Четыре
Я ощущаю, что ей тяжело. Возможно, я на неё так влияю, ведь страх высоты полностью завладел моим телом. Оно становится словно каменным, я с трудом могу передвигаться. Она тоже передвигается медленнее, чем могла бы, на мой взгляд, видимо, не оправилась ещё после боя с Питером. В моём же случае — я словно парализован своим страхом. Столько лет у меня эта фобия, я так и не смог от неё избавиться. Даже пройдя первый шаг инициации, и проходя тесты, я удачно маскировался от разоблачения меня в роли Дивергента, но я не мог скрыть свой страх. Каждый раз на высоте меня парализует, ноги и руки словно не слушаются, словно не мои, словно чужие руки мне прикрепили и заставили пользоваться. Каждое новое движение вверх и хватание за перекладину отдаётся в мозгу сильной болью. Будто кто-то внутри меня кричит: «Ты упадешь! Упадешь! Дурак! Зачем ты следуешь за ней?!». Но я не могу сдаться, я Лидер фракции, один из пяти и я… Дивергент. Я должен следовать за ней, потому что думаю, что и она такая же, как и я. Я должен понять, действительно ли это так, ведь её может выдать даже маленький шаг, действие или решение. Мне уже казалось, что я прав. Она невероятно смелая, и даже после страшного избиения старается найти место, где другая команда держит флаг. Я отхожу от своих мыслей и смотрю на неё вверх. Она карабкается по перекладинам, перебирая короткими руками и ногами. Она напоминает мне маленькую девочку, которая пытается проявить себя перед старшими. Невольно улыбаюсь и вздыхаю. Да, мысли о ней помогают забыть о своём страхе. Я вижу, как её рука чуть не пропускает перекладину, наверное, она так же сбита с толку мною, как и я ею. Хотя почему я думаю, что нравлюсь ей? — А скажи мне, — спрашиваю я, шумно дыша. Даже не думал, что у меня такое тяжелое дыхание. Мой страх захватил не только руки и ноги, но и мои лёгкие. — Какая, по-твоему… связь…между стратегией и… отвагой? Она неожиданно застывает в одном положении на перекладине. Мы так свободно себя вели, что я и сам забыл, что она неофитка, перешедшая из Альтруизма. Моей ненавистной фракции. А она, наверное, вспомнила, что я Лидер Фракции, и если задаю такие вопросы, она должна научиться чему-то. И если она так думает, то она молодец. Да, это правда. Я не просто так спрашиваю, что мне в голову взбрело. Хочу, чтобы она поняла, что стратегия и отвага очень важны, и если их объединить, можно достичь очень больших высот. Она долго думает, словно взвешивает каждую мысль, каждое слово. — Она… она готовит нас к действию, — отвечает она через какое-то время. — Научившись стратегии, мы можем её использовать. Я радуюсь, ведь ответ так близок к истине. Нет, она не простой человек, перешедший в другую фракцию по собственному желанию. Она пришла сюда потому, что не знала, что ей делать. Так же как и я когда-то, она сменила фракцию, потому что результат был «неопределённым». Почему-то я опускаю голову вниз и вижу, что мы так высоко! Чёрт побери, очень высоко! Я сжимаю руками перекладину, так сильно, что мои руки белеют. Слышу собственное тяжелое дыхание. — Всё в порядке, Фор? — спрашивает она меня. Я пытаюсь успокоиться. — Ты вообще человек, Трис? Так высоко! — перевожу тему, хотя и так знаю, что рано или поздно, она догадается о моём страхе. Она смышлёная девочка, просто не привыкла думать логически. — Тебе совсем не страшно? Она оглядывается вниз. О чём она думает? Что в её голове сейчас за мысль крутится, что она в лице изменилась? Она думает о смерти? Она испугалась высоты, на которую мы вскарабкались? Неужели, это так? Я думал, она Бесстрашная, и её не испугать такой высотой. Неожиданно, порыв ветра ударяет ей в бок и её сносит в правую сторону. Она ахает и цепляется за перекладины, потеряв равновесие. Я поднимаюсь выше и кладу свою холодную руку на её бедро, но один мой палец касается оголённой полоски кожи под краем футболки. Сжимаю пальцы, чтобы она не упала и осторожно подталкиваю её влево, чтобы она могла восстановить равновесие. Убираю руку и слежу за ней. Она начинает тяжело дышать и почему-то смотрит на свои руки. Почему? — Всё в порядке? — тихо спрашиваю я. — Ага, — сдавленно отвечает она. Она отважная, и, придя через секунду в себя, продолжает карабкаться. Я вздыхаю, словно выпуская из лёгких часть того страха, что давит на меня. Сжимаю руки и подтягиваюсь двумя руками к верху. Мне ужасно страшно, но я представляю себе, что лезу на верх двухъярусной кровати. И так словно становится легче. Так мы достигаем платформы. Она первой залезает на неё и подвигается, чтобы дать место мне. Однако я подтягиваюсь и сажусь на корточки, прижимаясь спиной к металлической опоре. Я снова слышу своё тяжелое дыхание. — Ты боишься высоты? — догадывается она. — Как же тебе живётся с этим страхом в Лихости? — Я не обращаю внимания на страх, — без единой мысли отвечаю я. И говорю правду. Взбираясь по лестнице или по перекладинам этого колеса, я представляю, будто карабкаюсь на двухъярусную кровать, а выполняя задания на высоте, я переключаюсь на задание. — Притворяюсь, будто его не существует, когда принимаю решения. Я переключаюсь и замечаю её взгляд на себе. Она долго смотрит на меня, и мне становится как-то не по себе. — Что? — спрашиваю я. — Ничего, — отвечает она и резко отводит взгляд. Она смотрит куда-то вдаль, и я смотрю туда же. Но ничего кроме высотного здания я не вижу, и, учитывая её рост, она тоже. — Мне недостаточно высоко, — говорит она и смотрит вверх. Я смотрю тоже, и вижу путаницу белых перекладин, несущие конструкции колеса. Если забираться осторожно, можно ставить опору между поперечинами и оставаться в безопасности. Насколько это возможно, правда. Она смотрит на меня и сообщает: — Я лезу дальше. Трис поднимается наверх, хватается за одну из перекладин над головой и подтягивается. — Бога ради, Убогая! — молю я, явно не желая подниматься выше. Мы и так высоко. — Ты не обязан лезть за мной, — отбивает она, медля. Она явно рассматривает над головой путаницу перекладин несколько минут, затем ставит ногу на перекрестье двух перекладин, подтягивается, ставит туда же вторую ногу и хватается рукой за третий прут. Какое-то мгновение она покачивается, как будто думает лезть дальше или оступиться? Я в тиши не наблюдаю за ней, и мне кажется, будто я слышу бешеный стук её сердца, будто она боится. — Нет, должен, — чеканю я и встаю. Я легко подпрыгиваю и хватаюсь руками за перекладины, подтягиваюсь и упираю ногами в путаницу белых прутьев. У меня длинные ноги, поэтому я легко ставлю их между арматурой и легко подтягиваюсь на руках, напрягая мышцы рук. Странно, много раз так делал, но мои руки дрожат, мышцы чересчур напряжены. Передвигаюсь и немного равняюсь с ней, как вдруг она застывает. Я же продолжаю лезть дальше. — Видишь? — спрашивает она и указывает вдаль. Я равняюсь с ней, кладу руки по обе стороны её рук на перекладинах и останавливаюсь. Мы стоим очень близко, мой подбородок почти касается её головы. Я так же тяжело дышу, и моё дыхание касается её уха. Она легко дрожит, как когда я коснулся её бедра, чтобы помочь восстановить равновесие. Перевожу взгляд с её головы вдаль, куда она указывает и вижу то, что видит она. Здания все сливаются в одну тонкую пелену тьмы, но на вершине «Втулки» я вижу мигающие красные огни. Они мигают медленнее, чем я дышу. Смотрю вниз и вижу первые пару минут лишь тёмную пелену, но после начинаю различать улицы, тоннели, здания и землю. И вижу пульсирующий огонёк. Я понимаю, где это. — Ага, — моё лицо расплывается в улыбке, и я отвечаю: — Это в парке на конце пирса. Я так и думал. Там открытое пространство, деревья его немного маскируют, но недостаточно. — Отлично, — я перевожу на Трис взгляд, и она смотрит на меня через плечо. Она почти прижата к моему телу, поэтому не может первой спуститься. Меня тянет к ней, как будто магнитом. — Кхм, — прокашливается она, привлекая моё внимание, — слезай. Я следом. Киваю и начинаю спускаться. Снова-таки благодаря длинным ногам, я легко нахожу место для ступней и пролезаю между арматурой. Руками же я быстро перебираю перекладины, и понимаю, что двигаюсь быстрее, чем она. Хотя я замечаю свои руки и вижу, что они ужасного цвета. Они ярко-красные и дрожат. Что же со мной творит этот страх высоты? Или это творит она? — Фор! — Я поворачиваю голову на крик и вижу, что Трис висит на перекладине, за которую крепко держится руками. Я понимаю, что её руки начинают приобретать такой же цвет, какой имеют мои и даже темнее. Перекладина под её ногами улетела вниз, а из-за маленького роста и коротких ножек она не достигает до другой перекладины и не может перепрыгнуть. Чёрт! — Держись! — кричу я ей. — Просто держись! У меня есть идея! Начинаю передвигаться в другую сторону, не к ней, а от неё. Мне нет смысла спускать её вниз, если я так же повисну на перекладине, нам точно будет конец. Я должен осторожно и быстро спрыгнуть на землю и запустить колесо! А почему бы и нет! Кто сказал, что оно не рабочее! Если найти пульт управления и подключить его к общегородской электросети, оно должно запуститься! Во всяком случае я очень на это надеюсь, в противном случае я должен буду лезть за ней и пытаться спасти ее на колесе! Быстро перебираю руками и ногами, даже не думая, как я это делаю. Прыгаю, и едва почувствовав ногами землю, бросаюсь в сторону неприметных будочек, в одной из которых должен быть пульт управления колесом. Электричество в городе есть — на всех более или менее высотных зданиях располагаются ветрогенераторы, что обеспечивают город электричеством. Мощность, конечно, у них не очень, но на пару оборотов колеса должно хватить, если у него работает мотор! Я очень надеюсь, что работает… Пара минут уходит на то, чтобы найти будку именно этого аттракциона, а в голове пульсирует мысль, что все это время Трис висит на перекладине и в любую секунду может сорваться. Я не хочу, чтобы она разбилась, ведь это будет моя вина! И несмотря на то, что это она удумала первой залезть сюда, виноват буду я, потому что я должен был её остановить! О чёрт, я не хочу думать о том, что будет, если она погибнет. И не хочу думать, что я бы сделал и кто виноват. В случае летального исхода вина моя и точка, но его не будет! Я быстро спасу её и всё будет хорошо. Снова слышу её крик. Стараюсь действовать хладнокровно, но когда все же нахожу пульт и дергаю тумблер включения, руки у меня отчего-то дрожат. Тумблер включен, но ничего не происходит. Чтобы это понять, уходит еще несколько мгновений, и вот я уже выбегаю обратно к аттракционам, чтобы помочь Трис. И в этот момент колесо со страшным громким скрипом приходит в движение. К моему облегчению, я всё рассчитал правильно, и движется оно в нужном направлении — не унося Трис ещё выше, а спуская ее к земле. Сначала очень медленно, но потом все быстрее, и я надеюсь, что Трис успеет спрыгнуть. К счастью, она сразу же понимает, что происходит и, сгруппировавшись, не только вовремя спрыгивает, оказавшись у земли, но и уворачивается от несущейся на неё красной облезлой кабины, которая лишь слегка задевает её плечо. Срываюсь с места и мчусь к ней. Остановившись рядом, я вижу, что она сидит на земле и не двигается, прижимая руки к лицу. Я бросаюсь к ней, хватаю её за запястья и отвожу руки от лица. Она не сопротивляется. — Всё в порядке? — спрашиваю я, уставившись на неё. — Да. Я начинаю смеяться, всё так же держа одну её руку за запястье. Свободной рукой она помогает себе сесть, и я сажусь рядом, смеясь. Наверное, это истерический смех, ведь мой мозг рисует картинки, что было бы, если бы я не запустил колесо, и она упала бы с высоты, что было бы, если бы её раздавила кабинка и, что бы я говорил другим лидерам. Успокаиваюсь и смотрю на неё. Ощущаю, что мы сидим очень близко, и меня снова тянет к ней, как будто магнитном. И ещё по телу проходят разряды, словно между нами кто-то пропустил электрический ток. Кажется, всё намекает на то, что мы должны сидеть ещё ближе, быть ещё ближе, чем мы есть на самом деле. Хм. — Мог бы и сказать, что это «чёртово» колесо ещё работает. Не пришлось бы карабкаться, — она старается казаться небрежной, а колесо ещё крутится и её волосы отбрасываются назад. — Знал бы — сказал, — отвечаю я и встаю, одновременно поднимая вместе с собой Трис. — Не мог оставить тебя просто болтаться, вот и решил рискнуть. Идем, пора добыть флаг противников. Я мгновение медлю, смотря на неё. Всё-таки придя в себя, я хватаю её за руку и, не медля больше ни секунды и ни минуты, быстро направляюсь к карусели, где моя команда оберегает флаг. Хватаю Трис так, что кончики моих пальцев касаются внутренней части её локтя. И снова чувствую, как наши руки прошибает током, и будь я солидарнее и членом другой фракции, даже того Альтруизма, я помедлил бы и дал бы ей время прийти в себя. Я уже догадываюсь, что между нами что-то есть то, чего нет между другими. Но пока о чём-то таком рано говорить. Иду стремительно, быстро перебирая длинными ногами, но чувствую, что ей тяжело идти вровень со мной. Повернув олову к ней вполоборота, я вижу, что она наполовину бежит за мной, наполовину прихрамывает. Видно, после драки с Питером её повреждённая нога ещё не поправилась. Мы подходим к карусели с лошадями, где Кристина сидит на потёртой лошади, скрестив длинные ноги и обхватив руками длинный шест, который и держит фигуру животного, а за её спиной светится треугольный флаг. Три лихача неофита расположены вокруг. Один из них прислоняется к лошадке, чей глаз смотрит прямо на Трис. Взрослая девушка неофитка, чье имя я не помню, сидит на краю качели, а ещё один неофит стоит вдали, охраняя всех и всматриваясь вдаль. И это все? — Где остальные? — спрашиваю я. — Вы что, повернули колесо? Вы рехнулись? Вы могли с этим успехом кричать: «Эй, мы здесь! Мы тут! Идите сюда!» — негодует урожденная Лихачка. — Нет, я не хочу проиграть третий год подряд! Я умру от стыда. — Забудь о колесе, — тихо рычу я. — Мы знаем, где они. — Мы? — спрашивает она и смотрит на Трис и мою руку, которой я держу Трис за локоть. — Да, пока вы все плевали в потолок, Трис забралась на чёртово колесо и узнала, где находится команда соперников, — отвечаю я. — И что же нам делать дальше? — спрашивает один из неофитов, зевая. Я и сам смотрю на Трис, и в какой-то момент мне кажется, что она пожмёт плечами и скажет: «Я не знаю». Кажется, что я ошибся и она не Дивергент, но нет. Она предлагает свою идею. — Разделимся пополам, — говорит она, смотря прямо на меня. — Четверо пойдут по правой стороне пирса, трое по левой. Поскольку соперники справа в конце пирса, то команда справа нападёт на них, и пока они будут отвечать на нападение, трое слева заберут флаг. Все смотрят на неё так, как будто впервые увидели. Я их понимаю, ведь чувствую, что смотрю на Трис точно таким же взглядом. — Звучит неплохо! — улыбается старшая неофитка. — Давайте уже покончим с этой ночью. Я киваю и мы распределяемся. Трис, Кристина и Юрайя идут в левой команде, я с тремя неофитами в правой. Мы берём маркеры в руки и бежим к пирсу. Наша задача напасть и отвлечь команду Эрика, и я готов это сделать. Но это задача нашей команды, а моя задача обезвредить Эрика. Мы подбегаем к цели и прячемся за огромные ящики. Слышим голоса команды противников, и я различаю в этом шуме голос Эрика. Он отдаёт четкие команды, что делать в случае нападения. Мне он никогда не нравился, и никогда не нравилось то, как он говорит, а сейчас меня всё в нём бесит из-за того, что он издевается над Трис. И пора ему отплатить за это, хоть я и кажусь сейчас мальчишкой. Резко встаю из-за ящика, выпрямляя маркер, целюсь в Эрика и стреляю в него. Попадаю ему грудь, он падает, словно его толкнули, и прижимается спиной к ящику, а его грудь окрашена синим цветом. Я быстро стреляю в него ещё несколько раз, и его грудь окрашивается розовым и синим. Вижу, как к нам с ужасными криками бегут все члены его команды, и, наверное, флаг никто не охраняет, стало быть Трис будет легче достать его. Я начинаю стрелять в других членов команды Эрика и легко попадаю несколькими шариками в грудь Питера, Молли и Дрю, которые так же издевались с Трис. Но я стреляю не один, трое моих со-командников тоже стреляют, поражая шариками остальных. Вскоре, я слышу крик Кристины и заканчиваю стрелять. Все члены команды Эрика и он сам измазаны в голубой и розовой краске, и смысла стрелять больше нет, победа наша. Я оборачиваюсь и вижу, как Кристина над головой поднимает флаг. Вздыхаю и даже забываю улыбнуться, когда кто-то трясёт меня за плечо и поздравляет с победой. Лучше бы флаг в руках держала Трис… Все начинают победно кричать, а я перекидываю маркер и направляюсь к толпе, которая окружает Кристину, где все тянут руки вверх, пытаясь поднять флаг выше. Трис не может к ним пробиться и достать флаг, потому находится в стороне от них. Я подхожу к ней и кладу руку на её плечо. — Отличная работа.***
— Поверить не могу, что я всё пропустил! — ноет Уилл, держась за ручку вагона и покачиваясь. — Ты выполнял очень важную работу, не путался у нас под ногами, — победно улыбается Кристина, держа в руке флаг, и толкает его кулачком в плечо. Трис стоит рядом с ними, держась за ручку вагона в стене, и я наблюдаю именно за ней, всматриваясь в неофитов из тени вагона, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди. — Ну почему я был не в вашей команде! — причитает Альберт. — Потому что, Альберт, — начинает занудным голосом кривляться Уилл, — все настроены против вас и жизнь несправедлива. Слушайте, дайте мне ещё раз взглянуть на флаг? Ему дают в руки флаг, и он начинает его осматривать. А Трис в это время оглядывается, и её взгляд упирается в Питера, Молли и Дрю, чьи тела испачканы голубой и розовой краской. Она помимо воли улыбается, пряча свою улыбку за спиной Кристины. И я улыбаюсь тоже, потому что приложил к их «казни» руку. Неожиданно к Трис подходит Юрайя. — Так это ты забралась на чёртово колесо? — он пересекает вагон и встаёт рядом с ней. Затем они оба садятся и прижимаются спинами к стенке вагона. И к ним присоединяется Марлин, та самая Марлин, которая кокетничала со мной в начале этой игры. Хм. — Да, — отвечает Трис. — Умно придумано… Ты прям… Эрудит, — улыбается она. — Марлин. Меня зовут Марлин. — Трис, — представляется она как-то сухо. Она напряжена немного. Может, Трис ревновала меня к Марлин тогда? Хм. — Ага, я знаю, кто ты, — лукаво прищуривается Марлин. — Первого прыгуна не так просто забыть. А я помимо воли отключаюсь от их болтовни, сосредотачиваясь на словах Марлин. Да, она права. Трис и правда поступила как Эрудит. Хоть она и может утверждать, что особо не думала, и это вышло по инерции, но она правда повела себя как Эрудит. Это ещё больше подтверждает мои догадки о том, кто она такая на самом деле, и я немедленно должен сказать об этом Максу. Я возвращаюсь в реальность и застаю тот момент, когда Юрайя берёт в руки шарик от маркера, вагон наклоняется и шарик брызгает краской на лицо Трис. Этот шарик ужасно вонючий, и мне очень жаль, что я не вовремя вышел из мыслей и не предупредил их. Вагон быстро наполняется противным запахом рыбьего жира. Трис размазывает розовую краску по щеке. — Фу! Юрайя снова надавливает на шарик и направляет его на Трис, хоть я и не могу понять зачем, но из-за того, что отверстие находиться под неправильным углом, розовая краска брызгает в ему в рот. Он делает такой вид, будто его вот-вот вырвет, а Марлин и Трис заливаются смехом, чуть ли не катаясь по полу. Раньше жизнь в Лихости была такой весёлой, с дерзкими поступками и ноющим от усталости телом, и я уверен, что она бы понравилась Трис. Хотя, несмотря на кое-какие моменты, к примеру, Эрика и Джанин, жизнь в Лихости продолжает быть такой. И я уверен, что пройдя инициацию, Трис это поймёт и ей это понравится. И пока Юрайя скребёт кончиками пальцев язык, Трис и Марлин смеются до колик в животе. Мне нравится смех Трис, и я понимаю, что ей сейчас хорошо и весело. Когда меня нет рядом, она немного другая. Между нами определённо что-то есть, и я определённо влияю на неё своим присутствием. Уверен, знай она, что я рядом, не была бы такой. И хорошо, что она не знает, что я слежу за ней.