Please, stop your hope in the light

      Вопрос оказался чересчур неожиданным даже для напоенной успокаивающим зельем гриффиндорки, так что та невольно закашлялась, подавившись очередным вдохом. Кое-как придя в себя, Тедд ошалело подняла глаза на зельевара, только и проговорив:       — А почему нет?       На большее девочку не хватило. В голове одна за другой стали появляться неприятные мысли, которые против воли подтверждали предположение Снейпа. Конечно, если она не была их дочерью, то абсолютное безразличие к судьбе девочки со стороны четы Тедд казалось вполне объяснимым: она им была чужой. Но тут же возникал вопрос: зачем они вообще взялись за воспитание такой ненужной им Стейши? Впрочем, на него гриффиндорка еще могла себе ответить: в конце концов, родители были видными людьми, а иметь ребенка было просто… показателем. Нормой. Не более.       Пока сознание Тедд металось и не хотело принимать домыслы Снейпа, мужчина, очень осторожно подбирая слова, ответил:       — Дух Стихий выбирает себе только чистокровное… вместилище.       Эта фраза на удивление быстро успокоила гриффиндорку: Стейша облегченно вздохнула и даже слегка улыбнулась:       — Может, он пересмотрел свои взгляды и теперь спокойно вселяется в грязнокровок?       — Стейша, — голос зельевара понизился и уже не казался таким дружелюбным, — подобная лексика в мире магов — табу. Если ты магглорожденная, то тебе тем более не стоит так выражаться. После войны с Темным Лордом это стало не просто недопустимым, а запрещенным.       — От Пожирателя Смерти слышу, — передразнила его девочка, но под тяжелым взглядом Снейпа тут же стушевалась, — простите.       Настроение быстро падало, а в голове царил какой-то кавардак. Не хотелось ни в чем разбираться, ничего искать, оставалось детское желание спрятаться от всего мира и его проблем под одеялом, которое почему-то казалось крепче каменных стен, крепче стальных ворот. Хотелось, чтобы Стейше опять было всего лишь одиннадцать лет, а все это оказалось страшным сном, а сама она — всего лишь обычной девочкой без волшебных сил.       Зельевар молча наблюдал за гриффиндоркой, которая нервно сжала пальцами край столешницы и смотрела пустым взглядом куда-то. Нужно было как-то продолжить разговор, но девочка явно была не в силах сейчас думать о чем-то необходимом: она была слишком поглощена своими мыслями, ее прежний мир буквально рушился на глазах, а новый никак не хотел возникать. Ему было просто неоткуда возникнуть.       — Без вашего глупого мира магии все было бы лучше! — еле сдержав слезы, закусила губу Тедд. — О волшебстве столько сказок написано! Эльфы, драконы, феи, добрые волшебники, а все, что я встретила — это какие-то маньяки, постоянные убийства, даже я… Почему?..       — Потому что мы все еще люди, — мягко прервал ее Снейп. — Волшебники, но все еще люди, — помолчав несколько секунд в попытках обдумать свою мысль, мужчина поднялся из-за стола и подошел к гриффиндорке. — Стейша, тебе сейчас не стоит думать обо всем этом. Завтра тебя вызывают на слушание дела о пожаре в маггловском районе Лондона и о незаконном применении тобой магии при магглах.       — Этот день не мог стать хуже… — простонала девочка и подняла голову, надеясь, что Снейп уже смог как-то справиться с этой проблемой. Впрочем, надеялась гриффиндорка не зря:       — Я уже придумал, как все исправить. Понти, принеси думосбор! — домовик, появившись на пару секунд, тут же исчез, но вскоре вернулся с каменным сосудом. Коротко кивнув ушастику, зельевар прикоснулся палочкой к омуту памяти и выудил оттуда требуемое воспоминание. — Это — самообучающееся ложное воспоминание: некоторые детали твоей жизни в нем появятся только после того, как ты примешь его. Сейчас тебе нужно сделать только это, а завтра на слушании ты вытащишь его вместо настоящего как доказательство.       — А что в нем? — заторможено проговорила Тедд, осторожно забирая волшебную палочку у Снейпа и недоверчиво рассматривая светящуюся голубую ленту воспоминания: после сегодняшней ночи все неоново-голубое казалось девочке опасным и страшным. Перед глазами снова закружились маленькие мерцающие точки… девочка быстро-быстро заморгала, пытаясь отогнать наваждение. Но нет — это была всего лишь иллюзия, игра воображения.       — Как только ты его примешь, ты узнаешь, — терпеливо проговорил мужчина. Гриффиндорка, зажмурившись, приставила кончик палочки к виску — голубая лента мгновенно исчезла, а сама Тедд моментально обмякла на стуле.       Стейша полулежала на своей кровати и увлеченно читала учебник по гербологии за третий курс. В руках то и дело мелькал карандаш, который выводил на пергаменте разнообразные узоры и записывал основную информацию о том или ином растении. За окном было темно, так что настольная лампа, опасно накрененная на краю тумбочки, была единственным источником света для гриффиндорки.       Часы мерно тикали где-то за спиной девочки. За дверью тихо, и оттого совсем непонятно разговаривали родители. От соседей доносилась привычная классическая музыка — в этот раз был Бах и, кажется, не просто, двухтомный ХТК*, но Тедд наверняка не могла этого сказать. Она, конечно, занималась игрой на фортепиано, но это было уже целых два года назад…       Отвлекшись на музыку, гриффиндорка не заметила, как в дверь постучали — это были ее родители. Даже на заходя внутрь, они пожелали дочери спокойной ночи и ушли к себе. Что ж… вполне в их стиле. Ничего другого Тедд и не ожидала от них.       Часы пробили полночь, но девочка никак на это не отреагировала: всего лишь продолжила увлеченно вчитываться в учебник по гербологии: там было много нового, того, что им еще предстоит пройти в следующем году… пусть у нее родители и не волшебники, но она не собирается пускать учебу на самотек. Уж лучше изучить теорию самостоятельно, а затем вместе со всеми нагнать практику, чем вообще ничего не учить!       Откуда-то потянуло гарью.       Девочка заметила этот запах не сразу: она была чересчур увлечена книгой и, только когда появился сероватый удушающий дым, заметила его. Бросив книгу на постели, Тедд кое-как выбралась из кокона одеял и хотела было выбежать из комнаты, чтобы пробраться к родителям и узнать, что такое происходит, но, открыв дверь, увидела перед собой стену огня.       Пламя появилось из ниоткуда. Может быть, у кого-то из соседей взорвался баллон с газом… но нет, никаких громких звуков она не слышала. Огонь же не тратил времени на размышления в отличие от Стейши — он планомерно пожирал квартиру Тедд: обои сворачивались от жара, оставляя за собой голые стены, шкафы, от которых начинало невыносимо пахнуть лаком и краской, кренились и скрипели, а на паркетный пол было страшно ступить, он того и норовил провалиться этажом ниже.       Идти вперед было нельзя. Но пока гриффиндорка ошарашенно рассматривала погибающую квартиру, пламя успело перескочить на дверной косяк, а оттуда — за спину Тедд, отрезая ее и от отступления. Идти назад было нельзя.       Девочка осталась на маленьком пяточке, который вот-вот должен был покрыться огненными языками и копотью. Сверху раздался угрожающий треск — искрящаяся дверная балка опасно накренилась, готовясь упасть прямо на голову Стейше. Перед глазами все замерцало, смазалось, Тедд, кажется, закричала, но в шуме пламени и сгоравшего дома даже не услышала себя: только увидела какое-то мерцание, которое настойчиво не подпускало к гриффиндорке взвивающегося огня.       Дальше была только темнота.       Спустя какое-то время: Стейша не была уверена, сколько прошло часов или минут — девочка открыла глаза. Но нет — огня повсюду уже не было, как и знакомого дома. Она была надежно пристегнута ремнями безопасности и сидела в машине отца. На переднем сидении, присмотревшись, Тедд обнаружила своих родителей и облегченно вздохнула.       Это все был сон?       — Мама? Папа? — жалобно позвала девочка.       — Слава Богу с тобой все в порядке, — Мэри Тедд повернулась к своей дочери и улыбнулась уголками рта, — я уж было думала, что придется везти тебе в больницу в Коррингеме. Хорошо, что ты догадалась выпрыгнуть в окно, высота все-таки небольшая. Не переживай, отдохни. Мы уже скоро приедем.       Это был не сон.       Оставшийся путь они провели молча. Гриффиндорка никак не могла понять, что же произошло дома. Откуда появилось пламя, как она выбралась? Она ведь не прыгала из окна, пытаясь спастись от огня. Тогда как?..       От тяжелых мыслей девочку отвлекло письмо, влетевшее в открытое окно на полной скорости и упавшее прямо на колени Тедд — Стейша только и успела заметить белоснежное крыло совы, которая добавила ей уведомление из Министерства Магии.

      «Дорогая мисс Тедд!       Согласно имеющимся у нас сведениям, сегодня в двенадцать часов сорок одну минуту ночи в населенном магглами районе Вы использовали заклинание Адского пламени и защитные чары, что не стало причиной множественных смертей только по счастливой случайности.       За это грубое нарушение Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних Вы исключены из Школы чародейства и волшебства «Хогвартс». В ближайшее время представители Министерства явятся к Вам по месту проживания, Лондон, Бейкер-Стрит, дом 95/97, с тем чтобы уничтожить Вашу волшебную палочку.       Несмотря на отсутствие предыдущего нарушения, согласно разделу 14 Статута о секретности, принятого Международной конфедерацией магов, мы с сожалением извещаем Вас о том, что Ваше личное присутствие ожидается на дисциплинарном слушании в Министерстве магии 7 июля в 8 часов утра.       С пожеланием доброго здоровья, искренне Ваша,       Долорес Амбридж.       Сектор борьбы с неправомерным использованием магии.       Министерство магии».

      Стейша несколько раз перечитала письмо, но его содержание от этого не изменилось. Она исключена из Хогвартса? Ее палочку сломают? Все? Это конец прекрасной сказки?       Гриффиндорка невидяще продолжала смотреть на письмо, которое не собиралось никуда исчезать, несмотря на все надежды девочки. Ее мечта не могла просто так взять и разрушиться из-за какого-то глупого пожара, который она вовсе и не устраивала! Все было не так! Несправедливо.       Пытаясь держать себя в руках, она даже не заметила, что они уже в Коррингеме, что отец остановил машину около их дома, рядом с которым нервно расхаживал мужчина в длинной черной мантии. Из безрадостных мыслей ее вывел голос:       — Вы Мэри Тедд? — полуутвердительно произнес мужчина и, когда мать кивнула, продолжил. — Я профессор Хогвартса, Северус Тобиас Снейп. Мне нужно поговорить с вашей дочерью. Она вызвана завтра на слушание в Министерство Магии, но не переживайте, в этом нет ничего страшного. Я ее буду сопровождать…       Перед глазами все снова смазалось, картинка изменилась — все вернулось так, как было раньше. Она сидела в столовой, а Снейп стоял рядом и наблюдал за состоянием девочки. Когда Тедд очнулась, зельевар только кивнул и не успел ничего сказать, как гриффиндорка уже выпалила волнующую ее мысль:       — Я правда исключена из Хогвартса? Моя волшебная палочка сломана?       — Частично правда, — слегка помявшись, произнес мужчина и, видя ужас в глазах Стейши, добавил, — не беспокойся. Твою палочку никто не сломал, она у меня. Дамблдор уже знает обо всем и будет на завтрашнем слушании, так что после того, как ты покажешь свое ложное воспоминание, он поспособствует снятию с тебя всех обвинений, — закончил успокаивать гриффиндорку Снейп.       Он вновь подозвал домовика, чувствуя, что его небольшая речь мало поспособствовала восстановлению душевного равновесия у Тедд. Из его тихой просьбы, обращенной к Понти, Стейша только и услышала слово «ксанакс»**. Кажется, когда-то ее мать, общаясь с лучшей подругой, сказала фразу: «Ну, если уж тебе психотерапевт прописал ксанакс, то пора ложиться в дурдом».       — Я не сумасшедшая! — тут же воскликнула девочка, мысленно состыковав все свои знания с теперешней ситуацией. Домовик тут же исчез, видимо, в поисках препарата, а зельевар недоуменно взглянул на девочку. Спустя пару секунд он понимающе покивал и едко в тон гриффиндорке проговорил:       — Конечно, ты всего лишь малолетняя убийца и неудачница-самоубийца. Успокойся, Тедд, если для магглов это лекарство является сильнодействующим, то на магов оно почти не влияет. Оно может слегка помочь, у тебя сейчас как раз тяжелый период в жизни…       — Я заметила! — обиженно буркнула гриффиндорка, прерывая Снейпа. — Но пить его я не буду.       — Да тебе хуже будет от передозировки успокаивающими отварами, чем этим, — закатил глаза мужчина, принимая пачку таблеток из рук появившегося ушастика.       — Я все равно не буду это пить! Со мной все в порядке, — Стейша остервенело замотала головой из стороны в сторону.       — Тедд, — медленно произнес зельевар, — либо ты сама сейчас выпьешь лекарство, — он настойчиво протянул ей пачку таблеток, но девочка еще сильнее стала качать головой, — либо мне придется использовать Империус.       — Но эти чары запрещены! Вас в Азкабан посадят! — тут же нашлась Стейша.       — Какая жалость, что существуют легальные обездвиживающие и медицинские чары, — деланно печально всплеснул руками Снейп. — Вот только при их применении тебе будет даже более неприятно, чем если я использую Непростительное. Стейша, с тобой ничего не случится. Пей.       Бросив обиженный взгляд в сторону мужчины, гриффиндорка выхватила из его руки лекарство, быстро запила его и вновь исподлобья посмотрела на зельевара. Тот только слегка усмехнулся:       — Молодец. А теперь иди спать, тебе завтра понадобятся силы. Понти, проводи ее.       Когда домовик исчез вместе с девочкой, Снейп устало облокотился на стул. Его ждала очередная бессонная ночь в своей небольшой домашней зельеварне — слава Мерлину, каждому преподавателю в Хогвартсе выдавался маховик времени, так что несмотря на плотный рабочий график, мужчина мог себе позволить спокойно поспать хотя бы иногда. Впрочем, сейчас мастера зелий волновало совсем не это: у него уже давно лежало несколько заготовок антидота от сыворотки правды, оставался последний ингредиент — кровь испытуемого. Конечно, он уже много раз опробовал это зелье на себе, но все равно некоторые мелочи приходилось корректировать каждый раз, исправляя и улучшая.       Так что теперь он осторожно отмерял три капли крови гриффиндорки, которые аккуратно взял у Стейши домовик, сразу же залечив небольшую ранку на пальце. Когда последняя капля упала в прозрачный раствор, отвар только приобрел розоватый оттенок, никак больше не проявив себя: значит, совместимость зелья с кровью девочки была хорошей, можно не переживать.       Окончив работу, мужчина наложил чары Стазиса на бурлящий в другом углу комнаты котел с модифицируемым волчьим противоядием — сейчас ему было не до того. Дамокл Белби, *** конечно, просил его как можно скорее усовершенствовать состав, чтобы появилась хотя бы маленькая вероятность лечения или приостановления развитии ликантропии**** на ранних стадиях, но сейчас зельевар хотел только отдохнуть.       Дом Снейпа и правда был в плачевном состоянии, и единственным местом, где он максимально поддерживал порядок, была его маленькая зельеварня. Светлое просторное помещение, оснащенное современными лампами под потолком, со множеством полок, разделочных столов и котлов, в которых либо варилось что-то, либо которые отдыхали от только что проделанной работы. Все пробирки и колбы сияли от чистоты, под потолком висели поддерживаемые домовиком чары времени, особенные для каждого зелья, и еще одни, показывающие настоящее время, а шкафы были аккуратно заставлены разнообразными ингредиентами и уже готовыми составами, которые можно было применять хоть сейчас. Тут даже была небольшая огороженная ширмой область, где зельевар спал на небольшом сером кресле-кровати, когда уставал от изматывающей работы: кроме привычной ставки профессора в Хогвартсе мужчина активно доказывал свое право носить звание Мастера зелий в Ассоциации Зельеваров Европы своими новыми наработками и модифицированными составами уже известных зелий.       И все-таки поддерживать порядок даже в одной комнате в этом доме было сложно. Проблема была не в том, что Снейп не любил порядок — вовсе нет, будучи зельеваром, он наоборот приучил себя к безукоризненной чистоте за рабочим столом и в комнатах, где он находится. Беда была даже не с домовиком: Понти исправно исполнял свои обязанности, помогал мужчине чистить помещение после неудачных опытов, готовил еду и справлялся со всеми просьбами хозяина. Дело было в другом.       Как бы они не старались, дом невозможно было привести в порядок — любой дом, где бы ни поселился Снейп. Пожалуй, в этом была виновата его мать, но мастеру зелий не хотелось в это верить. Он просто воспринял как данность объяснение его лучшего друга, Люциуса Малфоя: «Ты же говорил мне, что твоя мать из Рода Принц? Видимо, ты единственный наследник, Север, и Род пытается намекнуть, что хранители Рода уже доживают свои последние годы, а тебе стоит вступить в свои обязанности наследника, чтобы Род не выродился». Вот только как это сделать — он не сказал, просто потому что не знал. У него, Малфоя, такой проблемы не возникало. Они вместе попытались найти особняк Принцев с помощью ритуала, но ничего не вышло, и мужчина махнул на все рукой — ну и Мордред с ним, этим Родом. Можно и пожить как попало, главное, чтобы зельеварня была в порядке, а там хоть трава не расти…       Утро наступило чересчур быстро, так что мужчина с трудом разлепил глаза, что Понти пришел будить своего хозяина. От того, что глаза то и дело закрывались, часы слегка расплывались, но уверенно показывали неприятные семь утра, поэтому, не разрешая себе понежиться в своей импровизированной постели, Снейп резко поднялся, попутно приказывая домовику будить гриффиндорку спустя минут пятнадцать. Ушастик поклонился и с хлопком исчез, оставляя зельевара в одиночестве.       Совершив привычный утренний туалет, мужчина бегло осмотрел содержимое холодильника и кухонных шкафчиков и решил самостоятельно приготовить завтрак, чтобы Понти спокойно помогал Стейше: в конце концов, девочка не знала ни расположение комнат в его жилище, ни некоторых удобных заклинаний — да и магическое истощение еще никто не отменял…       Снейп несколько раз ударил ножом по скорлупе, выплескивая яйца на сковороду, и вот уже через пять минут по дому разлился запах жареной глазуньи. Удивительно: зельевар никогда не занимался кулинарией, и шеф-поваром его можно было бы назвать ну с очень большой натяжкой и месячной тренировкой определенного списка блюд. Поэтому, если мужчина был вынужден сам себе готовить (что, благодаря Понти и Хогвартским домовикам случалось очень редко), то разнообразием он не мог похвастаться: максимум, на завтрак была яичница, а на обед — уже глазунья.       На запах вскоре спустилась гриффиндорка, идущая под руку с Понти. Сейчас Стейша была настоящим примером того, как человек может здорово отоспаться и, что главное, выспаться. Но несмотря на вполне бодрый вид девочка выглядела напуганной, и оттого за завтраком не проронила ни слова, поспешно уплетая жареные яйца. Когда минутная стрелка подползла к значению «сорок», а Тедд разделалась с едой и выпила апельсиновый сок с антидотом к сыворотке правды, зельевар поднялся со своего места и подошел к камину:       — Ты все помнишь, что тебе нужно делать на заседании?       Девочка резко кивнула.       — Свою палочку не доставать. После того, как вы попросите меня предоставить воспоминание и еще раз покажете, как это делать, я достану с помощью вашей палочки ложное и опущу его в Омут Памяти. Дальше сидеть и ничего больше не говоришь, быть расстроенной и напуганной, ни за что не соглашаться на сыворотку правды. Когда заседание закончится, дождаться вас, — на одном дыхании отрапортовала Стейша, взглядом тут же спрашивая, все ли и в правильном ли порядке она запомнила. Мужчина удовлетворенно кивнул и протянул гриффиндорке чашу с летучим порохом, но вместо того, чтобы взять горстку и отправиться в зеленом пламени в Министерство, Тедд испуганно отпрыгнула в сторону.       — В чем дело? — непонимающе нахмурился зельевар, но тут же ухмыльнулся. — Или наша бравая маленькая гриффиндорка опять трусит?       — Мне просто не понравилось путешествовать через камины. Когда мы так появились у Малфоев, мне было плохо, и вы сами мне дали какое-то зелье… — осторожно проговорила она.       — Мерлин побери, какое-то зелье! — возмущенно проговорил мужчина, — может, я тебе еще и какой-то яд давал? — ехидно поинтересовался Снейп, возводя руки к небесам, но за неимением небес обращаясь всего лишь к потолку.       — Пока не давали, — поджала губы Стейша.       — Как ты разумно заметила — пока… — сверкнул глазами зельевар, — у меня еще месяц потенциальных возможностей, если не больше! А теперь бери летучий порох и четко произноси «Министерство Магии», иначе если тебя занесет в чужой камин…       — Поняла-поняла, отравите меня, — быстро оборвала речь Снейпа девочка и, пока тот не успел сообразить и умертвить ее, кинула порох в камин и исчезла во вспышке зеленого пламени. Перед глазами вновь замелькали искры, все закружилось, а к горлу подступил неприятный ком, который Тедд с трудом, но все-таки смогла сдержать. Вывалилась гриффиндорка уже из служебного камина в Атриуме Министерства Магии.       Гигантское практически пустое помещение, по малахитовым стенам которого располагалось бесчисленное количество каминов, откуда периодически выходили волшебники в форменных мантиях и стремительно исчезали либо в других каминах, либо мчались к посту охраны, расположенному прямо за фундаментальным золотым фонтаном.       А он был воистину внушительным. Пять фигур: Маг, Волшебница, Гоблин, Кентавр и Домашний Эльф — возвышались по центру, выпуская из стрел, волшебных палочек и остроконечных шляп струи воды. Те обрушались на золотые бортики, но не стекали бессмысленными лужами на пол, а магией удерживались внутри, создавая новые переливающиеся потоки.       Это было невероятно захватывающе, так что Стейша даже не торопилась подниматься с пола, на который так неаккуратно приземлилась, выпадая из камина. Даже абсолютное отсутствие окон не мешало этому помещению быть каким-то солнечным: скорее всего, из-за множества факелов и золотой скульптуры, в гранях которой свет искрился, дробился и в итоге разливался по всему помещению.       Камин, откуда девочка только что выпала, вновь заискрил зеленым, и оттуда степенно вышел уже зельевар. Обведя взглядом Атриум и тут же выцепив восхищенно валяющуюся на полу гриффиндорку, Снейп поднял ее за шкирку и, поставив на ноги, прошипел на ухо:       — Я уже начинаю всерьез задумываться насчет отравления, но об этом мы поговорим дома.       — А если я попаду в Азкабан и дементор выпьет мою душу?       — О, не переживай. Теперь это обязан сделать я, а не какой-то там дементор.       Мужчина, не глядя на Стейшу, быстро зашагал к посту охраны, так что девочке только и оставалось рвануть за ним, чтобы вовремя успеть на заседание. Зельевар уже общался с молодым нервным аврором-стажером, на мантии которого был криво прицеплен значок, где значилось его имя — Юстас Уоллис. Он то и дело дергался на своем стуле, судорожно хватаясь за волшебную палочку каждый раз, как к нему подходил волшебник в форменной министерской мантии, а сейчас, когда к нему подошел мужчина в обычной мантии, что означало, что тот не работает в министерстве, паренек весь извелся. Его левая рука то и дело нервно зарывалась в черные волосы, а карие глаза изображала крайнюю степень волнения. Наконец, поборов свой испуг, парень гаркнул:       — Кто?       — Северус Тобиас Снейп. Представитель защиты на заседании. Сопровождаю Анастейшу Мэри Тедд. Обвиняемая.       Смерив несколько раз гриффиндорку и зельевара подозрительным взглядом и столько же раз сверившись со списком визитеров, парень кивнул как китайский болванчик и взмахнул волшебной палочкой, пропуская их к лифту.       Около него уже стояло в ожидании несколько человек. Наконец, чугунные двери лифта распахнулись в приглашающем жесте, и они зашли внутрь. Там было уже не так светло и уютно, как в Атриуме: сотрудники министерства, с которыми Стейша стояла рядом, выглядели суровыми и грозными, так что настроение девочки постепенно начало опускаться, как и лифт.       Парой этажей ниже двери вновь открылись, но вместо людей к ним присоединилось несколько бумажных самолетиков. Один дождался следующего этажа и тут же вылетел, а другие продолжили увлекательное путешествие вниз. Что-то эти самолетики напоминали гриффиндорке, и спустя некоторое время Тедд вспомнила, что Кайл им показывал, как студенты на Равенкло общаются: зачаровывают сложенного из записки журавлика и отправляют адресату. Видимо, тут была точно такая же система взаимодействия между отделами.       Наконец, лифт остановился, выпустил из себя пленников, с щелчком закрыл чугунные двери и взмыл куда-то наверх. Стейша испуганно сжала руку зельевара — пусть он и угрожал ей пару минут назад ядом, но ведь это было совсем не серьезно, так? А эти незнакомые люди вполне могли представлять опасность для девочки в зале суда, голосуя против нее.       — Нам в десятый зал, мисс Тедд, — проговорил зельевар, когда люди из лифта отошли, — все будет хорошо. Идем.       На стенах то и дело вспыхивали факелы в обручах, отбрасывающие на холодные каменные стены слабые блики и редкие деревянные двери, все запертые на железные засовы. Девочка думала, что они спустились уже достаточно глубоко, но, как оказалось, это было не так. Узкая лестница с высокими каменными ступенями сковывала, из-за чего гриффиндорка то и дело оступалась и наверняка бы свернула себе шею, если бы не держалась за Снейпа.       К счастью или сожалению Стейши, лестница была не очень длинной, так что совсем скоро они стояли перед темной закопченной дверью с огромным железным замком. Факелы иногда сбоили, да и их тусклый свет будто бы поглощался темнотой, которая была разлита по всему подземелью Министерства Магии. Было холодно, но гриффиндорке показалось, будто бы откуда-то повеяло сквозняком, отчего Тедд вздрогнула, но, подняв глаза на зельевара и увидев его спокойное и уверенное лицо, пару раз выдохнула и попыталась прийти в себя.       Впрочем, спокойствие Северуса было напускным. В его памяти сейчас воскресали не самые приятные воспоминания, как его судили по делу о Пожирателях Смерти именно в этом зале — у них что, больше мест нет? — и как в самый неподходящий момент появились дементоры. Нагнетающее настроение все росло, пальцы замерзли, но мужчина не обращал на это внимания до тех пор, пока не почувствовал, как начинает коченеть целиком, и это несмотря на то, что он не стоял на месте. Значит, дементоры были здесь. Какого Мордреда?! Это должно было быть рядовое слушание, в конце концов, слушание всего лишь тринадцатилетней девчонки! Конечно, может, дементоры охраняли преступника, который получил свой приговор еще вчера, но так и не был отправлен в Азкабан, но… само по себе близкое присутствие дементоров не способствовало уверенности и поднятому боевому духу. Если бы Тедд пришлось сюда отправиться одной или с ее родителями-магглами, то она наверняка бы оказалась в Азкабане, потому что не смогла бы сказать ни слова в свою защиту, а ее родители — бедные магглы! — могли бы остаться пожизненно в Мунго после встречи с дементорами.       Гриффиндорка решительно взялась за дверную ручку и зашла внутрь. Стены зала были выложены обсидиановым камнем, который в таком количестве отлично блокировал слабую магию и не давал преступникам, лишенным волшебных палочек, даже надежды на побег. По стенам каскадом были расположены множественные скамьи, на которых уже сидело человек сорок: они тихо переговаривались и посмеивались в ожидании дела. На полу была нарисована некая пентаграмма, в которую было вписано бесчисленное количество рун — пожалуй, только сейчас Стейша порадовалась тому, что в этом году начнет изучать руны в Хогвартсе, ведь теперь она видела их прямое использование. В центре пентаграммы на небольшом возвышении было расположено кресло. Обычное неудобное деревянное кресло с такими же тяжелыми подлокотниками, где на уровне запястий были высверлены две неприметные дырочки. Такие же можно было заметить и на передних ножках кресла. Девочка честно не знала, зачем они нужны, зато ее сопровождающий был лично знаком с их свойством: оттуда в нужный момент (или в самом начале заседания) выползают цепи и сковывают преступника, а до этого только угнетающе звенят, как бы предрешая судьбу.       — Заместитель Министра Магии, Миллисента Багнолд, мы готовы начать слушание! Обвиняемая прибыла, — заявила противным голосом полноватая женщина с дрожащими, слепленными в один массивный ком рыжеватыми волосами, которые еле прикрывала шляпа члена суда. Ее одежда слегка отличалась: под черной мантией четко выглядывали розовый воротничок с массивной белой брошью и длинные розовые рукава, увенчанные белыми резными рюшами.       — Долорес, разве все члены Визенгамота на месте? — недоверчиво спросила миссис Багнолд.       — Теперь все, — раздался громкий голос. Гриффиндорка тут же повернула голову в сторону, откуда шел голос, и увидела директора Дамблдора.       Сегодня он был одет гораздо скромнее, что, впрочем, не мешало ему ярко выделяться на фоне всех остальных представителей в зале. Вместо форменной черной одежды члена Визенгамота на нем была белая мантия, отделанная золотыми нитями, на голове — небольшая такая же светлая шапочка со слабо шевелящейся кисточкой, которой обычно любят играть кошки, а борода была гордо расчесана и удерживалась одной тонкой резинкой, из-за чего постоянно съезжала то на правый, то на левый бок, и директору Хогвартса все время приходилось ее направлять на центр.       — Слушание начинается! — взвизгнула Долорес Амбридж. В этот же момент зельевар слабо подтолкнул Тедд к креслу и на просительный взгляд гриффиндорки только подбадривающе кивнул.       Девочка осторожно присела на краешек стула, и тут же поняла, зачем нужны были эти отверстия на подлокотниках: оттуда выскочили цепи и, подлетев к рукам девочки, угрожающе звякнули, не добравшись самое малость пары сантиметров. Стейша пугливо сжалась. В голове сразу же вспыхнуло воспоминание из подвала Гриндеев, где все магглорожденные ученики были наглухо прикованы к стенам цепями, и по одному уничтожались Гиаром и Гилбертом.       Уверенности это никак не придавало, поэтому девочка решилась поднять глаза и посмотреть на своих судей. По «женщине в розовом», как окрестила Долорес Амбридж про себя Стейша, взгляд гриффиндорки только скользнул, как и по Альбусу Дамблдору, зато успел выхватить знакомую неестественно светлую макушку Малфоя и чье-то лицо, отдаленно напоминавшее Кайла. В первых рядах девочка заметила того самого парня, который сидел на посту охраны — Юстаса Уоллиса. Он нервно дергался, но в то же время то улыбался ей, то пытался состроить суровое лицо. Одним большим пятном выделялась колдунья в ярко-зеленой мантии со светлыми волосами: она нетерпеливо постукивала кончиком пера по пергаменту, то и дело переводя взгляд с Амбридж на подсудимую и обратно. Но Тедд почти не обратила на нее внимания, она пыталась всмотреться в Миллисенту Багнолд: тридцатипятилетняя женщина не казалось чересчур суровой и вполне могла быть хорошей, но вот сейчас ее серые глаза не выражали абсолютно ничего. Гриффиндорка поежилась. Да, после того злоключения в мэноре Гриндеев ее зрение упало, но не настолько же… и все-таки, видимо, настолько. Больше она ничего не могла рассмотреть, как бы ни щурилась.       — Дисциплинарное слушание от седьмого июля объявляю открытым, — провозгласила Багнолд, и перо, которое только и ждало начала работы, запорхало в руках колдуньи-стенографистки. — Разбирается дело о нарушении Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних и Международного статута о секретности Анастейшей Мэри Тедд, проживающей по адресу Лондон, Бейкер-Стрит, дом 95/97. Допрос ведут: Миллисента Хелен Багнолд, первый заместитель министра магии, Амелия Сьюзен Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка; Долорес Джейн Амбридж, второй заместитель министра. Секретарь суда — Рита Элизабет Скитер. Свидетель защиты — Северус Тобиас Снейп.       Заместитель министра взглянула на Долорес, и та тут же затараторила, читая с листа, который женщина предусмотрительно достала еще несколько минут назад:       — «Подсудимой вменяется в вину нижеследующее то, что она сознательно, намеренно и с полным пониманием незаконности своих действий шестого июля нынешнего года в двенадцать часов сорок одну минуту ночи использовала заклинание Адского огня и разнообразные защитные чары в населенном магглами районе, что нарушает статью «С» Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних от тысяча восемьсот семьдесят пятого года и раздел четырнадцатый Статута о секретности, принятого Международной конфедерацией магов. В наказание Анастейша Мэри Тедд должна быть исключена из Хогвартса и отправлена в Азкабан на два года, учитывая ее возраст, а ее палочка должна быть сломана», — приговор был зачитан, и Амбридж, наконец, взглянула на девочку. — Кто за исполнение приговора?       Почти все судьи подняли руки, поддерживая приговор. От этого воздержалось только несколько человек: Снейп, Дамблдор, Малфой, по всей видимости, Диггори, тот самый Юстас и еще пара незнакомых лиц.       — Министерство Магии не вправе исключать учеников из Хогвартса и уничтожать волшебные палочки до того, как вина будет доказана, — будничным тоном заявил Альбус, даже не поднимаясь со своего места. Его поддержали аплодисментами человек десять.       — Спасибо, мистер Дамблдор, мы учтем, — пискляво ответила Амбридж и обратилась к Стейше. — Вы — Анастейша Мэри Тедд, проживающая по адресу: Лондон, Бейкер-Стрит, дом 95/97? — спросила она, немигающе уставившись на гриффиндорку.       — Да, — тихо ответила Стейша.       — Вас известили о том, чтобы вы никуда не уезжали, дожидаясь комиссии по уничтожению волшебных палочек?       — Да, но…       — И вы все же уехали?       — Да, но…       — Вам было выдано предупреждение о том, что нельзя использовать магию вне Хогвартса до семнадцати лет?       — Да, но…       — И, тем не менее, ночью шестого июля вы заклинанием призвали Адский огонь и попытались от него же защититься?       — Не совсем…       — Понимая, что вы находитесь в районе, изобилующем магглами?       — Ну…       — Вполне понимая, что в данный момент в непосредственной близости от вас находится маггл?       — Все было совсем не так! — сердито воскликнула Стейша. Если сначала ей было просто страшно, то теперь она чувствовала себя как на расстреле: ей не давали и слова сказать, как бы заочно определяя ее судьбу. Надо было хоть бы попытаться: — Я не вызывала никакого Адского огня, я даже заклинания такого не знаю!       Но девочке вновь не дали договорить, впрочем, сейчас это был Снейп:       — Мисс Тедд, как свидетель защиты предлагаю вам предоставить воспоминание о том, что случилось ночью шестого июля на Бейкер-Стрит. Я думаю, этого будет более чем достаточно для вашего оправдания.       Гриффиндорка судорожно вздохнула и кивнула, глядя в очередной раз, как зельевар показывает ей способ извлечения воспоминания из головы. Рука по привычке потянулась к карману, где лежала палочка, но вовремя остановилась — Тедд вспомнила, что ее палочка уже должна быть сломана.       — Возьмите мою палочку, мисс, — любезно предложил зельевар, беспалочковой магией левитируя волшебный инструмент девочке. Та благодарно кивнула и, сосредоточившись, достала ложное воспоминание.       — Вынесите Омут Памяти, — приказала Миллисента Багнолд. Несколько человек рядом с ней засуетилось, исчезли в задних неприметных дверях и вскоре появились вновь, но уже с большим мраморным думосбором. — Пожалуйста, мисс Тедд.       Гриффиндорка сбросила воспоминание в Омут памяти, но его реакция была слегка другой — да и сам думосбор отличался от того, который Стейша видела у зельевара. Сначала девочка подумала, что их раскрыли с этим ложным воспоминанием, и теперь от Азкабана уж точно не отвертеться, но вскоре стало понятно, что этот Омут памяти настроен немного иначе: вместо того, чтобы по очереди подходить и просматривать воспоминание девочки, судьи внимательно уставились на пространство, чуть выше думосбора: оказывается, он проецировал картинку и звук во внешний мир, поэтому все члены Визенгамота могли посмотреть воспоминание одновременно.       — Что ж, мне кажется, теперь все стало очевидно, — произнесла Миллисента Багнолд. Только она хотела продолжить свою речь, как ее прервала Амбридж, так и не желающая признать невиновность девочки:       — Мистер Снейп, а что вы делали тогда рядом с местом происшествия?       — Мы договорились встретиться с Грейс МакПен, ученицей Аврорской Академии. Знаете, на месте преподавателя защиты от темных искусств лежит проклятье, и нам нужны возможные кандидатуры на будущее.       — Удивительно, Долорес, но этим же утром я сказал вам абсолютно те же слова. Неужели вы мне не верите? — проговорил директор Хогвартса, глядя на женщину поверх очков-половинок. Казалось, что он посмеивается над ней.       — Ваши слова были подтверждены утром Альбусом Персивалем Вулфриком Брайаном Дамблдором, — оборвала его Амбридж, напрочь игнорируя реплику самого Дамблдора. Заместитель Министра Магии, поджав губы, продолжила, не давая больше никому сказать ни слова:       — Кто теперь согласен с выданным в начале суда приговором?       В этот раз в воздух взметнулось всего четыре руки. Кажется, гриффиндорку готовы были оправдать.       — Кто за то, чтобы оправдать подсудимую по всем пунктам?       Почти все в зале подняли руки.       — Отлично. Оправдана по всем пунктам! — объявила Миллисента Багнолд и через пару мгновений уже исчезла из зала суда.       — Заседание закрыто! — визгливо закончила Амбридж и, стукнув маленьким молоточком по кафедре, отправилась вслед за первым заместителем министра. Все начали расходиться: кто-то аппарировал, кто-то выходил через неприметные двери, расположенные за самыми последними скамьями, но несколько человек все еще осталось в зале.       Гриффиндорка осторожно слезла с устрашающего кресла, пристально наблюдая за цепями: те дернулись, но тут же втянулись обратно. Облегченно выдохнув, Стейша повертела головой в поисках Снейпа, заметила, что он говорит с неизвестным ей членом Визенгамота, кивает и в жестах пытается что-то объяснить ей: наверняка, нужно отлучиться ненадолго… ладно, она подождет. В конце концов, тут есть мистер Малфой и профессор Дамблдор, одна она не останется. Девочка направилась к выходу, но была остановлена той неизвестной женщиной, которая вела протокол. Вблизи она оказалась чуть более грубой: большие, будто бы мужские руки с аккуратным острым пунцовым маникюром уже не держали перо — оно само по себе порхало рядом с пергаментом, занося какие-то пометки — зато пальцы железной хваткой уже вцепились в плечо девочки. Женщина неестественно широко улыбнулась, сверкнув золотым зубом, и заговорила:       — Рита Скитер, представитель Ежедневного пророка. Вы не против интервью, мисс Тедд? Или, может, лучше сразу Стейша?       — Я не уверена…       — Ничего-ничего, в зале суда из уверенных только судья, и той уже нет, — подмигнула гриффиндорке Скитер. — Итак, Стейша, наших читателей очень волнует, что же действительно случилось той ночью?       — Огонь… он возник из ниоткуда. Мне было…       — Чертовски увлекательно! Ты такая смелая, раз решилась использовать защитные чары, да еще и без палочки! Ох, какие сорванцы растут на Гриффиндоре! — не дослушивая Тедд, проговорила Рита. — Ты хотела спасти родителей от огня, верно?       — Ну… На самом деле…       — Неужели весь дом?! Как благородно! Не думала, что в наше время падших нравов еще есть такие люди! Но откуда же взялся огонь? Признавайся, баловалась с палочкой? — женщина еще раз подмигнула и сверкнула золотым зубом, опять широко улыбнувшись. Перо так и порхало рядом с ней, занося чересчур много информации.       — Я не…       — Я же говорила! Ах, эти гриффиндорцы, шалуны!       — Мисс Скитер, — растерянная девочка только сейчас заметила, что позади репортера возвышается директор, и слегка улыбнулась. Хоть кто-то ее спас от этой Риты! Пусть воспоминания, связанные с Дамблдором, не внушали доверия, но Скитер била рекорды директора в сотни раз. Тот хотя бы был похож на старого доброго сказочника…       — Дамблдор! Какая неожиданная и приятная встреча! — улыбка Риты стала еще шире, хотя, казалось, она и так улыбается во все тридцать два зуба, и от того стала еще более неестественной и мерзкой. — Я бы не хотела сейчас вступать с вами в спор, но…       — И поэтому вам следовало бы не нарушать хрупкого психического равновесия моей ученицы, она и так претерпела сегодня слишком многое, — холодно сверкнул очками-половинками директор. — До свидания, мисс Скитер.       Гриффиндорка благодарно взглянула на директора. Тот лишь тепло улыбнулся в ответ:       — От нее с трудом отвертишься. Пару лет назад она попыталась разгромить мою репутацию, но, как видишь, не преуспела. Выйдем из зала суда?       Стейша кивнула. Зельевар ее предупреждал о том, что его может понадобиться подождать и договорились они встретиться в таком случае в Атриуме. А тут еще и вполне хорошее сопровождение — сам директор. Впрочем, в зале оставалось еще два человека: Амос Диггори и Люциус Малфой. И оба они были не очень рады тому, что Дамблдор так свободно увел Тедд куда-то в неизвестность. Переглянувшись, мужчины последовали вслед за директором.       В коридорах подземелья Министерства Магии было чересчур сыро, холодно и страшно. Даже хуже, чем когда они шли сюда. Что-то было не так. Ведь теперь она оправдана, ей не грозит никакой Азкабан, все действительно хорошо! Чего бояться?       Ответ показался на вершине лестницы.       Два дементора, которые еще полчаса назад охраняли преступника, уже освободились и бродили по коридорам в поисках хоть кого-нибудь. И теперь нашли. Один полетел к Дамблдору, а второй, минуя директора, направился прямо к Стейше. Перед глазами девочки тут же замелькали воспоминания: сначала нападение Гриндеев в Хогвартсе, потом похищение и бесконечные убийства в мэноре, то, как она безэмоционально уничтожила этих братьев-пожирателей, как она случайно убила оборотня в Запретном Лесу, как она сожгла весь дом, а жители только чудом уцелели… отчаяние было слишком сильным: Тедд была готова застыть от неверия в то, что с ней приключилось уже столько неприятностей. Неприятностей, величиной в человеческие жизни. В голове слились несколько голосов в один протяжный вой. В глазах плескался огонь. Холодный, мертвый, обгладывающий до костей.       Но темнота резко отступила — Тедд увидела какие-то светящиеся точки, даже скорее, силуэт… сначала он казался расплывчатым, но потом стал все четче и четче напоминать стройную фигурку феникса, который своим пением разгонял тьму и дементоров. Наконец, сбросив оцепенение, гриффиндорка заметила, что хвост феникса строится из волшебной палочки Дамблдора, который не переставал крепко держать ее и за руку и тащить вверх, к лифту. Гриффиндорка смогла прийти в себя только в Атриуме.       — В Министерстве, видимо, не очень безопасно. Предлагаю аппарировать в Хогвартс! — улыбнулся директор, и спустя мгновение в пустующем Атриуме осталось только трое человек: проверяющий на посту охраны, Люциус Малфой и Амос Диггори. Впрочем, Люциус и Амос долго там не задержались — вскоре они вернулись обратно в поисках Северуса. Его нужно было предупредить.       Стейша же оказалась в теплом и уютном кабинете директора. После аппарации слегка тошнило, но этот способ перемещения был гораздо приятнее каминов.       — Лимонную дольку, девочка моя? — предложил Дамблдор, но Тедд мотнула головой и, наконец, подняла взгляд. Фоукс мирно курлыкал на жердочке, вычищая себе перышки. В камине потрескивали дрова. Портреты директоров изображали, что спят. Все было до неприличия привычно и разительно отличалось от того, где девочка была пару секунд назад. В груди все сжалось от повторного страха. Пересилив себя, Тедд с трудом проговорила:       — Что это было?       — Дементоры, — коротко ответил Дамблдор, усаживаясь за свой стол. — Самые отвратительные существа на свете. Они живут там, где тьма и гниль, и приносят лишь уныние и гибель. Они отовсюду высасывают счастье, надежду, мир. Даже магглы чувствуют их присутствие, хотя и не видят их. Когда ты рядом с дементором, в тебе исчезают все добрые чувства и счастливые воспоминания. Это их пища. Они съедают все хорошее, что есть в человеке, и тот становится таким же, как они, воплощением зла. В нем остаются только самые страшные воспоминания. Если, конечно, это длится достаточно долго.       — Нет… то есть, я имела в виде того светящегося феникса. Это?.. — девочка с трудом удержалась от того чтобы спросить директора про дух стихий. Неужели он не только часть Стейши, но и часть самого Альбуса Дамблдора?       — О, это был телесный Патронус, — ответила старик, но увидев непонимание, тут же исправился — Ах, ты же не знаешь. Патронус — это вид положительной силы, воплощение всего, что дементоры пожирают — надежду, счастье, стремление выжить. Но в отличие от человека, Патронус не знает, что такое отчаяние, и поэтому дементор не в состоянии причинить ему вреда. И кроме того, что Патронус — универсальная защита от дементоров, по нему можно определить анимагическую сущность человека, — озорно сверкнул глазами директор. — Ты бы хотела узнать это, Стейша?       — Конечно! Профессор МакГонагалл рассказывала нам с Оливией про анимагию, но о таком она не упомянула… значит, ваша анимагическая сущность — феникс? — слабо улыбнулась Тедд. Мысленно девочка дала себе подзатыльник, что чуть не проболталась про Духа Стихий: хорошо, что вовремя остановилась!       — Все не так просто. Я не зарегистрирован в Министерстве, я не анимаг, — уголки рта Дамблдора слегка поднялись, запуская сетку морщин по щекам, и Стейша вслед за ним рассмеялась.       — Но вы такой сильный волшебник… неужели вы так и не занимались анимагией? Но ведь нам профессор МакГонагалл рассказывала, что это вы раньше преподавали трансфигурацию, значит…       — Ты очень умная девочка, Стейша, — засмеялся Дамблдор. — Конечно, не каждый преподающий трансфигурацию волшебник будет анимагом, но в моем случае ты все-таки смогла вывести меня на чистую воду! — старик подурил Тедд пальчиком, но продолжил улыбаться.       Директор взмахнул рукой, и через мгновение в кабинете был уже не один феникс, а два. Фоукс подозрительно курлыкнул, склонил голову на бок и запел. Пару секунд Дамблдор пробыл в своей анимагической форме, но довольно быстро вернулся в человеческую. Фоукс опять непонимающе завертел головой, курлыкнул, но, завидев своего хозяина, мотнул головой вверх-вниз пару раз и успокоился. Тедд восхищенно смотрела на Дамблдора.       — Но ты видела слишком много, мне придется стереть тебе память, ты ведь не против? — директор подмигнул гриффиндорке, и та заторможено кивнула, неосознанно повторяя движение Фоукса. — Обливиэйт.       Но отчего-то заклинание не подействовало. Стейша удивленно подняла глаза на Дамблдором, но не решилась ему сказать, что все еще помнит. Лучше… лучше рассказать это Снейпу. Он точно ничего плохого не сделает. Пока девочка думала об этом, она продолжала стеклянными глазами рассматривать портрет за спиной директора, отчего и Альбус, и изображенный Армандо Диппет нервно заерзали.       — Стейша? Все хорошо, в Министерстве мы встретили темных тварей — дементоров, я отогнал их с помощью светлой магии. Патронуса, — проговорил по второму кругу Дамблдор, мысленно коря себя за чересчур сильные чары забвения: он посчитал стеклянный взгляд девочки, полный удивления, первым признаком того, что он стер слишком много памяти.       — Да, дементоры… в Министерстве… — по инерции повторила за ним гриффиндорка.       — Девочка моя, что ты увидела, когда они появились? — заинтересованно взглянул на Тедд директор.       — Я… — Стейша закрыла рот после первого же слова. Дамблдору не стоило говорить ни того, что она все еще помнит месяц у Гриндеев, когда она была на волосок от смерти, ни их путешествие в Запретный лес, ни правды о пожаре в Лондоне. Снейп ее предупреждал: никому. Она никому и не скажет. — Темная дымка… туман. И за ним голоса… они кричали, просили помочь, а я ничего не могла сделать… профессор Дамблдор, что это было? — гриффиндорка попыталась сложить из того, что можно было рассказать, что-нибудь максимально правдивое. И, судя по лицу директора, она сказала все верно. Впрочем, Дамблдор думал совсем о другом. Он помнил, что Стейша была одной из учениц, которых похитили, а потом счастливо спасли. Кажется, его руна забвения подействовала не совсем корректно на девочку: она не помнила ничего, но подсознание хранило в себе голоса, крики и стоны боли, и теперь от этого вряд ли можно было бы избавиться — только если уничтожать личность девочки подчистую и учить ее всему заново. Нет-нет, в таком случае стоило ее лучше научить заклинанию Патронуса, чтобы воспоминания даже в таком виде не всплывали в ее голове…       — Хочешь, я научу тебя защищаться от Дементоров? Тогда ты никогда больше не услышишь этих ужасных криков, — с улыбкой предложил директор.       Девочка нервно мотнула головой. Еще ей не хватало самолично вызывать эту светящуюся рысь! Она же ее боится… а если та вновь захватит ее? Она ведь совсем не может контролировать себя, когда к ней приходит рысь, и начинается все то, чего она боится еще больше.       — Стейша, не бойся! Да, это сложное заклинание…       — Я еще маленькая для него, наверное, — тут же заявила гриффиндорка.       — Вовсе нет! Если у тебя вышли такие сильные защитные чары тогда, когда ты защищалась от магического пламени, то и Патронус получится. Может, бестелесный, но все же…       — Мне профессор Снейп запретил колдовать, — тут же нашлась девочка, и, вспомнив кое-что, добавила, — да и волшебной палочки у меня нет.       — Стейша, разве ты всегда так честно слушаешься профессора Снейпа? — Дамблдор с укором погрозил ей пальцем. — Я знаю, что твоя волшебная палочка с тобой, а колдовать после того выброса тебе уже можно, я знаю, сам проходил, — директор еще раз подмигнул ей, — а рядом со мной тебе вовсе нечего бояться! Ты же сама сказала: я сильный маг. Я прослежу.       — Я не хочу!       — И как же ты от дементоров отбиваться будешь, девочка моя?       Понимая, что все отговорки уже закончились, Тедд, нервно выхватила волшебную палочку, путаясь пальцами в кармане, и направила ее в потолок.       — Н-ну, и чт-то я… должна… говорить? — тихо и прерывисто пробормотала девочка, даже не глядя на директора.       — Экспекто Патронум, — любезно подсказал Дамблдор. — У тебя может не получиться с первого раза, но это ничего. Сосредоточься на самом счастливом воспоминании. Давай, — одобрительно усмехнулся старик.       В этот же момент камин полыхнул зеленым. Из него вылетел злой как черт Снейп, бросил предупреждающий взгляд на Тедд, которая тут же засунула палочку обратно в карман, и оскорбленно обернулся к директору.       — Я искал эту девчонку минут десять по всему Министерству, пока мне не рассказали случайные свидетели, что вы аппарировали в Хогвартс! Я обязался отправить ее обратно к родителям-магглам, Дамблдор, и я не собираюсь выслушивать их претензии, что я сделал это не вовремя! — выплюнул зельевар.       — Хорошо-хорошо, мальчик мой. Не хочешь лимонную дольку?       — Спасибо, откажусь, — резко ответил мужчина. — Мисс Тедд, нам пора. Заходите в камин, мы возвращаемся в Атриум, а оттуда аппарируем к родителям.       — А мы не можем аппарировать отсюда? — удивленно спросила гриффиндорка.       — Это может только директор. Не заставляйте меня ждать, — процедил Снейп и вновь исчез в зеленом пламени. Стейша пожала плечами и, кивнув Дамблдору, отправилась вслед за зельеваром.       * ХТК — Хорошо Темперированный Клавир, сборник клавирных пьес И.С. Баха, состоящий из 48 прелюдий и фуг.       ** Ксанакс — препарат-транквилизатор, который в больших дозах и при неправильном применении может вызывать наркотическую зависимость. В настоящее время в России запрещен. В Великобритании его можно купить, предъявив рецепт.       *** Дамокл Белби — автор волчьего противоядия, зелья, которое помогает оборотням справляться со своей звериной сущностью в полнолуние.       **** Ликантропия — неизлечимая болезнь, передающаяся через укус оборотня: укушенный автоматически становится оборотнем.