Нитью

Дому уже поперёк горла сравнения с ангелами, демонами и прочей мифологической чепухой, приевшиеся ещё после первого сезона сериала. Но он смотрит на Уилла, работающего на камеру, и думает: он сущий дьявол под стать своему персонажу. И пусть светлые волосы, изящные черты лица и некое благородство во внешнем облике любого незнакомца убедят в обратном. Но Дом не незнакомец. Вообще, он не до конца отдаёт себе отчёт в том, как согласился на всё это. Просто журнал, решивший устроить им фотосет, практично подошёл к выполнению задачи. Дом помнит жалобные глаза фотографа, в разы убедительнее, чем у кота из «Шрека». «Парни, всё пройдёт быстро и безболезненно. Я знаю, у всех свои личные заморочки, право на приватность, но у нас горят дедлайны, и вы освободитесь совсем скоро». Дом хмыкнул тогда, не веря в обещания, — на фотосессиях никогда не бывает «быстро». Случаи, когда всё действительно заканчивалось согласно срокам, можно пересчитать на пальцах одной руки. А Уилл ухмыльнулся и похлопал виновника всех его бед по плечу, уверяя, мол, всё в порядке. — Не отвлекайся, Доминик! — кричит девушка, отвечающая за свет, кажется, Рейчел. На совмещении времени гениальные идеи не закончились. Творец отчего-то решил, что провести съёмку на одной и той же площадке, чуть вдали друг от друга, будет уместно. Совсем рядом. «Тут такие текстуры, как вы не понимаете! Будет очень красиво!» Он понимает. И даже слишком хорошо. Правда ведь красиво. А точнее... Красивый. Стоит с книгой в руках. Смотрит задумчиво, и он так органичен в этой обстановке, что Дом забывает, что нужно дышать. Хватает воздух судорожно, выполняя команды на автомате. Повернуть голову, сделать взгляд более выразительным. Как можно что-то там выражать, когда взгляд неизменно прикован к нему? Красивый. Открытые частично руки, расстёгнутые верхние пуговицы на рубашке — сумасшедший контраст к его замкнутости. Даже в пол-оборота он притягивает, забирает, будто намагниченное, всё внимание. На него невозможно не смотреть. Со стороны он мог бы показаться невинным. Но энергия, бурлящая в нём, затаённая, скрываемая, щёлкает громче вспышек камеры — до разрывающихся сосудов и пожара у Дома в груди. — Посмотри немного в сторону, если не знаешь, куда, можешь на Уилла. И сдержаться уже не-ре-аль-но. Потому что манит, тянет, тащит безбожно. Он позволяет себе посмотреть открыто, встретиться с холодным жгучим пламенем. И едва не падает в обморок, когда Уилл рвано вздыхает, замирая от чего-то осязаемого, витающего между ними. Одновременно хрупкого и прочного. И неизвестно, сколько ещё они провели бы вот так, пялясь друг на друга, не объяви Рейчел об окончании съёмок.

***

Когда он застаёт Уилла в небольшой комнате, служащей свалкой для шмоток и реквизита, он проклинает себя за целую череду примитивных и нелепых сравнений, проносящихся в его голове. Когда натыкается на взгляд, что красноречивее всех слов. Наверное, так искушает дьявол. Чтобы без шансов, безо всякой возможности отказаться. Чтобы на дно, в самое пекло, в трясину, из которой не выбраться ни за что. Уилл расстёгивает рубашку, продолжая смотреть неотрывно, и Дом решает затолкать вопли внутреннего голоса куда подальше. Подходит, перехватывает его руку, шепчет: — Я сам. Он улыбается только, склоняет голову, разрешая. Господи. — Смелее. Повелительные нотки ввинчиваются в мозг, и ему не остаётся ничего, кроме как подчиниться. Рубашка летит в сторону. Уилл смеётся, но Дом не решается поднять взгляда. Он вообще не спешит подниматься. Потому что иначе отметёт эту идею, не дающую ему покоя так долго, и даром, что желание плавит, разжижает мозг, оставляя одну единственную мысль. Нужно. Ему так чертовски нужно. Он тянет Уилла к себе ближе. Не встречая сопротивления, дёргает брюки вниз. Приспускает бельё. Спрашивает: — Можно? … и считает до десяти. Его сердце пропускает удар, когда на девяти Уилл отвечает: — Нужно. Признавая, что ему тоже необходимо. Уилл перебирает пальцами его волосы, оттягивает их слегка, сыплет проклятиями, хрипит и стонет. Застывает в немом крике, кончая. И плевать на затасканность, на банальность, думает Дом. Уилл ведь красивый. Дьявольски красивый.