Бесстрашный Лидер-Дивергент

Трис

      В нашем вагоне становится все теснее, а количество воздуха уменьшается пропорционально прибывающим лихачам. От нехватки кислорода у меня кружится голова, но я стараюсь спрятать свою слабость, прислонившись к железной стенке вагона. Поезд тем временем набирает ход, впуская прохладный ветер в открытые двери, отчего сразу становится свежее.       Дождавшись, пока все соберутся, Эрик начинает свою речь:       — Вы все прекрасно знаете, что мы собрались не на пикник! — Он выжидающе замирает и ждет, пока кто-нибудь из присутствующих посмеется над его шуткой. Все молчат и внимательно слушают, так что сконфуженный Эрик вынужден продолжать. — Сегодня мы сыграем в веселую игру — захват флага. Правила просты: мы разделимся на две команды, в каждой команде будет равное количество членов фракции, неофитов-лихачей и переходников. Сначала одна из команд первой покидает поезд и ищет место для своего флага. Затем вторая команда делает то же самое… — Внезапно поезд сильно качает из стороны в сторону, и Эрик вынужден ухватиться за ручку на стене вагона, чтобы не упасть.       — Это традиция Лихачей, советую вам не валять дурака и отнестись к этому на полном серьёзе, — добавляет Фор. Благодаря своему маленькому росту, я вижу его сквозь толпу. Он стоит напротив меня и вальяжно держит руки в карманах. Уверенности ему не занимать.       — И что мы получим в случае победы? — спрашивает кто-то из толпы.       — Не похоже на вопрос настоящего Лихача, — язвительно замечает Эрик.       — Победа — уже награда, — отвечает Фор.       — Мы с Фором будем капитанами ваших команд, — продолжает инструктаж Эрик и смотрит на Фора. — Поделим для начала переходников?       — Выбирай, — пожимает плечами Фор.       — Эдвард, — кивает на неофита Эрик, без особого энтузиазма посмотрев на Фора. Эд резко вскакивает, поворачивается и опирается на стену левым плечом, лицом к Эрику. Его глаза сверкают при свете, а на лице играет лёгкая ухмылка.       — Убогая, — я даже сначала не поняла, что это Я. И как только до меня доходит, я округляю глаза и осматриваю вагон. Слышу смешки, которые проходятся волной по вагону. Я на это никак не реагирую внешне, но внутренне задаю сама себе вопрос: мне злиться на них, за то, что они смеются, или радоваться тому, что меня взяли первой? Я ведь не сомневалась, что меня возьмут самой-самой последней.       — Ты хочешь мне что-то доказать? — выгибает пирсинговую бровь Эрик. — Или набираешь слабаков, чтобы при проигрыше было кого винить?       — Что-то типа того, — соглашается Фор с ехидной ухмылкой.       Мои щёки краснеют, и я чувствую внутри закипающую злость. Я должна доказать всем, что они ошибаются на мой счёт. Но в чём его стратегия? Если мы проиграем, он обвинит меня, и я могу вылететь, я итак последняя в списке. Или он точно знает, что я могу пригодиться? Что же творится в его голове?       — Твоя очередь, — сообщает Фор.       — Питер, — кивает Эрик в сторону Хайеса.       — Кристина.       Я снова округляю глаза. Вот кто-кто, а Кристина не слабая. Так в чём же его стратегия?       — Молли.       — Уилл, — Фор смотрит мимо Эрика в стену.       — Ал.       — Дрю.       — Последняя Майра. Выходит, она со мной, — резюмирует Эрик.       — Заберу на одного неофита-Лихача больше, — отвечает Фор, и они начинают называть по очереди имена незнакомых мне неофитов-Лихачей. И он таки берет на одного больше, чтобы уравновесить количество участников.       Мой мозг отключается от внешнего мира, как только они начинают называть их имена. Я не знаю их, а имена мне ничего не говорят. Я думаю над стратегией Фора. Если он не выбирает слабейших, тогда что он делает? Я осматриваю всех тех, кого он выбрал, и ищу общие черты. И внимательно осмотрев всех, на средине списка неофитов-Лихачей в мою голову приходит идея! У нас общее телосложение, за исключением Уилла и пары человек. Мы все имеем узкие плечи и хрупкий скелет. У Эрика же все широкоплечие и сильные. И не так давно, как вчера, Фор мне говорил, что я быстрая. Мы будем бегать быстрее, сможем быстрее спрятать флаг и сможем первыми напасть на команду Эрика. И, наверное, это хорошо, раз у Фора такая стратегия.       Я надеюсь, что правильно всё отгадала, потому что как-никак не хочу быть афракционером. Честно не хочу, если признаться. Возвращаться назад в Альтруизм тоже не имею ни малейшего желания, несмотря на то, что у меня там семья. Я не видела своего будущего там…       Возвращаясь к стратегии Фора. Я никогда не играла в захват флага, но судя по названию, здесь нужна ловкость и скорость, а не грубая сила, на которую опирается Эрик. Я улыбаюсь и прикрываю свою улыбку рукой. Всё-таки Фор удивительный, и не зря он стал Лидером. Он сильнее Эрика и умнее, как бы то ни было, и если даже внешне Эрик кажется сильнее Фора физически, то это не так на самом деле. Да, Эрик более свирпее и агрессивнее, чем Фор, и возможно, это иногда на руку, но Фор намного умнее и расчетливее.       Я возвращаюсь к реальности, и понимаю, что они закончили набирать команды.       — Твоя команда может сойти второй, — ухмыляется Эрик.       Мне кажется, он иногда вовсе не помнит, что разговаривает с Лидером. Они до сих пор враждуют, уже заняв свои позиции во фракции.       — Обойдусь без одолжений. — Фор переводит взгляд на Эрика. — Я выиграю и без них.       — Нет, я знаю, что ты проиграешь с ними или без, — немного резко говорит Эрик и начинает нервно покусывать колечко. Он или вспоминает, что Фор — один из пяти Лидеров фракции, или же он врёт и сам это понимает.       — Мы пойдём первые.       Мы встаём, и я начинаю пробираться к выходу. По пути я натыкаюсь на Ала, он бросает на меня печальный взгляд, словно говоря, что ему жаль, что он не с нами. Ведь он в одной команде с Питером, Молли и Эриком. И хорошо, что это не я, обычно они не трогают Ала. Я одобрительно улыбаюсь ему и приближаюсь к выходу.       Поезд готовится к спуску и притормаживает, я же готовлюсь к прыжку. И вот перед тем, как я уже должна выпрыгнуть, меня толкают в плечо. Я не поворачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это, Питер, Молли или Эрик, зачем? Я вздыхаю, и прежде чем они повторяют попытку, прыгаю. И на этот раз я готова к импульсу, который придаёт поезд, поэтому пробегаю пару шагов, чтобы рассеять его, и меня окатывает волна удовольствия. Я устояла на ногах. Победно улыбаюсь, это моя маленькая победа над собой. И мне кажется, я могу всё! Даже горы свернуть! Да, это маленькое достижение, но оно даёт мне право ощутить себя хоть немного Лихачкой, пусть даже неофиткой-Лихачкой.       — Ну же, Фор, расскажи мне, где вы в прошлый раз спрятали флаг, когда победили? — спрашивает одна из неофиток-Лихачек, кокетничая с ним.       — Это будет не спортивно, дать тебе ответ, — отвечает холодно Фор.       — Да ладно тебе, — она кладёт руку на его плечо и прижимается к нему, обольстительно улыбаясь. Он смахивает её руку с плеча и отталкивает от себя, и почему-то на моём лице появляется улыбка. И вот к чему она?       — Военно-морской пирс! — кричит неофит-Лихач вдали от меня. Он красивый, высокий с шоколадной кожей и тёмными глазами. — Мой брат был в команде победителей. Они спрятали флаг в карусели.       — Ну, так пошли туда, — предлагает Уилл. Никто не возражает, и мы двигаемся на восток, мимо болота, которое когда-то было озером. Будучи маленькой, я часто представляла себе, сколько здесь было воды и какое было озеро, без всей этой ограды вокруг нас, и мне не всегда это удавалось.       — А не рядом ли мы со штаб-квартирой Эрудиции? — Кристина толкает Уилла локтем в бок. Они идут впереди меня.       — Она к югу отсюда, — отвечает он, косясь в сторону, и я улавливаю грусть в его голосе. Затем это проходит, и он уже смотрит вперёд.       Я тоже начинаю тосковать — я так близко к своему брату, что вот через каких-то полчаса могла бы быть в его объятиях. Но хочет ли он меня видеть? Трясу головой, чтобы отбросить эти мысли, эту тоску и ностальгию. Мне нельзя думать о брате, никак не сегодня. Не хочу возвращаться к прежней жизни, лучше создам новую в рядах Лихачей. А для этого мне надо преодолеть первую ступень, и я не должна думать ни о чём другом, кроме победы.       Мы передвигаемся через мост, и меня снова бросает размышлениями в сторону, я задаю себе вопрос, который, как по мне, не имеет ответа: Сколько лет прошло с тех пор, как высохла вода?       Здесь совершенно другая атмосфера. Если позади нас все здания выглядят жилыми, используются они на самом деле или нет, то впереди одни руины, море крошащегося бетона и битого стекла. Здесь царит гробовая тишина и ни единого звука, а так же кромешная тьма. Я не вижу, куда иду, потому что время перевалило за полночь и все городские фонари погасли. Рядом со мной включается фонарик.       — Боишься темноты, Марлин?       — Хочешь наступить на битое стекло, милости просим, Юрайя! — Но всё же она выключает фонарик, и мы идём во тьме дальше. До меня начинает доходить, в чём кредо неофитов-Лихачей: усложнять себе жизнь всеми возможными и невозможными способами. Нет смысла идти невесть куда во тьме по осколкам стекла, но нет, мы Лихачи, мы не должны нуждаться в помощи света, и мне это нравится, по правде говоря. Может наступить день, когда не будет ни света, ни оружия, ни руководителя, и я хочу быть к этому готовой.       Резко заканчиваются здания перед самим болотом. Между ними полоса немного потрескавшегося бетона, который и упирается в грязь, а над бетоном вырастает ввысь белое колесо с десятками красных кабинок, висящих через равные промежутки. Чёртово колесо.       — Ты представляешь, а люди когда-то на них катались, развлечения ради! — Уилл качает головой.       — Наверное, были Лихачами, — отвечаю я.       — Не настоящими, у Лихачей не должно быть кабинок. Покрепче держись и в путь! — смеется Кристина.       Мы идём по краю пирса, мимо заброшенных небольших домиков, закрытых, без вывесок и чего-либо другого. Но это опрятная пустота, будто люди уходили заранее и по доброй воле. О других зданиях в городе такого не скажешь…       — Спорим, ты не прыгнешь в болото! — Кристина толкает Уилла в бок.       — После тебя, — он смотрит ей в глаза и прячет руки в карманы.       Мы останавливаемся у карусели. Она поломанная ветром и временем, лошадки потрёпаны, краска стёрта, сидения валяются на полу, хвосты у многих фигур, изображающих животных, отломаны, и вид у этой карусели явно не из лучших. Фор достаёт искрящийся золотом флаг из кармана и сжимает его в руке.       — Через десять минут вторая команда выберет место для флага. Лучше потратить это время на стратегию. Мы не Эрудиты, но интеллектуальная подготовка очень важна в вашей игре. Наверное, самая важная.       Я улавливаю смысл его слов и соглашаюсь. Какой толк в натренированном теле, если в голове полная чушь? Уилл берёт флаг у Фора.       — Часть должна остаться на охране флага, а часть уйдёт искать флаг другой команды, — предлагает он.       — Да ну? Тебя выбрали стратегом? — издевается Марлин.       — Нет, — отвечает Уилл, — но кто-то же должен.       — Может, лучше выработать оборонительную стратегию? Дождаться их и уничтожить, а после захватить их флаг без препятствий? — Кристина берёт флаг у Уилла.       — Так поступают слабаки, — хмыкает Юрайя. — Лучше спрятать флаг так, чтобы его никто не нашел и пойти искать противников и их флаг.       Все говорят одновременно, пытаясь перекричать друг друга. Кристина защищает план Уилла, неофиты-Лихачи спорят за нападение. Это похоже на птичий базар. Фор тяжело вздыхает и садится на край карусели, прислонившись к копыту лошади. Он поднимает глаза к небу, где светит лишь луна и нет ни одной звезды. Он расслаблен, его ладонь лежит на затылке. Встряхиваю головой. Почему он так легко меня отвлекает? Я должна сосредоточиться.       И что бы я сказала, если бы могла перекричать птичий базар? То, что мы не можем действовать, не зная, где команда соперников. Они могут быть, где угодно на этой территории, разве что болото можно исключить. Мы должны узнать, где они. И лучший способ — забраться повыше.       Я поворачиваюсь к ним, чтобы посмотреть, не следят ли за мной? Нет, никто даже и не смотрит в мою сторону. Я поворачиваюсь и тихими легкими шагами двигаюсь к чертову колесу, прижимая маркер к спине, чтобы не гремел. Смотрю снизу вверх, и у меня сжимает горло. Оно больше, чем я думала. Неимоверная высота, да такая, что отсюда кабинок наверху почти не видно!       Я вздыхаю, но радуюсь. Конструкция колеса солидная и оно не обрушится под моим весом. Слышу бешеный стук собственного сердца. Неужели я рискну жизнью ради победы в любимой лихачами игре? Да, я рискну. Смотрю на ржавые перекладины, и понимаю, что еле различаю их в темноте. Прямо перед собой я их вижу, и они чуть шире моих плеч. Мне легко будет передвигаться, наверное. Я кладу руку на одну из них, и она такая ржавая, что чуть ли не крошится в руках. Передвигаюсь на одну перекладину вверх и повисаю на нижней, не достигая ногами до земли и пробую, выдержит ли она меня. Подпрыгиваю, лёгкий скрип и ничего. Значит, выдержит, и я могу…       — Трис, — за спиной слышу низкий голос. Я не вздрагиваю и даже сама не знаю почему. Наверное, я свыкаюсь и немного становлюсь Лихачкой, а ведь интеллектуальная подготовка — самая важная для нас. Или потому, что его голос низкий, лёгкий и успокаивающий. Но как бы там ни было, я поворачиваюсь.       — Да?       — Решил поинтересоваться, что ты надумала.       — Ищу место повыше, — отвечаю я. — Не то, чтобы я много думала.       Я вижу в темноте его улыбку.       — Хорошо, я сейчас.       На мгновение останавливаюсь. В его взгляде нет того, что порой я вижу в глазах Уилла, Кристины и Ала, что я самая маленькая, проку от меня мало и им меня жаль. Но если он лезет со мной, значит, сомневается.       — Я справлюсь.       — Разумеется, — отвечает он, но я не слышу в его голосе иронии. Но она там есть. Должна быть. Я легко встряхиваю головой и поднимаюсь вверх, но через пару секунд он присоединяется ко мне. Фор передвигается быстрее, чем я, и совсем скоро его руки хватаются за те ступени, которые секунду назад покинули мои ноги. Он словно наступает мне на пятки.       — Как думаешь… — тяжело, с трудом дыша, произносит он. — В чём смысл? Игры, а не лазанья вверх.       — В стратегии, — я передвигаюсь всё выше, хватаясь за новые перекладины, — или в командной работе.       — В командной работе, — он словно пробует на вкус мои слова. У меня смешок застревает в горле.       — А может, и нет. Сомневаюсь, что командная работа в почёте у лихачей.       С каждым новым шагом вверх порывы ветра становятся сильнее, и если ранее ветер щекотал мне щеку, то теперь уже бьёт в бок. Каждый шаг вверх отдаётся болью, моё тело ещё не залечило старые побои, но я держусь и не обращаю внимания. Тем более что следом за мной взбирается Фор. Я легко скольжу взглядом вниз, сильнее прижимаюсь к белым перилам и с трудом различаю команду во тьме, но пару человек, кроме нас, не хватает. Наверное, разведчики таки ушли.       — Должна быть, — говорит он, — была когда-то.       Я не особо прислушиваюсь к нему, потому что ветер мешает и от высоты чуть кружится голова. Но она не пугает меня, наоборот, я чувствую энергию, прилив сил, ощущения, что готова свернуть горы. Но у меня всё же есть чувство, что я упаду, и наконец, я понимаю, в чём дело. Дело в Форе.