***
— Имя? — Тувар Соккено. — «Господин сотник». В бою сокращается до «командир». — Тувар Соккено, господин сотник. Школа оказалась вовсе не такой, какими представлялись Соккено подобные заведения. Снующий народ в одинаковой одежде, перепачканные грязью солдаты со странным оружием, огромные окна с дорогим стеклом и запахи. Пот, железо, гарь. Глухой грохот с дальних пустошей. Никто не прятался за высоченными заборами, почти все двери, что встретились Соккено, не запирались или вообще были без замков. Но, куда ни пойди, обязательно кто-то попадется по дороге. Пробовали спрятаться на базаре вообще ото всех? Во-во. Соккено встретили, показали дорогу, по цепочке передавая от одного сопровождающего другому. Вот, сидит теперь перед солдатиком с непонятными нашивками, отвечает на глупые вопросы. — М-м-м... Лекарское дело? С чем-то знакомы, что руками делают? — молодой сотник со светлыми волосами неуставной длины потер глаза, переложил какую-то крайне некачественную на вид бумажку в стопку таких же. На бумаге лунной эмблемой отпечатался круг от донышка чашки. — Стрельба из лука и арбалета, господин сотник, — сидевшая на неудобном стуле девушка в простом платье с очень непростыми цветами вышивки держалась напряженно. Смущалась. — Да ну? — подошедший парень с похожими нашивками разулыбался. — Охотничий самострел? — Армейский, с цельнокованными болтами, господин... — Сотник. — Господин сотник, — Соккено попыталась сглотнуть, но во рту пересохло. — Охотилась или так? — подошедший был просто копией молодого сотника, сидящего перед Соккено. Близнецы? — Молодой вепрь, волк и всякая мелочь, господин сотник. — Угу, небось духовичков штырем к дереву пришпиливала. Да ты выдыхай, не возмущайся. Пришедший на миг задумался и вдруг сказал: — А отдай-ка ты ее в третью фалангу. Там тяжелый стрелок нужен. — Воздух? — задал встречный вопрос сидящий перед Соккено и потянулся. — Или пушка? — Пушка. Ручная. — Ладно, — и еще одну бумажку в стопку, — хорошо, хоть не дикая.***
— Вот это пулемет? — Тави обошла тяжеленную бандуру на колесном станке. Бандура была весьма изощренным соединением двух аркебуз. Сверху крепился сдвоенный коробчатый магазин довольно большой длины. Сорок патронов. — Что тебе не нравится? — Кьелл хмурился, но и сам знал: пулемет уродлив. — Почему два ствола? — Количество выстрелов до того, как нагар станет проблемой... — Ага. А магазин чего такой? — Тави изобразила нечто громоздкое и торчащее. — А куда его деть? Ленту нормального качества мне с местными не сделать. Пробовал. — Ну, увеличил бы рядность. По два ряда на ствол. — Патрон бумажный. Заминает при переходе на один ряд. — Кьелл выглядел несчастным. — Погоди, так у тебя там патроны досылаются из магазина в барабан, а после выстрела... — … гильзы выталкиваются штифтом. — Ты извращенец.***
Если Кьелл уже не шатался по верфи, пропадая в королевских мастерских и приезжая только на установку машин, то Тави и Меона, наоборот, не давали рабочим покоя, контролируя сборку корабликов-катамаранов. На корпуса пускали готовые, как их обозвала Тави, баркасы. На самом-то деле это было что-то между прогулочной яхтой и яликом контрабандиста, но эльфийка в подробности не вникала. Исходные материалы были разные, пару каждой такой лодке удавалось подобрать не всегда, поэтому результат мог иметь даже неодинаковую длину корпусов. На единственном полностью готовом мониторчике с установленным вооружением капитан Шенно Лиах, отчаянно ругаясь, гонял по очереди команды. Аж осунулся. Обучавший артиллеристов Дайр Тоари чему-то грустно улыбался. Скорей всего, тому, что способ стрельбы отличался от сухопутного. Наводчиков было двое. Один поворачивал башню и, обнаружив цель, второй рукояткой гнал на нее волосок дальномера. Поворот рукоятки вызывал изменение угла возвышения орудия. Второй номер удерживал перекрещенные волоски на цели, компенсируя качку. Для стрельбы по сильно возвышенным целям такая схема не подходила, но по горизонту в пределах мили в очень крупный корабль попасть было можно. Раза так с двадцатого и в такелаж. А стрелять на еще большие дистанции из гладкоствольной пушки было глупо. Третий номер, заряжающий орудие, был с этим согласен, так как таскать снаряды лишний раз не хотел. Стреляли по кое-как держащемуся на плаву лодочному гнилью, загруженному нетонущим хламом. Моряки шутили, что Шенно и на куске плавучего моста вместо корабля всех врагов утопит. Шенно Лиах зверел еще больше, но на шуточки не отвечал. Не до того. Одна пушка! Всего одна пушка, смещенная на правый борт! Правда, на корме планировали установить еще какую-то стрелялку, но Лиах не был уверен, что там можно приспособить что-то серьезнее полудюжины крепостных аркебуз на одном станке. Кораблей не хватало просто смертельно. Хорошо, хоть этот мастер Кьелл теперь лично каждую машину не проверяет, а то наши корабелы никак не хотели вникать, что там и как. Вникли, как только Кьелл привел некоего дядьку в кожаном колпаке, закрывающем лицо. Дядька показал страшную бумагу за подписью его величества и еще более страшные щипцы. Установку и проверку машин побледневшие работники и мастера освоили за день. А Безымянный Мастер, оказывается, приезжал из дворца не просто людей попугать. Привез легкие дощатые сундучки с хитрым гербом: зеленый лист с кроваво-красным крестом. Дайр Тоари заглянул в один такой сундучок, полистал книжечку из дешевой бумаги, посмотрел на наклеенную изнутри на крышку картинку и разложенные по кожаным чехлам пыточные инструменты с бинтами и зельями, вздохнул, а потом пошел и в пояс поклонился Безымянному Мастеру. Воин! Палачу! Палач поклонился в ответ и сказал, что это все господа Кьелл и Тави. Но упомянутые господа уже усвистали обратно в королевские мастерские, только грязь фонтаном из-под гусеницы и дым коромыслом. Меона, с кошкой на руках, осталась приглядеть за работами. Вообще, у Лиаха складывалось впечатление, что кошку боятся больше Меоны. А вдруг пролезет тихонько, увидит чего да наябедничает хозяйке! А та — принцу. И уже не палач приедет к тебе, а ты к палачу. Кстати, на корму каждому уже сделанному кораблику поставили интересную штуку: тоже башня, но вместо пушки там торчали двенадцать тонкостенных труб, по четыре в три ряда. Била эта штука чуть подальше ручницы, но не пулями, а разрывными снарядами. Снаряды были почти пустые, поэтому не тонули, взрывались на воде. На всякий случай еще полагались зажигательные, но подходить к большому кораблю на расстояние выстрела было бы самоубийством. А вот спалить шлюпку или еще что мелкое — в самый раз. Лиах пошел к своему кораблику. Кивнул стоящему на посту моряку Эдаве, поднялся в рубку. Команда была на берегу. Обошел рубку, хотя там и обходить было нечего, погладил штурвал, постучал пальцем по стеклу компаса, провел рукой по столу для карт. В каюты экипажа спускаться не стал. Да там всех кают — койки вдоль борта да крохотный откидной столик. Ну, что ж, авось походим, а не просто поплаваем, как известное вещество. А кое-кто и поныряет.