От Иларии до Вияма. Часть первая

―1― На внешнем дворе замка всегда сновал туда-сюда народ: слуги, торговцы ― поставщики товаров и продуктов, просители… Хрюшка заметил мальчишку, одетого хорошо, хотя неброско, держащего под уздцы серого в яблоках коня. Прикинув на глаз его цену, а также цену седла и сбруи, Хрюшка удивился такому гостю ― если знатного происхождения, то почему топчется тут как бедный родственник? ― Вы кого-то ищете, господин? ― спросил он, подходя к незнакомцу. А уж изнеженный-то ― ровно девка. ― Мне нужно видеть господина Ленарда Мандриана, ― ответил мальчишка фальцетом, но тут прокашлялся и сказал уже тоном ниже: ― Я его друг. Лет пятнадцать, наверное, ― ишь, голос вон ломается. ― И вы путешествовали без сопровождения? ― удивился Маттиас. ― Как ваше имя, позвольте узнать? Чтобы я мог сообщить о вас его светлости. ― Его светлости обо мне знать вовсе не обязательно. Мне просто нужно поговорить с другом. ― Я имел в виду его светлость Ленарда, ― вежливо улыбнулся Хрюшка ― он уже успел понабраться манер, подцепил и эту особую улыбку: любезную, но с оттенком превосходства. ― Светлость? ― вырвалось у мальчишки изумлённое, и снова фальцетом. Ну точно как девка, Хрюшка заржал бы ― но продолжал держать лицо. Мальчишка задумался, а потом сказал: ― Доложите его светлости Ленарду Мандриану, что его хочет видеть досточтимый Овайн Бримарр. На «досточтимом» Хрюшка чуть не икнул, но услышав фамилию барона Джулиуса, поклонился и поспешил на поиски Лени. Волчонок отыскался совсем в неожиданном месте ― часовне. Маттиас застыл на пороге, мысленно попросил разрешения у Единого. Лени стоял спиной к двери, разглядывал поблекшую фреску. ― Ваша светлость, ― обратился к нему Хрюшка, не уверенный, что их никто не слышит. ― К вам пришли. Овайн Бримаррский просит принять его. Лени резко обернулся, узнав голос и удивившись обращению и вестям. ― Овайн? Быть того не может… Он подошёл к Хрюшке и взял его под локоть. ― Покажи мне, кто себя называет Овайном Бримаррским. Они быстро прошли по коридору и спустились вниз, и всё равно, когда оказались во дворе, по виду мальчишки было заметно, что он уже напуган долгим ожиданием и взглядами, которые то и дело бросали на него слуги. Лени ахнул и поспешил к нему. ― Творец! Я думал, это какой-то розыгрыш! ― воскликнул он. ― Овайн, друг! Как ты здесь оказался? И ты приехал один? Овайн огляделся по сторонам. Маттиас понял намёк и отошёл в сторону, делая вид, что его здесь больше нет. ― Я сбежал, ― признался гость тихо. ― Не выдашь меня? ― Как? Зачем сбежал? ― волчонок понизил голос. Слуги, конечно, при виде Ленарда сразу поклонились ему, и не только не перестали глазеть на незнакомого юношу, приехавшего к их господину, но и вполне резонно ожидали каких-то приказаний. Лени поманил одного, велел взять вещи гостя и отнести в указанный покой, а второму велел передать жеребца на попечение конюхам. ― Идём, покажу тебе твою комнату, ― сказал Лени. ― Так что случилось? ― У меня вышла ссора с отцом. Он считает меня сосунком и не желает слушать о воинской выучке для меня. ― Но ты же лучник. ― Да что это такое? Лучник… ― Овайн передёрнул плечами. ― Я хочу обучаться бою на мечах, хочу быть воином, как мой брат… как мои братья, ― поправился он. ― Мой брат тоже лучник, ― сказал Лени. ― Не все рождены рубиться. ― Ах, да, ты же писал, что нашёл брата… Мы ровесники с ним, да? ― Да, одногодки. ― Но ведь если твой брат захочет учиться бою на мечах, ему никто не станет препятствовать, правда? ― Он и учится, ― вынужден был признать Лени, ― но он для этого не создан. ― Слабоват? Волчонок резко остановился. ― Мой брат не слабак! ― отрезал он. Овайн тоже остановился, губы его задрожали. ― Я не хотел... никого обидеть, ― сказал он тихо. Лени пожалел о своей вспышке. ― Конечно… прости. А мы как раз пришли ― вот твоя комната. Он открыл дверь и пропустил гостя вперёд. ― Ты ведь с дороги, устал… Хочешь освежиться и поесть? Скажу слугам, чтобы приготовили баню. Овайн вдруг замялся. ― Потом… я хотел ведь узнать, можно ли мне куда-нибудь тут… ― Что? ― не понял Лени. – Я скажу Тьерри ― это домоправитель, он пришлёт кого-нибудь ― помочь вещи разобрать, ну всё такое. Захочешь в баню или поесть, просто скажи. ― А можно мне... учиться? ― неуверенно спросил Овайн. ― С твоим братом. ― Мы всё уладим, ― ответил волчонок. Но он подумал, что придётся писать барону ― тот ведь уже ищет сына. Хотя была надежда, что Джулиус согласится оставить Овайна у них. Лени хотел этого даже не для себя, а для Альти. У того не складывалось с Хрюшкой, а Гарету приходилось больше заниматься ― ведь он только начинал, и у него не было отца, который бы два года учил его премудростям военного дела. ― Я скоро вернусь, ― пообещал он. На всякий случай он попросил стражника быть поблизости ― мелькнула мысль, что Овайн может испугаться и опять пуститься в бега ― потом ищи его. Найдя Тьерри, Лени сообщил, что в замке гость. ― Овайн Бримаррский. ― Простите, господин Ленард? Овайн? Тьерри спрашивал так, словно сомневался в правильности имени. ― Овайн, ― подтвердил волчонок уверенно. ― Что-то не так? Домоправитель задумчиво посмотрел на него. ― Нет-нет, ваша светлость. Я распоряжусь. Лени кивнул и поспешил обратно к другу, а Тьерри, вместо того, чтобы заняться гостем, направился в кабинет герцога. Овайн никуда не сбежал ― сидел себе на стуле, совершенно потерянный. ― Не горюй, что ты? ― Лени дружески хлопнул его по плечу. ― Мне как раз пора идти на урок к Мастеру мечей. Хочешь со мной? ― Хочу! ― обрадовался Овайн. Мастер мечей, когда волчонок представил ему друга и просил позаниматься и с ним, почему-то очень удивился, а потом предложил молодым людям потренироваться вместе. В этом был резон ― Лени уже многому научился и мог показать освоенные приёмы другу. А как говорили древние лиманцы, «повторенье ― мать ученья». Своего меча у Овайна не было ― только кинжал, так что клинок ему принесли из оружейной, выбрав полегче ― по руке. Меч Овайн держать умел, и даже кое-что знал ― юноши двигались медленно, скрещивали оружие в разных позициях, но Бримарра почему-то всё время заносило ― то назад, то вбок. Мастер мечей смотрел, сокрушённо качал головой, но молчал. Молодые люди не заметили, как на площадку вышел герцог и встал неподалёку, наблюдая за уроком. Овайн увидел его первым и от испуга выронил меч. ― Поднимите оружие, досточтимая Овайна, ― сказал Кристиан, и Лени сам чуть свой меч не выронил от изумления. ― Кристи?! ― он уставился на супруга. ― Неужели вы не знали, ваша светлость? ― спросил Мастер. Волчонок уставился на друга, а тот стоял пунцовый ― то ли от смущения, то ли от злости, сжимая рукоять поспешно поднятого меча. ― А я-то ещё удивлялся, откуда у барона сын, про которого мне ничего не известно, ― промолвил холодным тоном Кристиан. ― Прошу ко мне в кабинет, Овайна. Лени было собрался идти следом, но Мастер его остановил. ― Вы опять решили пропустить урок, ваша светлость? ― Останься, Лени, ― мягко сказал Кристиан, ― я детей не ем, ты же знаешь. Подбородок Овайны задрожал от обиды. Волчонок покачал головой, но послушался. Остаться-то он остался, но какой уж тут урок? Мысли были заняты совсем не тем. Пришлось Мастеру устроить ему выволочку. ―2― ― Садитесь, досточтимая Овайна, ― Кристиан указал девице на кресло. Та села и с вызовом посмотрела на герцога. Она чувствовала себя ужасной дурой ― с самого начала повела себя как девчонка, устроив этот нелепый побег в Виямский замок. Надо было бежать в лагеря наёмников ― среди них встречались и женщины, там бы её скорее приняли и никто не стал бы задавать вопросов. Но струсила ― решила искать покровительства. И вот получила по носу. Что теперь о ней подумает Ленард? ― Я напишу вашему отцу и сегодня же отправлю гонца. Надеюсь, вы хоть как-то предупредили его, хоть намекнули, что особого повода беспокоиться нет причины? ― Не топиться же я собиралась? ― усмехнулась Овайна. ― Я написала, что поехала в монастырь… ― Как бы вам и в самом деле не оказаться там после вашей выходки, ― усмехнулся герцог. ― Убегу! Кафф стоял у стола, скрестив руки, и приходилось всё время смотреть на него снизу вверх. Тоже судья нашёлся! Овайна начала злиться. ― Так что случилось? ― спросил герцог. ― Почему вы убежали из дома? ― Я хочу учиться воинскому делу ― отец против. ― Его можно понять. ― Только потому что я родилась женщиной? ― фыркнула она презрительно. ― Надо было сразу отправиться в лагерь наемников, там есть и женщины, они бы... ― Они бы сообщили мне, ― мягко сказал Кристиан. ― Я бы тоже поняла отца, ― ответила Овайна, помолчав, ― но сначала я услышала, как баронесса спрашивала отца, почему он разрешает мне одеваться в мужской костюм. Он ответил, что года через полтора-два выдаст меня замуж, и у меня дурь из головы вылетит. А когда я сказала ему, что хочу стать воином, он на меня накричал. ― Барона я знаю давно, ― промолвил Кристиан. ― Он привык скрывать свои чувства. ― Я помню… как вы привезли домой Инира… ― Он очень вас любил, часто вспоминал, что в замке его ждёт маленькая сестра. Герцог поставил стул напротив кресла Овайны и сел наконец-то. ― Но я как-то подзабыл о его рассказах, даже имя ваше не вспомнил, когда Лени упоминал о своём друге. ― Что он теперь обо мне подумает? ― горько сказала девушка. ― Поверьте, Лени способен понять и чужую боль, и чужие сомнения. Поймав очередной колючий взгляд, Кристиан усмехнулся. Бедняжка, не хочет, чтобы её жалели. Он тоже мог понять дочь барона, долгое время остававшуюся единственной, ― не считая той, что лежала пока в колыбели. Но у нынешней баронессы всё ещё впереди ― и сыновей родит мужу. Кристиан с трудом представлял себе Джулиуса в роли отца для взрослой дочери. Девочка росла без матери, братья её в срок уходили служить на заставы и даже отдавали жизни за Гутрум, отец гордился ими. А как она могла заслужить расположение отца? Чем? ― Женщины становятся воинами, правда, ― сказал он. ― Я знаю нескольких, кто сражался наравне с мужчинами. Но я не помню, чтобы эти в высшей степени достойные дамы уподоблялись им. Например, так утягивали себе грудь и бёдра, что еле могли поворачиваться с мечом в руках. Зачем себя калечить, дитя моё? ― Не хочу, чтобы обо мне думали, как о девчонке, ― Овайна снова надулась. ― Платья, цветочки, песенки... может, ещё гобелены вышивать? И вообще — грудь стрелять мешает. Я в книге читала, фракиянки себе вообще выжигали грудь. А они сражались лучше мужчин. ― Это просто красивая легенда, ― сказал герцог с улыбкой. ― Поверь. Ни одна из женщин в лагере не уродует свою грудь, и сражаться им это ничуть не мешает. А у некоторых даже семьи есть. ― И что делают их мужья? Сидят дома, варят кашу детям? ― Почему же? Работают ― кто чем занимается. Есть пара ― служат вместе, потом собираются уйти на покой, завести дело, тогда и о детях подумают. Овайна недоверчиво хмыкнула. ― Наверное, их отцы не бароны, вот и не возражают. ― Не бароны, конечно, но и не голь перекатная. Вот например, капитан Велион. Дочь купца Маршана ― Петронилла. Взяла себе боевой псевдоним, чтобы не спрашивали лишний раз об отце. ― Значит, и я могу! ― вскинулась Овайна. ― Только после того, как тебе исполнится 21, ― развёл руками герцог. ― Законы очень строги, и не нам их нарушать. ― Да меня до этого замуж отдадут! ― вскричала девушка в ужасе. ― Вы уже сговорены? ― удивился Крис. ― Нет... наверное, ― буркнула Овайна. ― Так что же? ― Не станет же отец меня до двадцати одного года в девках держать? Зачем я ему в замке сдалась? ― Разве барон настолько хочет от вас избавиться, что и вашего согласия не спросит, решая вопрос о браке? Овайна задумалась. ― Не знаю, ― призналась честно. ― Отец со мной редко разговаривает. Я для него пустое место. Девчонка. ― Джулиус очень любит вас, ― сказал Кристиан. ― Поверьте. Надо немедленно гонца послать, боюсь, он там уже с ума сходит. ― Откуда вы знаете, что любит? ― вскричала девушка, но пол взял своё, и она расплакалась. Кристиан вздохнул, протянул ей платок. Отошёл к двери, вполголоса позвал охранника, распорядился немедля отправить гонца к барону. Тут к двери подскочил Лени ― он всё-таки умолил Мастера отпустить его, обещав, что отработает занятие потом. ― Беспокоишься? ― улыбнулся Кристиан. ― Конечно. Как Овайн... на? Герцог усмехнулся. ― Рыдает твоя Овайна, ― шепнул он и тут же грудью закрыл дверь, потому что волчонок ринулся на помощь. ― Не из-за меня, переживает из-за отца. Он обернулся и посмотрел на девушку: та уже утёрла покрасневший нос и комкала платок, не зная, куда его деть. Шмыгнув, сунула в карман. ― Ладно, поговорите тут, а я перекинусь парой слов с Тьерри, ― разрешил Кристиан и пропустил волчонка в кабинет. Тот осторожно подошёл к Овайне и нерешительно присел на стул, где только что сидел герцог. ― Ты меня презираешь? ― спросила девушка, угрюмо взглянув на него. ― С чего бы? ― удивился Лени. ― Какие глупости. Скорее я себя чувствую болваном, потому что ты меня здорово провела. ― Он улыбнулся. ― А тот парень, который меня первым тут увидел… ― Маттиас? Тоже вроде бы не догадался. Мы думали, что ты мальчик. Очень красивый, конечно… Слишком ― для парня. Овайна снова хлюпнула носом, уткнулась в платок, делая вид, что просто сморкается. Лени, уже более-менее освоившийся со сложной наукой этикета, с огромным интересом уставился в окно, изучая и без того знакомый пейзаж. ― Прости, что я тебя обманула. ― Ну, перестань… ― Ты… мы… ― Овайна начала запинаться. ― Конечно, мы друзья, если ты хочешь! ― догадался волчонок. Наскоро набросав барону успокоительную записку и отправив её с надежным гонцом, Кристиан вернулся в кабинет, посмотрел на гостью и на волчонка. Овайна задумалась, не разреветься ли ещё раз ― конечно, суровому воину противно использовать девчачьи приемы, но что делать, если действуют они безотказно. ― В ваших покоях ждёт служанка ― освежитесь, отдохните с дороги. Мы встретимся с вами за обедом. Кристиан наклонился и шепнул Овайне на ухо: ― И не надо утягиваться. Мужской костюм и так прекрасно на женщинах сидит. Девушка покраснела, но кивнула. Ещё одна служанка вошла с поклоном в кабинет. ― Прошу вас, досточтимая, ― сказал Кристиан. ― Отдых с дороги вам не помешает. Когда Овайна вышла, Лени протянул уныло: ― Кажется, я совсем дурак. Даже не узнал девчонку. Хотел его... её с Альти познакомить. ― Ну, и правильно, ― улыбнулся Кристиан. ― У нас есть юный рыцарь, а тут и дама для него. ― Они же ещё дети совсем! ― волчонок сделал большие глаза. ― Я шучу! Вот пусть и подружатся, раз дети. Глядишь, у Овайны дурь из головы вылетит. ― Вылетит, как же... ― протянул Лени. ― Скорее, Альти ей будет серенады петь, пока она на турнире в его честь рыцарей пойдет косить направо и налево. Герцог подошёл к Лени и стал поглаживать его плечи. ― Кто знает, сокровище моё. Серенады тоже творят чудеса. Наклонившись, он поцеловал его в шею. ― Жаль, что я не умею петь… Лени хихикнул. ― А что? Спел бы мне? ― Ты же мне пел, ― Крис пощекотал его. ― В полнолуние. ― Ай! ― волчонок заелозил на стуле. ― Что ты делаешь? Кристи! Герцог рыкнул, сдвинул стул и подхватил Лени на руки. ― У нас ещё есть время до обеда. ― Опусти меня на пол! ― возмущённо воскликнул тот. ― Ни за что! Ты моя добыча, и я сейчас утащу тебя в наше логово! Волчонок вцепился ему в плечи, Кристиан на ощупь стал продвигаться в сторону спальни, целуя с готовностью приоткрывшиеся губы, но только лишь оказался на пороге, как чуть было не выронил Лени. В пустой комнате герцогини послышался стук, как будто кто-то или споткнулся, или на пол что уронил. Кристиан нахмурился, быстро опустил ― почти бросил волчонка на кровать и кинулся в соседнюю спальню, привычно нашаривая на поясе кинжал, оставленный им в кабинете. Лени, конечно, крадучись потянулся следом. Еле справившись с замком, герцог распахнул дверь и остолбенел. Пространство внутри рамы беловато светилось, и какая-то призрачная фигура исчезала из виду. Как только пришелец пропал, Кристиан обернулся ― а волчонок тут как тут. ― Лени! ― Что? Мы ведь ждали гостей! Смотри: то, что стояло под покрывалом, исчезло. Там какой-то ларец. ― Хм… верно. Возьми его, а я позову Бартока. Телохранитель, впрочем, и сам появился на пороге герцогских покоев, словно почуяв загадку ― или неладное. Посмотрел на то место, где оставил статую Нурлаш, на ларец в руках Кристиана, прикрыл на мгновение глаза. Так прямо в спальне на кровати все трое и уселись, открыли крышку ларца. В нём лежал свиток и какая-то странная вещица, напоминающая морской компас: коробочка из красного дерева и стрелки, показывающие в одну сторону. ― Север? ― машинально спросил Кристиан. ― Нет, ― ответил Барток и махнул рукой в другую сторону. ― Север ― там. ― А там что? ― Лени ткнул рукой в направлении, указанном стрелками. ― Илария? ― предположил Кристиан. ― Илария, ― твёрдо сказал Барток. ― Что там написано? ― нетерпеливо спросил волчонок, передавая свиток телохранителю. Вдруг не по-гутрумски? ― «Друг мой, Кристиан», ― прочёл Барток вступление и передал свиток герцогу. Тот покачал головой, взял и принялся читать дальше. ― «Если ты читаешь это письмо, значит, магам нашим с помощью богов удалось найти нужное направление. Пользоваться входом пока что нельзя. Не пугайтесь, если вас опять посетят гости. Указатель, который вам должны доставить, показывает, когда вход открыт и им можно пользоваться. Знак этому: стрелки разойдутся в разные стороны, образуя звезду, и послышится жужжание. Маги проверят, насколько перемещение безопасно, и тогда мы с отцом будем счастливы видеть вас у себя. Передай Бартоку…» ― тут Кристиан кашлянул и отдал свиток телохранителю. Тот прочёл про себя: «Передай Бартоку, что я люблю его и считаю дни до того момента, когда смогу вновь обнять его». Лени наклонился посмотреть, в каком положении стрелки, то же невольно сделал телохранитель, и они стукнулись лбами. Кристиан рассмеялся, глядя, на них. ― Я вам пока не нужен, ваша светлость? ― спросил Барток, закусив губу. ― Иди, друг мой, иди… Герцог поставил магический компас на сундук, думая, куда бы его пристроить, чтобы он не привлекал ненужного внимания, но и звук бы слышался. ― Оставь его пока, ― сказал Лени нетерпеливо. ― Не хочешь мне дорассказать, что ты там начал, про серенады и всё такое?.. ― Хочу… Неотрывно глядя на него, волчонок скинул бархатные туфли и взялся за полы расстёгнутого камзола. Герцог быстро подошёл к кровати и сам спустил его с плеч супруга. ― Не лишай меня такого удовольствия, ― попросил он, проведя горячими ладонями по юношескому телу сквозь тонкую ткань рубашки. ― Нам точно-точно хватит времени? ― Лени потянулся расстегнуть его рубаху. ― Не оставить бы Овайну без обеда... ― Вот ведь рыцарь какой, ― проворчал Кристиан, чувствуя некоторую ревность, но увидел, что в глазах волчонка пляшут бесенята, и повалил его на постель. Он никогда раньше не чувствовал такого ― чтобы от одних только поцелуев всё тело начинало сладко ломить, а стоило только раздеться и прижаться к любимому, как серенады пелись уже на два голоса. ―2― Герцог Кафф не любил старомодные трапезы в большом зале ― с приглашёнными вассалами и просто прихлебателями. Когда была жива Амалия, он мрачно высиживал обеды, глядя с возвышения на гостей внизу. Распустив после смерти жены её многочисленный штат и перестав устраивать увеселительные прогулки и охоты, он значительно облегчил жизнь замковым поварам. Но потом в его жизни появился Лени, а с недавних пор к столу всегда приглашался Барток, и вот ещё Альбер стал жить в замке… В большой зал возвращаться не хотелось, и Кристиан велел приспособить одну из комнат в его башне для столовой, где теперь устраивались семейные обеды и ужины. Тьерри сообщил, что стол уже сервирован. Кристиан подхватил волчонка и понес к дверям. ― Поставь меня, ― засмеялся Лени, ― Крис, ну правда же. Кафф поставил его на ноги. ― У нас ведь гостья, ― напомнил волчонок. ― Ну, совсем уж к столу-то я бы тебя не понёс! ― Да? Уловив в голосе волчонка иронию, герцог рыкнул, схватил его в охапку и торжественно внёс в столовую. К счастью, там находились лишь Барток ― уже ко всему привычный, и Альти ― тот лишь слегка покраснел, но промолчал. ― Мы кого-то ждём? ― спросил он, когда все уселись за стол, но Кристиан не давал пока что знака слугам обносить присутствующих блюдами. ― Да, ― кивнул герцог, ― у нас гость. Точнее, гостья. Я хочу вас познакомить. И твой брат считает, это хорошая идея. Альти жалобно посмотрел на Лени, но тот лишь улыбнулся как ни в чём не бывало. Досточтимая Овайна не заставила себя долго ждать, и вскоре слуга открыл дверь, доложив о её приходе по всем правилам этикета. Мужчины встали, герцог лично предложил гостье стул. Она оделась в женское ― у неё с собой было одно платье на всякий случай. Конечно, чересчур девичье… Но служанка принесла откуда-то другие рукава ― попышнее, как для взрослой дамы. Всё вместе получилось красиво ― Овайна даже пожалела обрезанные волосы, но их убрали в сетку из серебряных нитей. Она долго разглядывала себя в зеркале и вынуждена была признать, что выглядит прекрасно. Это слегка приободрило и придало смелости перед тем, как выйти к столу, где ждал Лени, знавший её в совсем другом обличье, и герцог, которого она все ещё немного побаивалась. Кафф ловко придвинул стул, Овайна скромно потупилась, но из-под ресниц взглянула на мальчика, севшего напротив ― это мог быть только младший брат Лени. Бартока она уже видела раньше, но не ожидала, что телохранитель обедает вместе со своим сеньором. Видимо, он был на привилегированном положении. ― Кажется, не все здесь знакомы друг с другом, ― сказал Кристиан, сделав Тьерри знак, что можно подавать. ― Досточтимая Овайна Бримаррская, ― он чуть склонил голову, приветствуя девушку. ― Досточтимый Альбер Хамат. Альти бросил на девушку восхищённый взгляд, и оба покраснели, а герцог переглянулся с Бартоком. Телохранитель лишь улыбнулся краем губ. ― Не устроить ли охоту, ― задумчиво промолвил Кристиан, пригубив из бокала и передав его Лени. ― Почему бы и нет, ― отозвался Барток. ― Давно не было такого развлечения. А дамам нравится, ― он бросил взгляд на Овайну. ― У вас кольцо лучника, досточтимая, ― промолвил Альбер. ― Да, и у вас такое же, ― ответила Овайна. ― Мы могли бы устроить состязание. Только можно без титулов? ― Не могу же я звать вас по имени, как... как простолюдинку, ― смущенно молвил Альти. ― Если выиграете у меня ― зовите, как считаете правильным, ― усмехнулась Овайна. ― Если же выиграю я, то и правила буду устанавливать тоже я. ― Женщины всегда такие хитрые? ― шепнул Лени на ухо Кристиану. ― Приходится, ― шепнул герцог в ответ. ― У мужчин власть и сила, а женщины используют то, что досталось им. С охоты речь у Овайны и Альбера понемногу перешла к музыке, и Кристиан подумал, что мальчик-то пропал. О чём-то серьёзном думать было рано, но скучать младший Хамат, во всяком случае, теперь не будет. Вот только бы уговорить Джулиуса оставить дочь здесь. Кристиан вздохнул, подумав, что это, пожалуй, не просто сделать ― девушка уже на выданье, а в его замке нет женщин, способных позаботиться о ней. Написать разве тётушке, спросить совета? Может, пришлёт кого-нибудь из сестёр. Кафф посетовал, что ведьма-то давешняя сейчас пришлась бы ко двору, а её отправили искать малохольного принца. Размышлений своих Кристиан не выдал никак, только Барток кивнул едва заметно. После ужина Кафф написал настоятельнице. Просил её прибыть в замок или прислать кого-нибудь из сестёр ― составить компанию юной девушке, гостящей у него. ―3― Утром Овайна и Альбер, не дожидаясь завтрака, побежали к стрелковому полю, горя желанием установить наконец, как обращаться друг к другу. Юноша даже не знал, чего ему больше хочется ― выиграть или уступить юной даме? Но увидев Овайну в мужском костюме, решил играть честно. Кольца лучников за красивые глаза не получают. Помогли друг другу привязать наручи и напалечники, встали каждый против своей мишени. Судьёй попросили быть мастера Люса ― тот охотно согласился. Маттиас тоже прибежал посмотреть ― к счастью, переехав в замок, они смогли нанять добрую женщину, которая полюбилась малышам и охотно присматривала за ними. Вчерашняя новость Хрюшку разозлила ― он и себя обзывал болваном, что девку от парня отличить не смог, и досточтимую недобрым словом поминал ― горазды всякие рядиться в штаны, а вот он посмотрит, как она осрамится. Он от души желал Альберу удачи. Сперва, однако, казалось, что фортуна не на стороне младшего Хамата: стрелы его соперницы ложились кучнее и ближе к центру. Но к третьему раунду Альбер стал сокращать разрыв в счёте. Он догадался, что лук Овайне незнаком, не её оружие, и, видать, руки-то у девушки начали уставать. Альти колебался: не уступить ли победу? Но потом решил, что это оскорбит девушку ― та сражалась честно. Если и нервничала, то не показывала вида, вся сосредоточилась на стрельбе. Кристиан, которому доложили о поединке, ― да и собравшиеся зрители уже кричали на весь двор, подбадривая стрелков, ― вышел на минуту из башни, улыбнувшись, объявил, что победитель получит боевой лук эльфийской работы, и вернулся к делам. Оба стрелка поглядели ему вслед, словно он был нечистым духом-соблазнителем, собрались с последними силами и выпустили каждый по оставшимся в колчанах пяти стрелам. Мастер Люс подсчитал очки, и оказалось, что Альбер опередил совсем на немного, но всё же победа осталась за ним. Юноша, впрочем, не выглядел радостным. Он подошёл к Овайне и извинился. ― Вот ещё, ― фыркнула та. ― Проигрывать я умею. Только теперь придётся терпеть «досточтимую». ― Я готов обойтись без титула, если вы примете от меня лук в подарок. ― Альти поклонился девушке и поцеловал ей руку. Овайна нахмурилась, но герцогский любимец выглядел серьезным, и она позволила себя уговорить. Весь этот день и следующий молодые люди провели вместе. Девушка даже присутствовала на занятиях обоих Хаматов ― скромно сидела в сторонке, читая что-то по философии. Райская жизнь окончилась внезапно, когда к ужину в замок прискакал на взмыленном коне разгневанный барон в сопровождении слуги.