***
На следующие сутки Лею предоставили самой себе, и девушка стала знакомиться с историей Мандалора с помощью инфопланшета. Информации было много, и она являлась очень разнообразной. Принцесса сидела на низком пуфике перед зеркалом и читала вслух. Хабарух аккуратно расчесывал ее волосы, придавая Лее спокойствия и уверенности в себе. К тому же она решила, что и ногри пригодятся подобные знания. Хаба иногда переспрашивал принцессу и уточнял значение некоторых непонятных ему слов, Лея поясняла. Мандалор обладал глубокой и довольно обширной историей, принцесса как раз знакомилась с самым ярким ее моментом, то есть войной с джедаями, а впоследствии с Дартом Реваном. Реван описывался в источниках как сильный и умелый враг, который не только обладал огромными способностями в Силе, но и являлся гениальным полководцем, что и помогло ему переломить ход самой войны, а потом и вовсе выиграть ее. Упоминался и друг Ревана — Малак, но скорее как соратник Ревана, а не отдельный персонаж. Лея знала об этой войне совсем немного, и сейчас для нее открывались любопытные подробности. Лея отметила, что Владыка ситхов Дарт Реван не вызывал ненависти у самих мандалорцев, а лишь глубокое уважение перед умом и силой врага. Принцессе это показалось любопытным, и она поинтересовалась у Хабаруха его точкой зрения на этот вопрос. Ногри заплел девушке на голове два «колоска» и закрепил концы; пожал плечами и ответил: — Мандалорцы — воины, они никогда не испытывали ненависти к противнику, скорее — презрение, если этот враг оказался слишком слабым. А слабый должен умереть, чтобы освободить место для сильного, — Хабарух помог Лее встать и одернул ей платье, выравнивая складки. — Это вполне естественное поведение для таких существ, как мандалорцы. — Тебе никогда не говорили, что ты слишком умный? — улыбнулась Лея. — Нет. Я это обычно скрываю, — покачал головой ногри. — В моем возрасте не положено быть шибко умным — это не нравится старейшинам. Кстати, вы ждете сегодня гостей? — Мне кажется, что Дрейк должен появиться. Думаю, Фенн не откажет мне в просьбе — это лишь ему на руку. — Не боитесь молодого Шиса? — А чего мне его бояться? — пожала плечами Лея. — Не думаю, что он замышляет против меня какую гадость. Ему это абсолютно ни к чему. — Будем надеяться, что это так, — серьезно ответил Хаба. Дрейк действительно появился ближе к полудню. Он был один; залетев на площадку перед апартаментами принцессы, младший Шиса поставил на пол большой прямоугольный кейс, а рядом еще один — поменьше. Хабарух прибытие гостя заметил мгновенно и привлек к нему внимание принцессы. Лея даже вышла наружу, приветствуя мандалорца. Дрейк снял шлем, зажал его под мышкой и коротко поклонился. — Приветствую, моя госпожа, — юноша не переставал радовать глаз девушки своей невероятной грацией. — Вы хорошо спали? — Да, Дрейк, — кивнула Лея. — Спасибо, что поинтересовался. Ты привез мне доспех? — девушка признала в кейсе точно такой же, какой был у Трауна. Только расцветка отличалась. Доспех чисса имел защитную зелено-коричневую окраску, этот же сиял первозданной белизной. — Да, моя госпожа, — юноша присел на одно колено и раскрыл кейс, показывая Лее сам доспех. — Кое-что придётся подгонять прямо на теле, так что если вы не заняты — попросите своего слугу помочь вам облачиться. Я же поправлю всё, что потребуется. — Я смогу его поднять? — поинтересовалась принцесса, разглядывая мандалорские латы абсолютно ровного белого цвета. — Всегда считала, что мандалорцы разукрашивают свои доспехи по их желанию, а эти просто белые. — Это новые, — пояснил Дрейк. — Во втором кейсе — краска и трафареты для нанесения узоров. Попробуйте поднять кейс с доспехом — мандалорец должен нести свою защиту сам. С этими словами младший Шиса защелкнул замки на кейсе и поставил его ручкой вверх. Лея недоверчиво посмотрела на юношу, затем на кейс и решительно взялась за ручку. Оторвать его от земли она смогла, но только обеими руками. — Вам придется потренироваться, — спокойно произнес юноша. — Пусть вам поможет слуга. Я подожду вас в холле. — Хорошо, — кивнула Лея, отдавая кейс ногри. Она вместе с Хабарухом скрылась в глубине апартаментов, а Дрейк прошел в холл и приготовился ждать девушку.***
Чубакка дотащил Джеминайю до медотсека. Клон обвел помещение взглядом и разочарованно вздохнул. Вуки посадил пассажира на один из операционных столов; тот вылез из куртки, отстегнул пояс с оружием и лег. — Дальше-то что? — поинтересовался Соло. — Вскрой все холодильные шкафы — у них есть собственные аккумуляторы, — и поищи в них кровяную смесь, желательно, универсальную для гемоглобиновых рас, — тихо и медленно произнес Джем. — Что-то должно было пережить три месяца. А также прибор для переливания крови. Хан с помощью вуки открыл нужные шкафы — и действительно, внутри все еще поддерживалась приемлемая температура для хранения требуемых смесей. Соло споро перебирал небольшие серебристые брикеты с жидкостью и внимательно читал наклеенные этикетки. — Здесь ничего нет для гемоглобиновых рас, — Соло бросил последний брикет обратно. — А что есть? — Джем повернул голову к парню и открыл глаза. — Мон-каламари, наутолане, пара брикетов универсальной для ящероподобных рас… — Давай наутоланскую, — ровно произнес клон. — Ты в своем уме? — поинтересовался Хан. — Ты копыта от нее откинешь. Это же совсем другое вещество. — Я родился и вырос среди водоплавающих, — нашел в себе силы усмехнуться Джеминайя. — Будем надеяться — мое тело примет кровь, не подходящую по расе. К тому же, наутолане наиболее близки по физиологии к человеку. Только с жабрами. Соло все еще отрицательно покачал головой: — А если ты ласты склеишь? Что мне Джаббе сказать? — Так и скажешь: потерял много крови, для переливания была доступна только наутоланская, приказал использовать, полностью снимая с тебя ответственность за мою гибель, — произнеся такую длинную фразу, Джем закрыл глаза и, казалось, вновь потерял сознание. Хан посмотрел на Чубакку, тот пожал плечами и подтащил стойку с креплением для брикета. Полез искать одноразовый стерильный прибор для переливания крови. Соло закрепил все, как было указано в инструкции; оставалась одна проблема — ввести иглу в вену Джема. Хан немного помнил, как оказывать первую помощь, но, что было логично, нервничал. Перетянув клону руку повыше локтя медицинским жгутом, Соло произнес про себя короткую молитву, аккуратно ввел иглу и распустил жгут. Джеминайя громко вздохнул, но глаза не открыл. Хан отошел от пассажира и попросил всех известных богов, чтобы этот парень не откинул копыта после подобных манипуляций. Чуждая кровь медленно попадала в человеческий организм, активируя всевозможные защитные способности иммунитета. Соло и вуки присели на соседний операционный стол, глядя на Джема. Делать было нечего — оставалось только ждать и надеяться. Спустя четверть часа Хан убрал капельницу, а еще через несколько минут у Джеминайи поднялась температура, бледное лицо залил лихорадочный румянец; дыхание стало рваным и горячим. Тело клона дернулось и застыло, будто в судороге. — Чуи, держи его! — скомандовал Соло. — Надо бы привязать, а то покалечится… В этот момент тело Джема обмякло и замерло. «Ну вот и все, — мелькнула у Соло мысль. — Нам хана». Хан взял пассажира за руку и прощупал пульс. Тот на удивление был. Только очень слабый. — Тора… Соло вздрогнул, когда Джем произнес, видимо, чье-то имя. — Тора, а почему мне нельзя играть с другими мальчишками? Мастер К’Баот улетел, он не узнает. Пожалуйста, Тора… — Он бредит, — Хан посмотрел на Чубакку. — Бредит в лихорадке. Значит, организм борется. Невероятно!..***
Ровно в десять утра по станционному времени директор Траун появился на пороге медотсека, куда его вызывал полковник Беллас. Сам Николас уже находился здесь, проверяя работу персонала и устанавливая дополнительные средства наблюдения. Офицер СБИ был собран, спокоен и вел себя слегка натянуто. Медик внутри был только один, но у него в помощниках присутствовала пара дроидов спецназначения. Дроиды помогли директору раздеться и устроиться на белоснежном столе, защелкнули удерживающие захваты, чтобы тело не двигалось, и зафиксировали над чиссом большую сканирующую панель. Николас и медик находились в другом отсеке и наблюдали за этими манипуляциями сверху. — Что мы ищем, полковник? — поинтересовался врач. — Все, что угодно, — прохрипел Ник. — Все, что может выбиваться из нормы для чисса мужского пола и его возраста. Проверьте абсолютно все и найдите смущающие вас несоответствия. — А если их не будет? Если все будет в норме? — Много ли вы знаете людей, у которых «все в норме»? Вы же прочитали старые медицинские данные, которые я вам предоставил? — Они довольно неполные и устаревшие, полковник, — врач поднял с рабочего стола планшет и вгляделся в информацию на нем. — Когда директор последний раз проходил полное медицинское освидетельствование? — Никогда. — Как это возможно? Да еще на его посту! Куда смотрела медслужба на его ИЗР? Это же преступная халатность!.. — Меньше слов и больше дела, — перебил врача Николас. — Приступайте к сканированию. Медик покачал головой, но ничего не сказал и запустил сканер. Световая полоса медленно двинулась по телу чисса, передавая данные и выводя на монитор изображение слой за слоем. Беллас старался вглядываться в информацию перед глазами, но ничего не понимал в рисующейся картинке. Врач же наоборот, то тут, то там что-то фиксировал и записывал в планшет. Сканер моргнул зеленым, говоря — сканирование полностью завершено. — Ну что? — поинтересовался Николас. — Нашли чего-нибудь? — Проще сказать — чего я не нашел, — проворчал медик. — Когда ему имплантировали ребра? — Ребра? — Да, три искусственных ребра с левой стороны тела. Не могу разобрать их маркировку, и это точно не военные образцы, используемые в Империи, — врач указал Николасу на планшете смутившее его место. — Где это тогда еще гранд-адмиралу ставили контрафактные кости? У Белласа нехорошо похолодели руки и засосало под ложечкой. Он лихорадочно вспоминал доклад службы, которая изучала кровь на винтовке с Мимбана. Ник помнил, как медики на «Химере» предположили, что у Трауна были сломаны ребра, осколки которых пробили ему легкое: на это указывали образцы легочной ткани в крови на снайперке. — Скажите, — ровно и по возможности спокойно произнес Николас, — а нету ли у директора заросшей раны левого легкого? Медик увеличил картинку, поставил несколько фильтров, которые убрали лишние части тела; развернул изображение и утвердительно кивнул, указывая пальцем в небольшое потемнение: — Да, вот здесь явно видно медицинское вмешательство. Причем есть ощущение, что проводилась операция в спешке. Николас выдохнул с облегчением: чисс, лежащий сейчас на медицинском столе был настоящим Трауном, без сомнений. — Что-нибудь еще нашли? — успокоившись поинтересовался Ник. — Ничего особенного, — пожал плечами врач. — Легкий стресс, бессонница, но директор принял этой ночью снотворное, задавленная депрессия и сильное снижение веса — видимо, на фоне того же стресса. — А что с головой? Почему он не помнит неделю? — Сейчас посмотрим, — медик перенаправил сканер к голове чисса; подождал пока построится изображение. — Вот тут, тут и тут, — он ткнул пальцем в темные точки: — Какие-то блоки. Кто-то с помощью точечных инъекций отрезал эти воспоминания директора от остального мозга. — Мы можем узнать — что там? — с тщательно скрываемым волнением поинтересовался Николас. — Можем взломать эти барьеры? — Вряд ли, — покачал головой врач. — Вы чего-то опасаетесь? — Я сейчас задам вам вопрос, и вы мне на него ответите, а после забудете, что я его задавал, — ровно произнес Беллас. — Это вопрос имперской безопасности. Это понятно? — Конечно, — кивнул медик. — Что за вопрос? — Есть ли на теле директора следы побоев или сексуального насилия? Есть ли возможность, что он не помнит именно подобные моменты? — Надо провести более тщательное сканирование, — ответил медик. — Этого не видно на общих снимках. — Приступайте.