От Иларии до Вияма. Часть первая

―1― Они переправились через Шанну, захватили немного территории Бранна и въехали на земли Карраса. Чуть только отряд герцога продвинулся дальше, как им пришлось прибавить хода. Кристиана пугало состояние волчонка. Он то возбуждённо озирался вокруг, удивлялся, что знает названия деревьев и цветов, приподнимаясь в стременах, обдирал ягоды с тутовника, перемазался им по уши, хохотал и кидался в Кристиана шишечками от кипариса, то впадал в уныние, о чём-то упорно думал и даже порой не слышал, когда к нему обращались по имени. Не выдержав, Кристиан поравнялся с Лени и перетащил его к себе на седло. ― Что с тобой, моя светлость? ― спросил он озабоченно. ― Ты сам не свой. ― Опять меня взяли в плен, ― улыбнулся волчонок. Он посмотрел вокруг, на местность, по которой они проезжали. ― Мне тут кажется всё знакомым. Я не говорю, что был именно тут, видел эту речку, ― он показал на маленькую речушку, впадающую, как и многие другие, в Диллису, ― но всё вокруг я уже видел. Я не удивляюсь, не думаю: «Творец, что за красота кругом». Но когда пытаюсь вспомнить что-то ещё, у меня не выходит. ― Может... ― Кристиан нахмурился. ― Может, кто-то приложил старания к тому, чтобы ты не вспомнил? Я, конечно, больше привык полагаться на добрый меч, на худой конец, добрый кинжал в спину, но есть ведь еще и магия... ― Я себе придумал, что если увижу отца, то вспомню его, ― сказал Лени. ― А если нет? ― Тогда мы поедем к моей тётушке, обратимся к сёстрам ― ты понял, каким. Может, они что-нибудь смогут сделать? Лени вздохнул и замолчал. Становилось жарко, а значит скоро опять придётся делать привал ― здесь стоянки разбивали дважды в день: на ночь и чтобы укрыться от полдневной жары. Рукава от камзолов давно отвязали, даже охрана распоясалась, спросив разрешения у герцога. ― А какой он, Белтран Мореплаватель? ― спросил Лени. Ему не хотелось опять возвращаться к тяжёлым мыслям и всегда нравилось, как Кафф рассказывает. Кристиан усмехнулся, почесал нос, как всегда делал, когда о чем-то напряжённо размышлял. ― Тебе попадались книжки про пиратов, когда ты копался в библиотеке? ― спросил он весело. Волчонок кивнул. ― Представь себе пиратского адмирала, ― сказал Кафф. ― На корабельном мостике, в пылу боя, под пушечный грохот... Вот это и есть герцог Белтран. Сейчас он, конечно, ведёт совершенно мирную жизнь, да и то — ему уж за девяносто. Лени улыбнулся. ― Ого! Какой почтенный старец! ― Что ты, старец, но никак не почтенный ― разве что в силу возраста. Если бы не немощи и не слабое зрение, он бы ещё нам, молодым, показал! ― Ты же называешь себя пожилым герцогом? ― усмехнулся волчонок. ― А то. Пожилой и есть, ― рассмеялся Кристиан. ― Но перед Белтраном-то сущий младенец. ― Если ты младенец, то я ― кто? ― Прелестное дитя, ― Кафф пощекотал волчонка, и тот залился хохотом, заюлил, завертелся в его руках так, что едва не свалился с коня. Перейдя вброд безымянную речушку, они приближались всё ближе к широкой Дилиссе, медленно несущей свои воды в Великий Океан. На её пологом тенистом берегу решили разбить лагерь, наловить рыбы и зажарить на углях. Ахен лежал в стороне от её берегов, и, переждав зной, им вновь предстояло свернуть вправо, петляя меж виноградников и полей. Первым делом напоили коней, которые почему-то с подозрением смотрели на воду, фыркали, но пили. Отведя животных под деревья и привязав их, слуги достали снасти, забросили их, насадив мальков, снующих в нагретой солнцем заводи ― их можно было наловить прямо шапкой. ― Что-то рыба беспокойна, ― заметил один из слуг, глядя на всплески по всей водной глади. Но пока ждали поклёвок, никто в воду и не лез, чтобы добычу не распугать. Надо сказать, что речную рыбу в Каррасе не слишком жаловали, считая её излишне костлявой, и предпочитали морскую. Так что в Дилиссе рыба так и кишела. Местные ходили на реку рыбачить, если уж совсем нужда замучает. Прошло совсем немного времени, и вот уже у костров закипела работа: рыба шла крупная, как на подбор. ― Здешний водяной любит путешественников? ― говорили слуги. ― Словно пригнал кто рыбу. ― Не он ли там плещется, ваш водяной? ― Барток указал на середину реки. Из воды показалась серая блестящая спина с чуть заметным возвышением на хребте. ― Это не рыба. Кто это? ― послышались голоса. ― Да дракон это, дракон, ― буркнул телохранитель, развалившийся под деревом. ― Драконов не видели, что ли? Судя по всему ― не видели. В сказках и легендах повествовалось о хищных гигантах, плюющих огнём, но все прекрасно знали, что драконы пусть и крупные животные, но совершенно безобидные. Услышав крики людей, дракон высунул из воды голову на длинной толстой шее и поплыл к берегу. ― Снасти прочь из воды, ― приказал Барток. ― Поранится ещё. По размерам-то не взрослый. Дракон замер, не доплыв до мелководья, и уставился на людей, только голову медленно поворачивал, рассматривая их, изучая. Кто-то из слуг нервно хихикнул. Да уж и охрана сгрудилась у берега вместе со слугами. Кристиан драконов на своём веку видал не раз, но пошёл вслед за волчонком, которому не терпелось взглянуть на «зверушку», а заодно проверить ― встречал он раньше таких, или нет? Только Барток всё так же лениво лежал под деревом. Лени вцепился Кристиану в руку ― на всякий случай, но дракон никаких враждебных намерений не выказывал, и, расхрабрившись, волчонок поднял одну рыбину и кинул её зверю. Она плюхнулась у самой его туши. Дракон посмотрел на странную рыбу, которая не пыталась уплыть, а только ещё оживала, медленно поводя плавниками, но признал её вполне съедобной, ухватил пастью, утыканной мелкими зубами, подбросил в воздух и проглотил в два приёма. Потом решил, что пора и честь знать, ― или Барток был прав, и дракон их был ещё малюткой, а где-то поблизости плавала мать, ― только зверь, словно ухмыльнувшись на прощание, развернулся и поплыл себе охотиться, а взрослые мужчины ещё долго, как дети, перебивая друг друга, обсуждали диковину. За разговорами почти незаметно поджарилась рыба, путешественники ― по крайней мере, слуги и охрана ― с аппетитом перекусили, продолжая судачить и всё прибавляя дракону размер. Волчонок чуть поклевал предложенный обед, подремал в объятьях супруга ― и, собравшись, отряд двинулся дальше. До Ахена оставалось четыре перехода. ―2― Всякий портовый город имеет ту особенность, что в нём не заблудишься, ― начнёшь спускаться по улице вниз, обязательно к морю попадёшь. А коли уж одна из наиболее длинных называется Портовая, а вторая ― Дворцовая, то любой путешественник, приехавший в Ахен, поймёт, что на первой он найдёт множество трактиров и постоялых дворов. Если ж доберётся по второй до герцогского дворца, то местные жители подскажут, что в определённые часы здесь разрешается погулять по парку ― в той части, куда допускаются посетители. Глядя на белые дома, на цветы в горшках, которыми были утыканы и балконы, и крылечки, Лени думал, что ахенцы не унывают, или же привыкли жить в порядке и чистоте, и не собирались отказываться от обычаев. Но извёстка на домах кое-где облупилась, да и люди в иноземных одеждах на улице встречались нечасто. Кристиан послал охранника в порт ― на всякий случай узнать о кораблях из Иларии: приплывали ли, давно ль, а может, какой купец до сих на якоре стоит. На Бартока он при этом даже не глядел, хоть и усмехнулся одними губами. Охранник, в хозяйские настроения особо не вникавший, поскакал выполнять распоряжение. Лени крутил головой по сторонам, словно губка впитывая впечатления: каменные, выглядевшие такими надежными, дома, узкие ― дай бог всаднику протиснуться ― проулки, цветы, черепичные крыши, узкие печные трубы, кованые металлические флюгеры и решетки, мощёная камнем мостовая, истоптанная множеством ног, колес и копыт, ― пожалуй, единственное напоминание о том, что город этот некогда был центром оживлённой торговли. И запах, запах моря, заполнявший собою весь город, все лёгкие. Ближе к дворцу улица расширилась ― тут жили богатые горожане, желавшие каждый иметь свой сад с парочкой кипарисов, магнолией, какими-нибудь цветущими кустарниками, а от запаха роз у Лени уже начала кружиться голова. Охранник догнал их почти у самых ворот парка, шепнул герцогу, что из порта недавно только в Иларию отплыло торговое судно, а других нет. ― Жаль, ― пробормотал Кристиан, нахмурившись. Барток оставался невозмутим, словно ему были совсем не интересны иларийские суда и те, кто на них плавает. ― Вот и дворец, ― заметил он. ― Маркис, Йорвет! Повинуясь невысказанному приказу, двое телохранителей вырвались вперед, спеша сообщить о прибытии своего господина. Дворец пока что еле виднелся ― пара башенок за деревьями. Парк всё тянулся и тянулся, и устроен был как-то странно ― островками, между которыми пролегали аллеи, где могли проехать и всадники. Наконец, за очередным поворотом открылся вид на герцогскую резиденцию. Лени не знал, как выглядит Замок Совета в Бранне или королевский дворец, но он подумал: не от зависти ли к здешнему великолепию в столице постарались, воспользовавшись старостью Белтрана, придушить ахенскую торговлю? Дворец напоминал лиманские образцы: у гутрумских соседей было принято строить такие внешне простые, но гармоничные здания с отделкой из мрамора. Он обнимал западным и восточным крылом площадь перед главным входом, по бокам которого стояли стражники. Двери были распахнуты, местная знать и гости входили и выходили из них. Лени думал, что во дворце жизнь тоже замерла ― ан, нет. Кавалькада гостей едва вывернула из-за поворота, как во дворце затрубили в трубы, из дверей высыпали слуги, вежливо, но настойчиво раздвинув посетителей, расстелили ковровую дорожку. Кристиан спешился, поставил на ноги волчонка. ― Ваша светлость, ― сказал с улыбкой, ― вот мы и прибыли. Им навстречу спешил разряженный толстяк ― кастелян. ― Добро пожаловать во дворец! ― объявил он с поклоном. ― Его светлость приказал провести вашу светлость в ваши любимые покои. Он просил передать, что подождёт, пока вы отдохнёте с дороги, и обещает не умирать до ужина, ― выпалил кастелян со страдальческим выражением лица. Кристиан расхохотался. ― Можно подумать, что шутки его светлости для вас редкость. Кастелян лишь поднял брови. Видно было, что шутки хозяина для него до сих пор были нешуточным испытанием, однако обсуждать это с гостями он определенно не собирался. Кафф усмехнулся, обнял Лени за плечи и повел его во дворец по ковровой дорожке. ― Разместите лучше моих людей, ― сказал он семенившему за ними кастеляну, ― а я кое-что покажу моей светлости. Дорогу я и так знаю. Когда толстяк убрался восвояси, Кристиан повёл Лени одной ему известной дорогой. Попадавшиеся им придворные приветствовали владетеля Вияма ― мужчины кланялись, дамы приседали. Наконец, Кафф толкнул одну из дверей, и они оказались в небольшом зале, где на стене висел огромный портрет такого красавца, что у волчонка дух захватило. На загорелом лице мужчины особенно выделялись голубые глаза. ― Вот таким Белтран был в молодости, ― сказал Кристиан. ― И чего же у такого божества из Лимана наследников нет? ― удивился волчонок. ― Вот так… вышло. Хотя женат он был дважды ― первая жена-красавица от него сбежала. Наверное, не выдержала соперничества с мужем в красоте, ― усмехнулся герцог, ― а вторая была ничем не выдающейся женщиной, умерла лет тридцать тому назад, с тех пор Белтран вдовеет. ― Бедный, ― вздохнул Лени. ― Подожди... вдовеет лет тридцать, ты сказал? Так ты ему будто сын, да? ― Вроде того, ― Кристиан улыбнулся. ― Вроде и взрослый уже, а рядом с ним все равно себя чувствую десятилетним сопляком, впервые увидевшим море. ― Получается, что у тебя два названных отца, ― заметил Лени. ― Получается, так, хотя если бы не несчастье, мы с бароном так и прозывались бы просто друзьями, а с Белтраном я близок с самого детства. Пойдём в комнаты, моё сокровище, тебе надо отдохнуть. А говорить мы можем и там ― да хоть сидя в ванне. Слуги уже всё приготовили для них, но Кристиан не сразу оттащил волчонка от странной картины, нарисованной прямо на стене ― работы лиманского мастера. Светлые и в меру прохладные из-за близости парка комнаты так и располагали к отдыху. ― Тут и дверь есть, ― удивился Лени. ― Да, можно спуститься прямо к морю, ― герцог вовремя схватил волчонка, ― успеешь, моя радость, мы не завтра уезжаем. Всё увидишь. ― Пожалуйста, Кристи, ― Лени сложил руки, словно в молитве, и заглянул ему в лицо. ― Только море. Только одним глазком. А потом сразу в ванну. ― Ладно, ― сдался Кристиан. ― Идём. После соленой воды и так, и так отмываться. Волчонок заорал от радости, скинул с себя камзол и вылетел в парк. ― Да подожди! ― крикнул ему вслед Кафф. ― Меня забыл. Лени остановился, но смотрел с таким нетерпением, словно хотел сказать: «Ну, и пожилой же ты герцог!» Кристиан скинул камзол, степенно вышел из покоев и внезапно сам побежал по петляющей дорожке. ― Так нечестно! ― крикнул Лени и бросился вслед за ним. Кафф подождал его за очередным поворотом, и на золотистый, тёплый от солнца песок они вбежали вместе. Волчонок замер на месте, Кристиан молчал, не мешая ему ― Лени озирался по сторонам, настороженно прислушиваясь, приглядываясь, принюхиваясь. ― Ну, и что ты стоишь? ― Кристиан принялся раздеваться. Волчонок посмотрел вокруг ― на берегу никого не было, дворец скрылся за деревьями. Ни слуг, ни охраны. Волны еле лизали песок. Лени так привык уже, что вокруг него постоянно находятся люди ― даже когда они с Кристи оставались наедине в спальне, он знал, что за дверьми в замке продолжается ночная жизнь. Он растерялся. ― Что ты, милый? ― герцог обнажённым подошёл к нему и снял с него рубашку. ― Не бойся. ― Мы... мы одни? ― Лени снова огляделся, всё ещё не веря. ― Барток где-нибудь поблизости, ― шепнул ему Кристиан. ― Но подсматривать не станет. Волчонок потёрся лицом о его плечо. ― Здесь хорошо вечером, ― сказал герцог. ― Вода будет тёплая, как парное молоко. Она и сейчас тёплая, но в сумерках купаться в море особенно приятно. ― Опять придём? ― Конечно. А сейчас просто окунёмся и немного поплаваем. Ты удивишься, как это легко, совсем не так, как в реке. И, правда, стоило Лени войти в воду, он даже застонал от удовольствия. ― Не стони так, ― рассмеялся Кристиан, ― а то я не доживу до ужина. ― Я попробую, ― пообещал волчонок, сильно сомневаясь, что получится выполнить это обещание. Облизнул губы ― горько-соленые на вкус. И вкус этот тоже казался знакомым. Зайдя в воду по пояс, они поплыли, но даже для Лени красоты моря как-то померкли ― он всё больше на Кристиана смотрел, на его плечи, руки… ― Твои взгляды жгут сильнее, чем солнце, ― неожиданно промолвил герцог. Волчонок воззрился на него, впервые слыша из его уст признание в духе менестрелей. А герцог подплыл ближе, жадно поцеловал в губы. ― Поплыли к берегу, мочи нет. Лени губы прикусил, чтобы снова не застонать. На этот раз от предвкушения. Кристиан улыбнулся. Выйдя на берег, заботливо устроил волчонка на расстеленной одежде, навис над ним на вытянутых руках. ― Дорога была слишком длинной, ― шепнул, принимаясь целовать. Лени уже было безразлично ― одни они на этой полосе прогретого песка или нет. ―3― Барток уже подходил к пляжу, когда услышал вовсе не шелест волн, а звуки погромче. Усмехнувшись, он повернул назад, чтобы подождать наконец-то уединившихся светлостей на почтительном расстоянии, дабы и не подслушивать невольно, когда за деревьями мелькнуло что-то белое. Барток неслышно скользнул на тропинку, заметил спину человека, сделал ещё пару шагов, и остолбенел. ― Али? Слуга князя вздрогнул и обернулся. ― Господин? ― он низко поклонился. ― Князь тут, во дворце? ― Тут, господин. Три дня, господин. ― Да что ты заладил?! ― Что, господин? ― Тьфу! ― выругался Барток. ― Столько лет с князем путешествуешь, мог бы уже язык выучить! Иди, скажи ему… Мой герцог, мой, понимаешь? И господин Ленард… Волк! Понял? Здесь они. Иди, скажи! ― Да, господин, ― Али поклонился вновь, интонации его не изменились. Даже Барток не смог бы сказать, понял он или нет, однако по направлению к дворцу Али зашагал довольно резво ― куда быстрей, чем до их встречи. Оставшись один, Барток перевёл дух ― ему не нравилось, что он вдруг так внезапно проявил горячность ― и это при чужом слуге. Он задумался, куда бы могли поселить князя. Зная этот дворец хорошо, давно изучив вдоль и поперёк, решил, что по какому-то странному стечению обстоятельств, покои князя находятся неподалёку, иначе бы Али не стал бродить в той части парка, которая предназначалась только для особых гостей герцога Белтрана. Что ж... господа могли и увидеться, подумал он. Вечером. Когда... когда прогулка на пляже закончится. Усмехнулся про себя ― могут и вместе на вечернее купание отправиться, почему бы нет. А он присмотрит, чтобы никто не беспокоил их светлостей. Всех. И тут он услышал чьи-то шаги ― это не Али возвращался. Другая походка, уверенная ― так ходят господа, а не слуги, и не стук грубых подошв по камешкам слышался, а мягкие шлепки восточных туфель. Лицо Бартока словно окаменело, а сердце предательски напомнило о своём существовании. На сей раз волосы князя были убраны в узел на макушке, а часть их тяжело лежала на плечах. Он даже подвёл глаза, как принято в Иларии, и они казались ещё больше и темнее. Барток каким-то звериным жадным взглядом мгновенно окинул его всего, взгляд цеплялся за смуглую кожу, не скрытую синим и белым шёлком одеяния: крепкая шея, мускулистая безволосая грудь в вырезе рубахи, изящные линии икр и щиколоток. Шалья не просто заметил, что на него смотрят, он почувствовал этот взгляд так же безошибочно, как если бы герцогский телохранитель... этот странный человек ладонями провел по его коже, забравшись под одежду. Почувствовал ― и опустил глаза, справляясь с дрожью. Проще всего было бы списать её на холод или страх, однако здесь, в приморском городе, как раз стоял жаркий сезон, что же до страха... князь давно уже ничего не боялся. Но привычка ― вторая натура, а при любом дворе человек приучается держать себя в руках и прятать эмоции ― особенно от слуг. Барток слугой, конечно, в представлении Шальи не был ― в его глазах он по положению был равен Акшаю, начальнику иларийской княжеской стражи. И всё же чужой, непонятный и, пожалуй, опасный. Чем именно, Шалья уже не мог с уверенностью сказать. ― Вы не при герцоге, господин Барток? ― улыбнулся князь. ― Их светлости отдыхают с дороги, ― отозвался Барток. Взял себя в руки, взгляд сделался прежним ― чуть отстранённым. Казалось, даже воздух сделался чуть холодней. Шалья понимающе кивнул. ― Отдых с дороги необходим двум любящим, ― промолвил он. ― Его светлость герцога Белтрана лекарь и ведьма, наконец-то, уговорили лечь поспать. ― И он послушал? ― удивление и недоверие выразилось лишь в едва заметной приподнятой брови да улыбке, скользнувшей по губам быстро и почти неприметно. ― Ему просто надоели уговоры, ― улыбнулся Шалья. ― Его светлость герцог Кафф будет рад, что вы здесь. ― Барток опять перешёл на официальный тон. ― Я не сомневаюсь. Да и герцог Белтран раньше не говорил со мной о делах, но в этот раз он изменил своим привычкам. Вероятно, нам троим будет что сказать друг другу. Барток развел руками — мол, не по адресу, светлейший, моё дело — безопасность. Но по губам снова скользнула едва приметная улыбка. То ли представил себе, о чём речь пойдет, то ли просто порадовался, что князь задержится в городе. ― Если его светлость Кафф пожелает поговорить со мной до ужина, передайте, что я с радостью с ним встречусь, ― сказал князь. ― Всенепременно, светлейший, ― ответил Барток, опустив взгляд и тут же опять узрев княжеские щиколотки. Представил себе, как ложится на эту щиколотку ладонь, медленно поднимается вверх. Тряхнул головой, отгоняя наваждение. Нет, так решительно не годилось. Никуда не годилось. Еще немного ― и можно подавать в отставку, что за толк в телохранителе, который вместо того, чтоб заботиться о сохранности тела своего господина, только и думает, как бы подобраться совсем к другому телу. Он поднял глаза на лицо князя, и успел уловить выражение, которое сменилось ничего не значащей светской любезностью, ― сожаление. ― А если я захочу поговорить с вами, светлейший? ― спросил он тихо. Протянул руку, коснулся волос, пропустил сквозь пальцы шёлковую прядь. ― Что может быть лучше приятного разговора? ― промолвил Шалья, чуть больше растягивая гласные, чем обычно. Бартоку показалось на мгновение, что он или издевается, или набивает себе цену, как последняя дешёвая девка. Он с трудом подавил желание разложить князя прямо на ближайшей скамье. Но Шалья вдруг легко погладил его по щеке, тихонько тронул пальцем уголок губ и что-то тихо шепнул по-иларийски. Барток усмехнулся, прижал его ладонь к своей щеке. ― Обещаю, он будет приятным, ― шепнул телохранитель. И опять непонятная печаль скользнула по лицу князя. Барток подумал: уж не считает ли Шалья, что на нём лежит какое-то проклятие? Иларийцы в такие вещи верили, ну да Барток проклятий не боялся ― сам мог кого угодно проклясть при желании. Впрочем, здесь, при свете дня, когда Кристиан и волчонок оставались на пляже одни, об этом не стоило заводить разговор ― он мог получиться слишком долгим и слишком... личным. ― До вечера... ― сказал Барток тихо, коснулся губами ладони князя. ― До вечера, Шалья... Он, может, и нарушил границы приличий, но уж точно не сказал ничего ужасного, чтобы от его слов выражение лица князя сделалось таким, что впору на похороны собираться. Но при том он вдруг поцеловал Бартока в губы, да так, что скамья стала желанной уже по другой причине ― земля из-под ног ушла. Барток выпустил его ладонь из рук и всё-таки присел на нагретый солнцем мрамор, глядя вслед уходящему князю. Несколько мгновений, не больше, ― и он вскочил, чтобы вернуться на берег. По его расчетам, Кристиан и волчонок уже не возражали бы против компании. А они как раз поднимались навстречу ему по дорожке, обнявшись, о чём-то шепчась. Поднимались медленно и устало, слегка пошатываясь, будто пьяные, и не глядя перед собой. Остановились и стали целоваться, будто им было всё мало. ― О боги, ― пробормотал Барток. ― Ваша светлость... ― взяв себя в руки, окликнул он. ― Светлейший с радостью побеседует с вами до ужина, будь на то ваша воля. ― Барток… ― улыбнулся Кристиан, посмотрев на него. «Голову ему напекло, что ли?» ― проворчал про себя телохранитель. Впрочем, тогда он вынужден был признать, что ему напекло не меньше. ― Так значит, князь здесь? ― голос герцога звучал несколько хрипло. ― Вот прекрасная новость, не правда ли, моё сокровище? ― Ещё бы! ― радостно ответил волчонок. ― Вам бы отдохнуть сейчас, ― хмыкнул Барток, ― ваши светлости. Самый жаркий час. Идёмте-ка под крышу. Его светлость Белтрана ведьма с лекарем отправили в мирный сон, так что торопиться пока некуда. При слове «ведьма» волчонок насторожился и вопросительно посмотрел на Кристиана. ― Да, милый, я могу попросить Белтрана. Но Барток прав ― нам надо отдохнуть. Они стали подниматься по дорожке. ― Разбуди меня через час, ― попросил герцог телохранителя. ― Слушаюсь. ― И… Барток… ― герцог ласковым шлепком отправил волчонка в покои, подошёл к телохранителю и понизил голос. ― Если тебе нужно будет отлучиться вечером, то считай, что я уже разрешил. Барток ответил непроницаемым взглядом. Кристиан даже засомневался на миг ― видел ли он что-нибудь, было ли, что видеть. Барток улыбнулся вдруг ― лицо просветлело, сделалось совсем молодым ― и склонил голову, благодаря. ― 4― Барток разбудил герцога через час, как и обещал. Тот поцеловал недовольно промычавшего что-то во сне волчонка и, отослав Бартока в другую комнату, принялся одеваться. ― Останься со мной, ― сказал он телохранителю, когда вышел к нему. ― Тебе тоже полезно будет послушать, чтобы мне не пересказывать. Раз уж ты тоже в числе заговорщиков теперь, ― он положил Бартоку руку на плечо. ― Вы в этом сомневались? ― усмехнулся телохранитель. Когда в дверь постучали, Барток открыл, пропустил князя, невозмутимый. Остался у двери, почти слившись с нею. Князь пришёл не один, а с Али, который внёс всё необходимое для чаепития. ― Э, так дело не пойдёт, ― сказал Кристиан, после того, как они с князем любезно поприветствовали друг друга. ― Барток, садись с нами. Нечего там у двери стоять. Телохранитель молча присоединился к ним. Али приготовил чай, поклонился и исчез за дверью. Князь сам наполнил чашки, протянул одну Кристиану, вторую, чуть помедлив, Бартоку. Их пальцы на мгновенье соприкоснулись. ― Пришла пора открыть карты, ― сказал Кристиан, сделав вид, что не заметил паузы. ― Вияму пришла пора выходить из тени Бранна. ― Согласен, герцог… ― начал князь. ― Давайте без титулов, Шалья, прошу вас. ― Хорошо, мне очень приятно это слышать от вас. Но вы правы, Бранн себя уже давно изжил. Как столица, в смысле расположения, он, конечно, имеет преимущества перед Виямом, так как расположен удобнее и безопаснее, но как источник власти только вредит. И лучше, если возвысится другое герцогство и возьмёт власть в свои руки, чем Гутрум распадётся. ― До этого предстоит долгий путь, ― сказал Кристиан. ― Завтра я надеюсь сделать первый шаг. Один из первых, ― поправился он, припомнив свои дела в Марче и работу над финансами с подсказками волчонка. ― Если я правильно понял, ― сказал Шалья, ― то герцог Белтран хочет наконец-то объявить вас своим наследником? ― Совершенно верно. ― Что ж, со своей стороны Илария готова сделать всё, чтобы вам помочь. ― Почему? ― спросил вдруг Барток. ― Потому что нам это выгодно, главным образом, ― улыбнулся Шалья. ― А вы думали, я излишне сентиментален? Не когда речь идёт о государственных интересах. Барток улыбнулся одними губами. ― Нам нужны корабли в Ахене, как вы понимаете, Шалья, ― сказал Кристиан. ― Они будут. ― Я подумывал провести здесь ярмарку, ― сказал Кафф. ― Осеннюю. Удобное время. Урожай уже собран, но море ещё спокойно. Нашим и вашим купцам, искренне надеюсь, это принесет выгоду. Тем проще будет превратить ярмарку в традицию. ― Я могу приказать нашим купцам направить сюда корабли, ― сказал Шалья. ― Остальное за вами. Но одними нашими купцами вы не обойдётесь. Вам бы стоило снизить пошлины, чтобы привлечь корабли из Рована. Я бы очень советовал вам, друг мой, наладить отношения с Притцем. И в будущем, когда дело дойдёт до зверолюдов, наши войска должны иметь возможность беспрепятственного прохода по их территории. ― Вы готовы послать войска? ― изумился Кристиан. ― Разумеется, ― пожал плечами Шалья. Кристиан кивнул, пока никак не обозначая своё отношение, но принимая во внимание. ― Что до пошлин... ― он помедлил. ― Мне нужно посоветоваться. За их спинами кто-то негромко ойкнул. Кафф повернулся, улыбнулся проснувшемуся волчонку. ― Иди к нам, моя светлость, ― он протянул руку. ― Нужен твой совет. Лени улыбнулся князю, поздоровался. ― А что это вы пьёте? ― спросил он. ― Это чай, ― Шалья хлопнул в ладоши, призывая Али. ― Свежего, и ещё одну чашку для его светлости Ленарда. Они подождали, пока волчонок попробует чай. ― Странно как. Но вообще приятный вкус. ― Его можно делать сладким, ― сказал Шалья, ― в Притце любят пить так. ― Сахар дорогой, ― заметил Лени. ― Они добавляют мёд, насколько я знаю. Но у них холоднее, чем в Гутруме, и они так согреваются или лечат простуду. ― И давно вы продаёте чай в Притц? ― спросил Барток. ― Довольно давно. Калхедонцы вот пытались выкрасть у нас саженцы чайных кустов, ― рассмеялся князь, ― но из-за своих разногласий так и не воспользовались плодами воровства. ― Кстати о Калхедонии. Вы ведь не слишком её жалуете? ― продолжал расспросы Барток. ― Мы не жалуем тамошнего царя. Он узурпатор, ― ответил князь, слегка удивлённый такой настойчивостью телохранителя. ― Но мы отвлеклись от пошлин, а его светлость Ленард уже проснулся окончательно. ― А этот напиток очень бодрит, ― признал волчонок, слегка покраснев. ― Конечно, Али заварил покрепче. ― Вы же тут решили обойтись без титулов, ― напомнил Лени, ― почему же я исключение? Шалья кивнул. ― Так что ты думаешь о пошлинах, дорогой супруг? ― спросил Кристиан. ― Ты у меня знаток финансовых вопросов. ― Я думаю, что Земерканд уже не сможет снизить их ещё больше ― им просто некуда будет снижать. А мы потом окупим их за счёт доходов от продажи товаров. Всё равно цена получается выше, чем при закупке. Заметив, что Кристиан о чём-то задумался, Лени тронул его за плечо. ― Простите. Жаль, что Гутрум не граничит с Иларией. Я бы не отказался от возможности посовещаться с вами, Шалья, при случае. ― О, это не так сложно устроить, на самом деле, ― пожал плечами князь. ― Только это должно остаться тайной между нами. В Бранне не придут в восторг, если узнают о таких вещах. Тем более речь пойдёт о магии. Тут Барток загадочно улыбнулся. ― Вот ты всегда знаешь больше, чем говоришь, ― ворчливо заметил Кристиан. Шалья с любопытством взглянул на телохранителя. ― Я всего лишь наслышан о могуществе иларийских магов, ― уклончиво промолвил Барток. ― Так что же они могут? ― спросил Кафф. ― Перенести вас на летающем ковре к нам в Виям? ― Это сказки, что вы, ― рассмеялся Шалья. ― Они всего лишь могут открыть дверь в ваш замок. Барток улыбнулся ещё шире, а Кристиан с волчонком непонимающе переглянулись. ― Я не колдун, что бы там Ленард не думал, ― сказал князь, ― и я не могу сказать точно, каким образом они это сделают, но если по-простому, то я, войдя в некую комнату нашего дворца и пройдя через некую условную дверь там, попаду в ваш замок. ― Прямо во плоти? ― изумился Кристиан. ― Да уж, не как дух. ― И это не опасно? ― Ничуть. Мой отец так делал неоднократно в начале своего правления, когда ему требовалось мгновенно оказываться на севере страны, и это ничуть не убавило ему ни здоровья, ни сил. Конечно, чтобы пронзить такое расстояние, магам придётся потрудиться. ― Вы их не боитесь? ― спросил Лени. ― Ведь такую власть имеют. ― Магов такой силы немного, и они все связаны клятвой верности нашему дому, а потом они страшатся гнева богов и не сделают ничего, что вредит человеку после смерти. Не в пример вашим. Я не хочу сказать, что каждый день буду приходить к вам пить чай, ― рассмеялся Шалья. ― Но при случае смогу оказать помощь или дать совет. ― А к вам можно будет попасть? ― полюбопытствовал волчонок. ― Конечно. ― Ведь ваш отец не будет против? ― Лени, ― мягко упрекнул Кристиан уже полного предвкушений чудесных путешествий супруга. ― Мой отец по некоторым причинам будет только рад, ― ответил Шалья серьёзно. ― Это сократит время ваших странствий? ― мягко спросил Барток. Князь кивнул, чуть нахмурившись. ― И всё же, ― спросил Кристиан. ― Что нужно сделать нам, чтобы ваши маги добились успеха? ― Вы возьмёте у меня одну вещь, которая давно уже принадлежит мне, найдёте комнату ― пустую, подальше от чужих глаз. Ключи от неё должны храниться только у вас с Ленардом, или ещё у Бартока, если вы пожелаете. В этой комнате не должно находиться ничего, кроме этого предмета ― он послужит для магов маяком. Кристиан сразу подумал о спальне покойной Амалии. ― А дверь? ― спросил Лени. ― Мы ставим там дверь, но можно воспользоваться пустой рамой в рост человека, установить её на опорах посреди комнаты. Дверь хороша только тем, что она скрывает от человека то место, куда он должен попасть. Если раму или дверь просто обойти кругом, то ничего не произойдёт. Нужно шагнуть сквозь. Это не совсем приятные ощущения ― очень кружится голова, но привыкнуть можно. ― А вторую дверь надо заложить кирпичами, ― сказал тут Лени. ― Ты думаешь о том же, о чём и я, моя светлость? ― улыбнулся герцог. ― Ну, а что комнате пропадать? И потом она так удобно расположена. Князь посмотрел на обоих вопросительно. ― Я подумал о бывшей спальне герцогини ― она пустует, ― пояснил Кристиан. Шалья рассмеялся. ― Только не пугайтесь, если маги поначалу промахнутся, и в вашей с Ленардом спальне появится странного вида мужчина ― весь в белом и с бритой головой. ― Если он не свалится нам на постель, мы переживём, ― усмехнулся Кафф. ― А и свалится ― переживем, ― сказал Лени, ― лишь бы в пустую падал. ― Я думаю, мы ещё не раз обсудим подробности, ― сказал князь. ― До моего отъезда. А пока... ― Пока можно считать, что вечер был приятным, ― сказал Кристиан. ― И многообещающим. ― Хранят вас боги, ― князь поднялся с места, хлопком в ладоши призвал слугу. Тот собрал чайный прибор, удалился с подносом. Кристиан посмотрел на своего телохранителя, незаметно для Шальи подмигнул ему. Барток помрачнел, но всё-таки вышел в коридор вслед за князем, не мешая герцогу и волчонку собираться к аудиенции. Глядя вслед идущему к своим покоям князю, он почувствовал, что у него ноги вдруг приросли к полу. Али с подносом уже скрылся за дверью, Шалья в коридоре остался один. Он неожиданно обернулся и посмотрел на Бартока. ― Хотите проводить меня до двери и убедиться, что герцогскому союзнику ничто не угрожает? ― спросил он тихо и, казалось, совершенно серьёзно. Барток подошёл к нему. ― Хочу проводить... ― отозвался он эхом. Помолчал, беря себя в руки. Добавил: ― Если у вас нет других… желаний... хотелось бы закончить недавний разговор. Шалья улыбнулся так, словно хотел сказать, что его желания уже давно умерли. Но всё же жестом пригласил Бартока войти.