Спасибо за снег!

В следующий раз они пересеклись за обедом. Хотя "пересеклись" - это не то слово. Поттер ввалился в Общий зал, лбом распахнув двери, пролетел пару метров по полу и со стоном начал подниматься. За ним влетел Рон, ему уже было как-то попроще — двери уже были открыты. Но в самый последний момент он запнулся за мантию вышеупомянутого темноволосого гриффиндорца и завалился сам, уронив обратно на пол уже начавшего подниматься Поттера. Куча мала врезалась в скамейку, перевернув ее под стол. Радости Снейпа, снявшего за бедлам в столовой с Гриффиндора двадцать баллов, не было предела. Драко подавился соком. Причем сначала от испуга, потом от смеха. Но, увидев, что и рыжий, и Гарри вполне нормально себя ведут, с интересом перегнулся и вопросил: — Эй, Поттер, ты как, цел? — после этого Драко, если бы мог, смерил бы себя весьма удивленным взглядом. «Мама дорогая... Что же я делаю?» Гриффиндорец обернулся, кисло улыбнувшись, потирая ушибленный лоб, и пожал плечами. Драко хихикнул. Очень удовлетворенно хихикнул себе. Встал и побрел себе в комнату. Последний день. Половина детей уже вернулась... Все такие счастливые, такие... Блин, а какими же еще быть? Радуются, праздники... Никто больше не умрет, все хорошо, семьи снова вместе... Предатели в тюрьме... Драко, а что ты тут делаешь? Почему ты тут, вроде как и не особо веселый... На него теперь уже меньше косятся. Ну, вот и хорошо... Нечего на него, как на невиданного зверька, глазеть. Сказали — обратно в школу, значит в школу. Полгода, экзамены, а там... Бо-о-ольшая попа. На работу его теперь вряд ли с распростертыми объятьями возьмут. Имущество, маму их за ногу, списали. Как компенсацию за ущерб, который нанесла его ненавистная семейка обществу. Удружили мама с папой, ничего не скажешь. Может, хоть головой думали б, прежде чем черные метки себе малевать... Дя... Ну, а пока еще есть полгода. И можно полгода валять дурака. И не думать о своем скучном будущем. У него и прошлое не веселое. И... Нет, в настоящем что-то стремительно менялось. Не без усилий (или это только кажется) Поттера. Поттер, Поттер... чего это он у него с мыслей никак не сходит? Так... медитировать. К Миртл. Срочно!!! Туалет Миртл - это историческое место встречи, которое изменить нельзя. Место встречи с самой Миртл, зачастую. Драко переступил порог и позвал: — Миртл! Алле! Выходи! Но было тихо. Никаких всплесков в унитазе, соплей, взвизгов. «Ушла на свидание в черном озере...» Он с огорченным видом сел на пол, достал сигарету, подкурил. Раскрыл тетрадь... Тишина и покой. Но, видимо, туалет стоит просто-таки на судьбоносных параллелях и меридианах. Поскольку именно туда же направлялся еще кто-то. Это не было привидение — они не топают, как слоны. Это не была девчонка — они сюда сунуться боятся... Это был тот, кого никотином пытался вытравить из головы прочь Драко. Тихо скрипнула дверь. Послышался едва слышный вздох. Шорох, скрип бумаги, и несколько раз щелкнула зажигалка. Следующий вдох был глубоким и ровным. И слышно его было, соответственно, немного четче. Драко полюбовался шедевром, нарисованным в дневнике, и, подняв голову, едва не подавился очередной затяжкой. В перекошенной на одно плечо мантии, с таким уже привычным вороньим гнездом на голове, с немного дурацким выражением лица, на него, едва дыша, смотрел Поттер, вошедший и замерший, прислонившись к двери. В правом уголке губ была дымящаяся сигарета. — Привет... Что с лицом? Ты словно на пути призрак Волдеморта встретил. Или удивляешься, что я курю? Или поверить своему счастью не можешь, что я тут, именно тут, сижу и курю... Бля! Ну скажи что-нибудь! Отомри, Поттер, проснись! Драко раздраженно фыркнул, и его взгляд упал на блокнот. Ой-ой-ой!!! Он же там только что Поттера рисовал! Драко быстро прикрыл тетрадь и небрежно положил ее на подоконник. Гриффиндорец, тем временем, успел изучить застывшим взглядом пол у себя под ногами и, пожевав фильтр, сделать несколько затяжек. Подняв правую руку с разбитыми в кровь костяшками, Поттер вынул сигарету изо рта, бросив на пол и растоптав. Подошел к умывальнику, включил воду и начал умываться. Драко заметил ссадины на руке. «Не живется ему спокойно... Все неймется». Он затушил свою сигарету об пол и, встав, подошел к умывающемуся Гарри. Навис над ним, словно Снейп на уроке. «Угораздит же... А вдруг заразу какую занесет? Эх! А ведь не хотел отдавать...» Драко порылся и выудил из кармана платок. Тот самый, с гриффиндорским вензелем, который Поттер ему дал на лестнице. Тогда... Тогда, когда он еще просто хотел выяснить. Что выяснить? А теперь так не хочется отдавать платок, словно он единственное связующее звено между ними. Хочется найти того, из-за кого он себе раздолбал руку. Сумасшествие... Прогрессирующее, цветущее, как язва, и с каждым днем берущее весь рассудок под свой контроль. Еще вчера все было в рамках допустимого, уже сегодня все дошло до критической отметки в один момент. «Поттер, Поттер... Чего же ты не выветриваешься из головы?» Драко вздохнул, пытаясь сделать вздох как можно небрежнее и тише, протянул платок Гарри. Тот покосился на его руку с платком и улыбнулся одними уголками разбитых губ. Взял, едва коснувшись пальцами ладони слизеринца, и прижал к расквашенным костяшкам. — Я думал, ты его выбросишь... — Я думал тебе его просто не возвращать... Поттер поднял голову, вопросительно воззрившись на слизеринца. Тот отворачивал лицо, как-то ежился под его взглядом. Глаза бегали... Наконец, ему в голову пришла спасительная мысль: — Кого это ты так? Он правильно задал вопрос, не "кто тебя?", а именно "кого ты?"... Поттер всегда задирался первым. Характер такой. — Недоброжелателя, — однозначно ответил гриффиндорец, изучая в зеркале свое лицо, кончиками пальцев трогая трещину на нижней губе, которая еще слегка сочилась кровью. Драко взглядом следовал за его пальцами. Он впервые так пристально рассматривал Поттера. «Идиотина... Ну, чего ты стоишь тут, пялишься на него? Разговор у вас явно не завяжется, платок ты ему отдал... Пора говорить "До свидания" и топать». Он посмотрел на раздолбанные очки... — Okulus reparo... — тихо, как-то недовольно, безжизненно прозвучало заклинание. Словно это профессор Снейп обреченно чинит очередной расплавленный Лонгботтомом котел... Драко не поднял глаз, не поднял головы. Она как была опущена, так и повернулась затылком к Гарри, а затем Драко стремительно покинул помещение. Он вышел, как-то обреченно-болезненно накрыл лицо ладонью. Остановился, поморгал, уверенно зашагал по коридору. Из-за двери послышалось тихое «Спасибо», но Поттер не пошел за ним, не попытался догнать, не окликнул. Просто тихое «Спасибо», как дань хорошему другу за то, что помог подняться. «Пожалуйста, всегда пожалуйста, сволочь моя ненаглядная...» — мысленно откликнулся Драко и зашагал, зашагал... Пока в буквальном смысле не натолкнулся на профессора Снейпа. Заместителя теперешнего директора школы, декана факультета Слизерин, преподавателя зельеделия и ЗОТС и просто человека, спасшего его ничтожную душонку — Северуса Снейпа... — Ну наконец-то мне удалось Вас найти... — по-деловому обратился профессор к Малфою. Того передернуло. Профессор вздохнул. Как-то кривовато, болезненно улыбнулся. — Драко, у нас собрание старост, весьма важное. Иди к МакГонагалл. Драко передернул плечами. К МакГонагалл, так к МакГонагалл. А он и забыл даже, что при всем хорошем еще и старостой является. Надо же... Такое впечатление, вроде развлекаться уезжал, а не прятался полгода, словно крыса. Вернулся, и вроде ничего и не происходило. Может, Хогвартс действительно охраняет нечто непостижимое? Что бы ни случалось, а он стоит. Стоит, и в нем все так же летают привидения, детишек учат различной магии... Он живет беззаботной и какой-то своей, отдельной от всего остального магического мира, жизнью... Собрание. МакГонагалл уже стояла возле горгульи и кивала, приветствуя его и какого-то умника из Хаффлпафа. Драко не знал его. Может и хорошо, что не знал. Вон уже и Уизли из-за угла выруливает, за ним Гермиона с надутыми губами. Бровь вздернула, взглядом императрицы окинула... «Ой-ой-ой, девочка... Будь проще, глядишь и люди к тебе сами потянутся. Ладно...» Все старосты собрались в кабинете директора. Когда-то за этим столом сидел Дамблдор. А теперь есть только портрет на стене. Он добродушно улыбается. Эх, дедушка Дамблдор... Чего ж вы так?.. Драко улыбнулся портрету. Тот удовлетворенно кивнул. Драко сел. Подальше от МакГонагалл, подальше от Уизли... Подальше. «Ну... Завела...» — подумал Драко, когда МакГонагалл начала свою речь. В ней она вспомнила и ужаснейшие события, и что "Все мы скорбим". Были отмечены все, кто пал смертью храбрых, и те, кто лечится или пытается лечиться в госпитале Святого Мунго... Ну, естественно большая часть тирады была посвящена Поттеру. Его храбрости, героизму, самопожертвованию... И так далее, и тому подобное... "Наша школа всегда будет хранить память о Мальчике-Который-..." Бла-бла-бла... "Его храбрость послужит примером..." Бу-бу-бу... Драко против своей воли засыпал. Не умеет все-таки директриса речи толкать. Дамблдор мог часами вещать, все равно слушали, а эта... Драко окинул взглядом присутствующих. Ну, сама Минерва МакГонагалл, ясное дело, чуть ли не захлебывалась, Уизли полулежал на столе в точно такой же прострации, как и сам Драко. Грейнджер сидела, вытянувшись в струночку... Чувак из Пуффендуя сидел с видом увлеченного слушателя, явно смутно понимая, что он тут делает, кому все это нужно, и вообще, нафиг он здесь. Девица из Когтеврана, Драко не мог запомнить ее имя... Лжоу?.. Кжоу?.. Ай, не важно — эта "Вдова клико", которая после смерти ненаглядного Седрика кинулась на еще более ненаглядного Поттера — чего-то черкала в блокноте. От полного и безвозвратного ухода в астрал Драко спас вопль Уизли, вопрошающего: — ЧТО?! Драко моментально подпрыгнул и сделал вид полнейшего присутствия на сей аудиенции. Похоже, именно минутой ранее, МакГонагалл сказала что-то крайне важное, как и было обещано. Сказала нечто такое, от чего проснулся даже рыжий... — Мистер Уизли, я была бы вам благодарна, если б вы хоть немного уделяли внимания мне, а не портретам на стенах! — резко высказалась МакГонагалл и для пущего эффекта посверлила Рона взглядом. — Я только что говорила о том, что в связи с тем, что многие погибли на этой войне, тысячи детей остались сиротами без крыши над головой. Долгом и честью Хогвартса было и будет благополучие всех детей, посему завтра к нам прибудет пятьсот малышей. Хогвартс станет для них приютом. Думаю, профессор это одобрил бы... — МакГонагалл тяжко вздохнула, поглядев на портрет Дамблдора. Драко приподнял брови. — Как старосты факультетов, вы должны будете проконтролировать, чтобы дети хорошо освоились. Чтобы никто их не обижал. И чтобы, не доведи Мерлин трижды великий, не доходило до издевательств. Дети маленькие. Очень маленькие... Посовещайтесь со своими сокурсниками, пусть каждый из них возьмет под крылышко пару малышей. Без общей помощи им не обойтись. Кроме того, вы, как всегда, должны будете оформить все формальности, как то: размещение, формы... Пока что мы поселим их во всех свободных спальнях. Со временем, конечно же, для них будет отведено специальное крыло... Драко рассеянно слушал ее. Суть ясна: завтра на порог Хогвартса ступят пятьсот маленьких чудовищ. Они придут сюда, потому что им некуда больше идти. И, как ни странно, но Драко сейчас понимал их. Ему теперь тоже некуда идти. Нет мамы и папы, которые позаботятся. Нет никого и ничего, кто бы стал ему помогать. Дети... Чьи-то родители умерли от непростительного заклятья, чьи-то приговорены к Поцелую в Азкабане. Но они... Они не причем. Раньше Драко не сталкивался с понятием "сироты". Не потому что жил снобом. Потому что в магическом мире не было сирот и приютов для них. Теперь будут. Этот мир перевернулся. Все по вине Поттера. «Видишь, не так уже все и радужно, как тебе хотелось бы. Завтра твои невинные жертвы посмотрят на тебя в упор. Но ведь они будут смотреть на тебя, как на героя, освободившего их. А в меня ткнут пальцем и скажут: «Никогда не будьте таким, как он...» Да... Сироты. Много сирот, которым некуда пойти. Может... может, если б у меня осталась хоть часть того, что я имел, я бы пожертвовал все им. Им бы оно помогло однозначно больше, чем мне. А теперь... Кто бы еще мне пожертвовал... Интересно, Поттер, а ты догадываешься, что не без твоего участия они стали сиротами? Может, мне просто позарез нужно обвинить кого-то в своей несчастной доле, и по привычке я обвиняю тебя? Скорее всего. Да... Ты не виноват. Если бы их родители сами не стали на защиту их будущего и не пали, их — просто и тихо, словно ангел смерти — перебил бы Темный Лорд. А ты его остановил. Ты перевернул мир, убрал все зло и оставил только добро. И я не знаю, куда же мне себя, такого пакостного и мерзкого, приткнуть в твоем хорошем мире. Мне здесь нет места. А я занимаюсь тем, что обвиняю и оправдываю тебя. Моего врага, который никогда не был мне врагом». Драко рассеянно дослушал указания, послушно прошел в гостиную и стал собирать студентов. Ряды Слизерина резко поредели. И не потому что не все вернулись с каникул. Они не вернутся. Никогда. Да, вот так... Даже из малявок кого-то не хватало. Драко монотонно, однако красиво изложил всем суть грядущих перемен. Вежливо попросил учеников разместиться по спальням так, чтобы в комнате никто не жил по одному, и было побольше свободных мест... Вроде все. Он поблагодарил за внимание и устало зашел к себе в комнату. Вечером к нему сюда переедет пара ребят. Закончилось спокойное одиночество. Слава Мерлину, хоть у Миртл всегда тихо и спокойно. И кроме него и Поттера там никого не бывает. Миртл — его спасение. С шестого курса. Когда ему позарез нужно было место, где можно спокойно выказать свои эмоции, покричать о наболевшем — он пришел туда. И с тех пор он всегда идет туда. Миртл так тоже веселее. Правда, сейчас она стала всерьез подумывать о личной жизни, и ей как-то не до Драко. Может, и вовсе переехать туда? Драко усмехнулся такой мысли. Захотелось это запечатлеть в дневнике. И внезапно он понял... Нет, до него только сейчас дошло, что дневник он забыл в туалете! Пока бежал туда, он едва не сшибал лбом любую преграду, будь то стена, дверь, ученик, преподаватель. У него была слабая надежда на то, что Поттер дневник не обнаружил... У него была стопроцентная уверенность, что больше никто туда не сунется, а Миртл станет охранять его вещь не хуже цепной псины, если, конечно же, вернется. И если, конечно, не вспомнит свою симпатию к Поттеру. Но, в целом, все его существо было охвачено дикой паникой. Не больше, не меньше. Почему-то начали катиться слезы. Злые слезы. Он не хотел, чтобы то, что было таким сокровенным для него, распотрошил этот гриффиндорский наглец. Он не хотел, чтобы ОН узнал. Малфой не хотел, чтобы Поттер узнал, что он изменил его мир. Все-таки изменил. И Драко был уверен, что это только начало. Вот так, вместе с тем, что окружало его самого, менялся сам Драко. Подвергался дивным метаморфозам, которые подчас сильно пугали его, подчас заставляли учащенно дышать, удивляться... Но Драко ни за что не хотел бы, чтобы Поттер это знал. И ему стало больно при мысли, что Поттер узнает. Растопчет и станет ухмыляться. Присвоит себе это как очередную заслугу... Подумает, что и правда поломал Малфоя, изменил его характер... О, нет! Этого не должно случиться. Просто... Не слишком ли? Сколько же можно? Нет, Драко не сломается. Он не побежит топиться. Но просто ему впервые было не понятно, отчего Небеса каждый день подкидывают ему снова и снова эти испытания? Чтобы показать ему, каким он сам был? Но... Увольте. Он играл роль. И это не означает, что он был от нее в восторге. Ему было все равно. ЕМУ... БЫЛО... Дневник лежал на подоконнике. Собственно, там, где его Драко и оставил. Да только не совсем там. И перевернут он был тыльной стороной вверх. И лежал он в углу подоконника. И на обложке возлежала снежинка, вырезанная из папиросной бумаги. Сначала Драко начал подбегать. Затем замедлил шаг. Ему стало все ясно. Стало тошно. Кажется, он застонал. Достал пачку с сигаретами. А там — последняя. Ну и флаг! Драко курил и старался не смотреть на дневник. Старался не думать о том, что он видел и представлял. Все-таки читал... Ну, по крайней мере, не прихватил с собой, чтобы почитать, словно анекдоты, на ночь... Благородие ты наше гриффиндорское. И что теперь делать? Теперь, безусловно, этот дневник подлежит либо ритуальному сожжению, либо столь же ритуальному спуску в унитаз! А в глаза ему как теперь смотреть? Хотя зачем теперь смотреть? И вчера зачем смотреть? И сегодня?! Драко с досадой и злостью вдавил окурок в пол. Хотелось биться головой о стену. Хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю. Пересилив себя, он все же подошел к подоконнику. В упор посмотрел на дневник. На дневник?.. Какой дневник?! В снежинке, заботливо уложенной на палитурку, покоилась горстка свежих, розовых лепестков — вишни, или чего там — еще пахнущая как-то сказочно, по-весеннему, и даже с каплями росы. Не иначе, как столь недавно упомянутые двенадцать месяцев постарались... Челюсть Драко медленно, но уверенно опускалась. Он сморгнул. Протянул руку. Осторожно взял в ладонь несколько лепестков и понюхал. Аромат опьянял. Он ему нравился. Если бы мог, он бы сказал, что это его любимый запах. Но он раньше никогда не нюхал цветы. Просто в голову не приходило заниматься подобным, а зря... На то мгновенье, пока он растворялся в запахе, он забыл даже, отчего сюда несся, словно угорелый, почему только что нервно курил... «Поттер...» И тут ступор. Он немного сжал ладонь, отвел ее, второй рукой прижал тетрадь к себе. Гарри в последнее время взял за привычку озадачивать его. Сначала тот снеговик. Теперь это... Все указывало на то, что мальчику отчаянно нечего делать, и он просто вот так хитро и тонко мстит за все шесть лет издевок. Но... Елки-палки, что-то внутри отказывалось даже думать о таком варианте. «Да поговори ты с ним, для начала, нормально!» — не выдержал внутренний голос. Действительно... Морду набить у него время еще будет. А поговорить и выяснить тайну сих загадочных для Драко знаков — это нужно делать непромедлительно! Драко резко вскочил и, полный решимости, направился к гриффиндорскому общежитию. И тут же внутренний голос услужливо напомнил: «Идиот, девять вечера. Успокойся и имей совесть!» И Драко успокоился. Если так можно сказать. Пришел в гостиную Слизерина, невнятным звуком: "АНКЫШОТСЮД!" — выдворил по спальням пару первогодок и, усевшись на свое любимое кресло, осторожно открыл дневник. Это было весьма тяжело делать. Вроде сейчас на него из дневника уставится лицо Поттера и ехидно начнет докапываться и допытываться обо всем там написанном. Наконец-то он раскрыл его. Воздавая хвалу всем известным великим людям магического мира, Драко убедился, что все там в порядке. Никто не вырывал особо понравившихся мест. Не дополнял своими иллюстрациями никаких страниц. Драко с облегчением швырнул дневник на столик перед креслом. Расхлябанная палитурка открыла последнюю страницу. Драко не любил неряшливости в вещах. В собственных вещах. Посему потянулся закрыть дневник, но... На последней странице (впрочем, на первой с конца — это как смотреть) в углу был сделан грубый набросок синими чернилами. Драко только после несколько минутного ступора, понял, что это его — Драко Малфоя — с сигаретой в руке, склонившегося над тетрадью — нарисовал гриффиндорец. Ниже, кривым («Кто бы сомневался», — с оттенком злорадства подумал блондин) почерком шла надпись: «Кто бы что ни думал и ни говорил, сегодня был хороший день. Извини, что читал твой дневник...» Последняя точка была столь жирной, будто Поттер несколько раз специально, или в задумчивости, наводил ее. «Гриффиндорское любопытство дает о себе знать». Снова жирная точка... «Мерлин Великий, да он что, лужу чернильную здесь сделать собирался», — проскользнула мысль. «Можешь... Считать, что я ничего не знаю. Извини. Забудь». «Ага, как же, ничего он не знает! Забудь!!!» — в негодовании читал Драко снова и снова сие послание и чувствовал, что покрывается румянцем, словно первоклашка... — Благую же весть ты принес на своих крыльях!.. — горестно простонал Поттер, вскакивая со своего места. Вся гриффиндорская гостиная с интересом наблюдала за метаниями Мальчика-Который-Выжил. — И это что же, куча малышни с воплями радости начнет вешаться мне на шею?! Я в Хогсмиде последнюю неделю не могу появиться только из-за того, что они стадами там за мною бегают, а теперь эти СТАДА будут здесь?! — Гарри быстро вышагивал из одного угла в другой, держась за внезапно вспыхнувшие болью виски. «Почти бегает», — кисло отметил Рон, с лица которого весь вечер не сходила постная мина праведника-мученика. — Гарри, выпей валерьянки, — Гермиона, как мама-квочка, бегала за Поттером со стаканом в руках. — Даже в плохих новостях может быть что-то хорошее! — Что, например?! — Гарри резко затормозил, порывисто развернувшись. Гермиона натолкнулась на него, не успев среагировать, и валерьяна с водой выплеснулась на гриффиндорскую грудь со значком факультета. Рон невнятно хохотнул. Гарри опустил голову, посмотрев на мокрое пятно на своей мантии, и мрачно приподнял бровь. — Спасибо, Герми. Мне очень помогла твоя валерьянка... — Извини... — спохватилась Гермиона, пялившаяся в этот момент на вышеупомянутое пятно на поттеровской мантии. — Сейчас... — достав из кармана палочку, девушка произнесла высушивающее заклинание. — Так вот... — Поттер отряхнулся, вновь приняв вид обиженного жизнью. — Как там МакГонагалл сказала? «Под крылышко»?.. Герми, сделай мне еще один подарок к Рождеству... Избавь меня от обязанности следить за детским садом на нашем факультете. Я думаю, "парой малышей" вы можете нагрузить кого-то другого. — Победил Волдеморта и думает, что ему все можно... — тихо произнес кто-то, после шума и перепалок надеясь, что его не услышат. Гарри с Гермионой мгновенно повернулись на звук. Лицо у Поттера было таким, словно ему под ребра засадили раскаленный клинок. Рон невольно дернулся, попытавшись вцепиться в рукав мантии темноволосого — рука плавно ушла из-под его ладони. А с Поттером тем временем продолжали происходить странные перемены. Лихорадочным взглядом он пробежался по лицам сидящих в гостиной гриффиндорцев, пытаясь высмотреть того, кто произнес фразу. Странно нахмурился — только Гермиона, стоявшая в шаге от него, видела, как подрагивают сошедшиеся брови, как сжались губы. На лице Гарри на миг появилась гримаса боли. Он порывисто выдохнул и, сипло произнеся: «Извините», ретировался в спальню. — С ума сошли?! — рыкнул Рон. — Жить расхотелось?! Гермиона тяжко вздохнула и, ткнув в руки Уизли свой блокнот с конспектом речей МакГонагалл, пошла за Поттером. Рону только и оставалось, что театрально закатить глаза, мысленно обругав свою судьбу на пару с нервозностью Гарри, и продолжить прерванный доклад об обязанностях гриффиндорцев перед детьми, которые прибудут в Хогвартс. Драко впервые тошнило утром. От нервов. По его мнению, нервничать должны были все. Но, похоже, сокурснички наивно решили, что все то, о чем вчера вечером вещал Малфой, их как-то не касается. И все эти неожиданные хлопоты — это его проблема, а они могут, как и прежде вести нормальный образ жизни. Однако, как только начался урок зелий, Драко понял, что он еще даже не начинал нервничать. Поттер вплыл в класс с заспанной физиономией, явно не успев даже умыться, не то что позавтракать. Но, как только нога его ступила в аудиторию, его лицо приобрело выражение "Готов к труду и обороне; Армагеддону; концу света и прочим веселым вещам. А особенно к профессору Снейпу". Но даже это выражение не держалось на его мордашке долго, почти сразу сменившись на "Имейте меня, профессор". Профессор, скривившись, поприветствовал его лицом "Доброе утро, Поттер, чтоб ты скис, как еще маленьким был. Сядь на место и не трепи оставшиеся нервы..." — судя по всему, Снейп тоже был в предвкушении радостей, насланных на школу добродетелью МакГонагалл. Посему на уроке ему было откровенно наплевать, кто когда пришел и чем занимается. Он вяло чего-то надиктовывал, так же вяло наблюдая за тем, как студенты готовят зелья. «С ума все сошли, что ли? — понеслось в голове Драко. - Ну, подумаешь, дети... Ну... Нет, ну ладно, студентам-то еще может и полагается нервничать, а им-то чего? Тем более Снейпу... Может, у него фобия?» После урока Драко чувствовал, что срочно нужно курнуть... Курнуть можно только в туалете у Миртл. Но... Ежели туда занесет того, кого Драко решительно теперь не хотел видеть... (Да, он серьезно обиделся...) То... Он добавит ему синяков, забыв о вчерашних внезапно нахлынувших чувствах. Если сегодня они, конечно, снова не нахлынут. Драко, похоже, уже смирился с тем неизвестным, поселившимся между его внутренностей, как люди смиряются с неизлечимым диагнозом. Пусть себе растет... Но... Так, тихо, Драко затормозил уже у самого поворота. Растет, не растет, но злился ведь он, потому что... Эээ... Стеснялся! Если бы в той чертовой тетрадке были одни маты и душевные излияния. Но ведь каждая страница раз двадцать упоминала имя Поттера. Можно было допустить... Нет, если вы, конечно, не совсем даун, то можно было бы допустить... А Поттер — не даун. К сожалению... Драко стоял в ступоре. Потом он разозлился на себя. «Да елки-палки! Что я теперь, обходными путями по школе буду ходить, раз у него такое гриффиндорское любопытство, видите ли... Малфой я или не Малфой?! Да какая к черту разница...» Драко сплюнул и зарулил в туалет к Миртл. Сама Миртл как раз прихорашивалась. Вы спросите, как может приведение прихорашиваться? Но она крутилась, поправляла себе мантию, пыталась подкрутить свои хвостики... — Ой, Драко, как давно мы не виделись. Я сейчас тебе столько всего расскажу... — внезапно она запнулась и сделал вид, вроде сболтнула лишнего. И резко перевела тему разговора. — Но в другой раз расскажу, я же жутко опаздываю, а меня ждут! Ой как я опаздываю! — Миртл нырнула в унитаз. Драко пожал плечами и сбросил сумку на пол. Вытащил сигарету. Затяжечка... Еще одна... И жить легче... И еще... И к черту все проблемы. Драко от нечего делать стал изучать до боли знакомое помещение. Пыльная батарея, потрескавшийся подоконник. А на подоконнике что-то лежит. О! Это уже интересно... Драко привстал и поближе рассмотрел тетрадку. «Ха, кто тут у нас еще любитель повисеть у Миртл?» Драко без интереса развернул тетрадку и пробежался глазами по строчкам, начирканных корявым почерком. Знакомым почерком... «О-ба-на! Надо же, Поттер тетрадочку забыл... - Драко закрыл ее и отодвинул от греха подальше. - Хотя... А чего это я? Как мои записи читать, так все окей? Нифига... У меня наглости тоже хоть отбавляй!» Малфой поудобнее сел, закинув ногу на ногу, и принялся с весьма заинтересованным видом, словно научно-популярный журнал, разбирать каракульки, написанные рукой Гарри. Первая страница была абсолютно пустой, а вот вторая... «Все не то. Не так. Все не так. Я все думал над тем, что ты писал в своем дневнике. Наверное, я дурак — у меня все как-то проще в этом смысле. Как будто отпустил, позволил — оно же есть, так зачем с ним бороться. А я и не пытаюсь. Просто пусть все будет, как есть. Я тоже завел дневник. И тоже, случайно, буду забывать его на подоконнике. По крайней мере первую неделю. Я думаю, это будет справедливо по отношению к тебе. Откровенность за откровенность. А потом ты тоже забудешь. Как я забуду то, что читал в твоей тетради. Или сделаю вид, что забыл. Какая разница». Драко захлопнул тетрадку. «Обалдеть... Забуду, забудешь... Забудешь тут... Пусть все будет, как есть? Нет, дорогуша, прости, конечно, но если тебя это устраивает, то меня не очень. И я буду все-таки пытаться что-то с этим делать. Да!» Малфой выудил из сумки перо и начал писать ответ. «Послушай, Поттер. Я понимаю, что прочитанное тобой ты не сможешь забыть, даже если захочешь. Признаться, убить тебя, после того, что ты себе позволил, является моим искренним желанием. Но... Ничего я не буду больше забывать. И ты не станешь, и не будет никаких откровений. Поговорить хочется? У тебя достаточно знакомых и друзей, чтобы поболтать с ними. А не марать бумагу. Причем лично для меня. Не подхожу я как-то на роль благодарного читателя твоих мемуаров. Не находишь? Короче говоря... Ничего этого не было. Не хочется мне никаких откровений. Я пишу для себя. Ясно? Да, для себя. Чтобы избавиться от гадости, которая держится в моей голове после того, как ты перевернул этот мир вверх тормашками. Если я и схожу с ума, то по твоей вине... Так, разошелся я... В общем, давай не будем ссориться и ломать друг другу руки. Просто забудь. Пойди, поговори с кем-то. И не попадайся мне на глаза, будь добр. А я попытаюсь вылечить свою паранойю. Заняться какими-то более важными делами. Чего и тебе желаю...» Драко удовлетворенно перечитал сию тираду. И подумав, дописал: «Кстати. Насчет "как есть". Что есть? Да ничего нет... Не нужно извращать мои мысли на свой лад. Не принимай желаемое за действительное». Драко поставил в конце жирную точку. Почти такую же, как и Гарри в его дневнике, там, на последней странице. Он был доволен собой. Теперь он был уверен отчего-то, что Поттер возненавидит его, обзовет идиотом и успокоится. А если он что-то там и понял, после прочтения его, малфоевых излияний, то после того, как прочтет ответ, сразу же поймет, что глубоко ошибался. Драко собрал вещи, уложил тетрадку на подоконник и, ухмыляясь, вышел. Он не знал, как усугубил этим свое и так весьма шаткое положение... Близился вечер. Ученики застыли на своих местах. Из преподавателей за столом сидели только МакГонагалл и Снейп. Дабы держать все под контролем. Но не требовалось. Ученики и так сидели в полнейшем оцепенении. Все напоминало первое сентября. Только сейчас был январь, и не было табурета с распределительной Шляпой. И, наконец, двери отворились. В зал посыпались парами эти козявки. Мерлин! Да они едва до маггловских первоклашек дотягивали. Писк, вой... Драко уронил голову на руки, сложенные на столе. Но было интересно, и он, тяжело вздохнув, все же сел нормально. За первой партией детей вышагивал Хагрид. «Мать честная... Они совсем рехнулись? Детей так пугать. Эта ж верзила одной ногой наступит на кого-то и не заметит...» Затем снова дети парами, и на сей раз Драко действительно удивился. За перепуганными малышами, держа кого-то одного за руку, шел профессор Люпин! «Вот у Поттера радости будет!» — Малфой автоматически покосился на стол гриффиндорцев. Как ни странно, ничего особенного. Умирает, лежа на своих руках, лицом в стол. Дети... Дети... Их усадили за отдельным столом, предварительно сместив когтевранцев к слизеринцам. Ну... Видно посчитали, что наполовину пустым факультетам нечего занимать отдельные столы. Когтевранцы "радовались" так же, как и слизеринцы. Кривя несносные морды, вроде перед ними кого-то вырвало. И опять МакГонагалл пошла распираться... Студенты, не сдерживаясь, еле слышно застонали... А потом... А потом началось самое страшное. Детей нужно было повести на эдакую экскурсию по замку. О, ужас! Драко весьма был благодарен Снейпу, который помог хотя бы расставить это стадо по парам; а еще Панси Паркинсон — единственной присутствующей из бывшей компании. За то, что она стала во главе, а Драко требовалось только подталкивать этих неуклюжих существ сзади, чтоб не отстали, не заблудились и не выли потом где-то в коридоре до полуночи. И когда они тащились очередным длинным коридором, Драко, из какого-то тихого злорадства, захотелось пронаблюдать, как там дела у «Того, с кем он не имел ни малейшего желания видеться». Гарри, тем временем отбившись от всеобщей экскурсии на каком-то очередном углу, смылся в туалет. Уже на подходе, в самых дверях, как наркоман дозу, выпотрошил из кармана сигареты и нервно закурил, плюнув на всеобщие правила. Захлопнул за собой дверь, целенаправленно пройдя к подоконнику. Одной рукой держа у рта сигарету, другой небрежно раскрыл тетрадь. Пробежался взглядом по строкам. Ухмыльнулся, как вроде знал, что именно это и увидит. Подхватил тетрадь двумя пальцами и швырнул в унитаз. Встал над ним, куря, наблюдая, как намокают страницы и расплывается на воде чернильное пятно. Бросил следом за тетрадью окурок и слил воду. Тишину туалета разорвало грязное ругательство, произнесенное глухим шепотом. Гарри развернулся и вышел из туалета, захлопнув за собой дверь. Драко шел к Снейпу. Вернее, плелся. Или даже полз. Его терзала жуткая мигрень... Стук. Глухое «Войдите...» — словно загробным голосом. — Доброй ночи... — поздоровался Драко. — Я за списками пришел и... От мигрени, пожалуйста, чего-нибудь... — Ты уже как, сам не в состоянии? — НЕЕЕТ... — с ужасно усталым вздохом. — Северус, ну как ты можешь быть таким... ну таким... — Годы упорных ментальных практик. С Вами... Вы, между прочим, когда впервые переступили порог, точно такими же были... Драко слишком устал, чтобы протестовать. Он покорно подождал, пока профессор что-то капал ему в скляночку. Благодарно кивнув, осушил ее. С интересом стал читать список новоприбывших, положенный перед его носом. Что он там вычитывает? Может, фамилия знакомая. Хотя какое ему дело? — Ну, а дальше что? — Ничего. Снейп сел напротив. — Как... Ну, а это... Что с ними делать? — Ты им колыбельные на ночь уже петь собрался? За ними будут присматривать те, кому это положено делать — воспитатели. А тебе следует заняться уроками. Я понимаю, что много пережить пришлось. Но не стоит уж совсем раскисать. Это противно. Ты уже думал, чем займешься? — Нет... Слушай, ты думаешь, у меня будет возможность занять пост в министерстве? — Да чего ты на нем зациклился? По-моему, ты никогда особо туда и не рвался. Плохо. Привыкай к самостоятельности. Все равно придется. По инерции идешь. У тебя весьма неплохой склад ума. Так что думать есть чем, благо, пока еще и время для этого найдется. Сильно в Министерство хочется? Это к МакГонагалл, может, побегает за тебя, мало ли. В последнее время ей по душе роль матери-Терезы. — Это еще кто? — Так, никто... В общем, насчет твоих, моих... Этих детей. Просто следи, чтоб они не терялись. Установи дежурных, чтоб они вовремя разгоняли их по кроватям. Все. Носы вытирать им будут другие. Голова прошла? — Да... Снейп куда-то собирался. Драко просто расслаблялся, сидя в его кабинете. Он уже давно у него не сидел. А раньше... Ой, много чего было раньше. Министерство. А может он и прав. На кой ему это министерство. Драко словил себя на мысли, что раньше даже не задумывался, куда может потом пойти. Папа с детства вбивал в голову, что он там просто будет. И все. Накатанная схема. Поэтому он и не думал, а теперь можно было и подумать. Странно. Драко вполне представлял себя выдающимся... Ммм... Колдомедиком! А почему нет? Он с зельями прекрасно справляется... немного практики еще и все. Его, возможно, с руками и ногами загребут. А чего, может даже не посмотрят, что он... — Северус?.. — Что? — Северус, а что если я попробую на... на колдомедика... Снейп впервые удивленно посмотрел на Драко. — Ну... вообще-то, ты, конечно, мог бы сдать все Ж.А.Б.А... — Нет, я имею в виду — они возьмут меня с такой-то фамилией? Снейп замялся. Он не знал, что сказать. Потому что никогда не думал, что Драко захочется куда-то там устраиваться. — Посмотрим. Если ты будешь уверен в своем решении, переговорим с МакГонагалл и все разузнаем... А пока что попрошу тебя удалиться. Мне еще нужно в больничное крыло заглянуть... Драко с неохотой встал и поплелся в гостиную. Там стояла такая звенящая тишина, что страшно стало. Даже на каникулах в этом помещении было больше звуков. Он удивленно прошелся по комнатам. Мальчишки разговаривали, сидя на кроватях. На звук раскрывшейся двери даже не прореагировали. Слишком увлеклись. Вторая дверь. Третьекурсник с опаской молниеносно вышвырнул окурок и сел с выпученными глазами на подоконнике. Пара девиц и еще одно тело смотрели на него как затравленные кролики. — Окно не закрывайте, проветрите хоть немного... — спокойно произнес Драко, захлопывая дверь. Еще одна дверь... Горит ночник, незнакомая молодая женщина бродит по комнате, укачивая ребенка. — А где мама? — Мама скоро придет... — А где мама? — Скоро прий... — она монотонным голосом, словно мантру, проговаривала эту фразу в черт знает какой раз, пытаясь уложить ребенка. Остальные спят. Драко машинально сосчитал: шесть кроватей... Ясно. После детского отбоя у них будет комендантский час — отлично! Просто офигеть... Хотя... Он в очередной раз отметил, что ему ВСЕ РАВНО, он не собирался проводить тут вечеринки. Это другие пусть матерят МакГонагалл. А ему и так, кроме тишины, в последнее время ничего не требуется. Он заглянул в свою комнату. — Привет, Драко! — поздоровались парни. Драко буркнул себе под нос ответное приветствие. Вытащил дневник. — Я скоро с ума сойду, что они себе думают, из-за этих малявок... Парни наперебой начали обкладывать матом начальство школы, министерство. Драко что-то хотел написать, но мысль была нещадно сбита. Драко начал автоматически собирать вещи и, только собрав их, понял, что делает. Но не остановился. — Драко, а ты ку... За дверью он уже не слышал, что его спросили. Он стремительно - как мог - плелся со своими манатками к Снейпу. Пусть подвинется. Ничего страшного не произойдет. И еще, насчет колдомедика... А почему нет? В Гриффиндоре тоже было подозрительно тихо. Пользуясь тем, что Гермиона читает сказки малышне в какой-то из спален, а МакГонагалл уже отбыла ко сну, Гарри и Рон, окончательно обнаглев (впрочем, первым обнаглел все-таки Поттер, при этом тихо заявив, что если их посекут, Рон может валить все на него) курили прямо на диване напротив камина. Рон, сидя на краю и упираясь локтями в колени, наблюдал за языками пламени. Гарри — точно так же на краю, но откинувшись на спинку и запрокинув голову, — левая рука протянута вдоль спинки, правая согнута в локте, держит сигарету у самых губ. Мантия Поттера валялась рядом на полу, полы рубашки были выдернуты из брюк, манжеты и три пуговицы у горла — расстегнуты, галстук приспущен. Уизли, наоборот, являл собой пример порядка и аккуратности — в мантии, с тугим узлом галстука под верхней расстегнутой пуговицей. Оба студента молчали, но это молчание было не спокойным, а тяготящим. — Гарри... — первым разрушил тишину Рон. Поттер издал какой-то неразборчивый грудной звук, даже не повернувшись. — Гарри!.. — более настойчиво позвал Уизли. — Чего? — глухо поинтересовался гриффиндорец. — С тобой все в порядке? — В абсолютном, идеальном порядке. А что? — Ничего. Просто ты последнее время вроде сам не свой. — В смысле? — Гарри снял очки, выронив их на мантию, и потер ладонью глаза. — В смысле всего. — Тебя это волнует? — Ну... да, вроде. Мы же друзья... — Да... вроде... — невнятно повторил его фразу Гарри, усмехнувшись. — А что, уже нет? Просто... ты вроде меня избегаешь, — Рон отстрелил окурок в камин, растерев ладони. — Тебя?.. С дуба рухнул?.. — Гарри неестественно рассмеялся, впрочем, тут же посерьезнев. — Нет, правда все в порядке. Забудь об этом, ладно?.. — Ладно... — без особого желания соглашаться ответил рыжий. — Мальчики, бросайте смолить, дышать нечем, — послышался с лестницы голос Гермионы. — Дети же, в конце концов... Гарри выдал короткую отрывистую фразу из ну совершенно не детских выражений, таким образом откомментировав свое отношение к детям, но окурок выбросил. — Ай-ай-ай... — покачала головой Гермиона, проходя через гостиную к дивану. — Так выражаться при дамах... — прихватив ладонь Поттера, развернула тыльной стороной вверх, осторожно пробегаясь пальцами по разбитым костяшкам, проверяя, как заживают ранки. — Прости... — смягчился Гарри, даже слегка улыбнувшись. И одновременно с ним Рон рядом как-то помрачнел, судорожно сжимая кулаки.