***
— Есть отрыв. Тэмиллу, следи за топкой, — мастер Тави парировала внезапные удары бокового ветра, казалось, еще до того, как они качали вытянутый надувной мешок летучего корабля. Гадкая погодка. Тепло, солнечно, а дует с разных сторон. Поди, угадай, как вильнет ветер в следующую секунду. — Горение устойчиво, — Иффен Тэмиллу еще раз посмотрел на дрожащие стрелки, показывающее давление пара в котле и после турбины. Заодно глянул уровень сыпучего топлива в бункере. Тут из тихо шипящей на стенке кабины бумажной тарелки с железными краями и донцем донеслось искаженное: — Это «Крепость». «Облако», как полет? — Это «Облако». «Крепость», курс устойчив, набор высоты затруднен, — этой Тави легче, у нее такая же тарелочка внутри шлема. И угольная коробочка на нижней части забрала. Сидит себе, проволочиной к кабине пристегнутая, рогульку крутит. А тут, чтобы ответить, к рожку наклоняться надо. Впрочем, все не из дверки наружу орать. Шли ровно. То ли корабль переделали, то ли мастер Тави приноровилась. Мастер Кьелл в этот раз прокатиться отказался. Внизу проплывали деревья. Шли вдоль дороги, иногда пролетая над пологими участками берега. Тэмиллу узнал характерную развилку, где дорога от дворца до Столицы давала ответвление к Школе. Потянулись домики прибрежных деревушек, опять лес, потом неровные многоугольники распаханных и уже давно зеленевших, а кое-где и начавших желтеть полей. Вот узкая дорожка к чьему-то поместью. Снова лес. Иногда макушки деревьев на холмах проходили так близко, что казалось, будто можно дотянуться рукой. А потом лес нырял в низину, и от высоты с непривычки захватывало дух. — Я брх... прххх. Как про... пппхххх... — Плохо слышно. Тэмиллу вспомнил, что ему говорили до отлета, схватился за тростниковый карандаш. Отметил на карте, где именно испортилась связь. — Прх... Гроза... ссс... — Это «Облако». Грозовой фронт видим. Возвращаемся, — эльфийка педалью увеличила приток пара в турбину, заодно этим же приоткрыв заслонку топки котла. Разворот начала с незначительным набором высоты, что Кьелл не рекомендовал. — А почему мастер Кьелл не полетел? — у Тэмиллу не укладывалось в голове, как можно без совсем уж уважительной причины, вроде собственных похорон, отказаться слетать на воздушном кораблике. — Он на закладке второго корабля. Пытается выбрать между скоростью постройки и устранением недостатков. Снижались ровно. Корабль не пытался дергать носом вверх, как в прошлый раз, но начинал немного рыскать от бокового ветра. Тави подумала, что, если погода позволит, надо будет попробовать в следующий раз залезть вверх на километр. Показалось посадочное поле. Притремся или еще вираж сделать? Пожалуй, на глайдере Тави смогла бы сесть сразу. Но не стала бы. Углепластиковая птичка со складным пропеллером на электромоторе и длинным узким крылом с незаметной обратной стреловидностью обладала в воздухе такой грацией, что хотелось летать и летать. Но птичка осталась на Авроре, чудовищно далеко. Так далеко, что свет шел оттуда много сотен лет. Оставалось только вспоминать волшебные до душевной боли виражи в дымчатом аврорианском небе. Вот и сейчас лишний раз на этой кишке повернемся. Фронт тяжелых и похожих на башни и наковальни туч был неблизко, но затяжная весна, растянувшаяся уже на треть летнего времени, все еще радовала внезапными шквалами и короткими яростными штормами, так что, как бы не нанесло сюда этого добра. Поэтому, разок крутануться и на посадку.***
— Нену, любимый, ты же все равно в Школу поедешь? — Сахаи Ива вместе с держащимся за ее руку малышом смотрела в небо. По небу медленно проплывало что-то несуразное, оставляя за собой темную полоску дыма. — Ну, надо бы, — Нену посмотрел на жену, потом на пыхтящий в воздухе летучий корабль. Ехать не хотелось. Только-только домой вырвался, порохом провонял, аж не отмыться, а тут опять в дорогу. Хорошо, хоть не на войну. Впрочем, из родимой Школы вполне можно уехать и на войну, и вообще к бесам в гости. — А к его величеству не завернешь? — Ива за время разлуки не поменялась. Все так же ставит в тупик кого угодно. И, особенно, мужа. — Ну, знаешь ли! Не вышел я как-то чинами. Если только принц примет. — Ага. Муж мой, а не спросил бы ты у принца одну вещь? — Какую? — Нену знал об осторожном интересе жены ко всякой всячине, но что ей еще-то понадобилось? Самобеглая карета уже была, хорошо хоть Ива сама править не лезла. Вот съездить к родителям на этой бешеной печке могла. Отвозил бывший деревенский кузнец, дядька в летах, которого Ива своей властью перевела из кузнеца в кучера-истопника. Ковать-то сил уже особых нет, а рулевое колесо в карете покрутить да дров подкинуть вполне даже можно. Что ж, забота о своих людях — это хорошо, но сейчас любимой жене что в голову пришло? — А когда эти штуки людей начнут возить, как дилижансы? А то мне ни к родственникам на денек, ни на грязи после родов... — О! Птися! — младший Сахаи круглыми глазенками провожал корабль с просвечивающей тканевой обшивкой. Мерный свистящий рокот винтов ребенка не пугал, хотя настоящие птицы были другого мнения.***
— Госпожа Меона! Рад вас видеть! — молодой маг Шенно Кеану даже руками замахал. — Взаимно, господин маг, — Меона позволила себе улыбнуться. Кеану был ей почему-то интересен. Обычный боевой маг, да еще без особой магии, таких на каждую фалангу по две штуки, но чем-то Кеану госпожу секретаря зацепил. И фамилия Шенно тут на последнем месте. Золка тоже господину магу благоволила, а не просто терпела, как неких мастеров, по чьему-то недомыслию проживающих на ее, Золкиной, охотничьей территории. Сейчас кошка, привыкшая ездить в огромном внутреннем кармане Меониной куртки, разминала лапы на коротко покошенной траве. Недовольно поглядывала на шумящие вдали машины. Там с шипением и руганью надували огромный вытянутый мешок. Мешок имел простой внутренний каркас и сам крепился к чему-то похожему на неправильно сделанный остов корабля. Корабли Золка помнила в виде набора образов, составленных из обычной кошачьей боязни множества снующих людей, запахов дерева, уксуса в больших чанах, неприятно липнущей к лапам смолы и других вещей, внимание на которые обращают скорее кошки, а не люди. Тут Золка обернулась на другой источник шума. С пыхтением и свистом, вихляясь на неровностях дорожки, к летному полю спешил малый дилижанс. Этот был из новых, с широченным задним колесом вместо бесконечной ленты из планок и железных скоб. Скрипнул тормоз. Золка сощурилась на неприятно дрожащий свет передних фонарей. Из дилижанса бодро вылез пожилой господинчик, расправил и нахлобучил на голову смешную огромную шляпу, став моментально похожим на сказочный гриб, после чего радостно засеменил к Меоне и Кеану: — Ага! Мое почтение, госпожа секретарь! И вам тоже, молодой человек! Ну, идемте? Молодой Шенно на приветствие кивнул и заулыбался: — Добрый вечер, господин маг. — Просто Лаони. Тем более, для собрата по ремеслу. Ну, поспешим? Поспешили к огромным строениям в конце поля. Несмотря на внешнюю монументальность или монументальную внешность, постройки были легкие, каркасные. Так в Школе был сделан тренировочный зал, хотя тут, конечно, размерчик поболее. Соответственно, залу не требовались растяжки из корабельных канатов, а здесь вон какой такелаж соорудить пришлось. — А я как раз из Теокана, мы там вместе с гвардейцами местного жреца бога торговли ловили. Совсем тронулся, придурок. Вещал, что теперь боги от нас отвернутся, поскольку, дескать, по воле небес король эту войну обязан был проиграть и отречься, после чего торжественно на коленях просить прощения у эодамцев за то, что им пришлось нас завоевывать. А у самого родственники в Эодамии, владельцы нескольких меняльных лавок. Они там в рост денег дали, а должники — того... — Сбежали? — спросила Меона. — Хуже. Кто под Феллирном гнить остался, а кто немного другие долги в Каменоломнях отрабатывает. Кеану хохотнул. Тут разговор был прерван заходящим на посадку летающим кораблем. Надутая, как весенняя лягушка на болоте, туша выскользнула из-за деревьев, немного пошла боком, разворачиваясь к морю носом, на ветер, и стала снижаться. «Нет, не лягушка», — передумал молодой маг. Тонкий тканевый мешок в виде тупого веретена, сквозь полотно просвечивают какие-то механизмы, как внутренности у случайно выловленных глубоководных рыб. Лиах рассказывал. Мешок крепится к изогнутой, словно киль корабля, несущей балке. Впрочем, балкой это назвать трудно. Вы же штакетник крепостной стеной не называете? Шпангоуты тоже чуть ли не из веточек, обшивки нет, ее мешок заменяет. Киль, чуть дальше середины, переходил в сплющенную с боков, как торчащий вниз плавник, гондолу. Передняя часть этого плавника была вся застеклена. Над гондолой, по обе стороны несущего мешка располагались надувные не то крылья, не то плавники. Тоже в виде набора колбасин. Передние тканевые крылышки тонко подрагивали от встречного потока, а под задними надувными рубили воздух вертушки от ветряков. Когда корабль повернулся, стало видно приводные ремни, идущие из гондолы. Вот корабль замедлился и, в потоке встречного ветра, неуклюже плюхнулся на колеса. Покатился, окончательно гася скорость, и остановился, кивнув длинной передней частью. К кораблю поспешила самоходная тележка, на таких еще поля распахивали. Меона про себя отметила, что легкие ажурные якоря с корабля не сбросили, а значит, собирались тащить летающий мешок в ангар или готовить прямо на поле к новому полету, загружая пропитанным старым маслом жмыхом с добавлением горючего камня. Вот следующий корабль, если все получится, будет летать на земляном масле или даже на маслах из разной дряни, вроде скотской репы, вонючего корнеплода, отличающегося неприхотливостью и весьма условной съедобностью. — Господин Лаони, а вы не лететь, случаем, собрались? — спросила Меона, чтоб хоть как-то прояснить необходимость своего присутствия. Король сказал быть на поле и встречать мага, а рассказать хоть что-то подробнее не соизволил. — Нет, — Лаони усмехнулся вопросу серьезной девочки Меоны, — я тут побуду. Годы не те. А полетит молодой господин Шенно. Вы же, госпожа секретарь, посмотрите, как я колдую. Вскоре все выяснилось. Молодой Шенно должен был обнаружить, на какой высоте и дистанции Лаони сможет зацепить его оглушающим заклинанием. Предстояло несколько раз пролететь над летным полем на разной высоте. Корабль вела Тави, а какой-то новенький, из дворян, должен был присматривать за эльфийкой и подопытным Кеану. В последний момент мастер Кьелл решил все сделать по-своему. В результате Лаони колдовал на смотровой площадке старой сторожевой башни, кое-как подлатанной для наблюдений за новой летающей королевской игрушкой. Лаони плел заклинания, Меона записывала, а Кьелл, при посредстве чудесной машинки и свешенной с башни проволоки, командовал этим бродячим балаганом. Волшебный летучий корабль уже почти сел, когда алерон выдернул у Меоны лист с записями, бегло просмотрел и ничего не сказал. Вернул листок и через две ступеньки попрыгал по лестнице вниз, встречать свою ненаглядную девушку другого вида, с которой, конечно же, чисто дружеские отношения. Ну, подумаешь, было пару раз... Меона тихонько фыркнула и подошла к мелко дрожащей говорилке. Взяла изогнутый рожок на проводе. — Это «Крепость». «Облако», не задавите встречающих. Ну, хотя бы, хвостатых.***
— Как прошло? — принц посмотрел на мага Лаони с каким-то странным выражением на лице, словно одновременно и хотел, и не хотел услышать результат опыта по воздухоплаванию. — С четырех сотен двойных шагов и в месте силы я бы еще что-то попытался сделать, — Лаони нахмурился и добавил, — но, в целом, это как болото палочками вычерпывать: вязко, утомительно и без толку. — И ваши рекомендации, дорогой Лаони? — Ночью, на высоте около мили. Просто пролететь, а там — посмотрим. — Именно миля, не верста? — Ларран улыбнулся чему-то, видимо, вспомнил недавно забегавшего адмирала Шенно Рои. Тот свирепо требовал закладки новых кораблей с паровой машиной, но получил отказ, подслащенный обещанием переоборудовать наличествующие посудины. — Да, пусть будет запас. Летом в этих широтах темнеет довольно поздно, хотя и не так, как на каких-нибудь Мерзлых Пустошах. Там-то вообще чуть не до полуночи светло. А вот в Южных Королевствах наоборот, ни утра, ни вечера. Солнце вскакивает, как будто его боги пнули, а в конце дня так же стремительно падает. А здесь вот просто вечера светлые. Впрочем, мягко накатывавшаяся осень вносила коррективы. По вечерам снова становилось темно и прохладно. Токкано молча вынесла тонко парящий чашками поднос на веранду, поставила на пол. Сестра, похоже, и не заметила. А молодой Майон заметил и небрежным движением подхватил обе чашки, но хоть бы каплю пролил. Соккено без слов взяла у него свою чашку и отхлебнула, смешно подув на темное зеркало жидкости. Чай с вином. Посудину она держала немного неправильно, по-простонародному. Но Майон Тхиа не придавал этому значения, а Токкано думала, что это у сестры просто дурная привычка, приобретенная среди солдатни. Про то, что похожим образом, цепко и нежно, Соккено привыкла держать головную часть снаряда для ручной пушки, Токкано пока не догадывалась. Сестра вернулась? Хвала богам! Мать плакала от счастья, а отец прижал блудную дочь к себе, потом сунул Соккено в руки какой-то сверток и буркнул: «Высечь бы тебя». В свертке оказался довольно старый тесак, с каким раньше предпочитали ходить королевские арбалетчики. Хорошая сталь, истертая гладкая рукоять, зазубрины на лезвии. Жало клинка обломано и потому заточено лопаточкой. Дедов клинок. А вот отец, исполняя волю навоевавшегося досыта деда, к армии отношения не имел. Правда, ввиду того, что поместье располагалось недалеко от границы с буйным соседом, приходилось выполнять некоторые невинные поручения Тайной Стражи. Сводки по товарообороту, донесения о количестве выловленных браконьеров и тому подобное. А сейчас вот обживаются в новом доме. Поместья, скорей всего, больше нет. Эодамские вояки всегда были готовы порезвиться на славу, Соккено что-то слышала на этот счет еще в Феллирне и теперь боялась ехать в родимый край, чтобы не смотреть дура-дурой на загаженные развалины. Родители пока поддерживали в этом вопросе, хотя отец и планировал вернуться позднее. — Кем? — спросил Тхиа одними губами. — Тяжелым стрелком. А ты? — Охотник, — Тхиа подумал, что у милой Соккено на персональном счету количество убитых и искалеченных не меньше, чем у него самого. — Где? — Соккено, похоже, заразилась лаконичностью у Тхиа. — Тракт. Потом побережье. Старые верфи. — А я в Феллирне. Вспомогательный отряд. Помолчали. Потом Тхиа снова спросил: — Зачем во все это полезла? — Ну, ты-то полез... — Я воин. Мне положено. — Мне тоже положено, — напомнила Соккено о старой дворянской обязанности выступать в поход по требованию короля. Другое дело, что с нее этого король не требовал, но брошенное поместье весьма доходчиво разъяснило, что такое долг, и для чего его приходится платить. Отец рвался тогда на войну, но принц Ларран сказал: «Не сметь». Принцу нужен был аналитик. Солдат пока хватало, а вот грамотных штабистов в больших количествах не наблюдалось. Хваткая Токкано, пребывавшая в каком-то трансе все время их бегства, очнулась, как только ей на глаза попался одичавший сад в бывшем поместье Майонов, и сразу же принялась обустраиваться на новых землях, а Соккено все никак в себя прийти не могла. Только на краю поля, когда управляющий упомянул про горную соль, Соккено вдруг опомнилась и освободилась от того гнета, что война наваливает на бегущих от нее. Сразу вспомнила, как уходили всем поместьем, как простолюдины тряслись над своими телегами, забитыми нехитрым скарбом. В их глазах Соккено чудился немой вопрос, и вопрос этот касался ее обязанностей по отношению ко всем этим людям. Почему не защитила? Почему вдруг пришлось бросать родные дома? Где армия короля, власть которого ты представляешь? — Отец тогда расстроился, — Соккено поставила полупустую чашку рядом с собой, — говорил, позорище какое, что дочка в солдаты идет, а он за юбкой прячется. Принц как узнал, так лютовать начал, Казематами грозил. — Что, так и грозил? — Ага. «Твоя война здесь! Бумагами воюй!» — тяжелый стрелок Тувар Соккено не очень похоже изобразила принца Ларрана. Тхиа хотел что-то сказать, но был прерван снова подошедшей Токкано: — Слов нет, как у вас свидание проходит! Хоть бы поцеловались раз-другой! Вояки...***
Маг Шенно Кеану неспешно прогуливался по дворцовому парку. Рядом, стараясь сохранить деловой вид, шла барышня Танайи Меона. Она втайне радовалась, что молодой маг переведен на новое место службы, поближе к королевским мастерским, но внешне это не выражала. Нескромно, видите ли. Золка шуршала по кустам, что-то пытаясь там обнаружить и изловить. — Госпожа Меона, а как вы познакомились с мастерами? — Случайно, господин маг. — А можно просто Кеану? — господин маг улыбнулся. — Тогда просто Меона, — госпожа секретарь улыбнулась в ответ. После небольшой паузы Меона поведала, что ее, как и кошку Золку, подвело любопытство. Пошла посмотреть на небесный камень. А там эти двое. — Кстати, а где «эти двое» сейчас? — спросил Кеану. Видимо, хотел позубоскалить, как в тот раз на башне библиотеки. — Кьелл на каретном дворе. Колдует с новым двигателем. Говорит, что крутить тарелки уже старомодно, пора переходить на вращающийся башмак в круглой коробке. — Интересно. И что это даст? — Насколько я поняла, ничего, кроме меньшего расхода топлива. Такая же тяжеленная дура, которую сначала не разогнать, а потом не остановить. — А его подружка? — Мастер Тави зарылась в своды законов еще с предыдущей династии. До этого отлавливала то гвардейца, то служанку, то вообще конюха. Всех просила рассказать о себе. — Ей не нравятся нынешние законы? — Она сама не знает, что ей не нравится. Кажется, она боится, что простой народ перепугается всех новшеств и взбунтуется. Но его высочество, хоть и посмеивается, к ее словам прислушивается, уже куда-то посылал своих людей, в Казематах теперь пополнение. А для народа состряпали сказку, что если бы не король Эодамии, которому зачесалось повоевать, то все было бы по старинке, как положено. А раз такое дело, что война, то придется как-то привыкать к новому, иначе всех нас завоюют. — Интересно, — Кеану задумался, — вроде бы, и наврала, а ведь ни слова неправды... — Да ее не поймешь, — Меона наморщила носик, но не чихнула, а остановилась и выдала. — Ролики хочу. — Простите, что? — молодой маг тоже остановился. И Меона поведала, что не далее, как вчера, королю зачем-то понадобилась мастер Тави. Побежали искать. Мастеров обнаружили в вечно пустующем Большом Зале, где оные предавались невиданному ранее непотребству и осквернению почтенных стен и полов путем катания на маленьких колесах, приделанных прямо к тяжелым армейским ботинкам. Случайно оказавшийся рядом казначей спросил сам себя про затраты на плановую замену армейской обуви и куда-то убежал. — Я не уверен, что среди дворян эта забава станет распространена на требуемую сумму, — сказал Кеану, отсмеявшись, — и, кстати, кто пустил эту парочку в Большой Зал? — Дети зажиточных горожан, — пояснила Меона, — проедят родителям две плеши. Первую насчет ботинок с колесиками, а вторую — когда выяснится, что кататься особо и негде. А Большой Зал отдан на поругание самолично королем. Его величество так и сказал, что пусть побесятся, тени мрачного прошлого поразгонят. Но если серьезно, то надо бы, конечно, какие-то площадки делать. Или дорожки. Не всем же по Дворцу разъезжать, полы портить. — Дороги в городах? — Кеану изогнул бровь. Впрочем, под вновь отросшей челкой было не очень видно. Меона такого тонкого сарказма и не заметила: — Ага. За счет местных толстосумов, а не королевской казны. — В который раз восхищаюсь умением его величества подбирать людей на должность. Но вот насчет дорог... — Была бы Столица, я бы согласилась, что затея так себе, — подумав, ответила Меона, — но в остальных городах улицы узкие, может и сработать. Никто не будет делать площадку для катания, если прямо под окном есть улица, наполовину пустая оттого, что людям на ней просторно, а карете тесно. — Но сначала, все-таки, нужна дорога? — Нужна. Ничего не поделаешь. Видимо, казначей рановато обрадовался.***
— Так, сын! Заряжай свою хромую телегу, — адмирал Шенно Рои был чем-то недоволен. — К королю поедем! — Срочный вызов? — Лиах поднялся из-за стола, отложив тростниковый карандаш. — Еще нет, но можешь считать, что да. Уже сидя в «хромой телеге», Рои сказал сыну, что до него дошли слухи о трудном положении с порохом. Вроде как, все возможное решили раскидать на новые пушки и ружья, а флоту почти ничего не оставалось. Вот и надо выяснить, что там эти мастера опять намудрили. Лиах пожал плечами и тронул повозку с места, очень аккуратно выруливая на аллею. Вон, на ближайшем дереве отметина от колеса... — Отец, они мне говорили, но я мало что понял. Кажется, весь флотский порох пойдет на начинку для снарядов. — А метать они их руками будут? — нахмурился еще больше адмирал Шенно. — Воздухом. Но мне и самому интересно посмотреть на это. — Воздухом... Как ты в детстве через трубочку плевался? — на память Шенно Рои не жаловался. — Похоже на то. Они сначала болотный газ хотели использовать, но передумали. Сказали, что один запас лучше двух, а высморкаться за милю-другую во врага и воздуха хватит. — Высморкаться? Хорошо, хоть не ветры пустить. Умники, мама их каракатица.***
Время и деньги определяют не только ход войны, но и саму ее возможность. Или возможность ее предотвращения. Казначей выл, хватался за голову и другие части тела, но казна мелела. Да, «булыжный налог» и рабочие руки пленных серьезно сократили расходы на дороги, но и поступления в казну сократились тоже. Выкуп за знатных пленников? Уже. Половину полученной суммы ухнули на достройку третьего летучего корабля. Вторая половина утонула в болоте. В том самом, где теперь добывают болотный газ. Еще часть пленных пришлось освободить за хорошую работу. Тут, правда, казначей выкрутился: договорился с адмиралом Шенно. Тот, с разрешения короля, толкнул «бывшим» контрабандистам одну из своих переделанных галер. И слупил еще процент за каждого перевезенного к границе с Эодамией пассажира. Поскольку управляться с новыми навигационными приборами и машиной господа контрабандисты не могли, им выделили «уволившихся» специалистов, одновременно с флотом проходящих и по ведомству принца Ларрана. Это давало какую-никакую гарантию, что галера не окажется моментально на верфях той же Эодамии. Насчет же пиратского архипелага Шенно Рои был спокоен, тамошние ребята имеют много вопросов к кораблику с узнаваемыми формами. И снятые орудийные башни не очень-то помогут, скорее, наоборот. Так что, Трейский архипелаг бывшая галера будет не просто обходить сторонкой, а облетать как ужаленная. По поводу неизбежного, хоть и отсроченного, утекания секрета двигателя за границу мастер Кьелл сказал: «Да пребудет с ним мужское достоинство!» Видимо, какая-то иноземная поговорка насчет того, что неизбежные трудности надо встречать стойко и мужественно. Тем более, когда уже почти готов двигатель с вдвое меньшим потреблением топлива. Громоздкий, правда, как шкаф в королевской библиотеке, но для корабля сойдет. Это, кстати, первый раз, когда мастер Кьелл вовремя и в приличном виде уезжает обратно во дворец, а не к полуночи, злее морской собаки и весь перемазанный и потный. Ладно, что там еще со средствами и временем? Почта? Тут без изменений, правда распродали большую часть лошадей, а вместо фуража закупают опилки, стружку и масло из трактиров, помнящее, наверно, даже не Санхийский мятеж, а времена отмеченной богами принцессы. Так, а вот здесь можно попробовать подсунуть вместо древесных опилок измельченный ядовитый трилистник, от которого частенько приходится освобождать поля и луга. Все равно эта гадость никуда не годилась, даже на компост, сжигали в специальных ямах. Теперь пусть сжигают эту дрянь в топках дилижансов и кораблей. И золу чтоб обратно сдавали. Или нет? Что же касается нового непотребства неких двух мастеров, то у казначея появилась интересная идея. А почему бы не обуть в колесные ботинки детей бедняков? Согнать их в гильдию, выдать каждому сумку или старый солдатский заплечный мешок, назначить кой-какое жалованье, и пусть они по всей Столице носятся, срочные депеши да мелкие посылки доставляют. Во, точно! Какого-нибудь старого отошедшего от дел вора над ними поставить, а налог пусть платят лишь бы какой, но не раз в год, а каждый сезон. Привыкнут отдавать в казну помалу, а то, что сумма за год может набежать уже приличная, и не сообразят сразу. А когда сообразят, так к тому времени соблазн скрыться с казенными деньгами покажется детской глупостью. Начальствующего же над этой голытьбой вора привяжем к месту тем, что пока не купишь ни за какие деньжищи. Возможностями.