Осознанное сновидение / Lucid dreaming

— Такого слова нет! — А вот и есть! — А вот и нет. Какой это язык? — Английский! — Пенни рассмеялась и принялась указывать пальцем на каждую деревянную плитку поочередно. — М-Ы-Ш-О-Н-О-К. Мышонок! — Мышонок? Мне кажется, ты сама выдумала это слово, — поддразнил ее Магнето. — Что это такое? Она захихикала. — Ну, как Мышонок Микки! — она вскочила и принялась размахивать руками. — Большие ушки, маленький носик. Когда она попыталась изобразить сценку, в которой Микки управляет Пароходиком Вилли, Магнето услышал тихий смешок за своей спиной. Чарльз стоял прислонившись к косяку и наблюдал за ними. Улыбка исчезла с лица Магнето. Он поднялся с дивана. — Прости, Пенни. Кажется, игра окончена. — Нет, что вы — возразил Чарльз, делая шаг внутрь. — Я не хотел вас прерывать. Магнето не знал, что делать дальше. Он был уверен, что Чарльз велит ему держаться подальше от Пенни. Ничто так не раздражало его, как попытки Магнето общаться с его учениками без разрешения. Но, черт побери, он не позволит вот так просто выставить его отсюда. Пенни озадаченно переводила взгляд с Магнето на Чарльза. Магнето вернулся на свое прежнее место. — Примете меня в игру? — спросил Чарльз, пододвигая стул поближе к их столу. Пенни затараторила, объясняя правила скрэббла с энтузиазмом ребенка, которому редко доводится поиграть хоть с кем-нибудь. Чарльз слушал, кивая, но не спускал внимательного взгляда с Магнето. — Ты можешь вытащить из мешка семь плиток с буквами, но только нужно вытаскивать наугад, а то это будет жульничество, — объясняла Пенни. — Сейчас ход Эрика, а потом твой. Потому что ходы идут по кругу, по часовой стрелке, а ты сидишь здесь, это значит, что Эрик все равно ходит следующим, а потом ты ходишь, а потом снова будет моя очередь. На несколько секунд повисла тишина, затем Магнето осознал, что они оба ждут его. — Ох. Простите. Мой ход? — Твой ход, — подтвердил Чарльз. — Хорошо, — Магнето попробовал сфокусироваться на буквах и продолжить игру с Пенни, забыв про Чарльза-который-знает-что-перед-ним-Магнето. — Ну что ж, ты использовала слово "мышонок", так что я выбираю... Он выложил на доске С-Н-А-Т. — Снат? — удивился Чарльз. — Кошка! — ответила Пенни. — По-французски. Мы играем на английском, французском, немецком, испанском и идиш. Но ты можешь играть на любом языке, на каком захочешь. — Очень впечатляюще, — тепло улыбнулся Чарльз, и его улыбка была адресована не столько Пенни, сколько Магнето. Тот попытался спрятать смущение, уткнувшись в свою чашку с кофе. — Твоя очередь! Чарльз задумчиво потер подбородок, разглядывая свои буквы. — Хорошо. У меня есть неплохой вариант: пятно, — сказал он и выложил слово на доске. — Тринадцать очков. Магнето приподнял бровь. — Нет, не тринадцать. Буква "п" попала на сектор утроения очков за буквы, а "о" утраивала очки за слово, к тому же она примыкала к слову "лот", превращая его в "лото", и получалось, что в сумме Чарльз заработал... — Сто сорок одно очко. — Что? — Пенни широко раскрыла рот от удивления, и Чарльз тоже. Глядя на них, Магнето не смог удержаться от смеха. Пенни записала счет в табличку. — Ты обыграл нас обоих! — Я не специально, — заверил ее Чарльз. Магнето повернулся к ней. — Ты знаешь, что это значит? — спросил он. Она покачала головой. — Это значит, что нам нужно объединиться. Мы сможем победить его только вместе! Он подхватил ее, усадив к себе на колени. Пенни, радостно смеясь, сложила их буквы в одну горку. Они склонились над своим общим набором, придумывая слово, которое помогло бы им превзойти результат Чарльза. Они были в самом разгаре обсуждения, стоит ли использовать против него длинное слово на идиш, когда внутрь заглянули Мистик и Ангел. — Пенни, ты готова? — спросила Мистик. Чарльз хлопнул себя по лбу. — Ох. Сожалею, — пробормотал он. — Я совсем забыл, зачем пришел сюда. Он обернулся к Пенни. — Я собирался спросить, не хочешь ли ты прогуляться по магазинам вместе с Рейвен и Ангел. Они помогут тебе купить новую одежду. Ты взяла из дома только книги и плюшевые игрушки. Пенни нахмурилась, и Чарльз поспешил успокоить ее. — Можешь выбрать все, что пожелаешь. Не беспокойся о цене, я оплачу все. Тебе нужно только пойти с Рейвен и выбрать себе что-нибудь из одежды. Не можешь же ты ходить в школу в одном и том же платье. Кажется, это сработало, но Пенни все еще смотрела на Магнето, будто решающий голос был за ним. — Не знаю, почему ты смотришь на меня, — он развел руками. — Это ведь они поведут тебя за покупками. Иди, выбери себе что-нибудь. Доиграем в следующий раз. Пенни кивнула, принимая этот довод, слезла с его коленей и позволила Мистик и Ангел увести себя. Магнето и Чарльз остались в библиотеке одни. — Она тебя обожает, — заметил Чарльз. — Кто, Пенни? — он пожал плечами. — Дети меня любят. Понятия не имею, почему. — Ты умеешь с ними обращаться, — улыбнулся Чарльз. — Никогда не подозревал об этом, глядя на Эрика. — О чем ты? — Мне всегда казалось, что он терпеть не может детей. Даже когда в какой-нибудь телепередаче о них заходила речь, он переключал канал или выходил из комнаты. Он явно чувствовал себя неуютно, когда кто-то упоминал детей. Поэтому я удивился, когда ты завел разговор про школу. Мне следовало сразу догадаться, что ты не тот, за кого себя выдаешь. — Чарльз, — сказал он тихо, — Незадолго до нашей встречи погибла моя родная дочь. И ты знаешь об этом лучше, чем кто-либо еще. Кажется, эта новость ошеломила Чарльза. — Я... нет, я ничего об этом не знал. То есть, я догадывался, но ты никогда не рассказывал мне. А я не хотел подглядывать в твои мысли. — Ты? Не смеши меня. — У меня есть представления о личных границах, знаешь ли, — оскорбился Чарльз. — И ты решил, что я просто не люблю детей? Чарльз грустно покачал головой: — Если бы не то, что случилось в последние пару дней, я бы даже не смог представить тебя рядом со школой. — Сейчас это уже не важно, — вздохнул Магнето. — Перестало быть важным давным-давно. То есть, технически, не так уж и давно. Но, так или иначе, все к этому придет. Помолчав, Чарльз сказал: — Мне кажется, вчера мы закончили разговор не на той ноте. — А как еще нам следовало его закончить? Ты выгнал меня из своей постели. — Да. Потому что, знаешь ли, я предпочел бы знать наверняка, кто именно в ней находится. Я-то считал, что делю постель со своим... — он остановился, и Магнето не знал, какое слово он подыскивает. Со своим... парнем? Любовником? — Со своим Эриком, — продолжил Чарльз. — А выяснилось, что последние три ночи я занимался любовью с незнакомцем, который выдавал себя за него. — Я уже говорил тебе. Я думал, что все это сон, а ты — ненастоящий. — Что ж, как видишь, я очень даже настоящий. И ты мне по-настоящему лгал. Магнето стиснул зубы. — Прости, что обманул тебя, — медленно произнес он, хотя вряд ли этот Чарльз оценит такую редкость, как извинения от Магнето. — Но прекрати делать вид, что ты сам меня ни разу не обманывал. — Когда? И не рассказывай мне о том, что сделал твой Чарльз, потому что я — не он. Вообще-то, все, что приходило ему на ум, касалось именно его Чарльза. У него оставался один-единственный козырь. — Всего час назад ты сказал, что с самого начала планировал отослать Мойру. И что не собирался встречаться с ней. Чарльз закатил глаза. — Ох, опять ты об этом. Не знаю, с каких пор ты стал ревновать меня к Мойре, но... — Ревновать? О нет. Я просто не понимаю, почему ты не признаешь, что с самого начала хотел избавиться от меня. Я прекрасно знаю, что произошло бы дальше, если бы она осталась здесь... — когда там они начали встречаться? Он не мог вспомнить, когда это началось и сколько продлилось, но сейчас это и не имело значения. — Если бы вчера ты не выслал ее отсюда с промытыми мозгами из-за того, что ЦРУ собирались с делать с Пенни. — Во-первых, я отослал ее в то самое утро перед тем, как мы поехали на поиски Пенни. Ты в этот момент лежал с разбитым лбом на диване в гостиной и говорил грубости Рейвен, это мы в свое время тоже обсудим. Во-вторых, мы же уже решили все, вместе с тобой. В нашу первую ночь здесь. — И где мы были в тот момент, когда приняли это решение? — В постели. — И ты всерьез думаешь, что я помню все, о чем мы болтали в постели? Это было до того, как мы занимались сексом или после? — После. — И как ты думаешь, хорошо ли я соображал в тот момент? Да я, должно быть, едва ли мог сказать, где нахожусь. И ты всерьез считаешь, что я способен спустя сорок лет вспомнить, о чем мы тогда говорили? Я наверняка забыл об этом уже на следующее утро. Чарльз выглядел неприлично довольным собой, как если бы победил в этом споре. А это определенно было не так. — Зато я своими глазами видел, что случилось дальше, — продолжал Магнето. — Если бы ты вышвырнул меня раньше, чем ее, вы двое стали бы парой. Она все это время была для тебя запасным вариантом. Верно? Чарльз молча смотрел на него немигающим взглядом. — Я приму твое молчание как утвердительный ответ. — Я вышвырнул тебя? — спросил Чарльз. Магнето хотел что-нибудь съязвить, но не смог ничего придумать. Преграда в несколько десятков лет испарилась, и перед ним снова был молодой Чарльз, который смотрел на него с болью и недоумением в огромных голубых глазах. Прямо как тогда, на пляже. — Когда? — Два дня назад. На Кубе, - выдавил Магнето. — Это не может быть правдой. — Это правда. — Что случилось? Магнето не верилось, что он позволил втянуть себя в этот разговор. Ему удавалось избегать его почти сорок лет. — Я предложил тебе пойти со мной, но ты отказался. Ты сказал, что мы хотим разного. А спустя какое-то время я узнал, что ты планируешь открыть школу для мутантов, и что ты с Мойрой. — Сколько прошло времени? — Не помню. Несколько недель. Может, месяцев. Я собирался навестить тебя... если честно, я хотел раскаяться и просить прощения, но тебе, очевидно, уже было не до того. Поэтому я решил, что ты все именно так и задумывал. Молодой Чарльз выглядел так, будто вот-вот разрыдается. — Я не задумывал ничего подобного, — с трудом произнес он. — Так или иначе, этим все закончилось. — Как долго я был с Мойрой? — Не знаю. Меньше года. Когда Чарльз поднялся и направился к выходу, Магнето последовал за ним. Но Чарльз вовсе не собирался уходить. Он лишь закрыл дверь, которую Мистик, Ангел и Пенни оставили приоткрытой. Затем Чарльз повернулся к Магнето. Он выглядел подавленным. — Я все еще не могу понять, — сказал Чарльз. — Все это должно было случиться два дня назад? В тот день, когда ты... — он попытался жестом изобразить что-то вроде "твой разум переместился во времени" — Какая ирония, правда? Как вовремя, чтобы ты разбил мое сердце еще раз. Чарльз поморщился. — Но... Я люблю тебя. Его. Эрика. Очень сильно. И никогда не собирался никуда его "вышвыривать" или "избавляться", как ты говоришь. И сейчас не собираюсь. Если он вернется... — Это неправда, — Магнето покачал головой. — Не смей снова мне лгать. — Но все так и есть! — Нет. И ты знаешь, что мне больно это слышать. — Что-то должно было произойти, — настаивал Чарльз. — Не мог же я просто так взять и в корне изменить свои чувства. Или тот Чарльз, о котором ты говоришь, не имеет со мной ничего общего. Что еще случилось в тот день? Чарльз вздрогнул, когда его посетила догадка. — Инвалидное кресло. Ты сказал, что меня ранили на Кубе. Тяжелый ком в горле никуда не уходил, несмотря на все усилия Магнето. Его взгляд затуманился из-за слез. — Ну вот, опять, — неловко усмехнулся он, вытирая глаза. — Я снова плачу, — он пытался изобразить смех, несмотря на слезы, скользящие по его щекам. — Я бы никогда... Это все тело Эрика. Это у него глаза на мокром месте. Чарльз не купился на его деланое легкомыслие. — Расскажи мне все. — В тот раз на Кубе все немного вышло из-под контроля. Честно говоря, это была катастрофа. Наш самолет разбился. Я едва поднял подводную лодку — с твоей помощью, тогда мне не хватало сил сделать это самостоятельно — и уронил ее на берег. Зашел внутрь и... выяснилось, что я не мог просто спокойно справиться с Шоу. Я вышел из себя. Убил его. Украл его шлем. А когда я вернулся на берег, оказалось, что русские и американские военные направили на нас свои ракеты. Я остановил их в воздухе и развернул к кораблям. Ты попытался остановить меня, сказав что-то про "невинных людей, которые выполняют приказ", что, как ты мог бы догадаться, ужасный аргумент для того, кто пережил Холокост. Так что я разозлился еще сильнее и отправил ракеты в полет, ты полез в драку, чтобы остановить меня, а Мойра принялась стрелять, чтобы меня отвлечь, — голос Магнето задрожал. — Я использовал свою силу, чтобы отразить ее пули. Одна из них попала тебе в позвоночник. Магнето с отстраненным удивлением разглядывал свои подрагивающие пальцы. — Тогда я еще не знал, что ты остался парализован. Когда узнал, я пришел, чтобы раскаяться, но мне сказали, что ты счастлив с Мойрой и планируешь открыть школу. Глаза Чарльза покраснели, руки были крепко сжаты в кулаки. В какой-то момент казалось, что он просто выйдет из комнаты и никогда не вернется. Но, наконец, он заговорил. — Ты пропустил ту часть, в которой я тебя бросаю. — После того, как тебя подстрелили. Я едва ли не на коленях просил тебя принять мою сторону, сказал, что мы должны вместе сражаться за будущее мутантов. Ты сказал "нет". Ты сказал, что мы хотим разного. — Кажется, ты хотел уничтожить флот русских и американцев. Уж будь уверен, что я этого не хотел. — Я-то думал, это Шоу сломал меня. Но нет. По-настоящему я сломался в тот момент, когда ты отказался быть со мной, — Магнето всхлипнул. — Я думал, мы будем вместе. На одной стороне. Я думал, мы оба этого хотели, раз уж мы столько времени разговаривали об этом, планировали... И все это время ты лгал мне. Все наши планы оказались дерьмом собачьим. Когда пришло время принять решение, ты просто перевернул все с ног на голову и послал меня к черту. Пока мы были вместе, я тешил себя надеждой, что, может быть, не так уж я и безнадежен, что не такое уж я и чудовище — но нет, выяснилось, что я именно тот монстр, которым всегда себя считал. Я — Магнето. — Ты задумывался о том, что, возможно, в тот момент я был на тебя очень зол? — Чарльз говорил осторожно, тщательно подбирая слова. — Да. И поэтому я вернулся спустя несколько месяцев. Но ты к этому времени уже забыл обо всем и двинулся дальше. Тогда я понял, что все это время для тебя наши планы были не так уж важны. Тем более, когда ты сказал, что мы хотим разных вещей, ты не был в гневе. Ты выглядел спокойным. Как будто констатировал неизбежное. Когда ты на меня злишься, ты меня проклинаешь и обвиняешь во всех смертных грехах — это нормально, когда люди ссорятся. Но в тот раз все было иначе. Голос Чарльза был едва слышен. — Я ничего не планировал. Даже не задумывался ни о какой школе. — Да. Теперь я знаю. — Я не собирался бросать тебя ради Мойры. И вообще не собирался бросать тебя. Я... надеялся, что сорок лет спустя мы все еще будем вместе. — Замолчи. — И я все еще не считаю тебя монстром. Ни Эрика, ни Магнето. Я видел, как ты сражаешься за судьбу маленькой девочки, за ее счастье, за ее жизнь — как я могу думать, что ты настолько ужасный человек, каким сам пытаешься казаться? — Мой Чарльз так считает. — Я в это не верю. — Из-за меня он парализован. Молодой Чарльз замер. — Да. Из-за тебя, — он осторожно топнул ногой по ковру, словно проверяя, шевелится ли она. — И все же... кажется, вы до сих пор иногда видитесь. — Иногда, — Магнето пожал плечами. — В основном редко и недолго. Иногда мы снова сближаемся, и кажется, что могли бы... — он покачал головой. — Но потом все возвращается на круги своя. — Из-за тебя я парализован, и мы все еще друзья. Как ты мог подумать, что я тебя не люблю? — Ты никогда не говорил... — А ты? Магнето промолчал, и Чарльз продолжил: — Если бы вчера меня спросили, что я скажу, если ты вдруг случайно подстрелишь меня, из-за чего я окажусь прикован к инвалидному креслу, вариант "убирайся" был бы на первом месте в моем списке. Кажется, именно так все и было. Я сказал тебе "нет, о чем бы ты там ни говорил — нет, и, пожалуйста, уйди". Но это не значит, что я тебя не люблю. Потому что я люблю тебя. И он, скорее всего, все еще любит тебя. Магнето уже не мог винить во всем тело Эрика. Это он плакал. И когда Чарльз обнял его, не стал его останавливать.