От Иларии до Вияма. Часть первая

―1― Накануне отъезда Лени написал письмо Овайну, благо Кристиан тоже отправлял большое послание с курьером в Бримарр. Лени сломал себе голову, гадая: как обратиться к баронскому сыну? Если писать по правилам этикета, то без кудряшек не обойтись, но парень все эти расшаркивания не любил. Так что Лени начал по-простому. «Дружище Овайн! Пишу тебе вкратце, ибо мы с утра уезжаем с моим герцогом в Ахен, и будем отсутствовать недели три ― не меньше. Но я не забыл о своём обещании. Так что по возвращении я постараюсь подробно описать тебе всё путешествие». Дальше Лени описал в красках, как он прижал хвост кастеляну, упомянул, что его друг поступил в гвардию и страшно горд этим событием. Слово за слово, письмо получилось немаленьким ― не стыдно было такое отправлять. Похвалив себя за осторожность и дипломатичность, Лени, довольный, лёг спать. Выезжали рано утром, и всё же на улицах уже сновал народ. Первым ехал гвардеец с герцогским штандартом, за ним ― двое людей Бартока. Лени ехал по правую руку от Кристиана, а дальше следовала охрана и взятые в поездку слуги, чьи лошади были нагружены поклажей. Волчонка немного удивило отсутствие Бартока, но Кристиан сказал, что телохранитель их нагонит. Народ приветствовал его светлость, выкрикивая здравицы в его честь. Кристиан пару раз махнул рукой кому-то, милостиво кивнул. Но на Платановой улице случилось неожиданное. Среди выкриков «Да здравствует его светлость!» вдруг послышалось «Да здравствует господин Ленард Мандриан!» Лени удивлённо посмотрел: не послышалось ли ему? У обочины стоял дядюшка Базиль и его ближайшие соседи, улыбались и махали ему. Лени направил коня к ним, наклонился в седле и пожал мастеру руку. ― Счастливого пути! ― сказал кожевенник. ― Спасибо, дядюшка Базиль. Толпа любит такие моменты. Раздались выкрики одобрения и хлопки. Когда Лени занял своё место рядом с герцогом, тот подмигнул с теплой улыбкой. ― Да я же просто… он же друг, ― сказал волчонок. ― Я знаю, и всё равно – молодец. Кристиан понимал, с какой скоростью разносятся по городу сплетни, но и хорошие слухи перелетают от человека к человеку с той же быстротой. Лени не знал о его ближайших планах, но по счастливому стечению обстоятельств, или по доброте душевной делал их всё более осязаемыми и обречёнными на успех. И он уже предчувствовал, что когда они вернутся в Виям, то здравиц в адрес волчонка будет звучать больше. С утра Барток доложил ему, что за кастеляном установлена слежка. Кристиан не сомневался, что Самс строчит доносы в Бранн. В ближайшее время у кастеляна всё равно не было бы повода что-то сообщать Совету ― визит в Ахен планировался давно. Раз в год герцог Кафф навещал старого герцога Белтрана ― к этому уже привыкли. Совет вообще не брал старика в расчёт. Конечно, всех волновало, кто же сменит бездетного герцога Карраса. Он пока что не назначил наследника, и Совет после его ухода мог послать в Каррас нового правителя, умри Белтран, не оставив вменяемого завещания. Состояние Карраса Совет не волновало. Земерканд, всячески угождая Бранну, имел все преимущества в кораблестроении и морской торговле. В Ахен тоже заходили купцы, но скорее по старой памяти. Почти все новые сделки заключали соседи. А путь меж тем предстоял долгим. Не было бы необходимости заезжать в Марч, то поехали бы напрямую, а так предстояло сделать крюк вдоль границы Земерканда. Заезжать в это герцогство Кристиан не хотел. Граница между Земеркандом, Каррасом и Виямом давно вызывала множество вопросов. Частично северная оконечность Земерканда соприкасалась с землями зверолюдов, но герцогству это ничем не грозило ― она была непроходима для дикарей. Мешали горы. Да и ближайшие соседи в Роване не давали дикарям спуску. Когда перекраивали пределы герцогств, Совет изогнул её линию. С одной стороны Виям получил новое полноценное графство Марч, но при этом на юге часть территории отошла к Земерканду, тем самым лишив Виям прямого пограничного соприкосновения с Каррасом. Дед Кристиана и его отец не обращали на это внимание, но их наследника такое положение вещей уже не устраивало. В свете ближайших планов ему необходим был этот чёртов перешеек между двумя герцогствами. Впрочем, сейчас он всего лишь ехал по собственной столице, направляясь с обычным визитом к престарелому соседу. Откладывать поездку не было повода, и без того она могла оказаться последней, да и прибыв в сонный Ахен, в котором время будто остановилось, можно было оказаться не за пиршественным столом, а на поминальной трапезе. Дорога по городу заняла больше времени, чем Кристиан рассчитывал, но это было хорошим знаком. Народ после тщательно спланированного бунта всё ещё чувствовал себя виноватым, а герцога, соответственно, добрым и справедливым. Такое настроение было правильным и полезным, а стало быть, и поддержать его, подыграть искренней радости горожан было совсем не грешно. Выбравшись за городские стены, Кристиан глубоко вдохнул, бросил взгляд на волчонка. Подумал о первой остановке, о не самой приятной атмосфере, засомневался ― стоит ли и мальчика тащить туда за собой, не отправить ли его вперёд, в Ахен, а самому разогнать пинком заржавевшие шестерёнки в приграничном графстве. Но отправить Лени одного, пусть и с сопровождением, через всё герцогство Кристиан тоже не мог. Во всяком случае, пока Барток к ним не присоединился, об этом не могло быть и речи. Они ещё не добрались до переправы, когда первый порыв ветра кинул им в лица придорожную пыль. ― Странно, ― сказал волчонок, ― выезжали при чистом небе. Вот на небо все и посмотрели. Левее города, оставшегося у них за спиной, на горизонте поднималась, клубясь, грозовая туча. Она росла прямо на глазах, вспучивалась по краям, словно хозяйка взбивала в тазу мыльную пену, и её становилось всё больше. Лени бросил на герцога взгляд ― неужели обратно, пережидать бурю, или всё же вперёд ― и задержаться, пока не кончится гроза да не высохнут пожитки? И возвращаться ― плохая примета, и переправляться в дождь не лучшая затея ― небесный огонь так и тянет к воде, что текущей, что стоячей, а окажешься рядом ― и тебе не поздоровится. Волчонок и поговорку старую припомнил, мол, если ни с того, ни сего гроза при ясном небе — это громовик оборотня ищет, обидели они его когда-то, а оборотень-то вот он. Странно, но Кристиан, кажется, совсем не удивился приближающейся буре. Они находились на открытом месте, поэтому герцог приказал скакать к окраине рощи, к невысокой поросли, и там спешиться и замотать головы лошадям плащами. Порывы ветра становились всё сильнее, уже отчётливо слышались удары грома. Туча изнутри освещалась змеями молний. И такой приказ был отдан как раз вовремя: лошади начали беспокоиться. Слуги поснимали с лошадей поклажу, чтобы заставить животных лечь на землю, что уже сделали охранники. Лени такой фокус ещё не знал, и Кристиан помог ему справиться с конём. Люди и лошади сбились вместе, укрылись плащами ― Кристиан накинул свой на волчонка, и тот сразу высунул любопытный нос ― дождь все ещё не начинался, а туча с клубившимися в ней молниями странным образом шла на них против ветра. Новый порыв ветра согнул молодую поросль. Вместе с ударом грома где-то в лесу раздался треск ломающегося дерева. Люди, как могли, успокаивали лошадей. Туча выплыла из-за горизонта, похожая на огромное перевёрнутое блюдо с рваными краями или на молочный гриб ― чёрная, страшная. Край её уже накрывал понемногу дорогу, откуда они успели вовремя уйти. Молния ударила в далёкое, одиноко стоящее дерево и подожгла его. Кто-то из свиты уже стал молиться Единому. Волчонок прижался к Кристи, ― почему-то ему показалось, что так и надо, а герцог обхватил его рукой за плечи, а свободную положил на рукоять меча. Лени припомнил, что громовик не только за оборотнями гоняется, но и боится оружия, о чём ему, теперь уже дворянину и воину, стыдно забывать. Сжал рукоять ладонью ― даже пальцы свело. У волка внутри шерсть на загривке дыбом встала ― от грохота, от близкого огня, от ощущения неправильности этой тучи и всей бури вообще. В монастыре его волк вел себя так же, что же ― и тут магия? И внезапно всё закончилось. Туча застыла на месте, и хотя гром ещё гремел, а молнии посверкивали, постепенно буря стихала, и туча начала расползаться, растворяться в небе. Охранники встали, подняли коней, распутали им головы. Слуги начали опять навьючивать поклажу на своих тягловых лошадей. Кристиан помог Лени подняться и справиться с конём. ― Что это такое было? ― спросил волчонок. ― Не в этом дело. Теперь нужно дождаться… ― Чего? Но Кристиан только обнял его за плечи, ободряюще потискал. ― Так чего дождаться, Кристи, ― спросил Лени снова, нетерпеливо, но вполголоса, чтобы слуги не слышали. ― Кого, ― так же вполголоса поправил Кристиан. ― Смотри. Он указал примерно в том же направлении, откуда появилась зловещая туча. Всадник летел по дороге во весь опор, держа что-то в вытянутой в сторону руке. Он приближался, и Лени наконец рассмотрел, что это… ― Барток! ― воскликнул он. ― Барток, ― улыбнулся Кристиан, потрепав Лени по волосам. ― Цени его, малыш. Нет человека надёжнее… Или нечеловека, — добавил он едва слышно. Чуткий слух волчонка разобрал его слова, Лени глянул вопросительно, намереваясь спросить, но Барток уже поравнялся с ними, соскочил с седла, казалось, на полном скаку, протянул герцогу свой груз ― плетёную корзинку, из которой выглядывал небольшой, туго затянутый холщовый мешок. Кристиан опустил корзину на землю, развязал верёвки. ― Не смотри, ― велел он сунувшемуся полюбопытствовать волчонку. Но тот и так почуял острый запах свежей крови, и понял, что только один круглый предмет может издавать его ― отрубленная голова. ― Да, это она, ― сказал Кристиан, затянул завязки, поднялся и отдал корзину одному из слуг. ― Скачи к реке и брось это в воду, чтобы течение унесло. А потом он подошёл к Бартоку и обнял его. ― Спасибо, ― сказал он. ― Не за что, ваша светлость, ― проворчал телохранитель по своему обыкновению. Кристиан хлопнул его по плечу, обернулся к свите. ― Едем! И вот все вскочили в сёдла и двинулись к переправе. Испуганный бурей паромщик, переправляя их тройками на другой берег, всё рассказывал о страхе, который он пережил, и о том, какие волны ходили по реке ― отродясь он таких не видел. С герцогом и Лени переправлялся Барток, стоял у перил, смотрел на воду и чему-то улыбался. ― Кристи, ― шепнул волчонок. ― А чья это голова? ― Той самой ведьмы, ― шепнул в ответ герцог. ― Раис? ― Да, конечно. ― Это она такую бурю устроила? ― ужаснулся Лени. Кристиан кивнул. ― Она нас поджидала. Барток никогда своих секретов не выдаёт. Даже мне. Но, кажется, он сумел заманить её в ловушку. Правда, использовал нас в качестве наживки. Барток, видимо, услышал, обернулся. Обычно бесстрастное лицо его приняло уморительное выражение: мол, это вы обо мне? Да как вы можете? Лени засмеялся невольно. А ещё он подумал, что если у Хрюшки появится свободное время, они смогут выбраться теперь на реку, и уже никого не придётся бояться. Дальнейшая дорога превратилась в чудесное путешествие, в увеселительную прогулку вдоль леса, через поля, где колосья уже ждали жатвы. Послеполуденный зной заставил их заехать в маленькую деревушку, чтобы напоить коней и наполнить фляги. У крайнего дома в саду рдели крупные черешни. Кристиан неожиданно спешился, махнул рукой остальным ― мол, вперёд, к колодцу. Лени забеспокоился, глянул на Бартока ― тот, по обыкновению, невозмутимый, остановил коня, ожидая господина. Герцог подошёл к забору, а с той стороны уже спешила к нему хозяйка ― пожилая женщина, а кроме неё никого во дворе и не было. Кристиан остановил поток её неуклюжего красноречия, которым его пытались приветствовать. ― Матушка, нельзя ли у вас немного отдохнуть? ― Да как нельзя? Можно. Только, ваша светлость, хозяйство у меня небогатое, да и гостей я не ждала, ― женщина выглядела растерянно и немного напуганно. ― Да вы не бойтесь, матушка. Мне-то уж очень ваши черешни нравятся. Люблю я их. Хозяйка заулыбалась. ― Рвите, ешьте на здоровье. ― Она открыла калитку, приглашая гостей. Вот тут и Барток спешился и шепнул что-то одному из охранников. Лени, раз такое дело, тоже спрыгнул на землю, привязал коня к плетню и поспешил за Кристианом. ― А что, дорогая хозяйка, ― сказал герцог, ― есть ли у вас скотинка? Судя по запаху ― есть. Корова? ― Одна корова-то и есть. Да птицы немного. ― Молока не нальёте моей светлости? Лени покраснел ― его поймали на слабости, а герцог обнял его за плечи. ― Ваша светлость… ― старушка слегка опешила, а потом сообразила, что речь идёт о неизвестном парне, который приехал с герцогом. Сюда-то городские слухи явно ещё не дошли. ― Молодой господин любит молоко? Идёмте в дом, милости прошу. С утра корову подоила, молоко уже из погреба, конечно, но свежее. Охранники подхватили поводья оставленных коней, потрусили неспешным шагом по деревенской улице к колодцу — мало ли какие у господ дела, Барток о них позаботится, а коней-то молоком поить не станут. Лени прошел за старушкой в домик ― небогатый, как хижина, где сам он жил с тем... неважно, когда-то жил ― только чистая, не в пример тому обиталищу. Хозяйка не суетилась, родные стены словно придавали уверенности. Спокойно, с достоинством даже усадила гостя за выскобленный почти добела стол, вот и кувшин глиняный на столе появился, и кружка с орнаментом, и тарелка с грубоватым деревенским хлебом. Лени казалось, давно он ничего вкуснее не ел. Кристиан тем временем вышел в сад ― и прямиком к дереву. Мимо него в дом прошагал Барток, старательно пряча улыбку, а он, как птица, ходил вокруг дерева и «клевал» сочные ягоды. Слуги за забором расположились на травке и чем-то перекусывали ― на привале будет не до того. Лени, напившись молока, поспешил на улицу, застав супруга за обиранием черешни. Кристиан сорвал ягоды-двойняшки, зацепил их Лени за ухо. ― Как молоко? ― спросил с улыбкой. ― Угадал? ― Вкусное, ― Лени поцеловал его и перевесил ягоды на пуговицу камзола. ― О, ты носишь мою эмблему? ― Как и полагается супругу. Кристиан тут же вернул поцелуй. ― Не устал? ― спросил он волчонка. ― Ничего, продержусь. ― До Марча езды примерно столько же, сколько и до Бримарра. ― Значит, одна ночёвка в лагере? ― обрадовался Лени. ― Да, на краю леса, ― ответил герцог, продолжая обдирать черешню. ― Но пока доберёмся до Ахена, палатка тебе успеет надоесть. ― А может, наоборот, так понравится, что я в спальне уснуть больше не смогу? ― лукаво поинтересовался волчонок. ― Поставишь мне палатку в саду? ― На двоих, ― рассмеялся герцог. Барток подошёл к ним и попросил фляги. Пора было собираться в дорогу. Пока хозяйка собирала ему черешни в маленькую корзинку, Кристиан зашёл в дом и оставил на столе столбик серебряных монет. Они проскакали по деревне, сопровождаемые лаем собак и любопытными взглядами ребятишек, сидевших верхом на заборах или глядевших сквозь щели плетней. Здешнее безлюдье объяснялось просто: все работали в поле, а дома оставались старики да малые дети. Всадники прибавили хода и до самого привала скакали рысью. ―2― Кристиан то и дело посмеивался, глядя на Лени. Губы у того были пунцовые ― он так старательно пытался оттереть их от ежевичного сока: нашёл на вчерашнем привале куст, объелся, так и лёг спать с синими губами. Герцог всё шутил, мол, он не виноват, что губы у его светлости распухли, как после первой брачной ночи. ― Почему я помню, что такие ягоды растут на деревьях? ― спросил Лени, прервав поток подтруниваний. ― Ежевика не растёт на деревьях. ― Похожие. Тоже чёрные почти, но побольше. ― Хм, это тутовое дерево, но в Вияме оно не растёт. ― Герцог помолчал, потом погладил волчонка по плечу. ― Зато оно растёт в Каррасе. Везде, даже в Ахене на улицах. ― Я помню, что… ― начал было Лени, но запнулся и помрачнел. «Творец, ― подумал герцог, ― ему бы родственничка моего выдержать, а ведь ещё Каррас впереди. И что будет, когда мы найдём этого недобитого царём калхедонца?» И тут же, испугавшись дурных мыслей, пожелал этому неизвестному человеку долгих лет. К удивлению волчонка, ни одного лагеря наемников в графстве Марч не оказалось. Он и Кристиана спросил, тот подтвердил ― все они в Вияме. Здешние крестьяне жили спокойно, горы с их ужасами были далеко, и Лени ожидал увидеть зажиточные деревни ― тут-то не было, не должно было быть дополнительных налогов ― продуктовых да фуражных, и землю не занимали тренировочные поля, и коней не собирали для военных нужд. Но изобилия особого что-то не было видно, а поля да выпасы выглядели похуже, чем в окрестностях Вияма. И волчонок вспомнил поговорку, что рыба гниёт с головы. Сам город отличался обилием питейных заведений и лиц древней профессии обоих полов. Но нельзя сказать, что выглядел он бедно ― в большей степени грязнее, чем Виям и Бримарр. На подступах к городу герцог послал вперёд сообщить об их прибытии. По лицу Кристиана скользнула и растаяла брезгливая гримаса. ― Такого бардака... ― пробормотал он, негромко, но Лени расслышал, ― такого бардака здесь даже после смерти старика не было... ― Графа? ― переспросил Лени. ― Да, отца нынешнего… кто бишь он мне? Свояк? Амалия ему кузина, и он опекал её какое-то время. ― А сам он женат? ― Нет, ― рассмеялся Кристиан. ― Он меняет фаворитов, как перчатки. Или они его бросают, не могут долго выдержать. Лени посмотрел на герцога расширившимися глазами, но ничего не сказал. Сам граф Седрик Марч встречал их на ступенях замка ― не такого укреплённого, как в Бримарре и поскромнее размерами, чем в Вияме, но было заметно, что гнёздышко то и дело перестраивали ― башни выглядели поновее стен и построили их на новомодный манер, украсив каменной резьбой и рельефами. Рядом с графом стоял, видимо, очередной фаворит ― здоровый парень лет двадцати пяти, выше любовника на целую голову и раза в два шире в плечах. Седрик, правда, был, что называется, красавчиком и чем-то напоминал покойную герцогиню. Тщательно ухаживал за собой, одевался по последней столичной моде, которую в Вияме не слишком жаловали за вычурность: штанины разных цветов, да ещё срамной капсюль выделялся. Камзол короче некуда и рукава двойные. Марч кисло улыбался, пока не увидел, как бывший родич помогает какому-то юнцу спешиться. Улыбка тут же стала слащавой. ― Это вот и есть мой… чёрт знает кто, ― сказал тихо Кристиан. ― Вечер добрый, Седрик. Сто лет не виделись. ― И добавил под нос. ― Ещё бы сто лет не видаться. Граф склонил голову, и Лени уже не знал, куда себя деть от его оценивающего взгляда. ― Мой супруг, Ленард Мандриан, ― представил волчонка Кафф. ― О! ― только и выдохнул Марч и протянул волчонку руку без перчатки. Не пожать означало нанести оскорбление. Лени снял перчатку с правой руки и пожал потную графскую ладонь. ― Наконец-то ты взялся за ум, дорогой Кристиан, я так до сих пор не понял, зачем тебе понадобилась эта ненормальная сучка, моя сестрица. Время все ставит на свои места, не так ли? ― промолвил Марч и неожиданно поцеловал Лени руку, как женщине, уцепив взглядом кольцо на пальце. ― Добро пожаловать в мой дом, Ленард! Тихий семейный вечер... что может быть приятней... Лени подавил желание отереть руку о штаны. Можно, конечно, предпочитать свой пол, но говорить с таким пренебрежением о собственной сестре. И тем более о женщине. Да пусть она хоть распоследней сучкой будет. Поймав взгляд графского фаворита, волчонок чуть заметно отрицательно качнул головой. Они обменялись взглядами, вроде: «Только сунься» — «Да мне больше делать нечего!» Презрительно скривив губы, Лени последовал за Кристианом в замок. Тот положил ладонь на плечо супруга и сказал, вроде бы обращаясь к нему, но чтобы Марч слышал. ― Тихий семейный вечер будет посвящен разговору о налогах, любовь моя. Будет не слишком интересно, но познавательно. Могу я рассчитывать на поддержку вашей светлости, или вам нужно отдохнуть после верховой езды? ― Я обожаю финансы, вы же знаете, ― томно ответил Лени, покосившись на графа. ― Меня хлебом не корми, дай проверить записи ― приходы, расходы. Когда они оказались в предоставленных им покоях, спросил уже серьёзно. ― А что, граф не платит налоги? ― Платит, но как-то нерегулярно. Частями и по настроению. Лени подумал, что герцогиня, выходит, пошла в счёт задолженности. ― Сложно со всеми этими наследственными владениями, ― серьезно сказал Кристиан. ― Отец Амалии владел этим графством, но сыновей у него не было, а власть переходит по мужской линии. Так что после его смерти замок перешел нынешнему графу... Хотя он совершеннейшая бестолочь. Не знаю, может, хоть в постели хорош, но правитель из него... Волчонок выразительно посмотрел на герцога ― мол, и слава Творцу, что не знаешь. ― И много в Вияме таких владений? ― Таких вообще или таких бестолковых? ― улыбнулся Кафф. ― Бестолковых. Наследственных земель в Вияме восемь ― это я помню, и кроме Марча, есть ещё графство, остальные земли под баронами. ― К счастью, бестолковое всего одно. Иначе я сам бы давно повесился. Но во втором графстве наследнице всего три года, всем заправляет её мамаша, ― герцог поцеловал волчонка. — Иди в ванную, пока вода не остыла. Нам ещё предстоит испортить хозяину тихий семейный вечер... Рассмеявшись, Лени разделся и шмыгнул в ванную. ― А кто мне спину потрёт? ― спросил он через приоткрытую дверь. Бесшумно вошедший в спальню Барток понимающе ухмыльнулся и приложил палец к губам. ― Планы не изменились? ― тихо спросил он. Кафф отрицательно качнул головой. Барток ответил коротким поклоном и исчез за дверью. Сбрасывая на ходу одежду, герцог отправился в ванную. ― Только спину, моя светлость? – спросил он, глядя на уже сидящего в горячей воде волчонка. ― Уверен? ― А как же тихий семейный ужин? ― удивился Лени. Когда герцог устроился в ванной, он подобрался поближе. ― Иди сюда. ― Кафф усадил его себе на бёдра, провёл губкой по спине. ― Постараемся не опоздать к столу. ― Волк понял, ― улыбнулся Лени. ― Волк будет вести себя пристойно. ― Нам бы разобраться с моим родичем, переночевать, и уехать отсюда поскорее. ― Кристиан поцеловал волчонка. И, правда, ― только переночевать. Оба думали об одном и том же: любить друг друга под этой крышей ― грех. Потому они вымылись, как перед боем, переоделись и отправились в небольшой зал с камином, где их уже ждал граф ― и один, без своего «мальчика». Герцог окинул взглядом приготовления ― розы в высокой вазе восточного витого стекла, два бокала, кувшин с вином, свои любимые черешни в чеканной серебряной миске... ― Ещё один бокал, Седрик, — сказал он невозмутимо, пропуская вперёд волчонка. ― И что-нибудь мясное, мы всё-таки с дороги. Непередаваемая гамма чувств отразилась на лице графа: от разочарования до хищной надежды. Кристиан придвинул к столу ещё одно кресло и усадил в него Лени. Наполнил бокал, отпил, выждал немного и передал мальчику. ― Может, позволите вклиниться между вами? ― Граф коснулся руки герцога с недвусмысленной улыбкой. ― Что-нибудь ещё, чтобы удовлетворить вашу светлость?.. Лени посмотрел на серебряную посудину ― черешни, подумать только! И сделал добрый глоток вина на голодный желудок. А потом увидел ладонь графа на руке Кристиана… И что-то произошло ― Лени сам не понял. Только перед глазами вдруг красная муть легла, и голова страшно заболела, словно череп раскололся от удара, а потом зрение изменилось, стало волчьим, и Лени услышал, как кости хрустнули, оскалил неизвестно откуда взявшиеся клыки и угрожающе зарычал на графа. В нос ударил острый запах мочи. Всё это произошло в считанные минуты. Кристиан подхватил его на руки, и волчонок услышал, как он почему-то говорит графу: ― Штаны смени. Идиот. Покачивая Лени на руках, как маленького, бросил в спину перепуганному Марчу: ― И бумаги прихвати. Нашу светлость это вполне удовлетворит. Кристиан сел в кресло, усадил волчонка на колени. Тот уткнулся ему носом в шею, вдыхая запах и успокаиваясь. Лоб его покрылся испариной, голова ныла, но стало заметно легче. Слуга робко заглянул в зал, выставив перед собой поднос с кушаньем, словно обороняясь от неведомого чудовища, пробравшегося в замок. Он нарезал запечённый окорок, разложил по тарелкам, полил соусом, боязливо попятился к дверям, когда герцог взмахом руки отпустил его. Кафф отрезал кусочек, попробовал на вкус, проглотил и, подождав немного, следующий поднёс на двузубой вилке к губам волчонка. Тот отвёл его руку. ― Всё хорошо, Кристи. Я сам. ― Он потёрся щекой о его щёку, слез с колен и сел за стол. Когда они почти закончили ужинать, в дверь протиснулся граф, держа в руках увесистый том. Увидев на нём другие штаны, Лени чуть дёрнул уголками губ. Седрик положил книгу на стол и застыл на почтительном расстоянии. ― Налоговые ведомости? Любопытно, ― промолвил герцог. Граф то и дело косился на Лени, который спокойно ел мясо и запивал его вином. ― Седрик, ― негромко сказал Кристиан, ― я ведь не отдыхать приехал да фаворитов сравнивать. В тронном зале Вияма сейчас ставят второе кресло. Ленард ― соправитель и наследник. Если помнишь, твоя кузина получила только место в моей постели. Почувствуй разницу... На первой части этой речи волчонок приподнял брови. Услышав про трон, он почувствовал, как по спине прошёл холодок, но ничем не выдал своего состояния, а только промокнул салфеткой губы, отодвинул тарелку в сторону и притянул к себе книгу. ― Вы поговорите, мой дорогой, а я почитаю, ― сказал он. Читал он быстро ― и опять не помнил, когда так приноровился. Отрывая от роз в вазе листы, делал кое-где закладки. ― Догадываюсь, что делами графства ты не занимался отродясь, Седрик, ― по-прежнему невозмутимо говорил герцог. ― Думаю также, что содержание этой книги его светлость, а значит, и меня, обрадует не слишком. Если ты не знаешь законов, я напомню ― уклонение от уплаты налогов считается государственным преступлением и карается в зависимости от статуса виновного. Для графа, помнится, предусматривалось отсечение головы. Как вариант ― лишение титула и состояния с пожизненным заточением в монастырь. За неимением на столе колокольчика, Лени постучал по бокалу вилкой и потребовал у появившегося слуги пергамент и письменный прибор. ― Мне кажется, или тебя не устраивают оба варианта? ― спросил Кристиан графа, глядя, как Лени, скривив губы, начал заполнять лист цифрами. Марч открыл рот, чтобы хоть что-то сказать, но у него вышло нечто вроде жалобного всхлипа. «Удавить бы тебя, чтоб не мучился», ― подумал Кафф. Графу недавно стукнуло двадцать семь, а ума до сих пор было, как у младенца. ― И что там, ваша светлость? ― осведомился герцог у волчонка. ― Погодите, ваша светлость, ― отозвался тот. ― Он вас обкрадывает, его обкрадывают ― тут одним листом не обойтись. ― Он уже изгрыз кончик одного пера и принялся за второе. ― Рискну предположить, что сам граф всё-таки никого не обкрадывал, по крайней мере, сознательно, ваша светлость, ― герцог поцеловал перепачканные чернилами пальцы Лени. ― Для этого мозги нужно иметь. Или... ― вновь посмотрел на хозяина. ― Удиви меня! Скажи, что сам придумал хитрый способ утаивать деньги от казны. Обещаю, что голова твоя останется на месте; у меня медовый месяц, я излишне мягкосердечен... ― Тогда графу остаётся только посочувствовать, ― сказал волчонок. ― Так… В этом месяце его надули на семь тысяч лун ― с грошами. Гроши подарим, правда, Кристи? Надо же на что-то будет гроб покупать. Ничего вразумительного родич сказать так и не сумел. Кафф сомневался, что он вообще хоть раз заглядывал в свои расходные книги. После слов волчонка бедолагу затрясло, герцог даже решил, что тому вновь потребуется отлучиться в гардеробную. К счастью, обошлось... ― Преступникам гробы не полагаются, любимый, их закапывают в мешках, ― словно между прочим заметил Кафф и обернулся к побелевшему графу: ― Семь тысяч лун только за последний месяц, Седрик. Сколько же ты задолжал за последний год своего правления? Лени дописал столбец. ― Кое-где будет и поменьше. Но в сумме получается, если округлить, восемьдесят шесть тысяч ― по июль. ― Их надо вернуть, граф, ― нахмурившись, сказал Кристиан. ― Лучше решить это дело внутри семьи, чем дожидаться людей из Бранна. Тогда уже точно полетят головы, и за свою, как ты понимаешь, я буду держаться до последнего. Мне есть, для кого жить. В казне у тебя таких денег нет, так что придётся поискать. Кто тут занимался счетами, ваша светлость? Волчонок назвал три имени, которые числились в записях. Он захлопнул книгу и ткнул перо в чернильницу. Голова страшно разболелась. ― Вот ими и займутся Барток и его люди. Думаю, к утру деньги отыщутся. Что касается тебя, Седрик... если ты добровольно и без лишнего шума откажешься от правления, тебе сохранят и жизнь, и свободу. Будешь жить спокойно, рискуя только задницей, а не головой. Замок, разумеется, ты освободишь. ― А где?.. ― выдавил из себя Марч. ― Так у тебя же есть имение на границе с Земеркандом. Вернёшься в отчий дом. Он посмотрел на Лени ― вид у того был совершенно измученный. ― Всё, Седрик, разговор окончен. Кристиан встал и подал волчонку руку. Кивнув близкому к обмороку графу, тот сам дошёл до двери. Оказавшись в коридоре, Лени уцепился за плечо герцога, и когда тот подхватил его на руки, он не протестовал. ― Кого ты поставишь на место Марча? ― только и спросил. ― Старшего сына барона Джулиуса, ― ответил Кристиан. ― Это хорошо, ― шепнул Лени и провалился в сон. Неся своё сокровище в спальню, герцог обмирал от мысли, выдержит ли его волчонок тот груз ответственности, который его стараниями лёг на ещё недостаточно окрепшие плечи. Но иначе он поступить уже не мог. Ночью, пока Лени спал, Кристиан написал ещё два послания: письмо на заставу для старшего сына барона Бримарра, который ни сном ни духом не ведал о том, что на него свалился титул графа, и письмо самому барону ― с извинением, что военная карьера его отпрыска так внезапно прервалась. Оба отправил с надёжными людьми. Рано утром Барток доложил, что графство больше ничего не должно Вияму. Руки и головы местных любителей поживиться за счёт казны в основном остались на местах. Седрик, бледный, дрожащий и одетый не в пример скромнее, чем накануне ― чуть ли не в трауре, выслушал указ герцога «О лишении Седрика, графа Марча, графского звания и титула и ссылке оного Седрика в родовое имение». При том присутствовали все обитатели замка, и мало кто сочувствовал бывшему хозяину. Когда сундуки изгнанника погрузили на телеги, а он сам в дорожном плаще уже собирался сесть на коня, то и дело оглядываясь по сторонам, словно кого-то ждал, к нему подошёл слуга и передал письмо. Прочитав его, бедняга самым натуральным образом зарыдал. ― Надо полагать, его любовник написал, что он не дурак тоже отправляться в ссылку, ― вполголоса сказал Кристиан волчонку, стоя у окна и глядя на отбытие бывшего родича. ― Мне его почему-то жалко, ― вздохнул Лени. ― Сам себя довёл, ― махнул рукой Кристиан. ― А нового графа жалко ещё больше, ― усмехнулся волчонок. ― Вот уж досталось наследство. ― Полная казна, приструнённые казнокрады, ― хмыкнул герцог. ― Не скажу, что это так уж плохо. В графстве, думаю, все уж в курсе, что да как тут произошло. Ронан уже три заставы сменил, сумеет управиться с народом. ― Но больше всех мне жалко тебя, ― сказал Лени, глядя в сгорбленную спину уезжавшего со двора замка Седрика. ― Мало своих печалей, так ты себе ещё такого наследничка нашёл. Если это, конечно, не было сказано, чтобы поставить родича на место. ― А чем тебе наследник-то не глянулся, моя светлость? ― поинтересовался Крис. Обнял волчонка за плечи, дунул в волосы на затылке. ― По мне, так лучше нет и не надо. Лени повернулся к герцогу и обнял его. ― Хорошо я этого наследника знаю, ― вздохнул он. ― Намучаешься ты с ним. Он понимал, что другого выхода у Кристиана не было. Хоть и супруги они, но их частная жизнь и положение волчонка ― вещи разные. Царевна-то калхедонская ― первая ласточка. Будут и другие желающие намекнуть, что любовь любовью, а наследника бы хорошо иметь. ― Что в Бранне-то скажут? И хоть и дворянин оказался, но ведь ещё и волк. Крис чуть приподнял его подбородок, посмотрел в печальное лицо. ― Вот что ты себе опять придумал, ― сказал с притворной строгостью. ― В чём мучения-то? Разве что в полнолуние опять до одышки меня загоняешь, да и то привыкаю уже. А что до Бранна... ― тут он рассмеялся. ― Я их собираюсь послать ко всем чертям, разве в такой момент разрешения на брак спрашивают? ― Не слушай меня. Это я хандрю просто, ― пробормотал Лени, прижимаясь лбом к чёрной шерсти камзола. Он стиснул зубы, чтобы не разреветься. Устал, и боялся того, что с ним вчера случилось. Кристиан обнял его. ― Задержимся здесь, чтобы ты отдохнул? ― шепнул волчонку. ― Или поедем, да привал сделаем пораньше? ― Поедем отсюда, ― отозвался Лени глухо. В замке ещё чувствовалось присутствие родича ― так быстро здания не очищаются ― и волк внутри щерился, топорщил шерсть, Лени сдерживал его из последних сил. ― Поедешь со мной? ― спросил герцог, приблизив губы к самому уху волчонка. Тот закивал, уже не в состоянии что-либо сказать. ― Ну, ничего, ничего, ― Кристиан погладил его по волосам. ― Пойдём, малыш. Через пару шагов подхватил волчонка на руки, понёс на двор. Барток словно мысли читал — распахнул дверцу крытой повозки. Кристиан заботливо устроил волчонка на подушках, сам сел рядом. Махнул рукой охране, и кортеж выехал за ворота неспешным шагом. Лени не возражал, что его опять носят на руках, как ребёнка. Ночью он почти не спал: прислушивался к звукам за дверями. Вся челядь в замке не смыкала глаз, готовя Марча к отправке в ссылку, и хотя никакой угрозы не было, посторонние звуки то и дело вырывали из дремоты, и Лени вздрагивал, как сторожевой пёс. Они проехали совсем немного, как он крепко уснул. Этот внезапный сон встревожил герцога, хотя ни жара не было, ни, наоборот, испарины от упадка сил. ― Как думаешь, князь уже в Ахене? ― спросил он Бартока, выглядывая из окна повозки. ― Должен был уже отправиться домой, — отозвался охранник. ― Так далеко я не вижу. Но если ничего не случилось, то... ― он развел руками. ― Жаль, ― сказал Крис. Посмотрел на Бартока. ― Хотелось повидаться. Но если ничего не случилось ― то и хорошо.