***
Его величество листал волшебную книжку. Чиркая пальцем по единственной странице, бегло читал, тем же королевским пальцем двигал картинки и непотребно ругался вполголоса. Наллен только вздыхал и разводил руками, а Ларран пожимал плечами и глядел в окно. Переплет едва поскрипывал под напором порывов ветра. Лето закончилось. Орали в королевском саду какие-то опоздавшие к отлету птицы, где-то тренькал переговорный ящик. Что-то скрежетало на каретном дворе. — Я с ума сойду с этой парочкой. Ну вот куда они гонят? — король швырнул книжку принцу через стол. — Лампу зажги. Ларран снял стеклянный колпак с дурацкой лампы, повернул колесико и взял лежащую рядом с лампой зажигалку. С третьего раза запалил многослойный фитиль. Вонючий газ, выделявшийся в лампе из рыхлого комковатого вещества под действием воды, загорелся ярким бело-голубым огоньком. Принц защелкнул зажигалку, прихлопнув огонек крышкой на пружинке, утвердил колпак лампы обратно, и взял книжку. Книжка умела подсвечивать страницу, но, почему-то, никому не нравилось этим пользоваться. Один Кьелл, пакость хвостатая, читал что угодно и как угодно, хоть при свете тех стекляшек на проволоке. — Да уж, — Ларран поводил пальцем по странице, — одного свиного железа уйдет гора. — Культ трюмного груза, — пояснил Наллен, но понятнее не стало. — Какой еще культ? — король напрягся. Культов и так хватало, не знали куда девать. — На прародине Тави у отсталых народов когда-то был такой культ. Люди видели, что приплывшие или прилетевшие из-за моря пришельцы строят непонятные сооружения, проводят какие-то ритуалы, и им на корабле привозят еду, одежду и всякую другую полезную всячину. И местные жрецы пытались повторить действия пришельцев, надеясь, что и им что-то перепадет. — И что? Мы-то понимаем, что пришельцы обогнали нас в механике на века, а простому люду и того, что на них свалилось, пока в голове не уложить, — король посмотрел на принца, тот кивнул, подтверждая. — Тави боится, что мы начнем воспринимать пришельцев как посланцев богов, вот и старается насытить державу новинками. Чтоб удивляться перестали, — сомик-Наллен невесело усмехнулся. — Да уж и не лезет больше в державу-то, — проворчал Ларран. Но, к чести Тави, заметил, что она сосредоточилась на том, что действительно полезно или, хотя бы, дешево. Узкоколейная железная дорога дешевой не являлась, но позволяла со временем не только возместить потраченное, но и получить прибыль на расширение сети рельсовых путей. Первыми жертвами должны были стать несколько крупных рыбацких деревень и пригород Столицы. — А топливо? — спросил Наллен, указав пальцем на книжку. — Старое устье Тихой и бывшие затоны, — сказал король. — Если перегородить выход к морю плотиной, как еще мой отец хотел, то избавимся от того вечного болота и повыгоним всю шваль, что там прячется. Ларран, тебе надо будет пресечь вопли, что бедноту обижают. «Бедноту» надо как-то отловить, отправить на строительство новой дороги и плотины, а матерое ворье проредить. За «черную пыльцу» и работорговлю можешь сразу казнить. — Сделаем. А плотина-то нам зачем? Только половину трущоб утопить? — И осушим этим вторую половину. А вообще, это решает проблему топлива, про что спрашивал Наллен. — Каким образом, государь? — маг приготовился услышать нечто интересное. — Крыльчатка, вроде мельничного колеса, и громовая машина. Те столбы с проволокой как раз для движения вагонов. — Меди прорва уйдет, — сказал Ларран, — а меньше эту штуку, поди, и не сделать. — Сделать. Если вместо меди золотую проволоку мотать. Она тоньше выйдет. Но этот Кьелл, почему-то, мнется. Боится, что мы подумаем, будто он с золотишком слинять хочет? — Государь, а вы казначея в известность еще не ставили? — Ларран ухмыльнулся. Небольшие генераторы он уже видел и объем металла внутри представлял. — Пока нет. Опасаюсь за его сердце. Человек-то уже в летах. — Ну вот и причина поведения нашего мастера. Казначей, если его удар не хватит, выскажет все мастеру Тави, а она этому Кьеллу хвост отъест. — Не отъест. Рельсовый путь ее задумка, Кьелл только реализует. — Так чего же тогда она добивается? — Наллен задумался и опять стал похож на сомика. — Подвижности части населения? Или просто показывает народу очередную диковинку? — Про нее не скажу, а я бы добивался скорости передвижения войск, грузов и почты. Заодно займем делом кучу народу, — Ларран уже прикидывал, как использовать новинку. — А я-то думал, зачем нам такая площадь полей? Хлеб бы в цене упал. А тут как бы не пришлось еще и за границей закупать. Принц и маг посмотрели на короля. Денег не хватало, и все это прекрасно знали. Похоже, придется звать казначея и эту Тави. Нечего ей по мастерским ошиваться да с летучих кораблей вниз плевать. Обоих на сутки в Казематы. Корзинку с едой выдать, и пусть сидят, думают, где золота столько взять. Вон, они уже оба про государственные долговые расписки заикались, значит, выкрутятся.***
— Эх, госпожа Тави, а чулок-то зачем? — королевский палач складывал в латунный ящичек специальные посеребренные иглы. Пахло спиртом, чем-то едва заметным, что палач моментально поименовал бы как запах страха, и неуловимо-сладковатым от эльфийки. Запах ее боли. — «Колдун». Это такой вот чулок на круглом ободе. Вывешивается на шесте. Показывает силу ветра. Нам для полетов надо. Тави морщилась и говорила через силу, короткими предложениями. Безымянный мастер покивал. Чудно и смешно выходило. Эта Тави чуть ли не с рычанием отобрала у фрейлины или какой другой придворной дамы (палач не вникал, могут ли фрейлины быть у короля, или ими обзаводится только королева) чулок и убежала с добычей. Фрейлина нажаловалась королю. Дура. Могла бы и принцем ограничиться. Потом, значит, мастер Тави приходит в Казематы, объявляет, что казначей прибудет завтра, и просит подготовить камеру посуше и посветлей. Еще у Тави дергается веко и мерзнут пальцы. Опять, стало быть, у этой Меоны ягодок выпросила. По заднице бы им обеим, а не ягодок. — Значит так, мастер Тави, — палач помог эльфийке подняться с пыточного кресла, — сейчас идете прямо на королевскую кухню, пьете теплое молоко и топаете к себе. И спать. А госпожа секретарь пусть сюда прогуляется. — А камера? Нам же с казначеем еще финансовую дыру латать... — Будет вам камера. Кстати, мастер Кьелл как себя чувствует? А то пусть тоже заходит. Тави засмеялась и пошла к выходу. Помощник палача и караульный уважительно кивнули. А что, нечасто в пыточную без конвоя ходят. Опять же, слух по дворцу идет полезный, что господ мастеров его величество за все выходки, включая ту, с чулком, отправил к Безымянному Мастеру. Вот просто к магу не ходи, сейчас его высочество Ларран еще какого шпиона или заговорщика выловит, как в прошлый раз, когда мастера смылись на войну, и придворные осмелели, не находя перед глазами постоянно шныряющих по всей дворцовой территории господ послов.***
Господин Майон Тхиа и Младший Патриарх Дайр Кинтар стояли и рассматривали деревянного болвана. В болвана кто-то набил толстых оперенных гвоздей. Прямо сквозь эодамскую полукирасу. Вот господин Майон Тхиа потрогал великокняжеским пальцем надорванную вмятину в доспехе и сказал: — Порох лучше. — Знаю, — отозвался Младший Патриарх. Порох, действительно, был лучше. Но в помещении особо не подымишь. Бездымный же порох только-только получили в Алхимической гильдии. Стоило это чудо на вес золота, а всем полученным количеством нельзя было наполнить даже кубок для вина. Тхиа вздохнул. Поправил висящую на шее ручницу. — Знаешь, если бы эта штука обычный огневой припас использовала или, наоборот, только воздух... — Знаю, — повторил Кинтар. Баллон с болотным газом был неудобен. Но воздуха столько, сколько нужно, в бутыль не закачаешь. Лопнет. А тут взвел поршень насоса, и при выстреле тяжелая болванка на пружине сожмет воздух, по пути штоком загоняя гвоздь в ствол, из малого сосуда добавится нужная порция газа, а аркебузный запал щелкнет малиновой искоркой на закопченных иглах. Так, бесновато дергаясь, новая ручница могла высадить железной струей аж двадцать гвоздей. Да, тяжелая, дурацкая, бьет недалеко. Но в помещении или в лесу новое оружие обещало определенные преимущества. Кинтар представил, что прячется за деревьями от вражеских стрелков, вооруженных этими смешными и неуклюжими стрелометами. Выходило не смешно. А с гвоздем в легком неуклюже только убегать, а умирать очень даже ничего.***
— Меона, они идут. — Принято. Готовлюсь, — Меона опустилась на одно колено, делая вид, что поправляет шнуровку ботинка. Ладони вспотели, но извлеченный из потайного кармашка на подоле предмет почти не скользил в руке из-за двух ободков из мягкого и шершавого материала. Теперь разогнуть усики и, удерживая скобу, вытянуть проволочное колечко. — Готова. — Принято, группа захвата на позиции, стрелки на позиции, — ответила наушная рогулька, скрытая прической. К Меоне подходили двое. Недавно прибывший дворянин и его слуга. Сзади же почему-то оказались еще двое чернорабочих. — Госпожа Танайи? — спросил дворянчик. Не свой. Свои всегда говорили «госпожа Меона» или даже «Меонка-зараза». — Чем обязана?.. — С вами хотят увидеться некие весьма уважаемые люди. Поэтому, вы сейчас идете с нами. И без фокусов, — дворянчик не то, что не представился, а и в лице не изменился. Не впервой людей похищать? — Мы же договаривались только переговорить, непредставившийся господин... Как там вас? Или мне сразу позвать на помощь? — Меона показала зелено-желтую бутылочку из непонятного материала. — Достаточно сжать руку... Дворянчик кивнул. И Меона придушенно пискнула, когда ей сзади накинули мешок на голову. Выбитая из руки диковинка покатилась по дорожке, потеряв скобку. Кто-то обхватил бывшую травницу поперек туловища, прижимая руки к бокам, а потом... Сначала Меона подумала, что ее ударили ладонями по ушам. Аж в голове вспыхнуло. Затем, когда она стянула с головы плотный мешок (боги, да так и задохнуться недолго!), сквозь мельтешащие разноцветные пятна постепенно проступила дивная картина. Все четверо, и рабочие, и слуга, и сам косивший под дворянчика, лежали как попало на дорожке, у некоторых по штанам расплывались темные пятна, а неслышно подбегающие гвардейцы споро доставали ручные и ножные кандалы из специальных сумок. Звон в ушах стоял такой, как будто Меона решила пересидеть некое празднество внутри самого большого колокола. Или держала перед собой огромный гонг, по которому внезапно ввалили кувалдой. Часто-часто закапала кровь из носа. Какой-то гвардеец бережно, совсем по-отечески, вытирал госпоже секретарю лицо мокрым платком. Вода слабо пахла вином. Здесь же по-серьезному паковали дворянчика, вплоть до распорки в рот, чтоб язык себе не откусил. И ни звука. Губами шевелят, топочут, а в голове словно вата. Звон сменил тональность, полыхнул болью. Упакованный лазутчик что-то пытался выкрикнуть, но Меона все еще ничего не слышала. Сквозь накатывающую дурноту она беззвучно сказала: «Исхарата ныне отворачивается от вас». И потеряла сознание.***
— Просто ужас, ваше величество, — маг Наллен потер виски и кивнул на валяющуюся на столе переговорную штуковину, — «говорилка» совсем сдохла, а мне как будто мягкой дубиной по голове дали, хоть и стоял в отдалении. — Хм... Как они это назвали? Шоковая граната? — король опять хмурился и улыбался одновременно. — Я почему-то думал, что эффект будет послабже. — Звук, как будто под ухом пушка выстрелила, да ярчайшая вспышка, а что хуже всего, так это выброс сырой магической силы, как при грозе, — Наллен опять потер виски. Король покивал. Да уж, операция прошла с оглушительным успехом. В Эодамии, поди, слыхать было. Впрочем, несмотря на некоторые шероховатости, план Ларрана сработал, шпионов повязали лихо. Да и чего бы не повязать, если господа шпионы валялись, простите, как плохо завязанные мешки с навозом. Подтекали. Но вот эти наши мастера, которые сейчас отсиживаются в Казематах, недалеко от тех же шпионов, так вообще последний ум потеряли. Надо будет Безымянному Мастеру сказать, чтоб повоспитывал немного, а то, того и гляди, наворочают дел. Лазутчиков и наемных убийц ручной бомбой ловить уже догадались. Теперь что, в Эодамию пороховую ноту протеста с летучего корабля доставят? — Так, господин маг. Присмотрите-ка за Меоной, что-то она мне не нравится, — король подумал и сказал точнее, — бледная она какая-то до сих пор. Как бы ей эти шпионские игры нашими зелеными одеждами не обернулись.***
— Ваше величество! Государь! — маг Наллен начал сгибаться в поклоне, еще не добежав. Временно и кое-как заменявшая Меону фаворитка текучим движением убралась с подлокотника королевского рабочего кресла, легко оправляя платье. Платье было несколько нескромным, хотя вовсе даже закрытым. Подарок этой демоницы Тави за тот несчастный чулок. Стараясь не поворачиваться к магу спиной, фаворитка переместилась за спинку кресла. А то увидит еще вырез на... хм... верхней задней части бедра и забудет, с чем к королю бежал. — Слушаю вас, любезный Наллен, — король отложил карандашик в серебряной оправе и лист гербовой бумаги. — Нашли! Прямо за бывшим поместьем Туваров, — маг все никак не мог отдышаться. — Там, похоже, одно из мест силы. И башня. — Ларрана вызывай, — шепнул король фаворитке, — и кого-нибудь из этих наших мастеров. Фаворитка с веселым, как звон тетивы, именем Тэнг неслышно перепорхнула к краю стола, где стоял переговорный ящик. Подняла гнутый рожок, дождалась, когда гудок сменится голосом дежурного гвардейца, и по-солдатски короткими фразами разъяснила, кого и где хочет видеть его величество. Наллен сделал вид, что не заметил легкомысленный рисунок певчей птички, выполненный клиновидными разрезами в ткани платья на таком же по степени легкомысленности месте. Пока ждали мастеров и принца, король бегло долистал какой-то документ и передал пачку бумаги магу. Наллен выудил из кармана очки в золоченой оправе, водрузил стекляшки на нос, чем заставил придворную даму Тэнг судорожно заминать настырную улыбку, и стал просматривать старательные, но немного неумелые рисунки на дорогих сероватых, под серебро, листах с лазурной каймой. — Адмирал или капитан? — Наллен потряс листком с рельефным гербом Шенно. К писанине негласно просили отнестись серьезно, раз использовали такую бумагу, с оттенками родовых цветов и водяными знаками. — Капитан. Шенно Лиах, — усмехнулся король. — И что будем с этим делать, государь? — маг нахмурился. — Моих знаний тут недостаточно. Дама Тэнг заглянула в лист и нейтрально заметила: — Сейчас придет мастер Кьелл, пусть посмотрит. А потом его подружка составит смету, если эту вещь вообще возможно построить. — Я хоть и сказал, что нужен кто-нибудь из мастеров, но почему-то думал, что придут оба, — теперь нахмурился и Его Величество. — Тави сидит с Меоной, даже казначей ее не дождался, сбежал из казематов к мастерам Толойе и Гото. Вздыхает по поводу медленного темпа работ по счетной машине, — Тэнг пожала плечами.***
— Меня не покидает чувство, что мы где-то крупно напортачили, — сказала Тави, — но я никак не могу понять, где. Кьелл по-террански неопределенно помахал рукой. Затем потянулся и потрогал лоб у лежащей на их общей с Тави сдвоенной кровати Меоны. Меона третий день пребывала в каком-то странном полуобморочном состоянии. Почти постоянно лежала пластом, чтобы потом внезапно выгнуться в судорогах и дико начать озираться минуту-другую. И снова апатия, сопровождаемая скачками температуры. До туалета дойдет и обратно. Вот и сейчас госпожу секретаря скрутило, лоб покрылся крохотными бисеринками испарины, а зрачки дико расширились, чтоб сразу же сойтись обратно и превратиться в две хищные точки. — Меона? — Кьелл нахмурился, раздумывая, а не позвать ли королевского мага. — Не совсем, — Меона вздохнула и облизала пересохшие губы. — Поговорите с ней... — С кем? — подобралась Тави. У Меоны опять страшно запульсировали зрачки. Голос травницы неуловимо изменился: — Я есмь цветение и увядание. Я поляна в глухом лесу. Я сад в пустыне. Я птичий гомон на ледяных камнях... Ныне чертоги мои пожираемы каменным сном. Сила моя, коя в повторении круга жизни, отравлена. Плавная изменчивость осквернена искажением буйным и неостановимым. Говорившие со мной предали меня... — Йескавадэ? — выдохнула Тави. Не верила. — Не произноси мое мертвое имя, дитя Зари, не умножай боль мою. Что же до ошибок твоих, то знай: исправимо многое. Делай, что должно. Теперь ты, правнук драконов, — то, что говорило из Меоны, сделало паузу и повернулось к алерону. — Насаждай сад вокруг мерзких кузниц твоих, как ранее делал, и зло, тобой творимое, благом обернется. Cпрашивай же, что спросить хотел. — Меона. Она вернется? — Кьелл почувствовал, что касается того, от чего его еще на Хиксе пытались защитить установкой нейрошунтов и оптронной сети. Была бы у алерона другая длина шерстяного покрова на хвосте, он бы сейчас был похож на напуганную Золку. У той частенько хвост в щетку превращался. — Да, ибо решила я растворить суть свою в маленькой травнице. Желаю видеть рядом тебя, дочь Зари, руки твоей касаться. Правнук драконов пусть покинет нас на время и свершит подлость задуманную во имя отмщения. Прощаю чужаку гибель части садов моих, ибо расплаты жажду... Зрачки одержимой божеством травницы снова изменились. — Книжку! Пожалуйста! — Меона привстала, снова покрывшись потом. Тави бросилась к столу, схватила планшет и сунула Меоне в дрожащие руки. Травница вызвала карту, зачем-то растащила картинку, пока не проявились ниточки дорог, судорожно залистала. Найдя петлю мелкой лесной речки на территории Эодамии, почти у самой границы, ткнула пальцем и сказала: «Здесь». И обессиленно повалилась на постель.***
— Ваше величество, мы планируем лететь на двух кораблях. В этом случае, каждый корабль сможет взять по пять малых бомб или три больших. Вылет вечером, во второй половине ночи вернемся, навигация — по книжке, — Тави была серьезна и сосредоточена. Ее дружок Кьелл согласно прикрыл глаза. — Вот вам, а не лететь! — король показал неприличный жест. — Чтоб я сразу вас двоих потерял? — У нас не хватает пилотов, — пропел Кьелл. — Кто, вообще, есть? — его величество нахмурился. — Господин Иффен Тэмиллу может вести корабль. Господин Шенно Кеану умеет следить за двигателем, — доверительно сообщил алерон королю своим густым и прозрачным, как горький мед, голосом. — Оршанова задница... А если взять кого-то из вас и этого Ифеена? — король прикидывал и так, и этак. Не особо-то выходило оставить обоих мастеров. Кто-то должен был лететь. — Тогда, на всякий случай, надо брать штурмана. Обе книжки брать рискованно, а если с нами что-то произойдет, то господин Иффен может ночью просто потеряться в небе. И желательно, чтоб штурман еще и борттехником был. Или cлетать одним корабликом, — быстренько обрисовала варианты эльфийка. — Ага, сейчас! Видел я, как вы бомбы кидаете, ни одной точно в цель. А так хоть какие-то шансы будут, — король показал на стопку бумаги, где сверху лежали листы с нарисованными концентрическими кругами и крестиками. — Тогда нужен штурман, государь, — пожала плечами Тави. — Штурман, штурман, — король взял трубку телефона. — Дежурный! С Ларраном соедини! Ларран? Говори громче, ничего не слышно! Кто у нас на эодамской границе жил? Мне Наллен еще говорил... Как? Тувар? А они... Ага. Давай ее сюда. Тави и Кьелл переглянулись. — Значит так, сладкая парочка, — король положил трубку и сцепил пальцы. При этом Кьелл едва заметно вздрогнул, а Тави покраснела. А король продолжил: — Сколько времени займет подготовка бомб и кораблей? — Дня четыре, государь, — сказал Кьелл. — Один корабль можете выделить? Покатать кое-кого? — Сможем, государь. Но лучше будет катать на разных. Два дня на одном и еще два — на другом. — Отлично. Тогда за эти дни вам надо будет подготовить нового штурмана. Угрожайте ей, упрашивайте, силком в корабль тащите, но чтоб эта барышня нужное место узнавала с любой высоты и в любом состоянии. Пусть хоть всю дорогу за борт блюет, но на точку чтоб корабль выводила.***
— Может, скафандр наденешь? — Тави приложила узкую ладошку к щеке алерона. Воровато оглянулась и быстро поцеловала своего Эйми Кьелла. Кьелл пах корицей и старым перележавшим перцем. К телесному запаху инопланетянина примешивались запахи моря, дыма и нефти. Кьелл по каким-то своим соображениям отказался от любых предметов экипировки, сделанных вне этого мира, за исключением ночных очков и пересыпанных в местную тару таблеток. — Обойдусь, — сказал Кьелл. — Можешь считать, что это у меня защита диплома. Чуть в стороне не могли оторваться друг от друга Майон Тхиа и Тувар Соккено. Целомудренно держались за руки, не решаясь ни обняться при посторонних, ни отпустить свою любовь. — Это уже какая-то нездоровая традиция рода Тувар, — сказала Соккено и невесело улыбнулась. — Не могу такое принять, — ответил Тхиа. — Все понимаю, но принять не могу. И кстати, мне не принц, а сам король Казематами грозил. — Не начинай. Да, я из тех мест, и ты это знаешь. Да, Меона, которую ты бы тоже никуда не пускал, еще не выздоровела и, поэтому, лететь не может, и ты это, опять-таки, знаешь. И нет, ты не прячешься за моей юбкой, тем более, что я в штанах. — Похоже, у меня есть тема для разговора с твоим отцом, — Тхиа тоже вымучил из себя подобие улыбки. — Пора, — Кьелл и Тави подошли к Соккено и Тхиа. Соккено кивнула, нахлобучила болтавшийся на ремне, как котелок у бродяги, шлем. Выгнанные на поле летучие корабли чуть покачивались на ветру. У кораблей уже ждали принц Ларран и молодой боевой маг Шенно Кеану. Наготове стояли техники в полевой форме без знаков различия. Из кабины ближайшего кораблика выбрался похожим манером упакованный в полевую форму господин Иффен Тэмиллу, кратко доложился: — Корабль к полету готов, мой принц. — Отлично, господин Иффен. Что ж, теперь последний штрих. Последним штрихом должно было стать заклинание «кошачьего глаза». Кеану несколько раз глубоко вздохнул, сплел из пальцев какую-то непотребную фигульку и начал про себя проговаривать подготовительную часть магической формулы. Заклинание было хитрым, с отложенным эффектом. Пока светло, оно бы мешало, но вечер уже вовсю заявлял о себе прохладным ветром с моря, так что, к сумеркам как раз все проявится. К окончанию колдовства как раз успел облазить свой корабль мастер Кьелл, после чего тоже доложил о готовности к вылету. Принц кивнул. Кьелл чего-то ждал. Ларран вспомнил и сказал: — Приступить к выполнению. — Есть, — ответил Кьелл и коснулся пальцами края шлема. «Вот, поди, от кого это поветрие пошло», — подумал Ларран, хоть и без особого недовольства, но уже зная, кого следует заложить королю, удивленному новыми неофициальными обычаями среди своих гвардейцев. Сам принц подцепил привычку к новому приветствию как раз от гвардии. — От винта! — Есть от винта! — старшие подмастерья из гильдий Толойи и Гото отбежали в сторону. Зашипевшие паровые турбины раскрутили винты до рокота рвущегося на законцовках лопастей воздуха. Задрожали и скрипнули кожухи кольцевых каналов. — Это «Тучка-один». «Башня», разрешите взлет. — Это «Башня». «Тучка-один», взлет разрешаю. — Это «Тучка-два». Разрешите взлет. — Это «Башня». «Тучка-два», ожидайте... «Тучка-два», взлет разрешаю. Тави проводила взглядом два крылатых недодирижабля. Поправила положение реостата на генераторе радиостанции. — Это «Башня». «Тучка-один», как самочувствие штурмана? — Это «Тучка-один», все в порядке, — ответил девичий голос. Тави повернулась в стоящему рядом Тхиа: — Господин Майон, Вам не кажется глупым то, что я отпустила своего напарника с какой-то малознакомой девушкой, Оршан знает куда? — Пфе! Уважаемая мастер Тави, я вообще отпустил свою девушку в компании с каким-то непонятным существом! Искренне надеюсь, она не станет предаваться там межвидовому разврату. — Ах, дорогой господин Майон! Могу Вас успокоить, ведь даже я... — Это «Тучка-один». «Башня», хватит гнать, мы все слышим! — донеслось из динамика. — Мастер Тави, у Вас уши краснеют, — прошептал Тхиа, чтоб кое-какой штурман на кое-каком кораблике не услышал. — Неужели такого мастера и посла, как вы, так задевают эти нелепые слухи, расползшиеся по дворцу его величества? — Нет, что вы, просто это... не совсем... слухи, — тоже шепотом ответила эльфийка, чувствуя, что у нее и щеки запылали. Вот ведь, гадство. Ну, Меона, удружила! Сама ведь и намекнула в тот раз, что уйдет надолго, и можно все успеть. Растрепала кому? Не, вряд ли. Ну, разве что, этому Кеану. Но тот — Шенно, а значит, никаких сплетен от него не дождешься. А кто тогда? Не Золка же? Или придворные соревновались, у кого фантазия самая буйная, и случайно попали пальцем в небо?***
Соккено отстегнулась, прошла два шага по кабине и поменялась местами с мастером Кьеллом. Уселась в теплое насиженное пилотское кресло. В пятый раз летит, а все равно, странное щекотное ощущение в животе и дрожь в коленках не проходили. Еще немного мутило от заклинания «кошачьего глаза». А вот случайно коснуться мастера Кьелла было вполне себе ничего. Разум отказывался воспринимать иномировое чудовище и реагировал как на прикосновение к какому-нибудь домашнему животному. — Мое поместье, — сказала Соккено. — Можно немного снизиться? — Валяй, — разрешил Кьелл, засовывая разъем витого шнура от шлема в карман, чтоб не болтался, — только в пологом вираже и почти без крена. Соккено чуть поправила курс и немного опустила нос кораблика. — Это «Тучка-один». «Тучка-два», примите правее, высоту не менять. Мы просто пролетим над поместьем Туваров. — Это «Тучка-два», — раздалось из динамика. — Принято. Разглядеть подробности не получалось. Соккено вообще сначала подумала, что промахнулась, но уже выводя кораблик на прежнюю высоту вдруг поняла, что это были за прямоугольные темные пятна. — Оршанова задница... — Спокойно! Просто продолжаем лететь, — Кьелл уже был не рад, что разрешил Соккено отвлечься. Как бы не занервничала. С другой стороны, теперь можно не ждать повторения тех взбрыков насчет недостойных методов ведения войны. Ага, из гранатомета, значит, пехотную колонну разносить это доблесть и отвага, а сверху что-нибудь уронить уже нельзя. Дальше летели молча. Кьелл ушел в конец кабины, залез аж за машину, потом вернулся, задержавшись у креплений бомб. Три длинных вертикальных баллона вдоль стенки гондолы. — Заклинание кончается, — вдруг подала голос Соккено. — И мы почти на месте. — Понял, — подошедший Кьелл стащил со своего шлема очки и подал их Соккено. — Слева на два деления какая-то загогулина торчала... Алерон проморгался. Сумеречное зрение у него было неплохим, поэтому загогулину он разглядел так, хоть и с трудом. А вот человеческая девушка, да еще отходящая от расширяющего зрачки странного местного гипноза, уже начинала видеть в темноте одну рябь. — Башня. Только недостроенная какая-то. — Другие не видишь? — Кьелл начал непроизвольно подергивать кончиком хвоста. — Нет, еще сараюшка рядом стоит, а башен не вижу. И что-то вроде конюшни у кромки леса. На все не хватит. — А нам и не надо, — алерон легко похлопал Соккено по плечу, сгоняя на свое место. — Меняемся. И очки отдай. Зашли по широченной дуге, запутывая тех, на земле, откуда шум. — Это «Тучка-один». На боевом. «Тучка-два», ориентируйтесь по вспышкам. — Это «Тучка-два», — ответил Тэмиллу. — Видим вас, к сбросу готовы. Чуть разогнав на снижении летучий кораблик, Кьелл сказал: — Соккено, открывай. Соккено потянула рычаг, отводящий в сторону панель обшивки. Почти как настоящий штурман, девушка стояла у бомбового пенала, от которого моментом потянуло ночной прохладой. Пожалуй, так и продрогнуть можно, если лететь в одиночку. Люк-то открывать некому будет, так всю дорогу с распахнутым пузом и потащишься. — Устами вашими я страсти утолял, — пропело иноземное чудовище, последовательно проводя уже другой рычаг через две позиции на третью, — о возлежащие друг с другом в приязни плотской благородные мужи... Узкие баллоны бомб один за другим, металлически шурша, выпали наружу. С басовитым жужжанием раскрутились вертушки стабилизаторов. Соккено успела доложить, что бомбы вышли, и даже закрыла люк, когда внизу, словно нехотя, оранжево загорелось клубящееся пятно. Потом рванула вторая бомба, разбрасывая сияющие капли жидкого огня. И, наконец, расплескалась красным золотом третья. — Это «Тучка-два». «Тучка-один», вы какой-то нужник накрыли... На боевом... Есть сброс. Пять малых бомб ушли вниз. Две, еще две и одна, с последнего замка. — Это «Тучка-один». Наблюдаем разрывы. Контрольный облет не проводить, ложимся на обратный курс.***
— А почему правнук драконов-то? — допытывалась Тави у Меоны. Та пожимала плечами и продолжала крохотными глоточками пить из чашки заваренную эльфийкой бурду темно-коричневого цвета с резким, но приятным запахом жженых орехов. Кажется, в Южных Королевствах делали что-то подобное из обжаренных ягодных косточек какого-то ядовитого кустарника, непонятных корней и меда. — Не знаю, — выдавила травница. — А Ее спрашивать не хочу. Голова трещит. В комнату прошлепал босыми ногами алерон, пытаясь на ходу досушить огромным полотенцем волосы. И еще шерсть на хвосте. Набедренная повязка у иномировой тварюки была, собственно, не повязкой, а чем-то вроде жалких остатков от полотняных штанов, пошитых было на похабный эодамский манер, но затем безжалостно казненных путем отрубания штанин. Особенно лихо смотрелась перламутровая пуговица, на которую застегивалась прорезь для хвоста. — Эй, драконий правнук, не смущай девчонку! — шутливо прикрикнула Тави. — Вас смутишь, пожалуй, — проворчал Кьелл и глянул сначала на чашку в руках Меоны, а затем на Тави. — Терранская заместительная терапия? После ягодок? Пока Кьелл одевался, а Меона делала вид, что почти голый инопланетянин ей неинтересен, повисла неожиданная пауза, нарушенная алероном: — У нас солнце оранжевое. Радиации не слишком много, до сих пор реликтовые растения сохранились. А на задние лапы первыми поднялись не рептилии, а потомки каких-то здоровых и свирепых тварей с разными зубами, чешуйчатой кожей и длинным хвостом. В общем, хоть громадных динозавров древней Терры у нас не было, да и в целом, жизнь эволюционировала медленно, но климат менялся, и вставшие в условиях полупустынь на задние лапы крокодильные собачищи постепенно вымерли, кроме пары близких видов, сменивших чешуйки на мех, а когти на возможность держать дубину. Представители этих видов, как я подозреваю, дрались, жрали друг друга и частенько женились за ближайшим барханом при полном игнорировании несогласия невест. От этой-то пакости мы и происходим. Так что, алероны не настоящие млекопитающие, если сравнивать с людьми, а, скорее, отдельная эволюционная ветвь. — Кьелл — звероящер! — засмеялась Тави и тут же спросила. — А сиськи? У ваших женщин, определенно, есть сиськи, я ж видела. Давай уже, раскрывай тему. — У алеронок нет полноценных молочных желез. Вместо этого там запас воды в жировой ткани и протоки для жидкости, навроде вашего хуманского молозива, но с солями. У наших детей механизм потребления нужных минеральных соединений из пищи включается поздно, вот и отпаиваются. Но меня беспокоит другое. Откуда Меона знает про моих вымерших предков? — Тебе рациональное объяснение или не очень? — Тави сама задумалась, так как приемлемого ответа не знала. Одни догадки. — Ну, я могла временно сойти с ума от вашей гранаты и просто угадать в этом состоянии, — робко начала Меона. — Насчет башни тоже угадала? — тихо спросил Кьелл. — Знаешь, мне легче думать, что я тронулась умом, и теперь у меня голоса в голове, чем предположить, что маленькую травницу определила в свои жрицы древняя богиня, — Меона тоже перешла почти на шепот, а потом доверительно добавила. — Кстати, тут кое-какая странная сущность интересуется, как у иномирового чужака получилось за два года устроить... Вот проваль!.. Она назвала это «ремесленным мятежом». — Промышленная революция, — подсказала Тави. Потом эльфийка повернулась к алерону и шутливо потребовала: — Рассказывай уже, крокодил двуногий. Считай, что ты на исповеди. — Сама ты... Пробиркина внучка, вот! А у меня, между прочим, многие гены идентичны генам хуманов и терранских кошачьих, а современных алеронских рептилий в моих предках вовсе нет, — возмутился Кьелл. — Ага, гены у него... Целых три с половиной штуки... — Вообще-то, побольше. А насчет промышленной революции наша Меона погорячилась. Во-первых, у меня в планшете уже был набор готовых решений и необходимых промежуточных этапов. Во-вторых, я ж не в пустыню прилетел, из песка и сухого навоза плавильную печь лепить. В-третьих, за мной, стараниями одной хитрозадой молодой госпожи, стояли почти все гильдии королевства. И, в-четвертых, вспомните, как все медленно начиналось. Это сейчас я только технические задания утверждаю, а год назад... — А год назад вы, мастер Кьелл, точно так же забывали отдыхать, — одернула алерона Меона. — И все различие между «тогда» и «сейчас» заключается в соотношении бумажек и железок, проходящих через шустрые четырехпалые руки. И да, второе, чем интересуется богиня, это почему ей не возносят положенные почести. Молитв и воскурений от вас, безбожников, не дождешься, но уж почаще проявлять свои мужественность и женственность кое-кому было бы, наверно, не слишком трудно. — Меона! Побойся богов, хоть ту же Исхарату! Про нас и так по всему дворцу грязные истории гуляют! — бедная Тави даже как-то сжалась и, как показалось Меоне, едва заметно опустила свои необычные ушки. — Ничего не знаю! За собственным языком следить надо, — и госпожа секретарь, выудив откуда-то из тоже не особо обильных одежд записную книжечку, начала зачитывать. — Так, где тут было... «Господа младые эти носят юбки пестрые по праву», «котел злодейски в топку был возлюблен», «иди, о каменщик, и обложи их символами силы и мужества коней-тяжеловозов». А вот мое любимое: «Ты ж мастерство замешиванья глины на заднем на дворе явил неоднократно!» Это я еще опускаю всяких «козьих женихов», «рукой себе сообразивших мужа» и прочих «лоноголовых» и «чреслоруких». — Ну, и кому тут должно быть стыдно? — скривился Кьелл. — Мне, или той, чьи выражения я переводил? — Обоим! Я-то, наивная, думала на гильдейских... А они, оказывается, всего лишь выполняли королевский приказ учиться от новых мастеров всему подряд. Научились. — Кьелл, душа моя, ты бы хоть вид сделал, что раскаиваешься и все такое, — Тави шутливо подергала алерона за ухо и внезапно сменила тему. — Меона, а спроси Ее, почему нас не убили. Мы ж все местные способы ведения войны поломали. И на виду постоянно были. Уж как-то связать все изменения с нашим появлением можно было? — Это не к богине. Это принца Ларрана надо спрашивать. Но, вообще, покушения были. — Я, что-то, не заметил, — скептически нахмурился Кьелл. — Ну, сначала Эодамия потеряла своего эмиссара, а, как у нас говорят, «спящие» шпионы без него активности не проявляли. Его высочество в свое время весьма обстоятельно за дело взялся, после своего-то освобождения от шустрых представителей древних родов с запутанной родословной. Мне Безымянный Мастер говорил, даже поговорка появилась, что инициатива шпиона начинается в его глупой голове, а заканчивается в Казематах. Потом эодамцы прочухались, и вас хотели попутно шлепнуть на Старой Верфи, но опоздали из-за неверной оценки скорости, места и способов строительства, — Меона пересказывала услышанное от принца, что, естественно, уже можно было рассказывать. — Третий случай был с неудачной попыткой отравления воды в баке. И тогда решили взяться за меня. Посчитали, что я тут навроде горничной или вашей наложницы, нескромными способами пробившейся на самый верх. — И опять обосрались, — закончила за Меону Тави. — Думаешь, теперь попытки убрать нас прекратятся? — Кьелл просчитывал, как и где его, Тави и Меону могут подкараулить, но без полуфаланги солдат и пушки ничего путного при эодамских технических резервах не получалось. Трофейная снайперская воздушка? И до сих пор даже не попытались? Вообще-то, Ларран как-то говорил, что краж стволов со складов оружейной гильдии не было. А сами винтовки собирали в королевских мастерских мастера по замкам и механизмам. Там тоже утечек на сторону готовых деталей не заметили. Покушение при дворе? Не, Гвардия бдит. Проще переворот организовать. Мина? Ага, разбежались. Пороховая мина срабатывала с заметным запаздыванием, а за эти две секунды местная самоходная карета уже успевала немного отъехать. И, тем не менее, хорошо бы как-то отвлечь заграничных важных господ от своих шустрых тушек. Например, напакостить на чужой территории, чтоб там было тем господам что поразгребать. Вошла кошка Золка. Неуверенно остановилась, выписав вензель кончиком хвоста. Кошке не особо нравилось, что ее хозяйка совсем недавно валялась не на своей кровати да еще в компании с чужаками, а Золку не пускали. Животное орало и внаглую лезло к больной хозяйке. Но вот, Меона уже более-менее пришла в себя, и Золка вернулась к прежней мишени для недовольства. Мишенью был Кьелл. Золка просто категорически не понимала, почему это какой-то почти лысый кот ходит на задних лапах, носит человеческое лицо и не мяукает.