание, Стефано наконец-то попал к начальнику тюрьмы.       Директор Кроули был удивлен неожиданным визитом, но виду не подал. С Дзанетти у них было деловое соглашение, согласно которому последний получает определенные бонусы, а взамен следит за порядком, так сказать, изнутри. А еще итальянец периодически выплачивает небольшую спонсорскую помощь лично директору. Все честно.       — Buongiorno, capo, — Стефано без приглашения сел в кресло напротив стола. Он вложил в Кроули кругленькую сумму, можно требовать особого отношения.       — Добрый, — директор прочистил горло, ему было неуютно. Итальянец всегда подавлял его. — Что привело тебя ко мне?       — Небольшое дельце… — Дзанетти принялся рассматривать кабинет — давненько он здесь не был. — Как жена, дочери? — Нет, это не угроза. Обычная вежливость.       — Просто прекрасно! Старшая недавно вышла замуж, видел бы ты ее, настоящая красавица.       — Знал бы о свадьбе, отправил подарок.       — О нет, не стоит! — Кроули занервничал всерьез. — Так какое у тебя ко мне дело?       — Да вот, знаешь, я тут прикинул, подходит время комиссии по УДО… Думаю, ты уже составил списки, как насчет небольшой корректировки? — Директор наконец-то понял, с чем пришел итальянец.       — Дон Дзанетти, я не могу представить тебя к условно досрочному освобождению. Есть протокол, четко прописанные критерии и… — Стефано прервал это лепетание.       — Я не о себе. Томас Браун.       Начальник откинулся на спинку кресла. Он помнил, что когда просматривал дела самых примерных заключенных, это имя попадалось ему. Маленький срок, юный возраст и почти никаких инцидентов, в которых он бы выступал виновником. Идеальный кандидат для УДО. Тюрьма переполнена, нужно выпустить определенное количество заключенных. Чем выпускать какую-нибудь шваль, этот парень был бы лучшим вариантом.       — Припоминаю такого, вроде примерный. — Кроули вздохнул с облегчением, когда понял, что от него не будут требовать невыполнимых вещей.       — Начальник, вам не кажется, что он уже искупил вину и готов вернуться в общество?       — Кажется, и я изначально хотел внести его в список. Но все в тюрьме знают о ваших… отношениях. И я почему-то подумал, что делаю тебе одолжение, оставляя в тюрьме твоего…. Как вы друг друга называете?       — Не твое дело, Кроули. Я рад, что ты проявил инициативу, но, думаю, мы договорились?       — Да, вполне. За примерное поведение и продемонстрированное раскаяние в проступке Томас Браун получает возможность выйти досрочно. Его срок маленький, а преступление невысокой тяжести. Нет необходимости отправлять его на комиссию, начальник тюрьмы оставляет за собой право сам выбирать, кого выпускать из таких заключенных.       Стефано был уверен, что они быстро договорятся. Он встал, кивнул и протянул руку для рукопожатия.       — Я все-таки отправлю твоей дочери подарок.       Рана заживает, угрозы для жизни больше нет, и нет необходимости пользоваться услугами больницы. Томаса Брауна переводят назад в Сант-Браф.       Выписка брата очень расстроила Даниэля. Ему было намного проще добираться до больницы — не надо ездить еще за сто километров. Здесь они могли свободнее общаться и чаще видеться. Но Томми, кажется, был рад вернуться.       Последний визит перед отправкой, совсем как тогда, после последнего слушания.       — Можешь обещать, что такое не повторится? — Дэнни поддерживал брата, скорее из желания быть ближе, а не из необходимости.       — Конечно, не могу. В тюрьме нельзя быть уверенным в завтрашнем дне, — Томас говорил как взрослый, от маленького младшего братишки не осталось и следа.       — Твой… друг мог бы лучше справляться с твоей защитой. — Пауза вышла слишком заметная, Томми улыбнулся.       — Мой друг и так делает все возможное. Просто не все можно контролировать.       — Он точно защищает тебя? — Томас позволил себе немного откровенности.       — Дэнни, Стефано совершенно точно меня защищает. Он сломал руки парню, который ударил меня. Он убил идиота, который меня домогался. И это он выбил для нас привилегии в виде нормальных визитов вместо общения через дурацкие переговорники. И, отвечая на не заданный вопрос, мы занимаемся сексом. И он ни к чему меня не принуждает. Я сам с радостью делаю все то, что он попросит.       Повисло напряженное молчание. Даниэль не осуждал Томаса, нет, ни за что. Конкретно сейчас он был зол на Дзанетти. Почему он позволил этому произойти? Где его хваленая защита, если братишка чудом выжил? Но оставим, главное, что Томми жив.        Закованный в наручники Томас Браун на заднем сидении легковой машины. Никаких фургонов с охранником в сопровождении. Во-первых, никто не сбегает, если его срок такой маленький. И, во-вторых, он пока не в том состоянии, чтобы усиленно заниматься физкультурой. Бок болит, прихрамывает и все еще нездоров. Наверное, придется еще полежать в лазарете.       Скорее бы вернуться в свою камеру. Хочется надеяться, что его там ждут.       Как Томас и ожидал, его отправили в лазарет. Никакой отдельной палаты. И, естественно, никакого телевизора. Только «веселое» соседство с не самыми добропорядочными личностями.       Томми искал, кого бы разговорить, чтобы узнать последние новости, но все предпочитали держаться от него подальше. Намекают на то, что Дзанетти не на шутку разошелся.       Дэвид вернулся с работы в блок. И сразу же направился к Дону.       — Малыша Томми час назад привезли в тюрьму. Он в лазарете. — Стефано кивком отпустил Дэвида.       Через две минуты он подошел к охраннику и пожаловался, что плохо себя чувствует. Ему срочно нужен врач.       В лазарете Дзанетти отмахнулся от Леона и зашел в общую палату. Его bambino, утомленный переездом, спал. Во сне он хмурился.       Итальянец подошел к его кровати. Живой. Бледный, с нездоровыми кругами под глазами, не до конца выздоровевший, но живой. Заставил же ты понервничать.       С одной стороны, не хочется будить, а с другой — скорее бы услышать его голос. Стефано наклонился, чтобы поцеловать своего мальчика, но заметил, что на него украдкой смотрит полпалаты.       — Отвернитесь. — Одно слово, и у всех появились неотложные дела.       Легкий, невесомый поцелуй. Томми открыл глаза и улыбнулся.       — Привет. Можно еще один? — Стефано убрал волосы со лба парня и провел рукой по щеке.       — Столько, сколько захочешь.       Они целовались, пока не послышалось настойчивое покашливание охранника. Дзанетти напоследок прошептал.       — Ti amo. Te lo ricordi?       — Certo.       У Леона Дзанетти узнал, что Томас пролежит здесь максимум неделю. Совсем не долго. Скоро он вернется к Стефано. А потом опять уйдет, только уже навсегда.       Наконец-то Томми увидел Стефано. Его мужчина пришел к нему сразу, как только его перевели. Значит, он ждал и так же скучал. Осознание этого — лучше всякого признания в любви.       Но что-то не так. Дзанетти улыбался и целовал его, но он не был радостным. Словно его что-то угнетало.       У Томми плохое предчувствие. У них не все в порядке.       Томаса выписали. Бок все еще побаливал, но не настолько, чтобы валяться целыми днями в постели. Ему здесь уже изрядно надоело. Скорее вернуться в блок, к друзьям и Стефано.       — Браун, зайди к начальнику, — у Томми глаза на лоб вылезли.       — Я? К начальнику?       — Я в первый раз непонятно сказал? — охранник нетерпеливо показал на дверь. — Пошел.       Внимательно выслушав начальника, Томми шел в блок, машинально переставляя ноги. Что, черт возьми, только что было? Его выпускают. Вот так просто. Без всяких комиссий. Оказывается, доктор Прайс, которого он видел один раз в жизни, дал ему положительную рекомендацию. Ко всему прочему, его поведение безупречно, а прилежность и аккуратность заслуживает похвалы. Можно с уверенностью сказать, что он готов покинуть стены тюрьмы.       Это же шикарные новости. Каждый заключенный в тюрьме мечтает выйти досрочно. Но не всем дают такую возможность. Томасу повезло.       Где же ощущение счастья? Или хотя бы банальная радость? Сердце словно стальными тисками сжали.       Томас ворвался в блок В. Он услышал приветственные крики друзей и приятелей, но даже не обернулся. Он спешил к бильярдному столу, где Дзанетти в очередной раз всех обыгрывал.       Стефано знал, что Томми стоит за его спиной. И молчит. Итальянец медленно отложил кий и повернулся.       — Come ti piace il mio regalo? ---------------------------------------------------------- Buongiorno, capo. — Добрый день, начальник. Ti amo. Te lo ricordi? — Я люблю тебя. Ты помнишь об этом? Certo. — Конечно. Come ti piace il mio regalo? — Тебе нравится мой подарок?