От Иларии до Вияма. Часть первая

― 1 ― Утром волчонок не выглядел несчастным. Сон на свежем воздухе, если не прогнал его страхи, то хотя бы подарил хороший отдых. Позавтракав остатками монастырских припасов, они сели на коней и отправились дальше, в сторону небольшого города Бримарра, расположенного у подножия гор. Следующий привал устроили возле небольшой деревушки, находившейся еще на землях Каффов. Слуги по приказу Кристиана отправились к крестьянам за провизией. Хвала Единому, в этом поселении жизнь текла благополучно. Староста бросил клич, крестьяне принесли лепешек, меда, два окорока, три шмата солонины, свежих овощей, вяленой рыбы, за что получили и вознаграждение. Они знали, что герцог любит путешествовать по своим землям налегке, постоем не отягощает, и всегда платит за припасы. Маленький отряд, переночевав, двинулся дальше, в сторону гор. Они не отличались неприступностью, как на юге Гутрума. Склоны их заросли лесами, и хотя шапки облаков и опускались порой на их зеленеющие вершины, всё же, не боясь землетрясений или лавин, люди обжили этот край, прорыли шахты в поисках самоцветов. По широкой полноводной Делуне сплавляли лес в Земерканд, на верфи. Но жители постоянно ощущали угрозу с севера ― там, на границе располагались заставы, охраняющие Гутрум от зверолюдов, и почти не было в герцогстве, а особенно в этой её части, семей, чьи сыновья не служили бы там. Как водится, барон Джулиус Бримаррский исключением не был. Сам он когда-то возглавлял одну из застав, а теперь безопасностью границ ведали его сыновья ― старший служил третий год, сменил уже две заставы и, по отзывам опытных сержантов, обдуманно приставленных к нему отцом, вырос неплохим командиром. Впору было подумывать о переходе в герцогскую гвардию, раз уж барон был ещё полон сил и справлялся не только с управлением владениями, но и даже в очередной раз ― который по счёту точно знал, пожалуй, только замковый капеллан, да и то наверняка сверялся с церковными книгами ― женился. Небольшая процессия ехала не спеша, волчонок озирался по сторонам. После солнечных, жизнерадостных окрестностей Вияма здешние места казались ему красивыми, но мрачноватыми. Дорога пролегала уже не посреди полей, а вилась между холмами, заросшими лесом, у подножия которых лепились маленькие деревеньки, а иной раз и хутора. Жители здесь выращивали скот, птицу, занимались огородничеством. От людских жилищ сейчас даже мычание коров не доносилось ― их уже отогнали на пастбища. Слышались лишь крики ворон и галок да поскрипывание старых деревьев. Лени держался поближе к герцогу ― скорее, неосознанно, от того что вокруг было безлюдно и непривычно. Кристиан негромко рассказывал ему о здешних местах ― то охотничью байку вспоминал, то про доблестное сражение где-нибудь на заставе. Лени же думал о бароне: каким тот окажется, как их встретит? Понятно, что сюзерена встречают радушно, но искренне ли? Тем более у сюзерена появился волчий хвост. Бримарр начался как-то внезапно: они повернули направо ― и вот уже первые дома и городская окраина, до поры скрытая склоном холма. Дома тут строились из камней, плотно пригнанных один к другому. Чем дальше они ехали, тем строения всё теснее лепились друг к другу. Из окон некоторых слышалось перестукивание молоточков и жужжание шлифовальных станков ― там жили мастеровые, занимавшиеся самоцветами. Дорога постепенно вела к рыночной площади, куда змеями сходились и другие улицы. Там же красовались главный храм города и ратуша, где заседали главы гильдий. А к замку вела отдельная дорога ― всё выше и выше, пока не упиралась в ворота. Затрубил горнист, возвещая о прибытии их маленького отряда, ворота открылись, через мрачный тоннель они въехали на первый замковый двор, но дальше взору Лени предстала вторая стена ― укреплён замок оказался на совесть. Маркис переглянулся с герцогом и поскакал вперёд: по обычаю предупредить хозяина о визите. Лени заметил, что Кристиан немного придерживает коня, и тоже чуть натянул поводья. ― Вежливость требует не заставать хозяев врасплох, ― сказал герцог вроде бы про себя, но волчонок услышал. Наконец открылись вторые ворота, двор за ними оказался совсем небольшим, по бокам замок соединялся висячими галереями с крепостной стеной, и когда гости спешились, подоспевшие слуги провели коней под правой из них, а значит, территория за замком была больше. Двери распахнулись, и по ступеням бодрым шагом почти сбежал вниз плотный, крепкий, седовласый мужчина с суровым лицом и кустистыми чёрными бровями. ― Приветствую, ваша светлость, ― улыбнулся он, демонстрируя ещё крепкие зубы. ― Приветствую, барон. Мужчины пожали руки особо торжественным способом, бывшем в ходу у рыцарства, то есть обхватили ладонями предплечья друг друга, что символизировало дружеское единение. На крыльцо вслед за бароном вышла ещё совсем молодая женщина, не сказать, что писаная красавица, но милая. Она сошла вниз и присела перед герцогом, а тот поцеловал ей руку. Закончив с приветствиями, Кристиан подал волчонку руку и, поставив перед собой, положил ладони ему на плечи. ― Познакомьтесь с моим супругом, барон, ― сказал он. ― Ленард Мандриан. Барон посмотрел на юношу, потом на самого Кристиана ― слухи, очевидно, дошли и до Бримарра. Лени осторожно сделал шаг вперёд, высвобождаясь из-под невольной опеки. ― Рад познакомиться с вами, барон, ― сказал он, наклонив голову, тем самым отдавая дань сединам хозяина замка. ― Спасибо за гостеприимство. ― Взаимно рад, мой юный господин, ― улыбнулся Джулиус, одобрительно кивнув. Они пожали друг другу руки. А вот с баронессой Лени не знал, как себя вести, но уроки этикета не прошли даром ― он умудрился сказать пару любезных фраз. Впрочем, баронесса и сама немного смущалась в присутствии герцога. Барон лично проводил сюзерена в отведенные ему покои. Прибывший за день до них слуга уже разобрал привезенные вещи, приготовил господам праздничные наряды, и сейчас присматривал за тем, как служанки наполняли ванну горячей водой. Когда с этим было покончено, Кристиан отослал всех, главным образом потому, что, отмучившись с официальным представлением, волчонок первым делом сел на кровать и вцепился в столбик ― от волнения его подташнивало. Кафф налил воды в серебряный стакан, протянул мальчику. Присел рядом, обнял за плечи. ― Наш первый выход в люди, малыш, ― шепнул ласково, ― волнуешься? ― Ты сказал ему, что я... что я твой... ― Лени никак не мог закончить фразу. ― Супруг, ― кивнул Кристиан. ― Мы, конечно, не ходили с тобой в храм, но это не обязательное условие, и никто нас не осудит. Да и обычные пары, ты знаешь, не всегда прибегают к благословению священников ― достаточно объявить о своих намерениях в присутствии свидетелей, а у нас с тобой свидетелем выступала моя тётка, настоятельница монастыря. Лени посмотрел на своё кольцо, потом на герцога. ― Всё по-настоящему? ― тихо спросил он. ― По-настоящему, ― кивнул Кристиан. ― Идём купаться, пока вода не остыла. До самого ужина волчонок оставался задумчив и молчалив. Герцог уж не знал, что и думать. Не хотелось, чтобы Лени воспринял супружество, как возложенную на него ответственность, как некий статус, которому нужно соответствовать. Одевшись, они отправились в пиршественный зал, где уже собрались местные рыцари и просто крупные арендаторы барона. Джулиус и Кристиан заняли место за столом на возвышении, сев в центре, а их половины ― рядом с ними. Стол для четверых оказался слишком большим, и, чтобы перекинуться немногими словами с бароном, а тем более с баронессой, приходилось сильно возвышать голос, чтобы заглушить шум, царящий в зале. Лени сперва даже не понимал, что ест и пьёт. Старался не смотреть в зал, наполненный людьми, чувствовал себя на возвышении, будто напоказ выставленным. Волчонку казалось, что все смотрят на него и обсуждают ― там, за своими столами. Но понемногу, поглядывая на гостей, волчонок всё больше успокаивался ― те, главным образом, пили, ели, и волновали их больше присутствующие дамы, чем то, что творится на господском помосте. Барон о чём-то советовался с Кристианом, посылал распорядителя то к одному, то к другому из гостей с какими-то сообщениями. И когда пир уже стал подходить к концу и гости потянулись на боковую под гостеприимным кровом хозяина, некоторые задержались, да и выглядели они куда трезвее прочих. ― Дорогая, займите нашего юного гостя, ― обратился Джулиус к супруге. ― Отдыхай, мой мальчик, ― шепнул Кристиан Лени на ухо. ― Мы тут кое-что обсудим с бароном. Лени кивнул, поблагодарил хозяина и ушёл вслед за баронессой. Та, правда, совершенно не представляла, чем занять гостя, о чём с ним говорить, и волчонок прямодушно попросил отпустить его спать, сославшись на усталость. Баронесса, видимо, испытала большое облегчение и пожелала ему доброго сна. Лени заторопился в их с Кристианом покои. Ему казалось, он хорошо помнит, куда идти, но, повернув несколько раз и пройдясь по таким одинаковым коридорам с такими одинаковыми дверями, одинаковыми гнёздами для факелов, одинаковыми гобеленами... волчонок понял, что заблудился. Он покрутился по коридору, не зная, куда идти и у кого спрашивать. Свернул на лестницу, спустился на пролёт и остановился ― в глубокой оконной нише кто-то сидел. Раз сидел без дела, значит, относился не к челяди, которая сейчас или прислуживала внизу, или же помогала укладывать подвыпивших гостей, а к обитателям замка. Подойдя ближе, Лени увидел, что это мальчишка не старше шестнадцати ― худой, низкорослый. Его короткие волосы непослушными кудрями обрамляли слегка смазливое лицо. Но вообще мальчишка выглядел скорее хилым, чем изнеженным. А поскольку одет он был как дворянин, то Лени обратился к нему по всем правилам этикета. ― Прошу меня простить, господин, вы живёте в замке? Я заблудился. Мальчишка смерил его взглядом. ― Первый раз тут? ― спросил он. Голос был высоковат, но для такого худосочного цыпленка подходил вполне. ― Первый, ― кивнул Лени, чуть растерявшись. ― Они там за столом ещё? ― мальчишка обхватил колени руками. ― Да, и, кажется, задержатся. ― Он наклонил голову. ― Ленард… Мандриан. ― перед фамилией деда он запнулся. ― Овайн Бримарр, ― усмехнулся мальчишка. ― Ты помешан на этикете? ― спросил он уныло. ― Нет. ― Тогда брось эти расшаркивания. Что ты искал? ― Комнаты, где поселили герцога. ― А ты ему кто, если не секрет? Лени снова бросил взгляд на кольцо на руке. Слово «супруг» как-то совсем не выговаривалось. Не то чтобы он стеснялся, но было как-то непривычно. ― Воспитанник, ― сказал он. Это, в общем, тоже была правда. ― Надо же, ― новый знакомый пожал плечами. ― С каких пор Кафф стал чадолюбив? Он спрыгнул с подоконника и оказался одного роста с Лени. ― Идём, покажу. А могу и замок показать, если хочешь. Кажется, мальчишке было скучно и не с кем поговорить. ― А ты знаешь Кристиана? ― удивился Лени. ― Ну... покажи, если не трудно. Не хочу снова тут потеряться. ― Он изредка приезжает к отцу. Конечно, я его знаю. Высоты боишься? ― поинтересовался Овайн. ― Нет. ― Полезли на башню ― самое время. Будем закат ловить. ― Так стемнело уже, ― Лени посмотрел в узкое оконце, поспевая за баронским сыном. ― Это потому что мы за стенами. Побежали, а то не успеем. И он припустил по коридору, а волчонок за ним, чертыхнувшись про себя, что связался с этим недомерком. Овайн нырнул в узкий коридор, открыл дверь, за которой вилась вверх лестница. Он так резво летел по ступенькам, что Лени пожалел, что обозвал его цыплёнком. Ему-то бегать по винтовым лестницам вверх ещё не приходилось, да и в замке Кристиана она была пошире. А Овайн меж тем обогнал его, и когда волчонок, запыхавшись, вбежал на площадку башни, тот уже, посмеиваясь, сидел между зубцами. ― Вон, гляди, ― он указал в сторону запада. ― О! ― вырвалось у волчонка. Солнце ещё не успело скрыться за горами, зависнув в проходе между ними и окрашивая вершины деревьев пурпуром. ― Что скажешь? ― усмехнулся Овайн. ― Красота! И всё-таки баронский сынок тоже подустал. Он слегка распустил завязки на высоком вороте рубашки. ― Надо Кристи показать, ― вырвалось у волчонка. ― Завтра приведу его сюда, если они... они снова не засядут за разговоры. Спохватился, посмотрел на баронского сына. ― Ты же не против? ― Нет, башня же не моя собственная. Кристи, значит? ― лукаво улыбнулся Овайн. ― Какие нежные отношения с опекуном. Лени смутился, спрятал руки за спину. ― А барон, твой отец, он какой? Овайн пожал плечами. ― Честный воин, надёжный защитник границ, ― пробормотал он. ― Это и Кристи... ан говорил, ― сказал волчонок, ― только я... а отец он какой? Ты вон тут сидишь один... ― А что мне там делать-то на пиру? ― удивился Овайн. ― Смотреть на пьяных рыцарей? Хотя отец вот не слишком жалует вино. Наверное, поэтому нас так много. Иди ближе, ― позвал он. ― Смотри туда, в просвет между горами. Если ехать дальше, то можно, в конце концов, попасть на заставу, где раньше служил мой брат. Он у отца был четвёртый по счёту сын. ― Служил? Был? ― переспросил волчонок. ― Он погиб, как герой. Они там стояли до последнего. Помощь пришла, и зверолюдов они не пропустили, но брат погиб… Я хочу быть таким же воином, как он. ― Так будешь, ― недоумённо сказал Лени. Смерил задумчивым взглядом хрупкого паренька. ― Ты занимайся только, и будешь. Я тоже тощим был, кожа да кости, мне Кристи... ан сначала даже меч в руки не давал, но вот всё ж теперь получается. Учителя что говорят? ― Стреляю-то я хорошо, ― уклончиво ответил Овайн. ― А ты перестань оговариваться. Ты как будто стыдишься своего… опекуна. ― Я не стыжусь, ― горячо возразил Лени. ― Кристи самый лучший. Подумал про себя: чего скрывать? Барон с супругой всё уже знают, так что до сына их тоже новость дойдет быстро. ― Покажи, что ты там прячешь, ― мальчишка шутливо ткнул его в бок. Лени протянул руку с кольцом. ― Ага! Белый волк на лазоревом поле. Знакомый герб, ― с видом знатока промолвил Овайн. ― Славный герб. Лазурь означает верность и безупречность. Белый можно посчитать за серебро ― это благородство. А волк ― это преданность семье. ― А ты разбираешься? ― удивился Лени. Добавил смущённо: ― Геральдику я ещё не начинал. Знаю только, что это герб матери Кристи, её кольцо. ― Скажу тебе по секрету: это такая скука, ― шепнул Овайн. ― Гербы-то по большей части старинные. Может, кто и символизировал собой честность, верность и прочие добродетели, но потомки не всегда гербам прародителей соответствуют. А можно тебя спросить? ― Можно. ― А почему у тебя глаза разного цвета? Такое у кошек бывает. Лени снова замялся. ― Я не кошка, ― сказал он хмуро. ― А глаза разные, потому что я оборотень. В полнолуние в волка превращаюсь. ― Правда? ― взвизгнул Овайн. ― В настоящего волка? Я слышал, конечно, что оборотни существуют, но чтобы живого встретить! И тут он просто забросал Лени вопросами. Волчонок только поспевал отвечать. Нет, говорил он, Кристиан знает и совершенно не против. И нет, это не весело, по крайней мере, когда оборачиваешься. Но да, волком всё воспринимаешь и чувствуешь немного по-другому, ну то есть кое-что по-другому, а кое-что совсем иначе, чем человек. Да, он соображает, что делает, и не кидается на людей. ― И почему вы не приехали в полнолуние? ― совершенно искренне огорчился Овайн. ― Потому что барон пригласил нас сейчас, ― резонно ответил Лени. ― Ну и потому... слушай, это же не представление. ― Не сердись, пожалуйста! ― глаза Овайна вдруг стали как блюдца. Ещё немного, и он бы захлюпал носом. «Как девчонка, честное слово», ― проворчал Лени. Странно, что у такого вояки оказался такой нежный сынок ― хотя если уже одного сына потерял, а другие служат, то впору хоть этого беречь всячески и холить. Хоть стрелять учат. ― Да я не сержусь, ты что? Слушай, а у тебя все братья уже взрослые, да? Только один здесь в замке ― и тот младше остальных? ― У мачехи не сын, у неё дочь, так что у меня сестра в люльке, ― ответил Овайн. ― А все мои старшие братья уже служат, ты верно сказал. ― Наверное, здорово, когда есть братья и сестры, ― искренне вздохнул Лени. Напрягся, закусив губу, пытаясь сосредоточиться на мелькнувшем и тут же растаявшем воспоминании. ― У меня никого нет. То есть совсем не было, а теперь вот... Кристи. ― Это грустно, ― Овайн панибратски обнял его за плечи. ― Слушай, а ты меня намного старше? ― Мне будет восемнадцать осенью. ― Совсем на чуть-чуть. Хочешь, я напишу тебе письмо? А ты напишешь мне. ― Я никому не писал раньше, ― сказал Лени растерянно. ― Но... давай. Я напишу. Овайн кивнул, словно не ожидал другого ответа. ― Твой герцог тебя не ищет ещё? ― спросил он после короткой паузы. ― Пойдём, покажу дорогу к вашим покоям. Он отвёл Лени в нужный коридор, показал приметы, по которым можно ориентироваться. ― Вот ваши комнаты. Может, увидимся завтра? ― Я буду только рад. Они важно пожали руки, и Овайн ушёл. Кристиан ещё не вернулся. Лени пришлось прибегнуть к помощи слуги, чтобы справиться с многочисленными пуговками на камзоле. Надев свободную куртку, он сел у окна и стал ждать герцога. Створку он открыл ― через цветные стёкла мало что можно было разглядеть, а так ― часть крепостной стены, кусочек лесистого склона. Лени высунулся и посмотрел на двор внизу. Слуги сажали на огромного коня тучного господина в подпитии, а тот всё заваливался то на одну сторону, то на другую. Посмеявшись, волчонок, сел, положив подбородок на скрещённые руки, и уставился на маленький кусочек чужого мира. Разглядывая окрестности, он не услышал, как подошёл Кристиан. Положил руки на плечи, дунул в волосы на затылке. ― Соскучился, моё сокровище? Лени радостно улыбнулся, вскочил со стула и обхватил герцога за шею. ― Почти. ― Почти? ― усмехнулся герцог. ― Мне было с кем поговорить… ― О! Неужели тебя так развлекла юная баронесса? ― подмигнул Кафф. ― Я от неё сразу сбежал, ― рассмеялся волчонок, потом только уловил намёк. ― Кристи! ― Да шучу я. И с кем же ты тут разговорился? Поцеловав волчонка, он кликнул слугу. ― С сыном барона, ― Лени сел обратно на стул, глядя, как слуга возится с пуговицами на хозяйском камзоле. ― А я и не знал, что кто-то из сыновей барона сейчас в замке. Что же его в зале не было? ― удивился Кристиан. ― Да он младше меня… Герцог хмыкнул. ― Как его зовут? ― Овайн. ― У барона столько детей ― и законных, и бастардов. Не удивительно, что я могу кого-то не знать. Да и я со старшими знакомился, только когда они поступали на службу. ― А Овайн хочет служить, как братья, ― доложил волчонок, ― только барон, похоже, против. Герцог неожиданно вздохнул, махнул рукой, отправляя слугу восвояси, сел на кровати и, кряхтя, стал снимать сапоги. ― Дай я, ― подскочил волчонок. ― Эээ, Лени… ― Оставь! Волчонок потянул за голенище. ― Что вздыхаешь? ― спросил он. ― Барон, конечно, кремень-человек, но смерть Инира, похоже, сильно потрясла его, хотя он вида не подаёт. Можно понять, что он вдруг перестал растить из своих мальчишек солдат. Торну недавно восемнадцать исполнилось ― отправился на заставу. А тут ещё один на очереди. Волчонок покивал, стащил один сапог и взялся за другой. ― Я помню тот бой, ― сказал Кристиан. ― Помню, как мы с двух флангов обрушились на зверолюдов, но что там творилось у заставы ― не приведи Творец ещё раз увидеть. ― А меня ты возьмёшь на заставу? ― замирающим голосом спросил волчонок. ― Нет, ― твёрдо сказал Кристиан. ― Кристи! ― Нет, я сказал! ― неожиданно закричал герцог. Но волчонок не обиделся и не испугался. ― А я сказал ― да! ― выкрикнул он, вскакивая на ноги. ― И не вздумай мне отказывать ― сбегу и всё равно поеду за тобой! Герцог тоже вскочил, сгрёб в охапку с застывшим лицом. Лени даже дышать перестал, зажмурившись, ― вспомнил прошлое, понял, сейчас ударит. И за дело, вроде, сам ведь напросился, сам спорил, кричал вот... Кристиан прижал его к себе, выдохнул хрипло: ― А если случится что? Я не хочу... не могу тебя потерять, малыш. ― А если с тобой что-то случится? Как я без тебя жить буду? Я должен дома сидеть и трястись от страха, что мне о тебе дурную весть привезут? ― Лени обхватил герцога, зарывшись лицом в рубашку на его груди. ― Я взрослый мужчина, ― сказал Кристиан наставительно, ― и умею за себя постоять. Вот когда и ты научишься сражаться, ― вернёмся к разговору. Малыш, ― он ласково коснулся ладонью затылка волчонка, погладил того по спине между лопаток, ― это всё равно, что на середину реки с собой тащить того, кто плавать не умеет. Ладно, если повезёт, и оба выплывут, а ну как нет?.. Лени почувствовал себя виноватым после такого объяснения. Ну да, вот нападут, не дай Единый, и Кристи не заставу придется спасать, с людьми и всем, а его... что он сейчас против зверолюда? Волком обернуться и вцепиться в него ― разве если совсем повезёт и полнолуние будет. И всё же… ― А если просто поедешь для смотра? Возьмёшь? ― спросил он. ― Извини, малыш, ― Кристиан легонько щёлкнул его по носу. ―Только когда меч в руках будешь держать уверенно. Не раньше. Он посмотрел на нахмуренные брови, на упрямо сжатые губы и подумал, что мальчик-то взрослеет прямо на глазах. И, пожалуй, насчёт меча-то он слегка переборщил. ― Ты только себя не изнуряй намеренно занятиями. Лучше от этого не станет, ― прибавил он. ― Постараюсь, ― пробурчал Лени, мысленно держа в кармане кукиш. В глубине души прекрасно понимал, что это никак не вяжется со строгим этикетом, которому его старательно учили в герцогском замке, но что было делать, если порой уличные привычки куда как лучше могли выразить, что он думал и чувствовал. Пора было укладываться, и когда они облачились в длинные рубахи, памятуя о приличиях, Лени попросил, прижавшись к герцогу под одеялом: ― Расскажи про тот бой, если можешь. ― Сам-то бой ― что? Нас просто было больше, да и кони давали преимущество. Зверолюды, конечно, могут втроём навалиться на всадника и опрокинуть его, но против мечей они бессильны, ― герцог хищно усмехнулся, ― когда срубаешь им головы на полном скаку. ― Я видел в книге рисунок. Они, правда, такие? ― Да, огромные мохнатые твари, чаще всего покрытые чёрной шерстью. Похожи чем-то на людей, только намного выше и сильнее. Какой-то разум у них есть ― дубинками они пользуются уверенно, огнём... разжигать его сами не умеют, но поддерживать ума хватает. Но и только. А ещё они каннибалы. Лени поёжился и прижался к герцогу тесней. ― Никто не хочет попасть им в руки живым, ― сказал Кристиан чуть отстранённо. Помолчал немного, поцеловал мальчика в лоб. ― Спи, малыш. Сюда они никогда не доберутся. ― А сын барона? ― не унимался волчонок. ― Он погиб, как герой. Мы не сразу нашли его тело ― трупы у стен заставы лежали друг на друге, как дрова в поленнице. Доставили его сюда, в замок, в закрытом гробу. Барон тогда и поседел. Лени ойкнул чуть слышно, уткнувшись носом в рубаху герцога. На мгновенье ему представилось, что это Кристиана привозят в замок в заколоченном гробу, и Барток ― почему-то именно он ― удерживает его, рвущегося сорвать крышку и хотя бы попрощаться. ― Про тот бой много баллад сложили. Вернёмся в замок, попроси нашего певца тебе исполнить, если хочешь. ― Услышав всхлипывание, герцог замолчал. ― Прости, мальчик мой, я тебя расстроил. ― Нет, это ты меня прости. Я провинился. ― Творец мой, в чём? ― удивился Кристиан. ― Меня спросили сегодня, кто я тебе, а я ответил, что воспитанник. Овайн мне ещё выговорил, будто я стыжусь… и правильно… ― Ты ведь мой воспитанник, ― засмеялся Кристиан. ― Это правда, малыш. Немного не вся, согласен, но ты и не обязан говорить всем и каждому полную правду. Лени невольно улыбнулся, услышав его смех. ― Я сам проговаривался. Всё тебя Кристи пытался назвать. ― А! Вот оно что! Соскучился? ― шепнул герцог волчонку на ухо. ― Соскучился. ― Лени лёг повыше. ― Но ты устал, я вижу. ― Он погладил герцога по волосам. ― Вы о чём-то договорились? ― Барон попросил ещё кое-кого остаться ― да ты видел. С умом выбрал. Такие не подведут. У каждого кто-то в боях со зверолюдами погиб. Волчонок продолжал гладить его, и Кристиан закрыл глаза и улыбнулся. ― Я уже не могу вспомнить, когда меня последний раз кто-то так ласкал. ― А ты не вспоминай, ― сказал волчонок. ― Не надо вспоминать. Просто... хорошо тебе ― и слава Творцу. ― Да то давно было, в детстве, ― улыбнулся герцог. ― Про это и вспомнить не грех. И тут дыхание его прервалось, потому что волчонок поцеловал его в губы со всем юношеским пылом. ― Ох, любовь моя, ― выдохнул Кристиан, ― не жалеешь ты своего пожилого герцога. Он приоткрыл глаза, взглянул на волчонка. А вот такой взгляд, устремлённый на него, он вспомнить не мог. Никто так не смотрел на него. За такой взгляд можно горы с землёй сравнять. Кристиан застыл, глядя мальчику в глаза, не зная, что сказать. Лени повернулся на спину и привлёк его к себе. Непривычно было герцогу засыпать, положив голову кому-то на грудь, словно это его оберегали и защищали, а не он кого-то. Он устало вздохнул, а волчонок перебирал ему волосы, как когда-то ― он это теперь точно вспомнил ― делала мать. ―2― На другой день сразу после завтрака Кристиан и барон Джулиус опять созвали избранных рыцарей на совет, а Лени оказался предоставлен сам себе и решил найти Овайна. Но стоило ему выйти из покоев, как баронский сынок обнаружился сидящим в нише окна в конце коридора. ― Хорошего утра, Ленард. А я тебя жду. ― Доброго и тебе, ― сказал волчонок, подходя к Овайну. ― Я слышал: они будут совещаться до обеда, а после трапезы вы отправитесь обратно в Виям. ― Баронский сын спрыгнул с подоконника. ― Что тебе показать? Лени развёл руками. ― Что тебе больше нравится. Ты здесь хозяин. ― Тогда пошли, ― улыбнулся Овайн. Он повёл Лени по запутанным замковым коридорам. Попадавшиеся им на пути слуги кланялись, что подтверждало слова мальчишки о том, что он сын барона, но всё равно смотрели на них как-то странно, чего Лени понять не мог. ― Сейчас тут никого нет, ― сказал Овайн, толкнув тяжёлую дверь. ― О! Библиотека! ― воскликнул волчонок. ― Любишь книги? ― чуть подозрительно спросил хозяйский сын, уловив нотку радости в голосе гостя. ― Да, ― кивнул Лени. ― Понимаешь, мне ещё столько всего надо выучить, чтобы... чтобы не позорить Кристиана перед другими. Овайн прошёлся, поглядывая на полки. ― У нас не такая большая библиотека, как у герцога, конечно. Но тоже есть на что посмотреть. Лени понимал, что он сейчас проявляет бестактность, но вчерашний разговор никак не шёл у него из головы. ― Кристиан мне вчера рассказывал про тот бой. ― Где погиб Инир? ― не оборачиваясь, спросил Овайн, провел пальцем по золочёному переплету. ― Он там был, верно. ― Он сказал, про твоего брата баллады сложили. ― Да. ― Овайн подошёл к одной из полок и стал шарить в свитках. ― На, прочитаешь потом. Только не здесь, пожалуйста. Лени развернул свиток и прочёл заглавие: «О том, как рыцарь Инир, сын барона Джулиуса Бримарра, вернулся домой». ― Хорошо, ― сказал волчонок. ― Здесь не буду. Овайн по-прежнему стоял к нему спиной, и Лени показалось, что тот шмыгнул носом. ― Давно это было? ― осторожно спросил он. ― Два года тому назад. Иниру девятнадцать было, а мне четырнадцать. ― Это твой родной брат? Не просто единокровный, да? ― Да. У матушки нас было трое. Она, правда, давно умерла ―когда меня рожала. Отец долго не женился, это он после того, как Инира убили, нашёл себе новую жену. Лени тут пришла в голову мысль, что и Кристиан-то женился на своей Амалии всего год тому назад. Может быть, барон его уговорил: мол, надо род Каффов продолжить. Он подошёл к Овайну и тронул его за плечо. ― Прости, я больше спрашивать не буду. ― Нет, спрашивай, ― отозвался тот. ― Это же мой брат. Волчонок понял: хочет поговорить, а не с кем. ― Ты можешь рассказать мне о заставах? ― спросил он. Овайн повернулся к нему и кивнул. ― Погоди, я карту достану. ― Он открыл сундук и достал большую папку из телячьей кожи. В неё аккуратно были сложены планы крепостей. Такие подробные Лени ещё не видел ― конечно, у Кристиана они были, но волчонок не имел привычки смотреть, что там за бумаги лежат на герцогском столе да и не на все полки в кабинете заглядывал ― любопытство держал в узде. ― Это та самая застава? ― спросил он, глядя на план. ― Да, но они все похожи. Так, слушай: заставой командует капитан, ему подчиняются сержанты, ― начал Овайн. ― Отряд на заставе делится на роты ― по числу башен… Слушая младшего из Бримарров, Лени теперь сам ощущал себя цыплёнком. А мальчишка-то оказался знающим в военном деле ― пусть сам ещё не мог сражаться, зато рассказал много полезного. Волчонок слушал внимательно и вникал, понимая всё лучше, что доля виямского герцога да и баронов его ― не сахар. ― Капитаном ставят кого-то из дворян или дворянских сыновей, ― продолжал Овайн. ― Даже если опыта у них немного, это не страшно: сержанты отслужили по несколько... по много даже лет, начинали простыми солдатами. Лени кивнул ― понятно же, что на такое серьезное дело не бросят кого попало только за то, что родился в замке, а не в хижине. ― А... ― начал он было. ― Я же сказал: спрашивай. Инир пошёл служить вторым сержантом на западную башню. ― Смотрю я на план, ― Лени всё-таки решил не напоминать лишний раз. ― Ведь у нас нет сплошных укреплений вдоль границы. Значит, дозоры ходят? ― Правильно мыслишь. Дозоры ходят, сигнальные огни зажигают в случае чего. Граница-то длинная. Это рованцы сидят себе за укреплениями, постреливают, иногда совершают набеги на логова зверолюдов. Лени хмыкнул. Ему послышалось в словах Овайна некоторое пренебрежение к соседям. ― Кристиан говорил, что им тоже непросто. ― Не подумай, ничего против Рована я не имею. Но у них людских жертв не в пример меньше. ― Потому что... потому что наши люди гибнут вместо них? ― помедлив, спросил Лени. Овайн закусил губу, отвернулся, но справился с собой и кивнул, правда, молча. ― Это неправильно, ― решительно сказал Лени. ― И... Он оборвал себя, испугавшись на миг: чуть не проболтался о разговоре с Кристианом. Овайн, конечно, неплохой мальчишка, сын барона... но чего он будет стоить, если все секреты тут же выболтает каждому, с кем получится провести вместе полчаса. Волчонок покосился на нового знакомца, но Овайн или не заметил оговорки, потому что думал о своём в тот миг, или решил не спрашивать, раз о чём-то нельзя говорить. Перед обедом они расстались. Лени спросил, будет ли сегодня сын Джулиуса за столом вместе со всеми, но тот опять отказался. На нет, как говорится, и суда нет. Волчонок уже успел соскучиться по герцогу, да и сразу после трапезы им предстояло собираться в путь, поэтому он попрощался с Овайном, обещав написать первым, как только они вернутся в Виям. ― Если герцог запирался с отцом и другими, ― сказал Овайн, ― значит, снова что-то готовится, так что курьеры теперь будут мотаться туда-сюда. Ну... если ты забудешь, я тебе напишу. Кажется, не все приглашенные на совет рыцари остались на обед. Лени припоминал, что вчера их было вроде больше. Он сделал зарубку в памяти спросить об это Кристиана: нет ли в их отсутствии намёка на то, что они в чём-то разошлись с ним и бароном во мнениях. Слуга тем временем упаковал вещи, им оставалось переодеться в дорожное. Выйдя во двор вслед за Кристианом, Лени увидел весь их маленький отряд: охранники уже оседлали коней и ждали господина поодаль, не мешая ему прощаться с хозяином замка. Волчонок направился к своему коню, уверенный, что от него не требуется ещё раз заверять барона в своем почтении. Он обернулся на Кристиана и замер, удивлённый: Джулиус обнял Каффа не как хозяин гостя, не как вассал сюзерена. Лени даже рот открыл, не понимая ― Кристиан, конечно, годился барону в сыновья, но это не объясняло того, что он увидел. Он подошёл поближе и навострил уши. ― Не забудьте, что скоро мы уедем с Лени в Ахен, ― говорил Кристиан, всё ещё держа барона за плечи. ― Но оттуда я напишу вам, как закончу дела с Белтраном. ― Не забуду, мой мальчик. ― И барон огладил его ладонями по голове, по плечам и поцеловал в лоб. ― Творец вам в помощь. Он сделал шаг в сторону и посмотрел на Лени. ― Ну, молодой человек, идите сюда, попрощаемся. Волчонок неуверенно приблизился. Кажется, он чего-то ещё не знал об отношениях барона и герцога. Если в этой стране все вассалы так ведут себя с сюзеренами младше их по возрасту... Гутрум должен быть одной большой и счастливой семьёй. Барон наклонился к уху Лени и шепнул: ― Приглядывай за ним, парень, и заботься. На рожон не лезь и в заварушки ― тоже. ― Я... эээ... я никогда... ― промямлил волчонок, опустил глаза, вспомнив, как рвался на заставу, как дулся, что не берут. Оглянулся на Кристиана. ― Я позабочусь, ― сказал уже твёрдо. ― Вот и правильно. Успеешь ещё навоеваться на своём веку. ― Барон отечески похлопал Лени по плечу. ― Как, бишь, Кристиан тебя называет? «Моя светлость»? Волчонок почувствовал, что краснеет до самых ушей. ― Лени, уважаемый Бримарр, ― сказал он тихо. Уши горели. ― Тогда уж и я Джулиус. Ну, полно, полно. ― Он протянул волчонку руку, и тот её почтительно пожал. ― Счастливый вам путь, дети мои. Это выглядело как ещё одно благословение ― вроде того, что дала им мать-настоятельница. Но она же приходилась Кристиану тётушкой, а барон? Волчонок забрался в седло, бросая на герцога подозрительные взгляды. Кафф лишь усмехнулся, прекрасно понимая, что на привале, а то и задолго до него его будут допрашивать по всем правилам. Лени ещё раз оглянулся на замок, но ни в одном окне головы Овайна не увидел. Пока выезжали из города, было не до разговоров, а потом герцог как-то помрачнел, ехал задумавшись, и волчонок решил пока помолчать и его не тревожить. Все мысли его были заняты состоянием Кристиана, так что он и про свиток с балладой позабыл. К первому привалу герцог немного оттаял, но в разговоре никак не касался своих переговоров с баронами. Лени терпеливо ждал. На другой день до места прошлой стоянки добрались быстрее ― крюк до монастыря ведь делать не пришлось. Проскакали поворот к памятной деревне: Лени чуть нахмурился, вспомнив происшествие, и тут же улыбнулся, представив себе малышей. Их брат ― как его? ― Гарет, уже должен был добраться до замка. А вот и река. Перебрались на тот берег и стали готовиться к ночлегу. Пока охрана ставила палатки, Лени отошёл в сторонку и достал наконец из сумки свиток, который ему дал Овайн. Можно было подождать и до замка, но уж слишком странно вёл себя барон. Волчонок увидел уже знакомый заголовок: «О том, как рыцарь Инир, сын барона Джулиуса Бримарра вернулся домой», ― и принялся читать. Герцог меч свой убитому в гроб положил, И укрыл его стягом своим, как плащом, А тот гроб сколотили солдат и горнист, Из простых он досок ― без эмблем и герба. Восемь рыцарей доблестных гроб сей простой Погрузили в повозку и тронулись в путь. Впереди герцог Кафф ― он в крови и в пыли, И три ночи подряд не сомкнул он очей. И въезжали они в славный город Бримарр, Чтоб печальную ношу доставить отцу. А священник на башню послал звонаря, Чтобы колокол в замке услышал барон. И услышал барон, вышел сына встречать. Преклонили колени, покинув коней, Восемь рыцарей в ряд, герцог Кафф ― впереди. И не смеют ни слова сказать, ни взглянуть. И велел тут барон крышку гроба открыть, И перечить барону никто не посмел. Стяг откинул барон и взглянул он на то, Что от сына Инира осталось его. «Поднимись, герцог Кафф, ― говорит тут барон, ― И себя не вини, и взгляни на меня». «Поднимитесь и вы, ― молвил рыцарям он, ― Вам не гоже в пыли на коленях стоять. Вы изранены все, и доспехи в крови, И шатаетесь вы, словно бор на ветру, И на крупах коней не закрылись следы От клыков и дикарских поганых когтей. Пусть промоют вам раны, нальют вам вина, Пусть накормят, и спать вас уложат потом, Ты же, герцог мой добрый, прости старика, Что не дам я тебе с остальными уснуть. Расскажи мне всю правду: как сын мой погиб, Почему у него на груди твой клинок. Разве трусом он был и свой меч обронил, Разве спину свою показал он врагу?» И сказал герцог Кафф: «Храбро бился твой сын, И погиб, как герой, и врагов сокрушил Он без счёта. В атаку повёл свой отряд, Когда пал капитан. А что мой тут клинок ― То как дань его памяти, меч же Инир Не утратил, он тут», ― речь закончив свою, Герцог перевязь снял и из ножен извлёк Меч баронова сына ― отцу протянул. Удержал его руку барон и сказал: «Меч оставь ты себе, пусть свершится обмен. Пусть клинок сей и дальше поганых разит. А ты сыном мне будь». И они обнялись, И рыдали все рыцари, глядя на них. А когда же светило на замковый двор Опустило лучи, все увидели тут, Что седа у барона теперь голова. Читая, Лени внезапно представив себе картину, описанную безвестным менестрелем, ― суровых рыцарей, во главе с его Кристианом. Они сами только что из боя, потом еще разбирали тела, отделяя людей от зверолюдов, ища погибшего Инира, так что они в крови, в грязи, покачиваются на конях, держа спины ровно, как подобает мужчинам, пусть даже они разбиты усталостью и горем. Оглянулся на охранников ― не слышали ли те, как он всхлипывал. Они были заняты костром и палаткой. Лени утёр было глаза рукавом, и тут вспомнил, как с ними прощался барон, и зарыдал. ― Что стряслось, малыш? ― встревоженный Кристиан бросился к нему, присел рядом, обнял за плечи да заглянул в свернувшийся снова пергамент. ― Ничего, Кристи. Просто балладу прочитал. ― А… Знаю такую. И лучше, что прочитал. Слушать это невыносимо. ― Он привлёк к себе волчонка и поцеловал его волосы. ― Смеёшься? ― тот снова хлюпнул носом, глянул недоверчиво. ― Нет, ― Кристиан отбросил пергамент, вздохнул. ― У бримаррского трувера отвратительный голос. И редкостное пристрастие превращать обычную жизнь в старинную трагедию. Лени перегнулся через его колени, поднял свиток и спрятал его в сумку. ― Не делай из меня героя, ― сказал Кристиан. ― Ты ехал всю дорогу и о чём-то думал. ― Лени бы возразил, что герцог сам вовсе не обязан был лететь на заставу на помощь тамошнему отряду, рисковать жизнью ― достаточно было отдать приказ и послать наёмников, но не стал спорить. ― Ваш совет потерпел неудачу? ― О, нет-нет. Как раз там всё в порядке. ― А где не в порядке? ― требовательно спросил волчонок. За себя он больше не беспокоился, но если Кристиана что-то тревожило, оставаться в стороне не собирался. ― Я всю жизнь служил Бранну. Мне многое не нравилось, но я терпел, потому что это был мой долг вассала, рыцаря. Но моё терпение истощилось, терпение Джулиуса и многих других тоже. Но чтобы изменить положение, нам придётся стать заговорщиками и предателями. И в случае неудачи наши имена будут опозорены, даже если удастся бежать и сохранить жизни. ― Ты не можешь быть предателем, ― горячо возразил волчонок. ― А вот я болтун ― чуть не сказал Овайну, о чём вы там совещались. ― В семье барона отродясь своих не подводили, так что не бойся. Но впредь будь осторожен. Закон есть закон, и мы по букве его ― предатели короны. ― А мы не за закон, а за правду. Кристиан рассмеялся. ― Я не рвусь к власти, ― сказал он уже серьёзно. ― Если принц возьмётся за ум, я буду только рад. ― А если нет? ― осторожно спросил Лени. Щека герцога непроизвольно дёрнулась. ― Надеюсь, он возьмется, ― сказал сухо. ― Пренебрежение интересами страны ― это тоже предательство. ― Я вот что скажу, ― промолвил волчонок. ― Земли, борьба с советом ― это всё пустое, пусть болтают. Зато люди вздохнут спокойно и не будут горбатиться на войну. ― Война будет, ― сказал Кристиан. ― Да, но последняя. И никого больше не привезут домой с застав в забитых гробах. ― Тут ты прав, малыш. ― Я хочу помочь тебе, хочу что-то сделать, а не сидеть на твоей шее, ― твёрдым голосом сказал Лени. Герцог обнял его крепче. ― Будь со мной, верь мне, люби меня ― и тогда сердце моё будет спокойно, и силы придут, ― он сбился на шёпот, чтобы волчонок не слышал, как дрожит у него голос. ― Я всегда буду с тобой, что бы ни случилось, ― ответил Лени, поцеловав его руку, удивлённый, что просьба была сродни просьбе просто дышать. Кристиан закрыл глаза и прочитал про себя короткую молитву Творцу ― первую за долгие годы.