В Хогвартсе царила веселая атмосфера. На улице пахло беспечной красной осенью, лениво желтевшей при встрече солнечного света, легонько клонящейся к шпилям замка, шуршащей множеством листьев, уже опустившихся на тропинки Запретного леса, играющей с ветерком, облетевшим весь Хогвартс и так не нашедшим приключений себе ни на один из воздушных потоков. Повсюду раздавался смех и свист беззаботно перекрикивающихся однокурсников, топчущих листья, вскидывающих копну вверх, создавая маленький дождик, пускать лиственные кораблики на озеро, устраивая гонки с криками и спорами, какой кораблик быстрее потопит Гигантский Кальмар.
Осень была яркой, резвой, словно белка, она перепрыгивала с одного дерева на другое, заставляя их шевелюру плавно опускаться на землю, воду, залитые счастьем лица учеников. Все наслаждались жизнью.
Хогвартс был заполнен радостными детьми, то и дело устраивавшими разнообразные шалости. То навозную бомбу взрывали в коридоре, так что Филч до ночи оттирал результат веселья каких-то бездельников, то запускали в Хогвартс стайки испуганных лукотрусов, которые терялись в каменном замке, пытаясь найти выход к своим деревьям, то устраивали шутливые драки, из-за чего мадам Помфри только охала, глядя на первокурсников с волчьими ушами и старшекурсников с крыльями.
Факультеты сблизились, будто бы не было этого безумного противостояния Слизерина и Гриффиндора, так обидно отодвигающего в сторону Хаффлпафф, который пытался угнаться за Слизерином, опять выдвигая его на первый план, пропуская вперед Равенкло, переставший быть занудно-умным, направляющим свои знания в нужную сторону разнообразных глупостей.
Дамблдор сиял, как начищенный пятак. Его план удавался. Никто даже и не думал о том, что магглорожденные ученики исчезали чуть ли не пачками. Преподаватели также исправно пили Упокаивающий напиток, не замечая всего, что разворачивалось у них буквально перед носом. Только Снейп не вписывался в этот идеальный распорядок. Ну, и некоторые ученики, которых Альбус приглашал к себе в кабинет, предлагая выпить вкуснейшего чая вместе с Упокаивающим напитком. И проблем не было.
На самом деле, были. И даже очень большие.
Дамблдору стоило больших усилий удерживать все под контролем, если в данной ситуации, конечно, можно так выразиться. Информация о пропавших учениках благополучно не попала ни в руки Министерства, ни в руки родителей-магглов, но стоило делать хоть что-то, чтобы найти исчезнувших детей.
Дамблдор делал.
В прошлом году он попытался вытащить воспоминания из возвращенных студентов, но вместо этого получал черное кино. Темнота и безумные крики. Это никак не могло помочь его поискам.
Тогда Дамблдор пошел ва-банк и начал отслеживать всех магглорожденных учеников, но, каждый раз, когда они трансгрессировали в неизвестность, связь прерывалась, и Альбус не мог найти ничего, кроме помех. Опять неудача.
Лучшим выходом, наверное, было бы самому трансгрессировать по следу магглорожденного, чтобы его план наверняка увенчался успехом, но Дамблдор не хотел так сильно рисковать. В конце концов, пока все были живы, можно было не волноваться.
Но не сейчас.
Все изменилось, когда ученики начали пропадать один за другим и перестали возвращаться. Даже без памяти. Как будто их и не было в школе магии и чародейства.
Дамблдор не на шутку переполошился, но немного утешил себя, когда понял, что все исчезнувшие — магглорожденные. Конечно, ничего хорошего в этом не было, но, по крайней мере, их родители не могли предпринять ничего такого, что помешало бы директору Хогвартса.
Альбус с волнением ждал Самайна. В прошлом году все беды начались с него, значит, в этом году обязательно что-то будет.
Да и два года назад Самайн увенчался очень даже важным событием — победой над Темным Лордом. Дальше события развивались легко и правильно, так, как запланировал Дамблдор. Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил-и-всех-спас, отправился к магглам-родственникам. И это было нужно, иначе его бы все разбаловали, и, Мерлин его знает, вдруг он бы стал новым Темным Лордом?
Но тут объявился Малфой. Каким-то волшебным образом ему удалось заставить Министерство отдать ему ребенка Поттеров под опеку. Альбус был в ярости, пытался доказать, что Малфой — это точно не тот человек, которому стоит отдавать
такого ребенка. Но Фадж ответил, что Люциус успел доказать свою верность, и, позванивая монетками в кармане, подписал приказ о передаче Поттера Малфоям.
Конечно! Аристократу стоит только предложить немного золота из своего сейфа, и Министр будет готов сделать все. Его ведь не волнует судьба мира магии, он отрицает возвращение Волдеморта, хотя это ясно, как день. Хорошо, что у него, директора, великого мага, была пара козырей в рукаве в виде хоркруксов.
Он так считал до очередной встречи с Министром, предоставившим ему дух самого Волдеморта и почти все сосуды его души, за исключением двух: кольца и самого мальчика. Да, Дамблдор знал, что Гарри Поттер стал хоркруксом. И не видел иного пути избавиться от этой неприятности, кроме как вновь сразиться мальчику с Темным Лордом.
Зато Малфой видел. В больнице Святого Мунго Гарри Поттер перестал быть хоркруксом Волдеморта.
Конечно, никто не догадывался, как избавиться от самих сосудов души Волдеморта, поэтому Министр тут же прибежал к Дамблдору за помощью. Вот только где-то все еще оставался один, последний хоркрукс — кольцо Марволо Мракса. Альбус подозревал где оно, но не хотел торопить события. Теперь же у него не оставалось выхода, как запереться в кабинете, пересмотреть воспоминания Боба Огдена и направиться в дом Мраксов за кольцом.
И Дамблдор решил действовать. Ситуацию нужно было брать под контроль. И срочно.
Трансгрессировал Альбус прямо перед воротами дома Мраксов. Издалека доносилось конское ржание и веселый гул голосов: деревенские люди праздновали без причины, смеялись и радовались жизни.
Но про дом, где раньше жили Меропа и Морфин Мраксы с отцом так нельзя было сказать. Его и домом-то назвать можно было с очень большой натяжкой: сквозь стены пробивались маленькие деревья, каменная дорожка, ведущая ко входу, давным-давно поросла мхом и крапивой, засыпанной пожелтевшими листьями, окна с выбитым стеклом черными дырами впускало в себя ледяные потоки ветра, крыша проседала, и вместо черепицы была усыпана то тут, то там гнездами птиц. Этот дом можно было бы назвать торжеством природы, если бы не угрожающе свисающая с двери мертвая змея, раскачивающаяся при любом дуновении ветра.
С тяжелым сердцем Дамблдор подошел ближе и сделал несколько незамысловатых пассов волшебной палочкой. Дверь засветилась бледно-фиолетовым сиянием. Альбус хмыкнул. Конечно, тут не обошлось без разнообразных проклятий, но и он не просто так считается величайшим магом.
Спустя несколько минут дверь была успешно открыта и очищена от всех заклинаний, и Дамблдор вошел в покосившуюся хибарку. Пол сгнил от проливных дождей, и нужно было наступать очень осторожно, чтобы случайно не провалиться то ли в подвал, то ли в погреб, то ли просто под землю. Кроме того, после любого шага на полу оставался четкий отпечаток ноги, разрывающий накопившийся слой пыли, грязи, сажи и мусора. На потолке, который еще не успел свалиться, клочьями висела паутина. Повсюду валялись какие-то обломки, миски с почерневшими от времени остатками, которые узурпировали полчища муравьев.
Альбус немного поморщился и чуть приподнял дорожную мантию, запуская по комнатам заклинание поиска. В гостиной, где сейчас стоял директор Хогвартса, слабо засветилось алым два тайника: в стене и под горой мусора у ног Дамблдора. В другой комнате вспыхнул красноватым отблеском еще один тайник.
— Локомотор, — направив на ближайшую гору мусора волшебную палочку, проговорил Дамблдор. Мусор тут же поднялся в воздух и плавно приземлился чуть правее пылающего алым светом тайника. Раньше, наверное, для того, чтобы открыть его, нужно было произвести нешуточные махинации с половицами, но сейчас, когда они насквозь прогнили и от малейшего прикосновения превращались в труху, достаточно было аккуратно нажать на нее, после чего можно было спокойно рассматривать содержимое тайника.
Правда, рассматривать там было почти нечего. Горстка золотых монет и несколько газетных вырезок. Дамблдор тут же перешел к изучению второго тайника — в стене. До него добраться было чуть сложнее, потому что прямо через него пророс молодой вереск вперемешку с чертополохом, поэтому Альбусу пришлось несколько раз использовать Секо, чтоб избавиться от мешающихся растений.
Здесь Дамблдор нашел несколько интересных безделушек: пару ингредиентов для зелий, включая безоар, маховик времени — Альбус даже присвистнул от такой находки! — и довольно древний омнинокль. Пусть он пришел сюда только ради кольца, Дамблдор не мог устоять перед соблазном и не забрать хотя бы реактивы — чисто из соображений, что Снейпу они были бы полезны — и, конечно, маховик.
Оставалась последняя надежда — тайник в другой комнате. Кольцо
обязано было быть там. Дамблдор это
просчитал. Он не мог
ошибиться.
И он не ошибся.
На этот раз добраться до содержимого было еще чуть более трудно — если, конечно, сравнивать с предыдущими тайниками. В целом, все было чересчур просто. Всего-то нужно было с помощью заклинания выявить двойное дно у покосившегося на одну ножку комода, проверить замок на проклятия, спокойно открыть его и обнаружить шкатулку гоблинской работы.
— Конечно, Том, ты не мог не щегольнуть даже в этом, не правда ли? — хмыкнул Дамблдор в пустоту. — Или ты больше предпочитаешь, чтобы я тебя называл Волдемортом?
Альбус аккуратно взял шкатулку в руки: он был уверен, что на нее не наложено никаких чар, все-таки это гоблинская работа, которая тут же отторгала любые заклинания — нежно провел пальцем по рисунку на крышке, изображавшему двух сплетенных змей: золотую и серебряную. Змейки юрко кусали друг друга за хвост, образуя телами две маленьких бесконечности.
— Откройся, — прошипел на парселтанге директор Хогвартса. Хоть он не был змееустом от рождения, бесчисленные путешествия по свету, включающие в себя и восточные страны, научили его этому языку.
Змейки на шкатулке начали двигаться, кусаться и, наконец, расползлись по углам, открывая все, что до этого так настойчиво охраняли. На зеленой бархатной подушечке лежало золотое кольцо с черным, поглощающим любой свет, камнем, увенчанным рисунком Даров Смерти.
— Этого… этого не может быть! — сдавленно прошептал Альбус, во все глаза рассматривая артефакт, боясь к нему прикоснуться, но не потому что опасался проклятья, а потому что не верил, что нашел
эту вещь, которая, вероятно, сейчас испарится, показавшись ему галлюцинацией.
Но кольцо не пропадало. И камень тоже.
Дамблдор любовно протянул руку, желая взять артефакт, но тут же отдернул ее. В голове ярко вспыхнула мысль, что это хоркрукс, что здесь проклятье, что нужно для начала его уничтожить, а потом уже брать в руки, что все это небезопасно, в конце концов, от этого умирают! Но желание взять кольцо с воскрешающим камнем* — а это был именно он — буквально затмевало все другие мысли. Как можно было не воспользоваться такой возможностью, не призвать призрак погибшей сестры и не попросить прощения за то, что он не смог ее спасти?
Чтобы удержать себя в руках, Дамблдор резко закрыл шкатулку. Нет. По крайней мере, не сейчас. Быстрым шагом он направился к выходу, и вскоре о том, что здесь был человек, напоминали только рваные пыльные следы на полу, присыпанные мусором.
***
Снейп нервно мерил шагами кабинет Люциуса Малфоя. Интерьер уже давно отпечатался у него в голове, там не было ничего нового. Даже с закрытыми глазами он легко мог бы описать эту комнату.
В дальнем левом углу стоял гигантский громоздкий темно-коричневый глобус, который при малейшем прикосновении показывал ближайшие достопримечательности в городе. Чуть правее стоял старинный дубовый шкаф, заполненный книгами по любой специализации. К слову, чтобы найти там
абсолютно любую книгу, стоила знать небольшой секрет: внутри был механизм, известный одному Малфою и его приближенным друзьям — надо было вытащить в определенном порядке несколько книг с первой, второй и третьей полок, прошептать заклинание, и — вуаля! — шкаф раскрывался, показывая свою настоящую ценность — запрещенные Министерством книги и пергаменты с древней магией.
Другая стена была целиком заполнена окном, через которое был видел прекрасный французский парк — на удивление, Малфои не захотели устраивать у себя английский парк со свободно растущими деревьями, а сделали регулярный парк, где каждое растение выверено чуть ли не по линеечке. В темноте они выглядели немного пугающе: слишком правильные, слишком четкие, слишком ровные тени, страшно идеальные, будто бы даже не от мира сего.
Под окном стоял небольшой уютный черный кожаный диванчик, на котором обычно Люциус сидел вместе с друзьями, разбирая сложные проблемы. Но не сейчас. Хозяина в комнате не было, а Снейп, никогда не любивший гостевую мебель, нервно расхаживал по кабинету.
Посередине комнаты, чуть ближе к окну, стояло черное кожаное кресло, в котором обычно и сидел Люциус Малфой, разбирая разнообразные бумаги, подписывая документы и принимая сложные решения. Собственно, сейчас кресло пустовало, а бумаги были в беспорядке разложены по столу, залиты чернилами из упавшей чернильницы и помяты под множеством разложенных книг и статуэток. Впервые у Малфоя можно было видеть подобный беспорядок.
Слева у дверей стояли большие часы, мерно отбивавшие каждую секунду. Маятник ходил туда-сюда, приковывая взгляд незатейливого гостя, иногда даже гипнотизируя его.
Стена от глобуса до часов была заполнена великолепным гобеленом, показывающим древность рода Малфоев. Там было изображено родовое древо. Маленькие тоненькие ниточки связывали всех членов семьи, показывая их кровные узы. Иногда Снейп немного завидовал Люциусу. У него была семья, в конце концов. Любящая семья. И пусть их взгляды на жизнь немного отличались, но это была семья.
Как и в любом доме аристократов, дом Малфоев не мог обойтись без сейфов. Первый тайник, в котором лежали книги, как говорилось ранее, был спрятан за шкафом. Еще один небольшой тайничок можно было найти в часах: стоило только знать комбинацию, как повернуть стрелки. И последний, самый важный тайник, был спрятан за глобусом. Это была маленькая версия сейфа из банка Гринготтс.
Наконец, в комнату зашел уставший Люциус, несущий в руках небольшое зеркальце, в котором что-то уверенно говорило лицо Амоса Диггори:
— …мы засекли магическую энергию на границе Шотландии и Англии, недалеко от Крофтхеда. Думаю, нам нужно будет удостовериться, что туда можно добраться, и тогда сразу же трансгрессировать.
Люциус кивал. Они уже примерно спланировали операцию по освобождению учеников, которые по невнимательности Дамблдора пропали. И ведь нельзя было рассказать об этом в Министерство, иначе этот старикан мог выпустить что-нибудь эдакое, из-заче и его, Малфоя, и Снейпа тут же засадили бы в Азкабан. В конце концов, он мог обвинить и зельевара: не доглядел.
Поэтому приходилось справляться собственными силами, отрядом из четырех человек: Люциуса, Северуса, Амоса и Сильвана.
— До связи, — отключил зеркало аристократ и повернулся к Снейпу, который все никак не хотел успокаиваться и ходила туда-сюда по кабинету Малфоя. — Да остановись ты уже! — в сердцах воскликнул Люциус.
Зельевар застыл как вкопанный.
— Мы примерно знаем, где ученики, — спокойно начал мужчина, но тут же был прерван Северусом:
— Отлично. Только, боюсь, вчетвером наша вылазка не увенчается успехом. Мы даже не знаем,
кто там и
сколько их там, — язвительно заметил зельевар, сверля друга злобным взглядом.
— Север, успокойся, — рявкнул Люциус. — И не из такой передряги выходили. Думаю, мы назначим нашу вылазку на Самайн.
— Мы не можем так долго ждать! — сверкнул глазами зельевар.
— Один день, Северус. Один день, — четко выговаривая каждую букву, произнес Малфой. — Самайн завтра.
***
На квиддичном поле тренировалась новая команда Гриффиндора. Из старичков здесь остались только капитан, семикурсник Дрейк Аленко, и ловец, шестикурсница Эшли Андерсон. Все охотники, загонщики и запасные, зеленые четверокурсники и пятикурсники, не прошедшие вступительные испытания в прошлом году или просто-напросто не пришедшие на них, смущенно стояли в ряд перед Аленко.
Дрейк хмуро смотрел на часы. Почти все были на месте. За исключением Уизли, которого ему хотелось увидеть на метле собственными глазами. Пусть он второкурсник, но события первого сентября показали, что он неплохо держится на метле, а, значит, вполне имеет право быть хотя бы в списке запасных.
Наконец, на поле появилась рыжая макушка, стремительно приближавшаяся к команде, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся Биллом.
— Прости, что опоздал, — пытаясь отдышаться, проговорил Уизли.
Аленко только махнул рукой, мол, ничего страшного. Скомандовав подниматься в воздух, Дрейк облетел стадион несколько раз, внимательно следя, чтобы команда исправно следовала за ним.
— А теперь фигуры! — крикнул капитан. — Бочка!
Эшли пошла первой. Резко направив метлу горизонтально к земле, она приподняла ее край и крутанулась в воздухе, подлетая к противоположному краю поля. Уизли поежился. Да он такого ни разу не делал! Откуда ему знать, как, как… да Мерлин со всем этим, он пролетел Запретный лес почти с нулевой видимостью, имея на метле трех лишних пассажиров! После такого он сможет все.
Посмотрев, как эту фигуру делают другие игроки, Билл с относительной легкостью повторил это. В ушах свистел ветер, на губах играла победная улыбка, а в голове стучала кровь от адреналина. Ну и что, что он наказан на полгода, какая разница, если теперь он почти часть команды?
— Разворот!
Кое-кто из новичков решительно начал подниматься выше и, достигнув нужной высоты, рванул полукругом по полю, постепенно поворачивая метлу на сто восемьдесят градусов и выходя из крутого пике. После бочки разворот показался второкурснику не так уж сложным, но вот следующая команда Дрейка заставила Уизли нервно сглотнуть:
— Свечка!
Уизли взял себя в руки и, увидев, что только он не выполнил фигуру, начал резко набирать высоту, стараясь лететь прямо перпендикулярно от земли. Но то ли ветер был слишком сильным, то ли ему не хватало еще мастерства, и Билл чуть не свалился с метлы, машинально выводя его из свечки в обычный полет.
— Ничего, парень, у тебя есть еще целый курс, чтобы научиться этому, — хлопнул его по плечу подлетевший Аленко и крикнул, — штопор!
Дальше приказы Дрейка летели как листья в Запретном лесу: быстро и внезапно. Он был везде и сразу, его голос командовал с одного края поля, с другого, сверху, снизу:
— Мертвая петля! Хаммерхед! Петля Иммельмана! Колокол Квочура! Кобра! Чакра Зильбермана! Финт Вронского!
А после фигур высшего пилотажа, команда разбилась пополам и начала пробный матч пять на пять. Конечно, к концу тренировки вся команда была загнанным табуном уставших людей. Не у всех получались эти фигуры, Аленко злился, показывал, как нужно, но даже после этого ни у кого не получалось, из-за чего Дрейк начинал давить на команду еще больше.
— Неужели это так сложно? — бушевал он, когда все спустились на землю.
— Дрейк, это правда сложно, — мягко улыбнулась Эшли. — Не переживай.
Аленко скосил взгляд на шестикурсницу и вздохнул.
— Расходимся, — махнул рукой он и, закинув метлу на плечо, вместе с Андерсон устало поплелся к замку.
— Билл! — с трибуны крикнул мальчишеский голос. — Лети сюда!
Уизли устало всмотрелся в трибуну, но только увидел две расплывчатые маленькие фигурки. Закатив глаза, он вновь уселся на метлу и тяжело поднялся. Подлетев ближе, гриффиндорцу стало понятно, что на трибунах его ждали Кайл с Оливией.
— Как прошла тренировка? — выдохнула Оливия, разглядывая раскрасневшегося друга.
— Ой, — покачал головой Уизли. — Не спрашивай. Пойдем лучше на кухню, а то я устал.
— Да ты, кажется, уже и на ногах не стоишь, — присвистнул Кайл. — А не долететь ли нам до Хогвартса?..
— Нет! — тут же выкрикнул испуганно Билл, вспоминая ночной полет из поезда. Оливия звонко рассмеялась.
— Ну тогда слезай со своего Нимбуса, пойдем на кухню. Тем более, у нас есть кое-какие новости, — уже серьезно произнесла Оливия.
На кухне домовики с удовольствием помогли расположиться ребятам, хотя и поглядывали на них подозрительно, не видя Стейши. Но, памятуя, что Тедд их подруга, не проронили ни слова об этом, раскладывая перед равенкловцами и гриффиндорцем блинчики и пироги.
— Снейп сказал, что примерно узнал местонахождение всех магглорожденных ребят, в том числе и Стейши! — радостно сообщила Кембелл.
— Он сообщил об этом в Аврорат? — тут же загорелся мыслью Билл. — Или сказал вам, где она? Может, мы полетим и спасем ее?
— Конечно, не сказал, глупенький, — обиженно надулась девочка.
— Куда же мы тогда полетим, а? — хмыкнул Кайл. — И главное: что бы мы стали делать? — философски заметил Диггори, откусывая кусочек вишневого пирога.
— Я бы их всех раскидал! — погрозился Уизли, но его настрой довольно быстро упал. — Ну, он хоть что-то делать будет? Он сообщил аврорам?
— Если и сообщил, то мне он об этом точно не сказал, — язвительно заметила Оливия, все еще обижаясь на гриффиндорца.
— Ну чего ты, — пожал плечами Билл.
— Ничего! — дернулась Кембелл. — Стейша там одна, неизвестно где, мы даже не можем с ней связаться, а ты глупости всякие говоришь! Как бы ты всех раскидал? Ты второкурсник, у тебя по ЗоТИ и зельям с трудом выше ожидаемого выходит!
Билл понурил голову. Оливия, конечно, была права, но все равно немного неприятно.
— Все-таки сегодня Хэллоуин, давайте отпразднуем это, — улыбнулся Кайл и лениво потянулся к кружке с чаем. — За то, чтобы на следующей неделе Стейша была уже с нами!
Ребята подняли кружки с тяжелым вздохом. Да, праздника им очень не хватало. Хотя в Хогвартсе царила атмосфера веселья, люди, не принимающие Упокаивающий напиток, чувствовали совсем другое.
Сердце как будто сжала стальная лапа страха за друзей. Где они? Что с ними? Живы ли они вообще? Увидятся ли когда-нибудь снова? На эти вопросы ответа не было. Тишина, пустота и веселые лица однокурсников, которые даже не подозревали, что творится у них под носом, которые с радостью пили сливочное пиво, ели конфетки Берти Боттс и взрывающиеся хлопья, устраивали небольшие драки и соревнования.
Никто из выпивших Упокоительный напиток не думал о судьбе пятидесяти однокурсников.
Даже профессора.
*Воскрешающий камень — один из трех Даров Смерти (другие Дары: бузинная палочка и мантия-невидимка). Позволяет вызвать призрак умершего человека.
