***
Лея и Гектор смотрели на проводимую операцию. Девушка наотрез отказалась уйти и осталась маячить перед злыми врачами. Те, в свою очередь, колдовали над гранд-адмиралом. Прошло уже часов пять. За это время Лея смогла заметить, как меняется отношение повстанцев к пациенту. Старший врач отрешился от того, кто перед ним на операционном столе, и просто делал свою работу. Второй медик — молодая, но выглядящая очень уставшей женщина, с большими карими глазами и некрасивыми грубыми руками — следовала примеру старшего и действовала с чистым профессионализмом. Но вот третий, совсем юный парень лет восемнадцати, явно был не в восторге от происходящего. Что конкретно он ворчал, через стекло слышно не было, но угрюмое выражение темных глаз говорило красноречивее слов. Принцесса внимательно следила за действиями младшего медика, поджав губы. Ей казалось, что парнишка выкинет какую-нибудь глупость. Пока предчувствия не воплощались в жизнь, но Лея всё равно испытывала сильную нервозность. Принцесса была настолько увлечена наблюдением, что не замечала ничего вокруг. — Не правда ли, увлекательнейшее зрелище? — раздался прямо у уха девушки шипящий мужской голос. — Когда еще увидишь такую удивительную картину: врачи-повстанцы спасают жизнь имперскому гранд-адмиралу? Это надо запечатлеть для истории. Лея отшатнулась и резко повернулась на звук. Перед ней стоял и неприятно усмехался названный Джеминайей. Его холодные серые глаза внимательно изучали лицо девушки, улавливая малейшее проявление эмоций. Но Лея быстро взяла себя в руки и ответила не менее ледяным взглядом. «Да я самому Трауну могу в глаза смотреть и не цепенеть! Кто мне этот приблуда?! — подумала принцесса. — Пусть смотрит. Для того глаза». Девушка улыбнулась уголками губ: — На вас тут смотрят как на мессию всего Восстания. Как к вам обращаться? — По имени достаточно, — легко склонил голову вбок Джеминайя. — Ваше высочество, — он перевел взгляд на операционную, а конкретно — на Трауна, и продолжил: — Какое странное чувство смотреть на врага в таком беспомощном состоянии. Его жизнь сейчас так хрупка. Неровный порез скальпеля — и имперский гранд-адмирал изойдет такой бесценной здесь кровью. Одно неверное движение, и Митт’рау’нуруодо умрет. Тихо и мирно, на операционном столе. Какая была бы нелепость с его стороны. Вы так не считаете? Мужчина посмотрел на Лею и прочитал в ее глазах ужас и отвращение к себе. Тихо и хрипло рассмеялся, не размыкая губ, явно радуясь произведенному впечатлению, и вновь посмотрел на Трауна. Девушка же неосознанно прижалась к боку Гектора, стараясь отодвинуться от повстанческого полководца как можно дальше. Операция продолжалась еще несколько часов; все это время Джеминайя стоял перед смотровым стеклом, заложив руки за спину, чем до мурашек напоминал Лее Трауна, и глядел на чисса. Принцесса тоже не двинулась с места, а у Гектора просто не было выбора. Наконец, старший медик кивнул ассистентам и отошел от стола. Через несколько минут он вышел к наблюдателям. — Джеминайя, — сухо поприветствовал мужчину врач. — А вы можете мне объяснить, что ударило в голову нашему командиру, раз он приказал спасти этого имперского адмирала? — Это была не его идея, — спокойно ответил полководец, — а моя. Я слишком долго готовил кампанию против Империи, чтобы дать Трауну так просто сдохнуть. Не сейчас. Я потратил столько сил, построил план, заманил чисса в ловушку, очернил его в глазах Императора и Вейдера, а вы спрашиваете «зачем?», доктор. Вы крайне недальновидны. Когда Траун очнется? Медик глянул за стекло, где его помощники прибирали операционную, и ответил: — Не знаю, — пожал он плечами. — Может, завтра, может, через месяц. А может, и вовсе никогда. Помимо переломанных ребер и дыры в легком у Трауна сильно пострадала нервная система. Есть шанс, что когда он очнется — станет дебилом. В самом прямом смысле этого слова. Ну, а руки у него будут трястись абсолютно точно и где-то около полугода. За это гранд-адмирал должен, я полагаю, благодарить вас, ваше высочество, — мужчина перевел взгляд на Лею. Девушка отвела глаза. Она действовала, как было возможно, и выход, который она нашла, казался ей самым верным. Лея не предполагала, что все может так повернуться и что именно она, а не повстанцы будет в ответе за полную недееспособность Трауна. — Ему можно как-то помочь? — тихо спросила девушка у врача. — Я могу найти деньги или медпрепараты… — Вы слишком добры, ваше высочество, — едко прервал ее медик. — Такая помощь была бы весьма кстати Восстанию, а не его главному врагу, — мужчина уже было развернулся, чтобы уйти, но вдруг добавил: — Гранд-адмиралу по пробуждении потребуется сильное обезболивающее. Имеющееся здесь я давать запрещу — оно необходимо нашим бойцам. У Трауна будут дикие боли, так как импланты довольно дерьмового качества и работать станут с перебоями. Усугубляет дело еще и то, что травма была слева, а там недалеко до сердца. Врач чуть кивнул девушке и обоим мужчинам, глянул через плечо на операционную и пошел по коридору прочь. Джеминайя посмотрел вслед медику, чуть дернул уголком губ и молча удалился. Из отсека вышел младший медбрат, рывком сорвал с лица повязку, швырнул ее на пол и, ругаясь, также ушел. Внутри осталась лишь женщина с печальными карими глазами. Она подготавливала капсулу к перевозке. Выкатив ее в коридор, женщина тоже сняла повязку с лица и оказалась весьма миловидной, но выглядящей много старше своих лет. — Простите, — окликнула ее Лея и подошла ближе, — вы не скажете, как гранд-адмирал? Медик подняла свои бесконечно уставшие глаза на принцессу, вздохнула, но все же ответила: — Сейчас чисс в стабильно тяжелом состоянии. Операция прошла успешно — он крепко держится за жизнь. Я отвезу его в реанимацию, и там Траун будет находиться все то время, пока не придет в себя. Можете пойти со мной, принцесса, вы же так за него беспокоитесь, — сказано это было спокойно, без тени ехидства или злорадства. Врач просто констатировала факт. — Пойдемте. Там можно будет присесть. Лея кивнула и пошла за медиком. Гектору ничего не оставалось, как последовать за женщинами.***
На этот раз Николас не стал переводить техника в допросную, а просто пригнал в ее камеру дроида-дознавателя. Джинджер была сломлена, но за ней ежеминутно приглядывали. Она предприняла две попытки самоубийства, но оба раза ее останавливали. Беллас пригрозил спустить три шкуры с каждого, кто будет повинен в смерти шпионки, так что сторожили ее с должным рвением. Дверь в камеру плавно отъехала в сторону, выпуская агента и дроида в коридор. Николас держал в руке инфопланшет и вновь перечитывал полученную информацию. Он отослал дознавателя, и тот медленно полетел в сторону своей дислокации. Джинджер сдала все что знала: явки, пароли, некоторых связных. Но самым интересным в списке был, разумеется, бывший агент СБИ Александр Каллус, с помощью которого техник смогла пробраться на флот. Связаться с ним можно было довольно сложным, но вполне выполнимым способом. И Николас продумывал операцию для встречи с перебежчиком. Погруженный в свои мысли, Беллас дошел до кабинета. Прошел за стол и сел. Он уже переслал все по делу Трауна Юларену на Корускант. Полковник должен был там разбираться сам, Николасу же предстояла задача посложнее. Хотя, в свете последних данных, у агента появился вполне ощутимый шанс отыскать на просторах галактики пропавших гранд-адмирала и принцессу. Осталось придумать, как заманить весьма умного и осторожного Каллуса в ловушку. Нужна была легенда. Да такая, в которой никто бы не усомнился. Беллас встал и подошел к небольшому зеркалу. Внимательно рассмотрел свое изображение, покрутив головой из стороны в сторону. Провел рукой по волосам. Мысль стала оформляться, обретая образ. «Будем косить под торговца всякой всячиной. Например, просроченными медикаментами. Повстанцы их с руками заберут. А за запас бакты пару душ продадут, — Николас поскреб идеально выбритый подбородок. — Придется зарасти. Но что не сделаешь ради дела». Беллас кивнул сам себе, достал комлинк и вызвал мостик. Агенту требовался какой-нибудь потрепанный грузовик, желательно оборудованный отсеком для контрабанды. А также имя и одежда владельца. «Погоняем пиратов, — решил Николас. — Экспроприируем судно. Прикинусь торговцем. Будем действовать постепенно. Торопиться в таком деле нельзя, да и уже решительно некуда. Надо последовательно двигаться к цели. Я уверен, что смогу найти Трауна. Главное сейчас — войти в контакт с повстанцами, выяснить, где держат гранд-адмирала, пробраться на эту базу и вывезти его. Желательно без шума и пыли. Очень надеюсь, что принцесса где-то рядом».***
Бейл Органа закончил сеанс связи с Альдерааном. Новость была встречена с истинной скорбью. Престор подал известие в самых мрачных тонах, местами даже подумав, что перегнул палку, но нужная реакция была достигнута. Бреха и Винтер поверили в искренность его слов и готовились оплакивать погибшую дочь и сестру. Органа сел в кресло, потер лоб и задумался. Надо было связаться с Сопротивлением и подтвердить или опровергнуть страшное известие. Его просто сводила с ума неизвестность, и Бейл решился на отчаянный шаг — все-таки встретиться со связным, а то и вовсе слетать на Явин и спросить там о судьбе дочери и синекожего гранд-адмирала. Сенатор понимал, что рискует, но волнение за Лею пересилило голос разума. Престор потянулся к комлинку и набрал нужный номер.