Нитью

Это словно отсчитывать секунды до взрыва. Смотреть на то, как Дом веселится в компании Альберто, взлохмачивает ему волосы и улыбается так, словно вокруг больше никого нет. Перед глазами как сейчас: эти пальцы в его собственных волосах, не нежные, мягкие, а грубо оттягивающие пряди, до тянущей боли и желания, закручивающегося спиралью. До потребности, перемалывающей его в пыль. Это будто подписаться на добровольную пытку, позволять себя мучить раз за разом, потому что отвести взгляд не представляется возможным. Уиллу только бы смотреть, изучать, выбивать на подкорке, потому что лиши он себя этого, не останется ничего. Доминик повисает на Розенде, шепчет что-то на ухо и смеётся над чем-то понятным им двоим. Получает в ответ немного скованную улыбку и продолжает травить идиотские шуточки. — Хэй, будешь кофе? — Эмерод приходит как нельзя кстати. Она смотрит обеспокоенно и протягивает ему стаканчик. — Выглядишь неважно. Милая и очаровательная Эм. Он ведь знает, что «неважно» — это по меньшей мере дерьмово. Отвратительно, если начистоту. Потому что он не спит, потому что назойливые мысли роем жужжат у него в голове, а он понятия не имеет, как это прекратить. — Спасибо, — улыбается вымученно, но в глазах искренняя благодарность. С Эмерод завязывается разговор, она довольно приятный собеседник — в душу не лезет, навязчивостью не отличается. И ей удаётся. На несколько минут выключить свет, на которые летят непрошеные образы круглые сутки в последнее время. Она говорит о недавно открывшемся в городе ресторанчике и обещает его туда затащить. Тубия ненадолго унимает тревогу в нём, пока... Пока он не чувствует это. Прожигающий, пристальный, настойчивый. Вызывающий взгляд голубых глаз. Он едва справляется с внутренней дрожью, смотрит в ответ на Дома, который соизволил оторваться от Альберто, отлепиться наконец после получасовых зажиманий и приторно-радостного смеха. Смотрит, изо всех сил пытается сохранять маску безразличия, как учили, как тренировался, как себе клялся и обещал перед зеркалом буквально сегодня утром. Ему не нужно видеть себя, чтобы понять: провал по всем фронтам. Полное фиаско. Грёбаное поражение в заведомо неравной борьбе. Эмерод куда-то ушла, и наверное оттого слова, что звучат в помещении — ударом в солнечное сплетение. — Поехали ко мне, Ал, — почти по губам, но Уилл слышит. Он мечтает оглохнуть. Он игнорирует крик банши у себя в голове, предвещающий его скорую смерть, которая вполне возможно принесёт блаженное облегчение. Это словно отсчитывать секунды до взрыва, наблюдая за тем, как догорает фитиль. Это словно играть в русскую рулетку, в которой вместо патронов — равнодушие со стороны того, в кого он давно, сильно и безнадёжно.