Пришли послы со многими дарами

      Потомственный дворянин, представитель древнего рода Иффен, господин Иффен Тэмиллу (и не дай вам боги спутать это имя с простонародным «Рамиллу»!) покинул Столицу и отправился прямиком к Загородному Дворцу Его Величества, благо ехать было всего ничего, иная барышня и пешком дойдет не запыхавшись.       За пазухой у господина Иффена было письмо от принца Ларрана. Еще веcной потомственный дворянин написал самому королю о творящихся в державе безобразиях, как то: бегство землепашцев под руку какой-то Земельной Гильдии, прикрывающейся именем его величества, разорение многих знатных и не очень родов и, что обиднее всего, пренебрежение традициями. И королевскими, и дворянскими землями все чаще управляли какие-то колдуны-недоучки, ничего не понимающие ни в геральдике, ни в родовой чести. Знай себе землю в увеличительные стекла рассматривают, да деньги считают. А хозяева земель — не извольте вмешиваться. Деньги получили и топайте разбойников ловить да рабочих охранять. Может, кто-то из министров Его Величества слишком много воли взял? Так он, Иффен Тэмиллу, готов, во славу государя, воткнуть им две-три иголки в воротник и два-три локтя доброй стали в пузо. Ради такого дела, в связи с ослабевшей магией, пришлось даже заказать иглы у местного ювелира.       Ответное письмо было не от короля, а от принца, его высочества Ларрана, отвечающего при короле за Тайную Стражу. Принц писал, что король ознакомился с писаниной господина Иффена и, во избежание кривотолков и обвинений в мятеже, настоятельно приглашает означенного господина ко двору. К письму была сделана приписка, в которой уже король лично обещал самому господину Иффену что-нибудь куда-нибудь воткнуть.       И вот, в расстроенных чувствах, но полный решимости, Иффен Тэмиллу подъезжает ко дворцу. Что ж, если король недоволен, приехать господин Иффен может прямиком в пыточные подвалы. Но долг есть долг. Пару раз лошадь уже шарахалась от самобеглых повозок, приводя потомственного дворянина в окончательное возмущение, и Тэмиллу решил, что это он тоже выскажет принцу или, чем боги не шутят, королю. А там хоть подвал, хоть сразу плаха. Но Иффен Тэмиллу, по молодости, надеялся на лучшее.       У ворот из кованых железных прутьев, весьма искусно украшенных железными же листьями, дворянина остановили хмурые гвардейцы с незнакомым оружием в руках. Вместо того, чтоб бежать за старшим, один из часовых ушел в караулку и там довольно громко с кем-то разговаривал. Почтительно орал, если такое возможно. Вернулся, прокашлялся и сказал, что принц примет прямо сейчас, но у господина э-э-э... Иффена? Ага. Так вот, у господина Иффена времени на это четверть часа, не больше. Да, господина проводят. Лошадь? Вон там конюшня, отведем.       Принц встретил хмуро. Начал выслушивать и вдруг перебил: — Господин Иффен, вам заняться нечем? — Простите, ваше выс... — Чего вы добиваетесь? — принц во время нескладывающегося разговора продолжал куда-то собираться. Начатую повторно речь о попрании традиций его высочество прервал опять: — Вы смелый человек? — Готов доказать это с оружием в руках! Более того, изъявлял желание воевать, но, к моему сожалению, был направлен ловить разбойников на побережье. — И как? — Пара контрабандистов, разгружающих «черную пыльцу» и «смолку» с проходящих «купцов».       Принц покивал. Выслушивать, что ловить всяких лихоимцев не дворянское дело, он снова не стал. — Если я вас сейчас познакомлю с затеявшими все это «попрание», что вы намерены предпринять?       Ответом был перечень готовых обвинений и высказанное желание вызвать на поединок этих негодяев, буде они подходящего чина и титула. Принц разглядел предъявленные Иглы Вызова, покрутил одну в пальцах. Вернул. — Значит так, господин Иффен. Сейчас вы сдадите еще и полагающийся вам кроме мечей кинжал, подпишете одну неприятную бумагу, и после всего этого мы проверим вашу смелость и готовность пожертвовать собой во славу его величества. Но не в глупом поединке и не на войне, сути которой вы теперь не представляете, а немного по-другому. И проверять вас будут те самые мастера, которые путем, как вы сказали, «попрания традиций и чести», выиграли для его величества битву не только с Эодамией, но и с другими, более страшными противниками. — Позвольте спросить, ваше высочество, это с какими же? — Например, с голодом...       Тут принц поднял со стоящего на столе ящика уродливый изогнутый рог на веревке, поднес его к уху и громко сказал: «Караул? Сообщите мастерам, да, тем самым, что я им испытателя нашел».

***

      Господин Иффен Тэмиллу посмотрел наверх. Поправил сползший дурацкий шлем. Обычный пехотный, к которому почему-то полагались толстенные подкрашенные очки на упругой кожаной ленте. Громадный мешок летучего корабля подавлял. Вообще, вся конструкция напоминала высушенные солнцем останки древнего морского чудовища, выброшенного из воды в незапамятные времена. Того и гляди, истонченный ветрами и временем пузырь оторвется, и весь этот костяк рухнет на голову. Но отступать было поздно. Что ж, теперь забраться в узкую и застекленную, словно крыша зимнего сада, клетушку, сесть на свое место и приготовиться. Мастера переговаривались. — Тави, без рывков. Кораблик должен подняться сам. — Угу. Кьелл, я много видела технических уродств, но недодирижабль с крыльями, да еще «утка»... — Ладно, начали. Не взлетаем до отметки — оттормаживаемся, края поля не ждем. Взлетаем — без лихих разворотов. Просто жди следующей отметки и скидывай скорость.       Тут мастер Кьелл повернулся к судорожно вцепившемуся в подлокотники господину Иффену: — Ничего не делаешь, сидишь на месте. Ты у нас пока для правильной развесовки, навроде мешка с песком. Выдержишь, — начнем готовить тебя на наблюдателя. — А потом? — Тэмиллу заставил себя оторвать взгляд от хвоста мастера Кьелла. — Штурман. А хватит умения — и пилот, — хвостатый мастер мотнул головой в сторону госпожи Тави.       Турбина перестала шипеть и засвистела. Кьелл отрегулировал заслонку, добавив в топку воздуха, а Тави прожала педаль до фиксации. Поморщилась: — Кьелл, обязательно было все выводить на штурвал? У нас педали за рысканье отвечают. — А у нас, нормально эволюционировавших, а не собиравших собственный геном из земляшек, ногами не рулят. — Ага. И головой не думают. Бомбер-цеппелин это нечто. Ягод у короля объелся? — Сама же хотела слетать колдунишек побомбить...       Господин Тэмиллу не понял ни слова из того, что говорили мастера на своем певучем языке, но тут госпожа Тави крикнула уже понятными словами: — Катимся! Есть четверть! — Штурвал держи прямо, не дергай. — Знаю. Уже половина.       Корабль мелко трясся и подпрыгивал, как легкая карета на хорошей дороге. — Три четверти. Шасси разгрузилось. Отметка скоро. — Не спеши, он должен сам, — Кьелл волновался, дергал хвостом. — Все. Проходим отметку. Надо оттормаж... — Не тяни штурвал! Подхватит и «клюнем»! — Кьелл привстал с места, насколько позволял широкий кожаный ремень, что сам же настрого запретил Тэмиллу. — Оно само... Летим, — у мастера Тави, похоже, пересохло в горле. — Вижу. Сбрасывай скорость и притирайся. — Поздно. Отметку профукали. Теперь держись.       Тави аккуратно пару раз качнула рогульку штурвала на себя. Повернула, как велосипедный руль, и самую малость наклонила влево. Корабль с задержкой чуть заметно завалился на левый борт, дальняя полоска облаков у горизонта поехала вправо. Горизонт поменялся с морского и облачного на неровную линию леса. — Кьелл, эта штука склонна задирать нос и начинать раскачку по тангажу. — Недоцентровались. Надо было мне вести. — Пошел в задницу, душа моя! У меня разряд по глайдеру, — Тави скупым движением выровняла корабль и рявкнула. — Приготовиться к посадке!       Отжала педаль, но не отпустила. Корабль стал медленно терять скорость. Опять педаль до упора, штурвал самую малость от себя. Скорость выросла. — Так и держи, не задирай нос. Кстати, отметка. — Держу, — теперь Тави бросила педаль. Услышала шорох сзади: — Есть касание.       Корабль запрыгал по ровному полю, захрустели мелкими камнями колеса. Неприятно и похабно качнулся сильно выдающийся вперед нос с полотняными парусами переднего крыла. Их встречали. Примчался принц Ларран, бегом, без всяких церемоний и условностей. Принца сопровождал гвардеец, а сзади не успевали два пожилых господина.       У господина же Иффена ноги не попадали на откидную ступеньку. Так спрыгнул, едва не упав. Медленно и устало спустились Тави и Кьелл. Несмотря на присутствие принца, уселись прямо на короткую траву. Тави сбросила шлем, распустила и взлохматила свои длинные, «до задницы», волосы. А вот господин Иффен вдруг бухнулся на колени и коснулся земли лбом: — Ваше высочество! Умоляю! — Что с вами, господин Иффен? — принц догадывался, что лететь на самодельном надувном мешке в первый раз страшно, но дворянская-то честь... — Умоляю! Дозвольте остаться при мастерах! Это... это...       Вот так, на глазах изумленных мастеров, потомственный дворянин Иффен Тэмиллу погибал для всего, что составляло его жизнь прежде. Летели Оршану в рот ветвистые родословные и непростые цвета наверший Игл Вызова, туда же валились охота, скачки и даже воинская слава в традиционном своем понимании. Иффен Тэмиллу летал. Пусть это было лишь чуть быстрее хорошей лошади, не выше дозорной башни и не дольше суетливого развлечения с шустрой селянкой на сеновале, но... — Давайте отойдем, — подал голос Кьелл, — тут болотный газ, все-таки.