Please, stop your hope in the light

      Дамблдор устало потер переносицу, достал из ящика перчатку из драконьей кожи и, надев на нее кольцо Мраксов, переглянулся со своим фениксом.       — Ну что, Фоукс, тебе тоже показалось, что наша маленькая гриффиндорка не так проста? Мерлин знает, что такое, но я действительно не могу использовать легилименцию, а ведь она магглорожденная… — директор хитро сверкнул глазами, забрасывая в рот сразу пару лимонных долек. — Я думаю, над самой девочкой лучше поработать в сентябре, а пока можно поискать какую-нибудь более подробную информацию о том же пожаре… там ведь были еще эти юные авроры: кажется, Уоллис и Джаспер? Вот их и навестим. Но сначала еще раз слетаем в Тайную комнату. Мне кажется, я почти разгадал пароль к логову василиска!       Феникс грустно курлыкнул. Он уже который раз носил Дамблдора в подземелья, и ему там не нравилось: он чувствовал опасность. Да, он был смелой птицей, но смелый — вовсе не значит жаждущей приключений. Когда нужно было участвовать в битвах, он это делал, но надо же совесть иметь… в конце концов, он простой феникс, ему хочется покрулыкать и превратиться в пепел, а затем возродиться с новыми силами! Уж точно не таскаться уставшей тушкой по всяким туалетам с назойливыми привидениями.       — Ну-ну, Фоукс. Надо! А после я тебя накормлю твоими любимыми печеньками, — директор помахал пакетиком ромашковых тянучек (специальное издание для владельцев фениксов, которое обошлось Дамблдору в целое состояние). Фоукс слегка оживился на своем насесте, но инициативу все равно не торопился проявлять: вдруг Дамблдор забудет о своих делах и просто так накормит его тянучками?       К сожалению, надежды феникса не оправдались. Директор поднялся со своего позолоченного кресла, до жути напоминающего трон, и поманил за собой фамилиара. Фоукс вспорхнул с жердочки и уверенно уселся за плечо старика: там было так привычно, удобно и тепло, так что птица даже не подумала возмущаться. Ну да, опять куда-то лететь, опять носить на себе хозяина, но с другой стороны в конце путешествия его уже будет ждать награда…       Впрочем, до Тайной комнаты директор дошел на своих двоих, решив не напрягать лишний раз уже порядком измученного жизнью феникса. Даже по трубе он хотел аккуратно спланировать вниз, используя чары левитации. Путешествие должно было пройти тихо: все-таки учеников в Хогвартсе не было, а оставшиеся преподаватели (отдельное кхе-кхе в сторону профессора МакГонагалл, которая почему-то не захотела провести летние каникулы с мужем и которая усиленно что-то вынюхивала своим кошачьим носом, постоянно подозрительно поглядывая на Дамблдора и за то получая почти каждый день несколько лимонных долек с капелькой зелья доверия) сидели по комнаткам и мирно спали на так и не заполненных журналах, подсунутых с милой улыбочкой Фаджем. И все же оставался один фактор, который на раз уничтожил надежду Альбуса тихонько спуститься в Тайную комнату.       Миртл скучающе парила над туалетным бачком, периодически прыгая в него и вылетая наружу. Призраку было скучно, и она изо всех сил пыталась себя развлечь: к ней очень редко кто-то заходил. Чаще всего это были плачущие девочки. В этом году к ней зачастил сам Дамблдор, но он как-то успешно выбирал время, так что сама Миртл пропускала его визиты, и видела только то, как он вылетает на своем фениксе из бездонной трубы. А сейчас начались каникулы, и призраку было ну совершенно нечего делать! Поэтому она в который раз затапливала этаж, чтобы послушать хотя бы нудное брюзжание Филча и попугать его глупую кошку.       Но вечером, когда дверь отворилась, вместо ожидаемого завхоза Миртл снова увидела хитро поблескивающие половинки очков. Это определенно был директор. И сегодня он наверняка прогадал со временем: Миртл была на месте и с удовольствием решила навязать свою компанию храбрейшему из храбрейших.       — Директор Да-амблдор! Я так по вам скучала, а вы меня почти не навещаете… — мучительно протянул призрак, пикируя на Альбуса прямо из бачка. — Вы ведь не так давно здесь были, почему вы меня не позвали с собой в путешествие? Вы уже видели василиска? Хотя наверняка нет, ведь иначе мы бы давно сидели здесь вместе, — смущенно хихикнула Миртл и взвилась под потолок, наблюдая за молчаливым директором, который сосредоточенно что-то шипел.       Все двери привычно открывались перед Дамблдором ровно до тех пор, пока он не добрался до привычной статуи Салазара Слизерина, где он совершенно не понимал, что ему делать. Он уже всячески просил проход открыться, а василиска — показать себя, но ничто не работало. Никаких скрытых механизмов, никаких отъезжающих камней, никаких открывающихся глаз… Дамблдор пытался подергать даже за что попало, но никаких рычажков здесь и в помине не было: даже магия толком не работала, а использовать бомбарду Альбус не решался: она могла не только разбудить василиска, но и разозлить его, чего директор точно не хотел.       — Вы придумали что-то новенькое? — с любопытством спрашивала Миртл, паря в паре метров над полом. — У вас получится пробудить василиска и умереть, я в вас верю! Мы, наконец, будем вместе сидеть и грустить о потерянных жизнях, о непрожитых годах, а василиск будет бороздить просторы школы, расширяя нашу компанию… нам больше не будет скучно!       — Миртл, пожалуйста, помолчи, — директору до жути надоел призрак, и он уже вынужденно ответил ему. Девочка закивала и влетела в статую Салазара Слизерина, решив снова посмотреть на василиска изнутри. Порадовавшись, что он избавился от раздражающего привидение, Дамблдор пробормотал «да простит меня Годрик за это» и прошипел: — Величайший Слизерин, укажи мне верный путь, я хочу его узреть…       Бессмысленно раскрытые глаза статуи, будто бы подернутые белесой пеленой, зажглись зеленым светом и уставились прямо на руку Дамблдора, с кольца на которой отходило точно такое же свечение. Директор в очередной раз прошипел уже привычное «откройся», и в этот раз (видимо, после того, как он признал Слизерина величайшим) все получилось так, как того хотелось Альбусу. Свет в зрачках статуи померк, но вместо того, чтобы вернуться в изначальное положение, они неистово начали вращаться и отъехали каждый в свою сторону. Открылось целых два прохода! О таком успехе директор даже и мечтать не мог.       Впрочем, довольно скоро Дамблдор понял, что его радость была преждевременной: никакого василиска в раскрывшихся проходах и в помине не было. Зато оттуда так фонило темной магией, что директор еще даже задумался, стоит ли заходить в образовавшиеся проходы. Но додумать свое решение до конца он не успел: Фоукс пусть и феникс, но долго тяжести не может неподвижно держать, поэтому вскоре директор оказался плавно опущен на пол правой глазницы Слизерина.       — А я уж было надеялась, что вы открыли проход для василиска, — с грустью простонала Миртл, выплывая снизу. — Он так спит, что даже ваш грохот его не может разбудить! Я уже измаялась, летая вокруг него. Или нее? Впрочем, какая разница, василиск или его самка меня убили, а-ах…       Директор, скрипнув зубами, но все же не ответив назойливому призраку, потряс бородой, которая порядком намокла от падения в лужу — Фоукс не был избирателен в месте приземлений, потому что сам сейчас мирно летал где-то под потолком, ожидая дальнейших приказов хозяина. Но Дамблдор уже не спешил ругаться на феникса или как-то его подзывать: наколдованный Люмос осветил пустующую глазницу, и в ней обнаружился настоящий склад шкур и клыков василиска, который не шел ни в какое сравнение с той одиночной шкуркой, которую директор забрал из коридора, и не только — кажется, там валялись и остатки от акромантулов, единорогов Запретного леса (их рога все еще слабо светились, а капли серебрящейся крови никогда не высыхали), и по всей комнате (если это помещение можно было назвать комнатой) были разбросаны перья. Здесь совершенно не было мебели, и части тел бедных животных громоздились что на чем: видимо, когда Том начал осваивать управление василиска, он решил сначала пускать его в Запретный лес, где король змей развлекался на славу… пахло в помещении соответствующе, но разве какой-то запах мог смутить человека, который обозревал свои новые богатства? Все эти шкурки, косточки и даже неизвестные жидкости, задохнувшиеся в пыльных колбах, легко могли превратиться в новые усовершенствованные зелья (причем, бесплатные, ведь за одну работу с такими ингредиентами Снейп будет молиться на Альбуса еще ближайшие сто лет точно) и новые кучки галлеонов в сейфе Дамблдора.       — Вы такой удачливый, директор! Вот когда я впервые столкнулась с феноменом Тайной комнаты, то сразу же умерла, а вы уже который раз сюда приходите, и все не можете встретиться с василиском… мне даже жаль вас! — провыла Миртл, проплывая мимо Альбуса, который на глаз при свете Люмоса пытался определить, чьи же перья он хочет засунуть себе в карман.       — Спасибо, Миртл. Жаль, что ты не можешь открыть мне ход к василиску, — буркнул в бороду Дамблдор, надеясь своей репликой отослать призрака обратно к змее, но привидение отреагировало иначе:       — О, правда, жаль! Ведь тогда мы бы вдвоем путешествовали по сливным бачкам Хогвартса! Так романтично… — завопила девочка и усиленно стала крутиться вокруг директора. Поняв, что тактика молчания была намного лучше, Альбус решительно стиснул зубы.       Наконец, захватив с собой несколько уменьшенных шкурок и рог единорога, директор в довольно приподнятом настроении заглянул во второе помещение и тут же попытался вернуться обратно, но у него этого уже не вышло. Сколько бы Дамблдор ни тыкался в открытый проем, некая сила не пускала его наружу.       — О, профессор, неужели вы все-таки застряли здесь, рядом со мной?! Какая радость, то есть, какая жалость! Теперь вы скончаетесь, и ваш призрак будет жить навеки рядом с моим. Я вам обещаю, нам теперь не будем скучно! Нырять в унитаз очень весело!       — Миртл Элизабет Уоррен, пожалуйста, помолчи.       — Я молчать не стану! Теперь весь Хогвартс узнает, что Миртл больше не одинока! — девочка радостно взлетела под потолок, но тут же с грустью опустилась. — Но ведь сейчас каникулы, и этих гнусных детишек, которые швыряются в меня чем попало нет… кажется, мне придется снова подождать… почему я всегда должна ждать?! — последние слова превратились в нечленораздельный вой, и призрак улетел куда-то, но, скорее всего, ненадолго.       Дамблдор устало осмотрелся. Комнатушка была небольшой: сплошные каменные стены, а на полу расчерченная пентаграмма, в углах которой стоят огарки черных свечей. Вписанные руны по стенам, потолку и полу говорили сами за себя — здесь проводился ритуал. Причем не простой ритуал и даже не какой-нибудь темномагический ритуальчик, с которым можно разобраться на раз — это был ритуал создания хоркрукса. Видимо, кольцо Мраксов узнало свое место раскола, и решило остаться здесь навсегда. Альбус не был сильно сведущ в хоркруксах: он узнал какую-то мелочь и поинтересовался у       Фламеля, своего учителя. Тот, конечно, объяснил, но не рассказывал же он всех последствий — возможно, даже сам не знал. И сейчас Дамблдор понимал только одно: хоркрукс невозможно вынести дважды из его обители, он связан неразрывно с этими стенами, рунами… хотя, может, стоит, попробовать их стереть?       Агуаменти и другие заклинания работали на славу, но у них был один минус — ни одним чарам руны не поддавались, оставаясь черными пауками на полу, стенах и потолке. Даже попытка стереть куском мантии эти чудовищные ничем не увенчалась.       Нехотя директор решил использовать последний метод, который приходил ему в голову — снять кольцо. И в этот раз все получилось. Невидимая стена исчезла, будто бы ее и не было (Дамблдор даже на всякий случай вновь надел кольцо, но снова натолкнулся на прозрачную преграду, поэтому был вынужден со злостью отшвырнуть уже не нужный сосуд души Волдеморта).       — Мордредово отродье, — буркнул в бороду Альбус. — Даже тут подставил! Видимо, придется уничтожить этот хоркрукс уже сейчас.       Раздосадованный директор вернулся в первую комнату и уже более тщательно стал проверять содержимое всех склянок. Он был уверен: Том не мог устоять и наверняка нацедил хотя бы одну пинту яда василиска!       Дамблдор был уверен и Дамблдор оказался прав. Том Марволо Риддл собрал яд василиска, да еще и не в одной колбочке, а в целых девятнадцати (что случилось с двадцатой директор боялся предположить), поэтому одновременно обрадованный и раздосадованный Альбус вновь вступил во вторую комнату.       Как известно, уничтожить что-то намного проще, чем создать: что ж, с хоркруксом также. Если для создания требуются часы работы, жертва (поначалу специально подготовленная, хотя с большим раздроблением души условия упрощаются), подходящее время, место и бесконечное число знаний и работ… для того, чтобы уничтожить хоркрукс, на него всего лишь стоит капнуть ядом василиска, проткнуть его же клыком или просто запустить Адским пламенем*.       Дамблдору уже случалось избавляться от хоркруксов (он искренне надеялся, что тот был Волдемортовым, но довольно быстро выяснилось, что это был другой темный маг), и Альбус знал, что частичка души всегда находит ментальный ключик к тому, кто пытается ее уничтожить, поэтому главное — не попасться на уловку.       Удивительно, но хоркруксы прекрасно понимают, когда волшебник их использует, а когда хочет уничтожить — что ж, необычным Дамблдору это казалось только поначалу: довольно быстро он осознал, что осколок души всегда настраивает ментальный контакт со своим временным владельцем, а значит всегда пытается подчинить его себе, вот только во время уничтожения у него самый яркий всплеск — все-таки самозащита.       Как только директор вошел в комнату, из кольца появилось сразу же несколько теней, заполонивших все пространство. Приглушенные голоса сливались в неразборчивый шепот, который настойчиво лез в голову, как бы Альбус не старался игнорировать его. Неопределенные же силуэты постепенно складывались во все более и более знакомые фигуры погибшей сестры, вполне себе живого брата и потерянного навсегда любимого. Шум из голосов становился все громче, но от этого не превращался в понятные слова, так и оставаясь бесформенной массой звуков, которые давили, не давая спокойно вдохнуть и выдохнуть. Призраки прошлого двигались будто в вихре — они знали свои места. Осознав, что сейчас произойдет и совершенно не желая переживать ту ситуацию с сестрой сызнова**, Альбус с криком «Мордред тебя дери!» вылил яд на кольцо. Шепчущие крики из кольца слились в один вполне себе реальный, тени заметались, превращаясь в бесформенный дым, и все кончилось.       — Конечно, жаль тебя потерять, — подняв кольцо, проговорил директор себе под нос, продолжая разглядывать уже бесполезную реликвию, — но ничего, придется тогда позаимствовать какой-нибудь у невыразимцев.       Сунув кольцо в карман, Дамблдор вновь направился в первую комнату: все-таки ему хотелось вынести отсюда как можно больше полезных ингредиентов, если в ближайшие дни ему не удастся сюда заглянуть, так что Фоуксу пришлось хорошенько потрудиться, вытаскивая своего хозяина из очередного приключения. Впрочем, феникс остался доволен: Альбус сдержал слово и дал ему угощение, пообещав, что в ближайшее время ему не придется мучиться и куда-то с ним летать. Радостно курлыкнув, птица бросилась к вкусняшкам, даже не обратив внимания на то, что директор тут же исчез в зеленом пламени камина.       Дамблдор же, расстроенный потерей такого ценного хоркрукса, все же сильно не печалился: если его планы на сегодняшний день и изменились, то совершенно незначительно. Он собирался посетить юных авроров Юстаса и Майкла и хотел сократить свой путь очередным путешествием на фениксе, но теперь ему нужен был Наземникус Флетчер, а его можно было найти зачастую только в Косом переулке. Именно поэтому Альбус уже через несколько мгновений стоял в пабе Тома и с хитрым прищуром разглядывал посетителей, желая усмотреть довольно неприятное лицо Флетчера.       В этот раз директор не прогадал. Уже порядком напившееся лицо Наземникуса хитро мигало красным носом, который не скрывали даже длинные рыжие волосы. Мужчина сидел в углу совершенно один и допивал уже которую стопку невесть какого напитка. Он до последнего не замечал Дамблдора, аккуратно перебирая что-то в кармане. Наконец, аккуратное покашливание заставило Флетчера вернуться к реальности, и он с удивлением обнаружил, что теперь сидит вовсе не один — напротив ласково улыбался Альбус.       — Дире-ектор Дам… Дамбл-блдор, — ошеломленно пробулькал мужчина, тут же выдергивая руку из кармана и осторожно проверяя, ничего ли оттуда не торчит. Альбус снисходительно проигнорировал этот жест и лукаво прищурился.       — Наземникус, не хочешь ли оказать мне небольшую услугу? — улыбнулся в бороду волшебник, в то же время доставая из рукава увесистый фиолетовый мешочек, расшитый серебряными звездами. — Скажем, вот за такую сумму, — по столу рассыпалась приличная горстка золотых монет.       — А почему небольшая услуга стоит таких хороших денег? — мгновенно среагировал Флетчер и тут же икнул.       — Мы же друзья! Я всего лишь не хочу, чтобы ты вновь ввязался во что-то крупное, — тихо рассмеялся старик, на что Наземникус только кивнул, — нужно всего лишь пробраться в Отдел Тайн и забрать оттуда черную тетрадь.       Пока Флетчер пытался откашляться — он совершенно не вовремя решил допить стакан мутного напитка — Дамблдор думал. Его мысли крутились вокруг дневника Тома Риддла, который, казалось, был единственной вещью, которую Наземникус бы не оставил себе. Да, Волдеморт был тщеславен, а старый добрый друг Флетчер очень любил блестящие вещи, и не устоял бы ни перед диадемой, ни перед чашей, ни перед медальоном. Тем более, дневник Тома охранялся, честно скажем, слабее всех: он не был знаменитым артефактом, он был всего лишь простой книжкой.       — А если я ограблю Министерство, — мужчина сделал паузу и снова прокашлялся, — разве я не ввяжусь во что-то покрупнее? — наконец откашлявшись, проговорил Флетчер.       — Не переживай, мой мальчик, я гарантирую твою безопасность, — в защитном жесте поднял руки Дамблдор, — и даже вторую половину суммы, — он покачал все еще увесистым мешочком, который довольно быстро скользнул обратно в складки мантии директора. Наземникус жадным взглядом проводил кошелек и, сглотнув, кивнул, тут же сгребая выложенные на стол деньги в свои карманы, откуда показались маленькие пакетики с порошком. Директор только хмуро покачал головой, но все же промолчал: ему сейчас было важно выложить Флетчеру весь план и направить его в Министерство.       Все было уже подготовлено: ночью в Отделе Тайн дежурило в разы меньше авроров и невыразимцев. Нужно было просто знать время смены караульных, чтобы незамеченным пробраться на территорию Хранилища. Конечно, это время узнать было непросто обычному человеку: оно менялось каждую ночь, да и распространялось только среди дежурных. Но Дамблдор был бы не Дамблдором, если бы знал не все… пара знакомых, щепотка собственного влияния, кружечка чая с веритасерумом и лимонной долькой — и ежедневная поставка информации есть.       Оставив Наземникуса размышлять, директор с улыбкой вышел из паба. Казалось бы неразрешимая проблема, которая появился сегодня утром в лице уничтоженного хоркрукса, уже была практически решена. Оставалось дождаться всего-ничего — завтрашнего утра. Насвистывая прилипчивую маггловскую мелодию, Дамблдор направился на Бейкер-Стрит, где должны были мирно отдыхать авроры-стажеры Уоллис и Джаспер.       Майкл лениво попивал чай, каждый раз оставляя на салфетке темные круги, и листал ежедневник Юстаса, в котором то и дело красным маркером были отмечены дни работы в Министерстве, а затем в начале августа — целая неделя, жирно выделенная зеленым цветом. Их вместе пригласили на настоящее аврорское дело. Власти Албании запросили помощи у Великобритании, и глава авроров не придумал ничего лучше, как под предводительством Квиррела (начинающего, но подающего большие надежды аврора, который с блеском окончил Академию) отправить горстку стажеров.       Уоллиса с готовностью приняли в отряд прямого воздействия, несмотря на то что парень активно не хотел в этом участвовать и предпочел бы написать отчет о проделанной работе, а Джаспер, уже успевший набраться опыта в своем единственном приключении, успешно уговорил, что будет ждать всех в палаточном лагере, который сам же и разобьет. Но сегодняшний день обещал быть спокойным и размеренным. Никаких заданий, никаких вызовов — тишина и покой. Поэтому стук в дверь оказался неприятной неожиданностью для обоих парней. Майкл исподволь взглянул на Юстаса, но тот упорно замотал головой:       — Сам никого не жду! Может, соседи?       — Никогда не ходили, и вот, пришла познакомиться? — язвительно процедил Джаспер.       — А вдруг? — в тон ему ответил друг, уже открывая замок и тут же замирая в удивлении, — про… профессор Дамблдор?       — Ты удивительно проницателен, мой мальчик. Ну что, пустишь старого директора в дом?       — Конечно, проходите…       Майкл пораженно взглянул на вошедшего старика. Дамблдор не менялся — разве что, его одежда с каждым разом становилось все экстравагантнее и экстравагантнее, хоть, казалось бы, куда уж? Но директор находил, куда, и упорно шел.       — Я к вам по поводу недавнего происшествия. Так сказать, не как старый друг и даже не как директор, а как глава Визенгамота, — важно заявил Альбус, усаживаясь в кресло и наливая в появившуюся из ниоткуда чашку чай. Юстас запоздало кивнул и уселся рядом с Майклом, тут же чуть приобняв его в попытке поддержать.       — Сэр, но девочка же рассказала все на заседании суда. Неужели вы ей не верите? Ей всего-то… сколько? Двенадцать?       — Тринадцать, Юстас.       — Да какая разница! — махнул рукой Майкл. — Она маленькая слишком, это была просто попытка защититься от огня.       — Мальчик мой, я верю Стейше, — ласково проговорил Дамблдор. — Но… откуда возник огонь? Мы должны, мы обязаны предотвратить любые возможности повторения подобных событий! А если в следующий раз у ребенка не произойдет магический выбор? Или это вообще будет сквиб, — а я даже не говорю о магглах?! И в следующий раз, я уверен, им не повезет так. Рядом не окажется волшебников, способных их спасти.       Парни задумчиво склонили головы. Да уж, а о причинах возникновения Адского огня они сильно не задумывались — только о том, как бы самим выжить и как вытащить паникующих и ничего не понимающих людей из загоревшегося здания.       — Может быть, вы видели что-то необычное? Просто расскажите… — тихо добавил Альбус, одним глотком осушая небольшую чашечку и постукивая мизинцем по столу. Майкл долго и нервно теребил край рубашки, но все-таки заговорил:       — На втором этаже появился огонь. Его заметил Юст, и если бы не он, я бы, наверное, не вылез из-под одеяла ни за что…       — Ты преувеличиваешь, Микки, — смутился Уоллис, — мы вместе с тобой выбежали из квартиры, а на улице столкнулись с мистером Снейпом. Один Мерлин видит, как нам повезло, что он был здесь! Адское пламя не хотело слушаться ни в какую…       — Только поистине сильные маги могут контролировать его, — тихо подметил Дамблдор, коротко улыбаясь и поддерживая все еще нерешительных парней.       — Эм-м…       — Что такое, мой мальчик? — Альбус мгновенно перевел взгляд на Джаспера, но тот только покачал головой.       — Только втроем мы смогли заставить огонь подчиниться: нам с Микки он давался с трудом, и уничтожить его не получалось, — задумчиво проговорил Юстас, приобнимая Майкла, который усиленно о чем-то думал, покусывая нижнюю губу. — Вдвоем мы бы только смогли вывести людей, а дом бы наверняка сгорел дотла…       — Огонь был разумным, — выдавил Джаспер.       — Конечно, это ведь Адское пламя, — кивнул директор.       — Нет. Он был ведом кем-то. Мне показалось… еще до того, как мы заметили профессора Снейпа… там было какое-то животное в огне. Большая кошка с коротким хвостом и еще такими забавными ушами…       — Рысь?       — Наверное, — зябко поежился Майкл под пораженным взглядом Юстаса, который, кажется, не заметил это странное животное. — Огонь шел от нее.       Дамблдор с полуулыбкой хлопнул в ладоши и поднялся с кресла. Наскоро попрощавшись со стажерами и сказав, что теперь они могут не беспокоиться, что они оказали неоспоримую помощь Визенгамоту и мировому магическими обществу, Дамблдор аппарировал к себе в кабинет. Информация была получена, и теперь оставалось ее только обдумать: почему в думосборе в воспоминаниях девочки не было никакой огненной рыси? Может быть, потому что она и была этой рысью? Безумство, но кто знает! Было просто жизненно необходимо заставить ее выдать заклинание Патронуса, и, если догадка подтвердится, провести хорошую беседу под приличной дозой веритасерума.

***

      Кристиан был не в себе. Он чувствовал что-то, но не понимал, что, и оттого ему было только хуже. Внутри все горело, а перед глазами плыло, в голове мелькали какие-то непонятные образы неизвестных людей… мысли смешивались, но это происходило ближе к ночи, когда он оставался в совершенном одиночестве наедине с пустым разваленным домом и луной.       И тогда волной накатывали воспоминания.       Холодные руки матери жестко сжимали маленького Кристиана в попытке спрятать его. Розье было всего-ничего, но он все понимал, все запоминал — только не говорил. Но Сабелла (имя матери казалось мальчику безумно красивым) с уверенностью говорила, что все это от отца, каждый раз указывая куда-то в глубину дома на темный балахон.       Дома всегда было холодно, особенно, когда к Кристиану приближался отец (мальчик быстро запомнил, что этот темный балахон — его отец, и ни разу не испугался). Он никогда ничего не говорил. Только смотрел откуда-то из недр своих одежд, а затем плавно улетал куда-то.       Затем почему-то появлялось лицо Волдеморта, изо рта у которого выползала большая змея…       Кристиан метался по комнате, пытаясь понять, что правдивее — ледяные руки уже погибшей матери или его собственные, но понять не мог. Ему что-то мешало. Желание сделать что-то — что? — и как можно скорее! Он требовал чего-то он своих наемников, но те только пожимали плечами, прятались, боясь гнева Кристиана и тоже не могли ничего сделать.       Только спустя множество бессонных ночей, в которых мелькали вспышки проклятий — то ли реальных, то ли являющихся только одному Розье в его воспаленном мозгу — Кристиан понял, что он хочет. Он хотел душу Волдеморта. В теле зайца была всего лишь маленькая крупица — ничтожно маленькая, но дающая ему возможность теперь пить души людей. Теперь он это понимал: его дементорская часть, наконец, брала свое, открывая новые способности.       Но сейчас Розье ничто не волновало. Ему нужна была только одна душа. Наконец, его мальчики могли исполнить его требование: нужно было вновь пробраться в Министерство и достать все хоркруксы. Или хотя бы один.       В голове все вновь смешивалось.       Мать шептала ему в его первую ночь сказку о бедной волшебнице и о дементоре, которых Темный Лорд в принудительном порядке вынудил участвовать в эксперименте по созданию уникального оружия, которое было ничем не уничтожить. Дементоров можно было казнить в Арке Смерти, а людей уничтожала Авада Кедавра, не говоря уже о тяжелых заболеваниях или маггловском оружии. Нужно было что-то невероятно усредненное, что-то, что вобрало бы в себя лучшие качества магов и дементоров.       Кристиан.       Мальчик не понимал, кто он. Ему не с кого было брать пример. Он был единственным в своем роде. Совершенным. Одиноким. Лучшим. Бесполезным. Будущим оружием. Магнитом бед.       Когда ему было пять лет, в дом ворвались люди в форме. Сабелла кричала и бросалась заклинаниями, дементор пытался выпить чью-нибудь душу, но рядом было слишком много Патронусов. Кристиан испугался, и вместо того, чтобы стать безупречным оружием… он сбежал. Он был всего лишь маленький мальчик, который слышал топот за собой и, кажется, даже видел где-то в лесу, где прятался, собственную мать, но был уверен, что это призрак.       Сейчас Кристиан не был уверен.       Но одно он запомнил наверняка.       — Откуда вы знаете, что мы здесь? Откуда вы вообще про нас знаете?! — в запале кричала мать, вычерчивая кончиком палочки защитные руны.       — Помнишь Роберта Лестрейнджа? Вашего сообщничка! Он всех вас сдал.       Глупые авроры. Это была их ошибка, что они признались. Конечно, что мог Кристиан сделать? Ничего. Только помнить. Помнить, копить ярость и желание отомстить. Накапливать силы. Тренироваться. О нем никто не знал: его никто не видел. И это было его преимуществом. Нужно было всего лишь в действительности стать таким совершенным оружием, которым его планировали сделать. Но в этот раз действовать уже в своих интересах, а не в интересах Волдеморта, которого тоже следовало наказать.       И наказать его следовало прямо сейчас!       В голове все снова мешалось, и хотелось выместить свою злость на ком угодно, а испуганные лица наемников только подпитывали ярость Кристиана. Они даже сдвинуться с места не могли, маленькие беззащитные жертвы, которых выпить можно было хоть сейчас — нет! Они еще нужны. Конечно, можно было бы найти новых наемников, но всему есть предел. Розье хотел был максимально незаметным, а если внезапно начнут пропадать бродяги с Лютного в больших количествах, это неизбежно привлечет внимание если не властей, то местных авторитетов… нельзя. Нужно держать себя в руках.       Полудементор с трудом отвел взгляд.       Иори, Пол и Эйтан, не сдержав вздох облегчения, выскользнули из полуразвалившегося деревянного строения, вновь оставляя Кристиана в одиночестве. Как только захлопнулась дверь, парни застыли, пытаясь снова прийти в себя. Каждая встреча с Розье была как последняя, но, к счастью, таковой не становилась.       Зато его требование пробраться в Министерство могло стоить слишком многого. Впрочем, Кристиан был прекрасным мастером по порталам — причем, настолько сильным, что Моргана знает почему, они игнорировали всю министерскую защиту, спокойно помогая появляться там незамеченными и спокойно уходить.       Дождавшись ночи в «Белой Виверне», слегка успокоившись привычной работой в баре и разогнав последних посетителей, ребята достали ничем не примечательную красную тряпку. В этот раз портал сработал, как и в первый — почти незаметная вспышка, и они стоят уже не в привычной комнате, а в холодных стенах Отдела Тайн. Тишина нарушалась редкими тяжело различимыми голосами авроров. Кивнув друг другу, ребята направились в сторону говорящих, на пальцах решив, кто будет нападать, а кто — прикрывать.       Дверь охраняли трое авроров, но нельзя было быть уверенными, что за дверью никого не было, поэтому парни мгновенно переориентировались: каждый наложил на себя дезиллюминационные чары, которые помогут слегка запутать авроров.       При приближении сработали сигнальные чары: троица авроров моментально среагировала, тут же передний слой щитов. К счастью, Иори двигался быстрее своих друзей и уже оказался за щитами, поэтому парень, мысленно порадовавшись, что не зря ходил на занятия по рунам и хоть что-то там учил, начертил руну сна (самую элементарную), надеясь слегка задержать авроров.       Но руна сработала чересчур сильно — видимо, из-за того, что здесь было довольно ограниченное пространство, забитое уже со всех сторон щитами. Кубаяши самого потянуло в сон, и он с трудом удержался на ногах. Щиты жалобно замерцали и исчезли: троица молодых авроров не выдержала такой концентрированной магии и мгновенно уснула, впрочем, как и сам Иори — его дезиллюминационные чары тут же выветрились, не поддерживаемые больше волей мага.       Пол, закатив глаза, чуть оттащил друга в сторону и кивнул Эйтану, мол, теперь сам иди за дверь, я тут покараулю этого балбеса. Финнер кивнул и тихо проскользнул за дверь. Там был всего лишь один аврор.       — Сомнус бенеус, *** — шепнул Эйтан, направляя волшебную палочку в сторону аврора. Стоя спиной к двери, он даже не заметил проникновения, поэтому без борьбы отправился в царство Морфея.       Финнер подошел поближе к куче тряпья, около которой бродил аврор. Хмыкнув, он неприязненно поморщился, но все же сунул туда руку, тут же наткнувшись на что-то острое. Сжав зубы посильнее, парень продолжил копаться и все-таки нашарил металлическую цепочку. Дернув ее, парень слегка улыбнулся, увидев медальон Слизерина, но тут же испуганно вскрикнул: вся его ладонь кровоточила, казалось бы, лишившись кожи.       — Мордредовы невыразимцы с их мордредовыми ловушками! — сквозь зубы выругался парень, отрывая кусок своей рубашки и перематывая ноющую руку. Сейчас разбираться с ней не было времени.       Выскользнув из неприятной комнаты, парень кивнул Полу, который с готовностью взвалил на себя Иори, и ребята уже были готовы переместиться домой, как вдруг Пол отдернул руку от портала:       — Мне показалось, я слышал шорох оттуда. Там точно кто-то есть.       — Сам проверяй, — нервно передернул плечами Финнер, показывая другу окровавленную руку.       Герцен, поджав губы, прислонил спящего Кубаяши к стене, так что парень почти ничего не почувствовал, и в два шага оказался около подозрительного угла. Резкое движение, за которым последовала яркая вспышка и тихий вскрик, и Пол уже тащит еще одно тело.       — Эй, а я его знаю, — поморщившись, проговорил Эйтан. — Он часто сидит у нас в «Виверне». Флючер? Флечес? Не помню, разрази меня Мерлин.       — И что прикажешь с ним делать? Оставить тут? А если он что-то слышал?       — Его моментально засекут проснувшиеся авроры. Можем просто приложить чарами забвения и занести в нашу «Виверну», мол, уснул и проснулся поздно ночью, — проговорил Финнер, тут же дергаясь от очередного болевого позыва. — Интересно, что же он тут делал?       — Интересно, а что же мы тут делаем? — язвительно ответил Пол. — Он выглядит, как человек, который спереть что-нибудь.       Сказав это, Герцен подхватил оба тела и, схватившись свободной рукой, переместился в паб. Иори постепенно начал приходить в себя и даже полусознательно зашевелился, в то время как Финнер обессиленно рухнул на первый попавшийся стул и в голос застонал от боли. Ладонь нещадно саднило — и слава Моргане, что эти непонятные порезы не распространялись дальше по руке!       — Разберитесь сами с этим Фетчером, — бросил Пол, забирая из слабой руки Эйтана медальон. — Я смотаюсь к Хозяину и вернусь.       Дверь за Герценом закрылась, и Кубаяши, как единственный здравомыслящий человек в комнате, принялся за работу. С помощью чар левитации он не очень бережно, стукая практически о каждый косяк, отнес Наземникуса в общий зал, который сейчас был закрыт, и принялся обрабатывать рану другу. В голове все еще стоял слабый туман от перенесенных сонных чар, но постепенно он выветривался (к счастью, руна все-таки была не сильнодействующей) — пожалуй, этому способствовали громкие крики Эйтана, боль в руке которого с каждым мгновением становилась все сильнее.       — Тихо-тихо, я сейчас намажу экстрактом бадьяна, станет легче, смотри… нонсенсо! ****       Очередной крик боли, еще сильнее, чем раньше.       — Не надо, Ио, от этого т-только… х-хуже, — запинаясь и всхлипывая через слово, все-таки выговорил Эйтан. — Оно режется! Везде!       Кубаяши испуганно замер. Если не мазать рану, то он совершенно не знал, что делать, а слушать крики друга было не лучшим решением.       — Хорошо, мы сейчас дождемся Пола…       — Мы никого не дождемся! Я чувствую ее! Я не хочу ее чувствовать! Убери ее! — завывая на последних слогах, промычал Финнер, хватаясь за больную ладонь и тут же отдергивая руку в попытках прекратить боль. — Ио, сделай что-нибудь, иначе я здесь же сдохну! Мордредовы не-вы-ра-зим-цы!       — Сейчас придет Пол…       — Рука, Ио, рука, сделай с ней что-нибудь! Вылечи, намажь, отрежь, уничтожь, я не хочу ее больше чувствовать!       — Осталось немного…       — Мне осталось немного!       — Хорошо! Секо! Нонсенсо!       Новый вскрик боли, и Эйтан замер со слабой улыбкой на губах. На полу под ним валялась отрубленная ладонь, которая продолжала кровоточить и истязаться изнутри — теперь Иори понял, о чем говорил Финнер, но дотронуться до нее и убрать куда-то или выкинуть парень не решался.       — Лучше… — простонал Эйтан и потерял сознание. Через несколько минут вернулся Герцен. На руку у него был намотан все тот же медальон.       — Он выпил его при мне, а затем кинул обратно. Я не думаю, что это хорошая идея — держать эту побрякушку здесь. От него надо как-то избави… что это?! — наконец, его взгляд наткнулся на Финнера и небольшую кровавую лужу, в которой сидел парень.       Кубаяши в красках расписал, что здесь произошло за то время, пока Пол навещал их Хозяина, и с каждым словом парень все больше хмурился. Когда Иори закончил, Герцен задумчиво потер переносицу:       — У них есть кровь нашего Эйтана. Значит, они теперь могут нас выследить. Нам обязательно надо избавиться от медальона. Кстати… где этот Флюсер?       — В зале. Ты хочешь?       — Ну да. Подставим его. Сунем медальон ему. Его вряд ли будут проверять.       На следующее утро Наземникус Флетчер проснулся в «Белой виверне». Он совершенно не помнил, как туда попал, но точно помнил, что пробрался в Министерство и смог стащить оттуда черную тетрадку, о которой его просил Дамблдор. Вот только почему-то в кармане с тетрадкой было еще что-то — что-то тяжелое и металлическое. Решив не задумываться об этом и попытаться выторговать что-нибудь с Дамблдора за побрякушку, которую он наверняка стащил из Министерства, Флетчер со спокойной душой отправился в паб к Тому ждать Дамблдора.       Наземникус уселся в привычном уголке и стал ждать, жадно потягивая заказанное гоблинское вино (более дешевую и менее качественную версию эльфийского). Еще на вчерашний день у него была запланирована встреча, но покупатель предупредил, что у него не получится объявиться, поэтому сегодня он (или хотя бы посыльный) обязан был прийти за товаром. Ровно в девять утра — Флетчер был безумно удивлен, что сделка будет совершаться в такую рань, но поделать ничего не мог — в «Дырявый котел» просочилась одна из множества подозрительных личностей, наполнявших бар, и незаметно подсела к Наземникусу.       — Паста? *****       — На месте, — кивнул слегка повеселевший от вина Флетчер, доставая из кармана злополучные пакетики с белым порошком.       Мужчина сгреб их одним движением в сумку, взамен вываливая на стол прохудившийся от времени кошелек, под завязку набитый монетами, и тут же поднялся с места, исчезая в известном только ему самому направлении.       Наземникус остался ждать директора Дамблдора, который, в отличие от подозрительной, но все-таки пунктуальной личности, не назначил никакого точного времени, заставляя мужчину находиться в неведении. Впрочем, видимо директору очень нужна была эта тетрадь, потому что он не заставил себя ждать, и появился довольно скоро: Флетчер даже не успел допить новый стакан вина.       — Мой мальчик, как спалось? — хитро прищурился Альбус, присаживаясь на стул.       — Лучше не бывает, — натянуто улыбнулся мужчина, вытаскивая из внутреннего кармана потертого пальто черную тетрадь и добавляя, — как договаривались.       — О, конечно, — кивнул Дамблдор, мгновенно доставая заветный фиолетовый, расшитый звездами мешочек и подталкивая его к Наземникусу.       Глаза директора счастливо горели: у него есть хоркрукс, и теперь можно спокойно продолжать поиски василиска! Но он не мог не заметить, что Флетчер все еще был невероятно возбужден, как будто его распирало от какой-то мысли, которую он не решался выразить вслух:       — Мальчик мой, тебя что-то волнует? Тебя кто-то заметил?       — Нет, все в порядке. Просто у меня есть еще кое-что для вас, — Наземникус нерешительно вытащил из того же кармана медальон. Дамблдор удивленно приоткрыл рот, но мгновенно справился в потрясением. Мысленно выругавшись и поразившись успехам своего подопечного, директор благосклонно кивнул и достал собственный кошелек. Отсчитав приличную сумму денег, он положил ее рядом фиолетовым мешком.       — Не ожидал, что ты окажешься таким проворным! Твои умения заслуживают особых похвал, — слегка улыбнулся в бороду директор, чуть наклоняя голову набок, пока его руки заботливо прятали медальон Слизерина себе в мантию.       — Я на многое способен, — слегка высокомерно заявил Флетчер, но Альбус его уже не слушал.       Директор, даже не поднимаясь со стула, аппарировал к себе в кабинет. Вытащив на свет тетрадь и медальон, Дамблдор радостно присвистнул. Два хоркрукса оказались у него! Поразительная удача, о которой он и не мечтал. Впрочем… что-то не давало ему покоя.       Старик настойчиво постучал ногтем по медальону, но никакого отклика не почувствовал. Уверенный, что хоркрукс не захочет открываться, Дамблдор нажал на защелку, но кулон с легкостью раскрылся, показывая углубление, в котором раньше наверняка хранились маленькие бутылочки с ядом. Пожевав бороду, директор решительно кивнул. Это был настоящий медальон Слизерина — он его видел раньше и не спутал бы с подделкой — но теперь уже больше не хоркрукс. Кто-то выпил его также, как когда-то выпил оставшуюся душу Волдеморта из зайца.       Директор отложил кулон в сторону и щелкнул ногтем по обложке дневника, который тут же откликнулся волной магии. Дамблдор довольно улыбнулся: нет, тетрадь Тома была не тронута, она все еще была хоркруксом. Все было именно так, как он задумал.       Но кто же тогда начал охоту на хоркруксы Волдеморта?       * Адское пламя — серьезное темномагическое практически неконтролируемое заклинание призыва огня, обладающего собственным разумом, преследующего свою цель и сжигающего все на своем пути.       ** В молодости Альбус встречался с Геллертом Гриндевальдом, и однажды у них случилась размолвка в доме Дамблдоров: все схватились за палочки, и чья-та Авада Кедавра попала в невинную сестру Ариану Дамблдор. Альбус винит себя в смерти сестры.       *** Сомнус бенеус (с лат. Somnus bene) — заклинание сна.       **** Нонсенсо (с лат. Non-sensus) — заклинание против боли.       ***** Паста коки — известный кокаиновый порошок.