***
Утро. Это не может продолжаться. Это не может быть реальностью. Не должно быть. Магнето резко сел на постели, уставившись в высокое окно, сквозь которое в комнату лился яркий свет; снаружи шумел ухоженный сад поместья Ксавье, но самого Чарльза в спальне не было. Магнето снова прощупал весь металл в округе, пытаясь найти — что? Компьютер? Инвалидное кресло? — но не находил ничего, что подтвердило бы, что он не в шестьдесят втором. Он лихорадочно твердил про себя: нет, нет, нет. Нет. Может быть, он что-то упускает. Может быть, он просто случайно оказался в доме Людей Икс. Может быть, вчера он пережил какой-то приступ и поэтому теперь не может вспомнить, как добрался до Нью-Йорка, и как оказался в доме Профессора Икс. Это казалось более возможным, чем... Он поймал в зеркале свое отражение. Эрик. — Нет. Это невозможно. Вчерашний день был как прекрасный сон наяву — в буквальном смысле — но он не может жить во сне. У него есть дела. Жизнь, к которой нужно вернуться. И, что самое важное, он все яснее осознавал, что кто-то удерживает его здесь. Кто-то играет с его разумом. Пытает его. Кто-то трясет перед его лицом всеми этими несбывшимися мечтами — только затем, чтобы в самый неожиданный момент отнять их. Он оказался в детском песочном замке, и уже совсем скоро некий жестокий ребенок вообразит себя Годзиллой и растопчет его. Но что он может поделать? Он угодил в ловушку. Магнето выскочил из постели, распахнул дверь и выбежал в коридор, смутно надеясь, что окажется в настоящем. Но вокруг все так же не было ни следа знакомой ему современности. Никаких студентов, бегающих по коридору. Может быть, он не ощущает лифт, потому что его... переместили. Это возможно. Просто лифт убрали с тех пор, как он в последний раз был здесь. Он спустился по лестнице. Из кухни доносились голоса. Он уверенно шагнул вперед и распахнул дверь. Молодой Чарльз стоял у плиты и пек (или, судя по запаху, сжигал) блинчики. Магнето похолодел. Он все еще здесь. Чарльз все еще Молодой Чарльз. Это не может быть правдой. Он сходит с ума. Да, должно быть, он просто потерял рассудок. Мистик, Зверь, Азазель и Хэвок сидели вместе за кухонным столом. Чарльз отвернулся от плиты и широко улыбнулся ему. — Доброе утро, Директор, — сказал он, но Магнето его почти не услышал. В глазах у него потемнело. Он заморгал, пытаясь сфокусироваться на чем-то, и когда ему это удалось — что предстало перед ним? Азазель, мирно поедающий блинчики. Из горла Магнето вырвался полузадушенный хрип, глаза закатились, и он упал головой вперед, с тяжелым стуком ударившись головой о край стола.Глава 3
22 августа 2017 г. в 13:29
Когда Магнето закрыл глаза и задремал на смятых простынях, прижимая к себе счастливого Чарльза, он думал, что на этом все и закончится. Он победил Шоу и продемонстрировал чудеса акробатики, занимаясь любовью с Чарльзом, и теперь его маленькое путешествие в шестьдесят второй год подошло к своему логическому завершению.
Когда Чарльз разбудил его через пару часов, чтобы продолжить веселье, он решил, что, должно быть, выиграл в какой-то космической лотерее, и попытался извлечь максимум из своего дополнительного раунда, до последнего радостного вздоха, пока не пришло его время прийти в себя и вновь оказаться в настоящем. Пока он, одинокий и семидесятилетний, не проснулся в своей холодной постели.
— Эрик? Все в порядке? — спросил Чарльз, когда они оба откинулись на подушки, все еще тяжело дыша и вздрагивая от наслаждения.
— Все прекрасно. А что?
— Ты кажешься немного... — Чарльз перекатился на бок и подпер голову ладонью, всматриваясь в его лицо и подбирая нужное слово. — Отстраненным.
— Я в порядке, — он и сам заметил, как холодно это прозвучало.
«Отстраненный» — именно это слово выбрал Чарльз и оказался прав. Магнето старался отстраниться, держать дистанцию. Ему казалось, что так будет безопаснее. Если Чарльз узнает правду, он прогонит его отсюда в мгновение ока. Для иллюзии, или сна, или чем бы это ни было, все ощущалось на удивление реальным. Слишком реальным. Магнето боялся, что может совершить непоправимую ошибку, если позволит себе расслабиться слишком сильно. Он мог снова все разрушить. Или, что гораздо хуже, он мог разрыдаться. В конце концов, он находился в теле Эрика, а Эрик имел склонность к подобному поведению.
Чарльз нежно провел кончиками пальцев по его груди.
— Почему ты не позволяешь мне прикоснуться? — осторожно спросил он.
Магнето фыркнул.
— Если то, чем мы только что занимались, называется «не позволять прикоснуться», то я даже и не знаю, что такое прикосновение.
Чарльз оценил шутку и улыбнулся, но продолжил настаивать на своем.
— Я говорю про твой разум.
Магнето не ответил. Он задавался вопросом, почему он вообще может чувствовать мысли Чарльза. Что это за иллюзия, в которой телепатия работает так же, как в реальности? Даже в его самых ярких снах, в которых он помнил каждую веснушку, каждый вздох, каждый стон Чарльза, мог ли он чувствовать его способность? Если это часть чьего-то плана, то стоит отдать им должное, они постарались на славу — это был идеальный слепок реальности. Ничто настолько совершенное не могло продлиться долго.
Чарльз, кажется, смирился с тем, что он не ответит. Он коснулся губами его плеча и печально прошептал:
— Не знаю, что с тобой случилось, но надеюсь, что это скоро пройдет.
— Совсем скоро, — откликнулся он, с такой же печалью в голосе.
Непослушная прядь упала на лоб Чарльза. Магнето вздохнул — и протянул руку, чтобы убрать ее. Волосы Чарльза были не такими длинными, как он помнил. Может быть, так ему казалось из-за контраста. В конце концов, это всего лишь еще одно напоминание о том, кто сейчас на самом деле не был рядом с ним. Он снова пригладил его волосы, прикрыв их ладонью. Почти похоже на его Чарльза. Почти.
— Что ты делаешь? — Чарльз тряхнул головой и снова привел свою прическу в художественный беспорядок.
— Представляю, как ты будешь выглядеть без волос.
Чарльз рассмеялся.
— Я, конечно, говорил, что готов ради тебя на все, но здесь я провожу черту — мои волосы останутся на месте, Эрик.
— Посмотрим, — грустно улыбнулся он.
Чарльз закатил глаза и страдальчески вздохнул.
— Ты думаешь, что способен уговорить меня на что угодно, да? — и он перебрался поближе, поудобнее устраивая свою голову на его груди.
Магнето подумал, что его Чарльз никогда бы себе такого не позволил. Он попробовал представить, как могущественный Профессор Икс уютно свернулся калачиком у него под боком, вырисовывая кончиками пальцев бессмысленные узоры на его животе. И не смог. Его Чарльз скорее согласился бы положить голову на грудь самому Сатане, чем Магнето — впрочем, он наверняка считал, что это сущности одного порядка.
Он осторожно прикоснулся губами к виску Молодого Чарльза.
— Что мы будем делать дальше? — спросил Чарльз.
— Я не отказался бы от сэндвича, — ответил он и схлопотал за это игривый шлепок.
— Я имел в виду — в целом. Если ты вдруг забыл, у нас там восемь человек, которые искренне верят в то, что мы тут заняты продумыванием дальнейшей тактики и стратегии. Я почти уверен, что ЦРУ желает заполучить нас в свое распоряжение, но я не хочу снова работать с ними. А после всего, через что мы прошли, я не хочу возвращаться в Оксфорд. Даже если бы хотел — сомневаюсь, что ты поехал бы со мной. Я и правда верю, что нам следует объединиться и начать строить свое будущее. Но с чего начать?
Что ж, это уже просто смешно.
— Я даже не знаю, Чарльз, — Магнето растянул губы в ухмылке. — Ты не подумывал превратить это место в школу для юных мутантов?
Он ожидал, что Чарльз обидится на него за насмешку над своей прекрасной идеей и примется защищать ее. Он и представить не мог, что услышит такой же саркастичный ответ.
— О да. Школа. Какой замечательный план. И чему мы будем их учить? Шпионажу? Основам фехтования на ножах?
И уж точно Магнето не ожидал, что это ему придется занять место защитника школы. Ему вдруг стало все равно, иллюзия это или нет — старые обиды, о которых он ненадолго позволил себе забыть, с грохотом вернулись на место.
— Не знаю, кем ты меня считаешь, но я мог бы стать учителем, если бы захотел, — огрызнулся он.
— Эрик, я же пошутил. Пожалуйста, не откусывай мне голову.
Магнето крепко стискивал зубы, и его сердце билось, кажется, в два раза быстрее, чем должно было. Чарльз приподнялся и внимательно посмотрел ему в глаза, но вместо расспросов вдруг примирительно сказал:
— Ты самый умный человек из всех, кого я знаю. Ты прав. И ты, безусловно, мог бы преподавать, если бы захотел. А ты хочешь?
Он ждал ответа, но Магнето сохранял молчание. Чарльз улегся обратно.
— Ты, наверное, был бы очень строгим учителем. Если бы у меня такой был, я бы никогда не забывал сделать домашнее задание.
Магнето хотел сказать нет, он хотел сказать что хочет править миром, но в тот момент он был Эриком, и они лежали в постели Чарльза, и Чарльз предлагал ему стать частью его школы. Он вдруг поймал себя на том, что крепко вцепился в край простыни — и с трудом разжал пальцы.
— Я мог бы преподавать иностранные языки, — тихо сказал он. — И помогать воспитанникам учиться контролировать свои способности. Единственным, кто учил меня, был Шоу. Было бы... — он глубоко вдохнул и сам не поверил, что произносит это вслух. — Я хотел бы предложить им то, чего у меня самого никогда не было.
Чарльз снова взглянул на него с таким выражением, что Магнето смутился.
— Немного уроков шпионажа для начинающих тоже не помешает, — добавил он, чтобы разрядить обстановку.
— Ты и правда хотел бы открыть школу для мутантов? Здесь?
— А ты — нет?
Чарльз наморщил лоб.
— Не знаю. Никогда не думал об этом, — он закусил губу. — Я ожидал, что ты предложишь отправиться странствовать по миру, находить других мутантов и защищать их, бороться за них. Если мы откроем школу, придется остаться здесь и, ну, знаешь, управлять ей.
«Он лжет», — подумал Магнето. Его Чарльз планировал открыть школу с самого начала. Он все решил в тайне от Эрика. Именно поэтому, когда Эрик просил его присоединиться к нему на пляже, он послал его ко всем чертям — он планировал открыть школу и не хотел, чтобы Эрик был частью этого плана.
— Я думал, тебе понравится, — сказал Магнето вслух. — Это место могло бы стать Меккой для мутантов. Тебе не пришлось бы никуда уезжать, все мутанты сами приходили бы к тебе.
И как только он произнес эти слова, его сердце замерло. Чарльз не лгал. Он и правда хотел отправиться в путешествие по миру и бороться за права мутантов. Но просто не мог этого сделать. Вот почему ему пришлось открыть школу. Лишенный возможности нормально передвигаться, он был вынужден сделать так, чтобы воспитанники сами приходили к нему.
— Мекка для мутантов? — Чарльз смеялся над ним, явно не замечая захлестнувшей его горечи. — Ты преувеличиваешь. Мягко говоря. Школа — это... занятия, и бюрократическая волокита, и правила... Не думаю, что мне бы понравилось застрять на одном месте и разбираться со всем этим. Мне было бы одиноко.
Магнето было трудно дышать. Он не шевелился, не мог даже моргнуть. Просто не мог. Из его груди едва не вырвалось что-то, подозрительно похожее на всхлип. Это тоска, понял он. Тоска по четырем десятилетиям, которые он провел, уверенный в том, что Чарльз выстроил целую империю и обратил ее против него, тогда как он всего лишь пытался справиться с тем, что осталось у него после того, как Эрик ушел.
Он с трудом заставил себя сказать:
— Я не допущу, чтобы тебе будет одиноко, — и перепутал все времена глаголов, но это уже не имело никакого значения.
Чарльз выглядел растроганным и немного озадаченным; он поцеловал его, нежно и глубоко, так, что у Магнето закружилась голова. Он закрыл глаза и отдался этому ощущению, будто это последняя возможность поцеловать Чарльза. Скорее всего, так оно и было.
— Ну хорошо, — сказал Чарльз, когда они, наконец, прервались. — Расскажи мне об этой школе.
Если бы Магнето на самом деле был Эриком, если бы все это происходило по-настоящему, если бы будущее не было прошлым, он описал бы школу Ксавье как некую идеалистическую фантазию, а не настоящее функциональное учебное заведение. Так и вышло. Не только из-за того, что он рассказывал о достижениях научно-технического и социального прогресса, казавшихся фантастикой в шестьдесят втором году, но еще и потому что он описывал все с позиции изгоя, лишь изредка заглядывавшего внутрь через окно.
Он не знал, как на самом деле были устроены занятия в школе (она же — тренировочная база для мутантов, она же — учреждение для подготовки вооруженных операций), так что все его описания звучали такими же сырыми и непродуманными, как если бы он выдумывал их на ходу.
Он уже почти дошел до того, чтобы предложить свою кандидатуру на место директора, когда вдруг осознал — все, о чем он только что рассказал, так похоже на его старые фантазии из того времени, когда он еще думал, что сможет что-то исправить. Он описывал Молодому Чарльзу ту жизнь, о которой прежде не осмеливался всерьез помыслить, потому что знал, что его Чарльз не позволит ему вернуться.
Теперь, когда он начал, он не мог заставить себя остановиться. Он признался, что вряд ли справился бы с планированием расписания, этим придется заняться кому-то другому, но он точно сможет контролировать повседневные вопросы, поддерживать дисциплину среди учеников и следить за тем, чтобы никто из них случайно не покалечился, а Чарльз возьмет на себя академическую сторону дела. Конечно, они оба возглавят Людей Икс, но ему не хотелось бы, чтобы их команда называлась Люди Икс, потому что они должны быть М — как в «мутанты» (и, но это просто совпадение, как в «Магнето»), но Люди М звучит как-то глупо. И, конечно, им все еще придется драться. Впереди их ждут многочисленные битвы, и они будут сражаться плечом к плечу.
— Что ж. Школа, — сказал Чарльз, и глаза его блестели. — Я думаю, это действительно может сработать.
Магнето почувствовал, как его горло снова сжалось.
— Ты бы... — он тряхнул головой и набрался смелости. — Ты бы позволил мне остаться? И быть частью всего этого?
— Позволить... что? Позволить тебе остаться? Эрик, без тебя все это не имеет смысла.
Это не реальность. Или Молодой Чарльз неверно выразился. Он заберет свои слова обратно, как только одумается. И все же — настолько счастливым Магнето не был уже очень давно. День почти закончился, и уже совсем скоро он вернется в свою реальность. Как бы то ни было, оно того стоило.
— Хочешь сыграть в шахматы? — спросил Чарльз.
— Почему бы и нет?
Чарльз спустился на кухню и принес несколько сэндвичей и бутылку красного вина, они поставили шахматную доску прямо на кровать и играли до тех пор, пока их глаза не начали слипаться. Тогда Чарльз аккуратно отставил доску в сторону, чтобы завершить игру завтра утром. Магнето был уверен, что уже завтра его здесь не будет, он вернется в свое время, в свое тело. Но когда он засыпал, чувствуя дыхание Чарльза на своей шее, он был доволен тем, что победа в этой партии достанется Эрику.