***
Кайл внимательно следил за летающим из стороны в сторону маятником настенных часов. Он проснулся всего лишь несколько минут назад и никак не хотел вылезать из теплой постели, хотя и понимал, что вот-вот к нему придет отец, который обещал в честь праздника взять его на работу. Мальчик просил об этом несколько лет, и, наконец, отец сломился и пообещал на это Рождество, в качестве еще одного подарка, взять сына в Отдел Тайн. Маятник еще немного пометался из стороны в сторону, остановился, и из часов раздался мелодичный перезвон. Девять утра. За дверью раздалось тихое пошаркивание отца. Маятник вновь забегал туда-сюда, но его щелканье не утаило скрип открывающейся двери от Диггори-младшего и, тем более, радостный возглас отца: — С Рождеством, Кайл! Пора вставать! — Доброе утро, пап. С Рождеством! — сонно улыбнулся мальчик. — Готов посетить самый таинственный и опасный отдел Министерства? — хитро сощурился Амос Диггори. Пытаясь разогнать дремоту, Кайл яростно закивал. Отец расхохотался. — Тогда поторопись встать, а то мама уже приготовила твои любимые блинчики. И в Отделе, — на этом слове мужчина значительно подмигнул, — нас ждут к десяти. На скорую руку умывшись и собравшись, Кайл выбежал в гостиную, где Ирма Диггори уже ставила завтрак на стол. Отец с довольным лицом тянулся за блинчиками, но под грозным взглядом жены, которая хотела позавтракать втроем, утихал и смиренно ждал Кайла. — Доброе утро, мам, — отозвался мальчик, запрыгивая на стул и тут же принимаясь за еду. Ирма любовно взлохматила волосы сына. — Ты идешь с нами сегодня в… Отдел? — с придыханием спросил мальчик, пытаясь избавиться от блинчиков со скоростью света. — Нет, я получила приглашение от Мюриэль Редвуд. Вообще она приглашала нас всех, но я же знаю, как ты хотел сходить к папе на работу, — улыбнулась мать. Кайл счастливо улыбнулся и кинулся обнимать мать. Покончив с завтраком, Кайл помчался к себе в комнату, чтобы быстрее собраться. Отец удовлетворенно хмыкнул. Уже через полчаса они вдвоем стояли в атриуме Министерства. Перед ними высился гигантский памятник-фонтан, изображающий Мага, Волшебницу, Гоблина, Кентавра и Домашнего Эльфа, которые в честь Рождества окружали ель, украшенную всевозможными конфетами, шарами, лентами, мишурой и прочими праздничными атрибутами. Кайл высоко задрал голову, пытаясь рассмотреть золотые фигуры. В них отражалась ель со множеством шаров, которые, в свою очередь, отражали статуи, создавая бесконечное количество фигур, окруживших ель. — Не отставай, — засмеялся Амос Диггори. — Если ты так долго будешь рассматривать эту композицию, то до нашего Отдела мы так и не дойдем. Кайл кивнул и помчался вслед за отцом, все еще не отводя глаз от ели. Отбежав от нее на приличное расстояние, он, наконец, перевел взгляд на отца, который добродушно усмехался. — Куда теперь? — завертел головой мальчик. Отец кивнул на лифт. — Можно я нажму? — по-щенячьему взглянул на Диггори-старшего сын. Амос рассмеялся: — Безусловно! Лифт ехал очень быстро, даже чересчур — скорее всего, из-за того, что сегодня был выходной день и в Министерстве не было никого, кроме охраны. Не было даже привычных самолетиков-писем, которые постоянно сновали меж министерскими рабочими, залетали в лифт и путешествовали по этажам. Лифт опускался до тех пор, пока не дошел до нужного уровня. Кайл опасливо высунул голову из открывшихся дверей и, не увидев ничего подозрительного, вышел наружу. — И ничего тут не опасно, — пожал плечами мальчик. — Тебе только кажется, — усмехнулся отец. — Пойдем в мой кабинет. В кабинете Диггори уже ждали. — Амос, ты чего такой медленный? Мы тебе полчаса назад патронус отправили, а ты только сейчас появился! — набросился на только что вошедшего мужчину полный светловолосый старик. Несмотря на грозный голос, он весь будто бы лучился добротой и уютом, но несмотря на это Кайл настороженно спрятался за спиной отца. — У нас проблемы, а ты!.. — воскликнул черноволосый юркий паренек. Его глаза бегали туда-сюда словно ящерки. — Какой патронус? Ребята, вы о чем? — недоумевающе спросил Амос. — Ну как? — удивленно вздохнула притаившаяся в тени женщина с большими янтарными глазами. — Эндрю, — кивнув на черноволосого паренька, произнесла она, — отправил тебе патронус тридцать минут и двадцать одну секунду назад. Эндрю ойкнул. — Эндрю? — прищурилась женщина. — Ты опять отправил патронус не к человеку, а к месту? Ты отправил его домой к Диггори, да? — Амели, ну прости, опять сглупил, — виновато опустил голову парень. — Мерлин, какие лоботрясы, — вздохнул полный мужчина. — Амос, мракоборцы нашли в подвалах дома Лестрейнджей странное зерка… а кто у тебя за спиной? — Я — его сын, — гордо представился Кайл, выйдя из-за отца. Сделал он это настолько величественно и серьезно, что все невыразимцы расхохотались. — Добро пожаловать, сын Диггори, — отсмеявшись, серьезным тоном ответила ему женщина. — Я — Амели. Это — Рой, — махнув рукой на полноватого мужчину, проговорила она. — А Эндрю ты уже знаешь. — Так вот, вернемся к нашим проблемам, — затараторил Эндрю. — В подвалах Лестрейнджей было обнаружено странное зеркало, которое не отражает то, что есть на самом деле, а показывает какую-то сумятицу. — Амос, ты разрешишь Кайлу поучаствовать в эксперименте? — добродушно спросил Рой. Диггори-старший нахмурился, в то время как его сын радостно захлопал в ладоши: он был готов с удовольствием принять участие в чем бы то ни было. — Ему нужно будет посмотреть в зеркало и сказать, что он видит, ничего страшного, — успокоила его Амели. Амос вздохнул. Затея хоть ему и не нравилась, но был безопасной, так что волноваться было нечего. — Кайл, — сделал приглашающий жест Эндрю. — Прошу, — произнес он, срывая ткань со стоящего в углу зеркала. Зеркало было очень красивым. Золотая рама оплетала его поверхность, будто тонкие ветви, с которых свешивались маленькие листочки. Кверху оно удлинялось и уходило в большую крону золотящегося дерева, внутри которого сияла надпись: «Еиналеж еечяр огеомас ешавон, оцилешав енюавыз акопя». Кайл взглянул в зеркальную поверхность, но ничего удивительного не заметил. Он, сзади него в ожидании напряглись четверо невыразимцев. Кайл моргнул. Картинка в зеркале изменилась. Конечно, не очень сильно, но изменилась. Он стоит в этом же кабинете, только он вырос, окреп и возмужал, сзади него столпилось несколько невыразимцев — кажется, среди них был его отец? — а рядом с ним стоит, чуть приобняв… Оливия? Откуда она здесь? Что за ерунда? — Что ты видишь, Кайл? — тихо спросила Амели. — Я взрослый, я — глава отдела Тайн, — ответил мальчик. Почему-то рассказывать про то, что рядом с ним стоит его однокурсница он не осмелился. — Вот, видите? Опять что-то не то! Эндрю он показал его же на Гавайях, я увидела своего сына, а у Роя ничего не изменилось! Амос, это беда какая-то, — в сердцах воскликнула Амели. — А вы не пытались прочитать то, что написано на зеркале? — спросил Амос, приглядевшись. — Пытались, только там все равно ерунда какая-то вздохнул Рой. — Я посмотрел языки разных народов, ни у кого такого нет. Кайл оценивающе взглянул на раму и вздохнул. Текст напоминал что-то, и через несколько секунд мальчик вспомнил, что не так давно они вчетвером так разгадывали слова Дамблдора и других собравшихся в кабинете директора. Мысленно отразив буквы в зеркале, Кайл прочитал фразу. Неужели нельзя догадаться? Все этим взрослым надо разъяснять. — Это же просто, — удивился Кайл. — Хотите, я вам прочитаю? Невыразимцы застыли в удивлении. — Ну, если тебе хочется, то попробуй, — осторожно предложил Диггори-старший. — Если он действительно прочитает, то я не удивлюсь, если он в будущем станет главой нашего Отдела, — хмыкнула Амели. — «Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание», — с легкостью прочел мальчик. — И как ты?.. — не успел договорить Эндрю. — Посмотрите на эти слова через зеркало и правильно разбейте по слогам. Тогда вы поймете, — снисходительно улыбнулся мальчик. — Мерлинова борода, как это было просто! — стукнул по стене Рой. — Амос, хорошая замена растет, — хмыкнула Амели. — Да-а… — протянул Диггори-старший. — В честь такого предлагаю выпить! — воскликнул Эндрю. — Все-таки Рождество! — Энд… — настороженно протянула Амели. — Кончено, выпить лимонад! — все еще воодушевленно воскликнул парень. — В честь нашего маленького друга!***
— Ма-а-ам, я не поеду к тетушке Мюриэль, — в очередной раз возмутился Билл, обиженно глядя на мать, которая с любовью поправляла новенькую бабочку на мантии сына. — Уильям Артур Уизли! Ты поедешь вместе с отцом к тетушке Мюриэль, или ты хочешь, чтобы я поехала, а ты остался вместе со своими младшими братьями, которые, к тому же, так некстати заболели? — громко заявила Молли Уизли. — Чарли и Персик уже большие. И почти не болеют уже. Они мне помогут, — пожал плечами мальчик. — Я бы правда лучше остался дома, мам… — А как ты собираешься ухаживать за Джинни? Нет уж! Тем более Мюриэль сегодня принимает разных гостей, в том числе родственников наших друзей Лонгботтомов из Франции! — повысила голос миссис Уизли. — Тем более, у них есть дочь примерно твоего возраста. Так что ты поедешь сегодня к тетушке Мюриэль, и никаких возражений! Мальчик покорно вздохнул. В любой другой ситуации он продолжил бы спор: ну, зачем ему присутствовать на скучных посиделках взрослых? Конечно, дома надоедали множественные братья и единственная сестра, и там можно было от всего этого отвлечься, но переживать процедуру постоянного тисканья тетушкой и другими родственниками не хотелось. Но тут была другая ситуация. Во-первых, на арене появлялись чужие люди, при которых его вряд ли затискают до смерти. А во-вторых, у этих чужих людей тоже был ребенок, с которым Биллу было бы интересно пообщаться. Спустя полчаса Артур Уизли вместе со старшим сыном стоял перед небольшой дверкой уютного домика тетушки Мюриэль. Из открытого нараспашку окна вкусно пахло яблочным пирогом, где-то внутри дома раздавались веселые голоса и звонкий смех. Артур неловко постучал. Звякнул колокольчик, и дверь отворилась. На пороге стояла тетушка Мюриэль в пышном красном платье, которое подчеркивало ее фигуру — несмотря на достопочтенный возраст, Мюриэль сохранилась очень даже хорошо. — Артур, Уильям, а я уже и не думала, что вы подойдете! — воскликнула она, радостно обнимая племянника, который силился увидеть за фигурой тетушки гостей. — Ну что ты, Мюриэль, — улыбнулся Артур. — Все уже приехали, только вас и ждали. Заходите, — сделала приглашающий жест тетушка, и Билл тяжело вздохнул, когда увидел за столом привычную компанию бабушек и тетушек. Единственным, что заставляло мальчика мужественно идти туда, было то, что где-то тут обиталась такая же мученица, как он, с которой он, убежав от множества пожилых родственниц, мог бы провести неплохо время. — Как ты вырос, Билли! — Я помню, будто это было вчера, как Молли просила меня посидеть с тобой, крошка Билли-Вилли! Пока бабушки и тетушки восторженно охали и ахали, Билл с упоением разглядывал гостиную, которая с каждым годом выглядела по-разному. В прошлый раз Билл помнил небольшую уютную комнатку, в которой все с трудом помещались и где так прекрасно пахло душистыми рождественскими пирогами. Стены тогда были увешаны разнообразными носками, в которых помещалось море сладостей, в нескольких каминах сразу горел огонь, и все сидели за одним гигантским столом. Сегодня гостиная была похожа на гигантский холл какого-то неземного воздушного замка. Большой камин, в котором огонь, кажется, горел только ради приличия, но при этом не переставал греть, был сделан из белого мрамора. Столики, кружащие в воздухе, постоянно подлетали то к одним гостям, то к другим, то останавливались около банкеток, позволяя взять с себя угощения. — Ты такой взрослый! Уже и невесту выбирать пора? — Какая у тебя милая мордашка! Все эти выкрики пожилых дамочек, которые без стеснений расцеловывали Билла в обе щеки, мальчик старался пропустить мимо ушей, как вдруг услышал чей-то голос, который заставил его прислушаться. — Bonjour, madame Лонгботтом! Так пг’иятно, что вы пг’игласили нас погостить на г’ождественские каникулы! Флег’, не скг’омничай, скажи что-нибудь! — Merci, madame, — скромно шаркнула ножкой девочка. — Билл, познакомься, это дочь двоюродного брата Лонгботтомов, — улыбнулась Мюриэль, подталкивая гриффиндорца вперед. — Привет, — улыбнулся новой знакомой Уизли. — Я Билл. Билл Уизли. — Флег’, — расцвела белокурая девочка. — Флер, предлагаю нам взять пирог и спрятаться от всех в саду, — галантно предложил гриффиндорец. Девочка звонко рассмеялась от того, как серьезно это было сказано, но быстро напустила на себя важности и ответила: — Я пг’инимаю ваше пг’едложение, messieurs. И, дружно рассмеявшись, ребята убежали.***
— Как он? — спросил Снейп, влетая в кабинет к медиковедьме, которая сейчас вместе с Помоной собирала урожай зимних земленосцев. — Успокойся, Северус, сейчас все не так плохо. Мистер Локхарт час назад приходил в сознание. Он ничего не помнит за последние три дня. Магия осталась при нем, но потенциал значительно уменьшился. Проще говоря, он почти сквиб, его хватит только на самые простые заклинания, — ровным голосом произнес Дамблдор. — - Единственное, что меня пугает — это метка на его плече. Снейп невольно вспомнил проявившуюся букву на плече гриффиндорки, которая сейчас спала под воздействием зелья у него в комнатах, но говорить Дамблдору об этом не решился. Еще неизвестно, чем дело кончится — зачем привлекать бедную девочку еще и к этому? Она и так попала в неизвестный и не очень дружелюбный для нее мир. — Я думаю, мы можем на некоторое время наложить иллюзию, будто этой метки совсем нет. А когда Локхарт окончит обучение, то пусть сам во всем разбирается, — пожал плечами зельевар. — И этот человек еще осуждает меня за некоторое попустительство детям! — усмехнулся в бороду директор и погрозил Снейпу пальцем. Декан Слизерина тяжело вздохнул. Иногда — хотя почему иногда? Часто! — Дамблдор буквально выводил его из себя, и только его годовые тренировки не позволяли ему проявить свое отношение к этим играм в полной мере. — Но, если честно, то я согласен с тобой, Северус, — произнес Дамблдор, любовно оглядывая лежащего на койке ученика, который благодаря стараниям медиковедьмы должен был выздороветь уже к завтрашнему дню. — Осталось только придумать какую-нибудь легенду, почему теперь ему нельзя сильно колдовать… например, он ставил эксперимент, и он не удался. Как тебе, мальчик мой? — Прекрасно, — язвительно ввернул зельевар. — А теперь прошу прощения, у меня зелье варится. Мне пора, — шутливо поклонился мужчина и буквально вылетел из больничного крыла. Конечно, никакое зелье у Снейпа не варилось. В любой другой день оно могло бы и вариться, и сегодня он бы тоже поставил тот же Феликс Фелицис на огонь, но мисс Тедд, которая сейчас спала у него в кабинете, прямо с утра помешала его планам. Когда же мужчина дошел до своего кабинета, то обнаружил там довольно странную картину. Гриффиндорка вовсе не спала, а вполне себе спокойно читала какую-то книгу и пила чай. — Мисс Тедд? — удивленно поднял бровь зельевар. — Почему вы не спите? Я же дал вам зелье. — Не знаю, — пожала плечами девочка. — - Сначала я уснула, а когда проснулась и посмотрела на время, поняла, что спала от силы минут пять. — Допустим. А откуда у вас все это? — кивнув на чай и книгу и начиная закипать, спросил Снейп. Сначала его чуть не вывел из себя Дамблдор, теперь эта чертова гриффиндорка. — Мне Лишти принес, — ответила Стейша. Декан Слизерина неверяще уставился на нее. — Ну, смотрите. Лишти! — позвала домовика девочка. — Юной хозяйке нужно еще что-нибудь? — с готовностью объявился лопоухий помощник. — Можешь забрать чашку, спасибо, Лишти, — улыбнулась домовику девочка. Когда он исчез, она перевела взгляд на Снейпа, который в абсолютном недоумении смотрел в одну точку. «Конечно, домовикам нравится прислуживать, это ведь их сущность — помогать, верно? — - крутилось в голове зельевара. — Но… черт возьми, чтобы магглокровная первокурсница поняла этот принцип? Не поверю. Может, тут что-то другое?». Снейп думал настолько усиленно, что для полной работы его мозга не хватало только скрипа. — Профессор? — осторожно спросила девочка. Снейп немного потряс головой. Надо было начать варить что-нибудь, а там и мысли прояснятся. — Приготовьте ленточных червей и листья мандрагоры. Я сегодня хотел начать «Слезу вейлы». Если вы не знаете, а вы, конечно же, не знаете, то слезы вейлы обладают способностью восстанавливать память, а это зелье усиливает их действие.***
В лесу было тихо. Это казалось Люциусу неудивительным, ведь зима, хоть и медленно, все же вступала в свои права. Но несмотря на это кое-что настораживало аристократа. Тишина была какой-то неестественной: ни ветер, который дул сразу с четырех сторон, ни снег, который должен был хрустеть под начищенными до блеска сапогами Малфоя, не издавали ни звука. — Люц-с-сиус-с-с… — раздалось откуда-то до боли в предплечье знакомое шипение. Малфой дернулся. — Мой с-с-с-скольз-с-ский друг, — повторилось шипение. Аристократ схватился за руку, которую будто иглой пронзило новой волной боли. — Иди ко мне, Люц-с-сиус-с-с… Малфой заметался между деревьями. Все его нутро буквально кричало об опасности, но мужчина почему-то не мог заставить себя бежать из этого чертова леса. Тишина оглушала, но шипение, которое громом её разрывало и которое раздавалось прямо в голове аристократа, было невыносимо громким, создавая диссонанс безумия. — Не бойс-с-с-ся, с-с-сюда, Люц-с-сиус-с-с, с-с-сюда, — призывало шипение, заставляя аристократа уходить вглубь леса и приближаться к другой полянке, которая выглядела ужасно: повсюду разбросанные сухие ветки, сгоревший труп дерева и нечто непонятное посередине. Это нечто и призывало Малфоя. Встретившись с тлеющими угольками глаз неизвестного существа, Люциус вздрогнул. Это был его бывший хозяин. — Волдеморт… — вырвалось хриплое сипение у мужчины. Дух злобно рассмеялся: — Ты забыл, что я твой господин, Люц-с-синус? — Нет, мессир, — тихо ответил аристократ. Нужно было что-то делать, прямо сейчас, иначе могло произойти нечто ужасное! — Подойди ко мне Люциус, достань свою палочку, — повелительно вздохнула бестелесное существо. — Мне нужен инкубатор. Формула простая. Венит эт пропе* — на первом слове указываешь на меня, а на последнем — на себя. Люциус обреченно кивнул и стал медленно доставать свою палочку, взглядом пытаясь найти на полянке нечто, куда можно было вселить Волдеморта. Вероятнее всего заклинание действовало только на живых существ, а никого живого на поляне, кроме Люциуса и не было. — Венит, — указывая палочкой на дух, начал Малфой и, как только перевел палочку на себя, заметил шевеление за ближайшим выжженным кустом, — эт пропе, — посчитав, что это может быть кто-нибудь живой, он резко выбросил руку в сторону куста. Волдеморт удивленно растаял на глазах аристократа. — Инкарцеро, — опять направив палочку на кусты, проговорил Люциус и подошел поближе. На земле лежал белый заяц, вяло шевелящий лапами в своих путах. — Сильван, я нашел мерлинова Волдеморта! Завтра я с ним прибуду, — наколдовав патронус, закричал Малфой. Белый павлин кивнул своему создателю и отправился к Кембеллам.***
В стране Занад благословенной Дворец построил Кубла Хан, Где Альф бежит, поток священный, Сквозь мглу пещер гигантских, пенный, Впадает в сонный океан**
Оливия читала нараспев «Кубла Хан». За стеной отец о чем-то тихо переговаривался с матерью, поэтому Оливия могла спокойно заниматься тем, чем хотела. Книга состояла из двух частей — прозаической и поэтической. Вторая часть была не такой нудной и надоедливой, и даже в какой-то степени интересной, из-за чего девочка читала книгу вслух.Ты род продолжи, друг мой верный, В стране Занад благословенной, Где райский сад души пылает, Где муж жену все воспевает, И жизнь вся кажется нетленной.
Но все-таки стихотворная форма не могла донести все, что было донесено в прозе. Но кто сказал, что прозу нужно прочитать перед стихами? Поэтому Оливия продолжала наслаждаться стихотворной вариацией труда Кольриджа.Благополучны будьте, дети, И коли будет в тягость жить, Не забывайте песни эти, Тогда вы вырветесь из клети, Начнете счастие вы пить!
Несмотря на то, что текст был не сильно сложным, под конец поэмы Оливия начала уставать и периодически посматривала, сколько же страниц ей осталось до конца.И читокровье воспылает, И с ясным взором в тишине, Вы палочку свою возвысьте обо мне, Которая во тьме паденья Из грязнокровой мглы иной, Достигнет пика наслажденья, Чтоб магов род не вел застой!
Окончив поэму, которая выпускалась и у магглов, но в усеченной вариации, Кембелл вздохнула. Да уж. Впечатление двойственное. Из-за стены раздался резкий крик: «Сильван, я нашел мерлинова Волдеморта! Завтра я с ним прибуду!». Тут же отец заглянул к ней в комнату: — Олли, ты чем занимаешься? Что-нибудь слышала? — «Кубла Хан» читаю, пап, — удивленно ответила девочка. — Нет, не слышала, я увлеклась книгой. А что-то произошло? — соврала она. — Все в порядке, не волнуйся. Лучше иди спать, — мягко улыбнулся отец, но Оливия видела, что в его глазах мечется страх. *Венит эт пропе (лат. Venit et prope) — зайди и закройся **Цитата из «Кубла Хана»