Сердце Плетения

      Йон скучал по былым дням. По пригоревшей тавике, крикам Ликэ и историям так похожим одна на другую. Это случалось в те моменты, когда череда странностей выпадавших на его долю перевешивала то удовольствие, которое он получал от расследования дел. И тогда он предпочитал утопить себя в работе, чтобы не позволить сделать этого переживаниям о тех, кого любил и страшился однажды не сберечь. Ведь любой спутывающий все карты случай являлся ярким свидетельством всесильности рока. Чем же ещё можно объяснить непреодолимое влечение робкой воздушницы к безжалостному убийце? По какой причине к ним присоединился беглый огненный маг?       Домой сыщик вернулся зверски уставший и снова под утро. Он не готовил оправданий — они могли пригодиться лишь для Ликэ. Зан бы не успокоилась, пока наглядно не увидела бы, что Чевир не работает за спасибо.       Представив, как могла отреагировать на нынешнее занятие секретарша, Йон вымученно усмехнулся. С этим выражением его и застала Аррейша. Миг и девушка шагнула к нему, обнимая изо всех сил.       — Я слышала о пожаре, — тихо пробормотала она, пряча лицо на груди сыщика.       — Меня там не было, — Йон коснулся серебристых волос, чувствуя расцветающее в сердце тепло. Он был искренне благодарен Рейш за тихую радость и ожидание. Мир становился безумнее день ото дня, и сыщик сам того не желая обзавёлся одним назойливым страхом. Возвращаясь домой он опасался внезапного исчезновения диффы.       Но Аррейша купалась в тёплом сумраке комнат, не думая исчезать. Она напоминала юного светлого духа из сказок, что рассказывают детям на ночь. Не по возрасту мудрая и смелая девочка с лунным взглядом относилась к страхам, своим и чужим, как положено. Она отказывала им в пище, восполняя их случайные холодные царапины теплом своего присутствия. Как сейчас…       — Ты голоден? — не упустила возможности поинтересоваться Рейш.       Голода Йон как ни странно не ощущал, хотя его последнюю трапезу вряд ли можно было назвать полноценным обедом.       — Подождёт до утра, — отозвался сыщик, с трудом удерживаясь от широкого зевка. Однако сопротивляться заботе диффы он уже не смог, покорно сдаваясь её проворным пальцам и сильным рукам. Девушка сняла с него всё, что посчитала нужным, после чего укутала в плед и легла рядом, чудом умещаясь на краю невеликого диванчика.       Слегка возмущённый такой несправедливостью Йон, высвободил руку и сгрёб восхитительно тёплую диффу в охапку. Раздался сдавленный писк, но отодвигаться девушка не стала, согревая размеренным и чуточку щекотным дыханием предплечье мужчины.       — Первой мебелью, которая появится в нашем новом доме будет хорошая двуспальная кровать, — вслух и едва слышно решил Чевир, сам ещё смутно представлявший, каким будет их дом в целом.       Казалось бы крепко заснувшая Рейш вдруг перестала сопеть и едва слышно добавила:       — Если там уже будет плита и ванна, я согласна.       — Это не считается, так что будет.       — Хорошо. А почему не считается?       — Потому что святое.       Диффа довольно засопела, а Йон даже перехотел спать, задумавшись о других «святых» для женщин вещах. Нужно будет не забыть ни одной раз уж сам заикнулся. Рейш, конечно, всегда обо всём может напомнить, но сделать ей что-нибудь приятное без подсказок, казалось куда как интереснее.       В стремящемся к безумию и мраку мире, постоянство Аррейши служило для сыщика настоящей поддержкой. И пусть как прежде никогда не будет, Йон нашёл то, что помогает ему расставаться с сожалениями.

***

      А по ту сторону уюта и зарождающихся семейных очагов начиналась буря. Западный ветер пригнал страшные штормовые тучи, которые стремительно заполняли небо над Хоаннором. Грохоча и негодуя, словно склочные продавцы в ярмарочный день, они то и дело вспыхивали острыми пиками молний, освещая заснувший было город.       — Никогда не верил всерьёз в то, что за нами кто-то присматривает, но если так пойдёт и дальше, я изменю своё мнение, — признался огненный маг, развалившийся на заднем сиденье хеликтра.       — Грома испугался? — поддел его водник не отрывающий сосредоточенного взгляда от дороги.       — Сейчас зима, умник.       Лицо слушающей начинающуюся перепалку воздушницы становилось всё напряжённей. Она-то как раз верила в легенды и духов, потому как видела всё сама. Ну пусть не совсем всё, но и соприкосновения с тайной хватило, чтобы не остаться равнодушной.       — Это просто буря, Мари, — шепнул ей водный маг, первым заметивший тревожное выражение женщины. — Зимой они тоже бывают, просто редко.       Позади вновь хмыкнул огневик, выразив тем явное несогласие. Хотя кое-кто уже начинал считать его туповатым, настолько тяжко признавалась повелителем пламени его очевидная неправота и отсутствие чуткости.       — Например, в Ночь Раскола тоже случилась буря, — не удержался тот, вновь продемонстрировав умение быть деликатным. — Давайте найдём ещё мага земли и проверим?       — Маден, тебя до сих пор не отпустило? — ледяным тоном поинтересовался водник и с неожиданной горячностью напомнил: — Да будет тебе известно, что помимо стихийников в ритуале участвовали маги других школ, и это не считая вымершего ковена теневых ведьм!       В хеликтре воцарилась тишина, которую нарушил звук разбивающихся о стекло и обшивку холодных дождевых капель, а затем негромкий голос самой Мари:       — Маден прав в одном — символично, что именно сейчас началась буря с дождём и молниями. К счастью, я не чувствую ничего, кроме движения стихии. Разве что мне чудится, будто я могу заставить её уйти.       — Не стоит, — первым среагировал Маден. — Это может привлечь внимание.       Ясновидящая согласно качнула головой. По правде говоря, она и не собиралась вмешиваться. Лучше испытывать свои силы на чём-то более безобидном нежели буря.       — Кей, а кто такие теневые ведьмы? — спросила Мари, слышавшая об этом впервые.       — Что-то вроде секты или небольшого ордена. О них было мало известно во времена до Раскола, а после почти и не осталось упоминаний, — проговорил водник. — Мужчин у них не было, из-за чего некоторые причисляют их к исчезнувшему народу, близким родственникам марр. Их было тринадцать, но тринадцатой всегда была общая тень. Если кто-то из них погибал, вскоре эта тень порождала новую ведьму.       — В Академии рассказывали, что это рождение было лишь ритуалом, — вновь подал голос Маден. — Ведьмы всегда находили новую сестру взамен ушедшей. Согласись, это объясняет почему они исчезли, вместо того, чтобы возродиться из тени.       — Логично, — подтвердил водник и в небе загрохотало так, что завибрировали стёкла хеликтра и салон наполнился дребезжанием. Видимо, силы в которые одни верили, а другие нет, хотели таким образом засвидетельствовать редкий момент компромисса между водой и огнём. Только водник внезапно ухмыльнулся и заметил: — Но я не отрицаю и того, что кто-то мог просто убить тень.       — Что уже не настолько и логично, — не смирился огненный маг.       — Смотря от чего отталкиваться…       Мари невольно улыбнулась с интересом продолжая слушать спор двух… заклятых друзей или врагов? Нет, уж точно не врагов. Если бы эти мужчины встретились где-нибудь в стенах Академии, они бы нашли в друг друге кого-то больше, чем спорщиков, и это было заметно невооружённым глазом. Они разные, но их объединяли сила характеров и любовь к магии. На этой почве могла вырасти крепкая дружба. Отчаянно жаль, что между ними встали месть и чужие смерти.       Но что если и тут не поздно всё исправить?       Украдкой взглянув на взбесившееся небо, Марилль загадала желание. Если уж в этом мире случаются зимние грозы, если в самом деле существовали тринадцать ведьм с одной тенью, а нынешняя ночь собрала под крышей трёх таких разных стихийников, то почему бы и не сбыться тому, чего она желает для других? Ведь даже среди самого невероятного волшебства, к какому можно причислить и некоторые стечения обстоятельств, всегда будет важным то, что кто-то просто всегда будет рядом.