***
Данная деревенька являлась захолустьем в захолустье. Шаттл тут видели от силы пару раз в год. Все необходимое доставлялось по земле из ближайшего центра, поэтому прилет таких важных персон стал для жителей неожиданностью. Траун появился на трапе первым, но быстро осознал, что здесь демонстрировать пафос ни к чему, и провел рукой, позволяя Хор’иуш выйти вперед и представить гостей. Ногри, как один, повалились на колени и ткнулись лбами в землю, на что гранд-адмирал ровно и четко произнес, что принимает их служение, и велел женщине перевести это. Ногри покорно повторила речь Трауна на родном языке, и жители уселись на колени, не рискнув встать. — Нам явно понадобится переводчик, — бросил чисс стоящей справа от него Лее. — И нужно попытаться овладеть местным диалектом, хотя бы для элементарного общения. Девушка согласно кивнула, но вдруг спохватилась и перевела взгляд на молчащего Хабаруха. По логике вещей, кандидаты в коммандос должны были знать интерлингв. Она повернулась к молодому ногри и спросила: — Хабарух, а ты хорошо знаешь общегалактический? Вам его преподают? — Конечно, леди Траун, — кивнул тот. — Я еще не владею им в совершенстве, но уже почти избавился от акцента. — Значит, по крайней мере, одна проблема решена, — Лея повернулась к Трауну. Тот весь разговор, разумеется, слышал, но смотрел строго вперед. Хор’иуш пошла вниз по трапу, а за ней направился и чисс. Далее двинулась опомнившаяся Лея; замыкал процессию Хабарух. В течение следующих нескольких часов выяснилось, что Хор’иуш — майтакха племени. Старейшая женщина и основательница этого, довольно молодого, клана. Местная дукха оказалась еще меньше, чем представлялась изначально. Пол ее был выстлан шкурами местных животных, а по кругу находились небольшие подушки, на которых сидели ногри, имеющие голос в клане. Хор’иуш уступила чиссу свое место, Лея села рядом, а за ее плечом замер Хабарух. Майтакха хотела возразить — это было нарушением правил со стороны пришлого, — но передумала. Парень должен быть постоянно на глазах, пока гранд-адмирал не поговорит с молодым ногри и не объяснит ему, что он должен молчать как рыба о том, что почувствовал. Вечерело, нужные ритуалы были соблюдены и гости смогли покинуть дукху. Хор’иуш откланялась, сославшись на неотложные дела, и ушла, оставив Трауна, Лею и Хабаруха на выходе из хижины. — Гранд-адмирал, — подала голос девушка, — мы собираемся здесь ночевать? Могу я полюбопытствовать — где конкретно вы планируете это делать? — На шаттле есть каюта. — Да, но она одна, — возразила принцесса. — Я рекомендую вам там расположиться. Я и молодой ногри заночуем у местных. Мне очень интересно увидеть их культуру и начать изучать язык. Хабарух мне в этом поможет, — чисс повернулся к молодому экзоту. — К тому же, мне надо переговорить с ним наедине. — Как знаете, гранд-адмирал, — махнула рукой Лея. — Лично я пошла ужинать и спать. Желаю вам удачи во всех ваших начинаниях, — с этими словами она развернулась и пошла к челноку. Траун посмотрел вслед девушке, а потом перевел взгляд на ногри. Тот будто бы сжался от этого горящего взгляда. — Что же, Хабарух из рода Кхим’бар, нам есть о чем поговорить.***
Совсем стемнело. В хижинах зажигали небольшие масляные светильники, на улице горел костер, на котором готовили пищу. Траун сидел на небольшой лавке, рядом с ним на земле расположился Хабарух, который до последнего лучика солнца чертил на земле буквы местного языка и учил чисса правильному произношению. Нуруодо был абсолютно уверен в том, что, как всегда, не заснет на планете. Он даже удивился, когда его стало мягко клонить в сон. Поняв, что бороться с дремой бесполезно, Траун направился к шаттлу, прихватив с собой и ногри. Чисс кивнул ему на отсек для штурмовиков, и Хабарух безропотно остался там. Сам же гранд-адмирал пошел в рубку, сел в кресло первого пилота, снял китель и сапоги, закинул ноги на панель управления и закрыл глаза.***
Разбудил чисса солнечный свет, льющийся в рубку через смотровое окно. Причем солнце было уже довольно высоко. «Странно, — подумалось Трауну, — видимо, на меня как-то действует эта планета и её население. Надо вставать, будить принцессу и продолжать изучение местной культуры и языка». С этими мыслями чисс встал с кресла, накинул на плечи китель и натянул сапоги. Каюта сенатора была пуста, как и отсек, куда Траун направил Хабаруха. Мужчина пожал плечами и решил, что бродить по деревне в белоснежной форме глупо. «Надо переодеться, — подумал чисс. — Здесь должна быть смена одежды для пилотов или офицеров». Найдя требуемое, гранд-адмирал переоделся и пошел к трапу. На нем обнаружились сидящие Лея и Хабарух. Принцесса что-то спрашивала — ногри отвечал. Услышав, что дверь внутри шаттла отъехала в сторону, они оба повернулись. — Доброе утро, гранд-адмирал, — улыбнулась девушка. — Как спалось? — На удивление хорошо, — ответил чисс, — учитывая, в каком положении я провел всю ночь. — Какие планы на сегодня? — Лея встала, Хабарух вырос за ее левым плечом. — Продолжим изучение культуры и языка. — Это скучно, — резюмировала девушка. — Я пойду, погуляю. — Каждый развлекается как привык, — усмехнулся Траун. — Но я не настаиваю на том, чтобы вы прониклись моими пристрастиями. — Вот и хорошо, — принцесса развернулась с явным намерением спуститься с трапа, но тут увидела, как к шаттлу идет Хор’иуш в сопровождении еще одного молодого ногри. Тот был немного ниже ростом, чем Хабарух, но значительно шире его в плечах. Цвет кожи на пару оттенков темнее, чем у молодого коммандос, а взгляд еще более неприятный, чем у майтакхи. Пара подошла к трапу и опустилась на колени. Хор’иуш выпрямила спину и поклонилась, вытянув руки вдоль тела, ее спутник ткнулся лбом в землю и замер. — Повелитель, — начала женщина, — это мой старший внук, Рукх. Он закончил обучение на телохранителя и мог бы подучить вашего щена некоторым приемам, пока вы находитесь здесь. И он никогда не встречался с Владыкой Вейдером. — Хорошо, Хор’иуш, — ровно ответил Траун. — Можешь встать. Ногри поднялась на ноги, Рукх же продолжал стоять уткнувшись лбом в землю и, казалось, не дышал. — Ты уверена в его компетентности? — чисс внимательно разглядывал молодого телохранителя. — У него отличные показатели и рекомендации, — женщина бросила взгляд на родственника. — Он должен был улететь в следующей группе и ненадолго вернулся в родную деревню. — Хорошо, — Траун заложил руки за спину, — он тоже может встать. Рукх поднялся с колен и посмотрел на гранд-адмирала. Пристально, но не без уважения. — Я готов служить вам, повелитель, — чуть хрипло, но все равно мурлыкающе сказал ногри. У него акцент отсутствовал вовсе. «Хорошая у них школа, — подумалось Лее. — Но как-то недобро он смотрит на Хабаруха. Хотя, может, это чисто профессиональное. Рукх по положению выше: личный телохранитель против обычного коммандос. Посмотрим, что будет дальше». А дальше ничего интересного не происходило: Траун ушел с майтакхой, расспрашивая о культуре ее народа; оба молодых ногри зыркнули друг на друга, но ссориться или противиться приказу не стали и тоже ушли. Лея осталась одна, посмотрела на удаляющиеся спины Рукха и Хабаруха, махнула на всех рукой и пошла завтракать.***
Прошло три дня. Траун феноменально быстро освоил разговорный ногрийский. Разумеется, он еще путался в произношении и постановке слов, но, в целом, вполне мог общаться и понимать местных. Лея тоже послушала пару уроков, но дальше общих слов, вроде «я, ты, дай, иди» и так далее, дело у нее не пошло. Оба молодых ногри попритерлись и перестали смотреть друг на друга как два бойцовских петуха. Рукх натаскивал Хабаруха, рассказывая особенности его службы. Они несколько раз даже спарринговались. Пока неизменным победителем выходил Рукх. Сейчас Лея сидела на небольшом пригорке, одетая в местное платье. Ей было очень некомфортно ходить в форме и, как только появилась возможность, она отдала предпочтение привычной одежде. Рост девушки ненамного отличался от среднего ногрийского, и местные женщины смогли подобрать ей одежду по размеру, обещая в скором времени сшить леди Траун ее собственное платье. Такое, которое соответствовало высокому статусу госпожи. Лее, в общем, было очень комфортно и в этом простом, темно-коричневом одеянии. По подолу, рукавам и горловине шла причудливая вышивка. Она даже что-то значила, но принцесса не стала углубляться в местные верования и фольклор. Хотя точно могла сказать — Траун наверняка знал об этом орнаменте все. Лея вообще поражалась его неуемному любопытству и пытливому уму. Рядом, как стало заведено в последнее время, сидел Хабарух, скрестив ноги и положив руки на лодыжки. Принцесса и ногри с любопытством наблюдали разворачивающуюся в нескольких метрах от них картину. А именно — спарринг между Трауном и Рукхом. Чисс в первый же день оставил свою белую форму на шаттле и сейчас был одет в серую майку, форменные серые же штаны и высокие черные сапоги. Противники оказались достойны друг друга, но Траун начинал сдавать позиции, все чаще пропуская удары ногри. В конце концов, чисс повелся на уловку, схлопотал прямой удар с ноги прямо в грудь и полетел на песок, прокатившись по нему несколько метров. Перевернулся на спину и замер на пару мгновений. Резким прыжком встал на ноги и повернулся к сопернику. Рукх опять принял атакующую позицию, но Траун легко вскинул правую руку и что-то сказал. Ногри безмолвно перетек в позу ожидания. Лея слегка подалась вперед, раздумывая над тем, что же собирается делать чисс. Нуруодо просто сел на землю и стащил с себя сапоги. Выкинул их за пределы арены и поднялся на ноги. Принцесса непонимающе посмотрела на Хабаруха. — Зачем он это сделал? — удивленно поинтересовалась она у ногри. — Разве из-за этого Траун не теряет преимущество в силе удара? К тому же, обувь защищает ноги от легких травм. — Давайте просто понаблюдаем за тем, что произойдет дальше, — ответил, чуть улыбнувшись, Хабарух. — Боюсь, теперь у Рукха нет шансов на успех. — Я не понимаю, — покачала головой Лея, — и, видимо, никогда не пойму, — с этими словами принцесса опять стала наблюдать за поединком гранд-адмирала и телохранителя. Соперники снова сошлись. Рукх вертелся волчком, уходя от ударов, но и сам не оставался в долгу, вполне успешно атакуя в ответ. Но теперь действительно что-то изменилось. Ногри, который в прошлый раз предугадывал почти каждый удар чисса, стал регулярно пропускать их. Наконец, Траун провел обманку, очень похожую на ту, которой его подловил Рукх, и мгновенно врезал сопернику с ноги под нижнюю челюсть. Ногри отлетел по небольшой дуге назад и рухнул на песок, проехав по нему несколько сантиметров. Чисс вышел из стойки и стал ждать, пока Рукх придет в себя. На это у него ушла пара минут. Ногри зашевелился, потер ушибленную челюсть и встал. Подойдя к гранд-адмиралу, он поклонился и что-то сказал. Траун махнул рукой, показывая, что поединок окончен. Рукх поклонился еще раз и повернулся к пригорку, на котором сидели Лея и Хабарух. Нуруодо тоже посмотрел в их сторону. — Как это у него получилось? — удивленно спросила принцесса. — Все до банальности просто, — терпеливо пояснил ногри. — Любое живое существо имеет свой уникальный запах, который издает кожа, волосы, одежда. Обувь, как вещь более плотная и имеющая свой собственный аромат, отличается от общего фона и заметно выделяется. К тому же, она, хоть немного, но скрипит. У нас очень развиты обоняние и слух — на них мы полагаемся в первую очередь. Разувшись, повелитель лишил Рукха сразу двух преимуществ: отличающегося запаха и характерного звука. Ведь когда точно знаешь, где ноги противника — то довольно верно можешь представить и положение остального тела. Повелитель объединил запах и без труда одержал верх, ибо у него наверняка гораздо больше опыта, чем у Рукха. Но, смею заметить, — повелитель очень сообразителен. «Может быть, даже, слишком, — подумала Лея. — Восстанию крайне дорого обходится его сообразительность».