***
Стейша устало потерла переносицу. Мастер Зелий каждый божий день заставлял ее повторять большую часть пройденных за первые два года зелий, а иногда давал что-то совершенно новое, и, когда гриффиндорка удивленно вчитывалась в рецепт, наигранно изумлялся, мол, как так — совершенно забыла программу, стоить исправить ее оценку на что-то более подходящее, например, поставить Тролля. Девочка обиженно сжимала зубы и, поначалу боясь что-то напутать в рецепте, но довольно быстро входя во вкус, варила новое зелье, периодически используя некоторые реактивы самого Снейпа. Вскоре ежедневные занятия зельеварением вошли в привычку, и мужчина начал нагружать Тедд другими предметами, где выяснилось, что девочка испытывает некоторые трудности вообще со всеми видами волшебства. Да, пожалуй, незначительные, но к концу седьмого курса они бы явственно мешали развивать полноценный потенциал, так что убрать все огрехи сейчас было бы намного проще и лучше, чем, собственно, и занялся зельевар, ежечасно вздыхая и закатывая глаза. — Взмах должен быть точным, Стейша, — в очередной раз злился мужчина, глядя на слабые попытки гриффиндорки полностью овладеть самыми простыми заклинаниями. — Если у тебя получаются чары, это не значит, что они у тебя получаются правильно, невероятная ты бестолочь. Следи за собой, оттачивай жест, только тогда будет максимальная сила. На это девочка только вздыхала и даже не отвечала какой-нибудь колкостью — она искренне хотела научиться магии, и видела, что занятия со Снейпом приносят большую пользу, а с подобным отношением она уже, пожалуй, смирилась. В конце концов, после такого скупая похвала была безумно приятной, и ради этого стоило стараться. Июльские события медленно отходили на второй план, и Тедд постепенно приходила в себя, начиная снова интересоваться внешним миром. Вскоре Мастеру зелий было уже не страшно уходить на несколько часов к Люциусу или еще куда и оставлять ее наедине с домовиком, зная, что она не сотворит очередную невозможную глупость (ведь все возможные он предусмотрел). И все-таки иногда девочка бросала опасливые взгляды на Снейпа: она хотела поговорить о случившемся, но боялась, просто не могла себя пересилить. Это было невероятно сложно — и она не могла, просто не могла переступить через себя, хотя какой-то частью сознания понимала, что ей стало бы легче, если бы она все обсудила. Сам же зельевар, обсудив совсем немного со Стейшей вопрос договора с Духом еще чуть ли не в день суда и убедившись, что гриффиндорка все поняла и сделает, как нужно, если что-то пойдет не по плану Северуса, не спешил говорить ни о чем первым: не хотел ворошить еще тлевшие воспоминания. Все отложенные дела, наконец-то начали приходить в исполнение, и самым первым и важным было то, что они с Люциусом по очереди навестили Гордона Фоули и Батильду Бэгшот. Изначально друзья хотели расправиться с этими делами за один день, но довольно скоро они поняли, что так не выйдет. С первым встреча вышла довольно неприятной: мужчина, услышав фамилии Снейпа и Малфоя, шедшие в свое время в одном ряду с именем Того-Кого-Никогда-И-Ни-За-Что-Нельзя-Называть, чуть ли не начал беспорядочно выстреливать разнообразные заклинания, и только спустя два часа тяжелых уговоров через маленькое резное дверное окошко, украшенное витражом с рисунком единорога, который своей нежностью никак не соотносился с хозяином домика, Фоули ответил на интересовавший друзей вопрос в довольно грубой форме. — Катитесь к своему хозяину, шавки, не трогайте меня и остатки моей семьи, у меня нет ни детей, ни внуков, добились, чего хотели, мордредовы отродья?! В следующую минуту стекло на двери разлетелось осколками от запущенного заклинания, и Северус, переглянувшись с Люциусом, тут же аппарировал к нему в особняк: находиться дальше здесь могло быть уже чересчур опасно. Казавшийся изначально вполне себе нормальным и разумным по описаниями других людей Фоули на самом деле был конкретно помешан на своей семейной трагедии, и когда в его памяти всплывали имена бывших приспешников Волдеморта, он совершенно переставал контролировать себя. — Ну что, Север, пошли к Батильде? — с легким смешком Люциус отпил из снифтера немного огневиски. После тяжелого разговора руки у обоих мужчин слегка подрагивали, потому что им приходилось вести себя максимально мягко и аккуратно с этим слетевшим с катушек стариком. — Если она начнет вести себя также, я ей голову откушу, — сквозь зубы выдавил мужчина, и залпом опрокинул стакан. Желание что-либо узнавать уже пропало, хотелось вернуться домой и закрыться в своей зельеварне, расслабляясь над котлами с бесконечными разработками. Впрочем, этого бы не вышло, потому что теперь дома у него жила маленькая надоедливая гриффиндорка, из-за которой и началась вся эта история и которой точно также хотелось откусить голову и шаловливые ручонки, чтоб неповадно было. — Ладно, Север, я не настаиваю, я сам не хочу. Разве что, через недельку или даже две… — уже в голос рассмеялся Малфой, выплескивая половину снифтера на стол и от того начиная хохотать еще больше. — Я не ожидал, что он окажется таким… — Дубиноголовым, — по слогам проскрежетал зельевар, откидываясь на спинку высокого кресла. Высокая спинка была такой мягкой, что вставать совершенно не хотелось, и на лице Снейпа даже появилась слабая расслабленная улыбка. Спустя несколько часов Северус очнулся от краткого забытья: в последнее время он очень мало спал, выживая на собственноручно приготовленных зельях, поддерживающих энергию и не дающих уснуть, потому что нужно было успевать везде: и ответить пристававшему по поводу и без Дамблдору, и выслать новую партию зелий и в Мунго, и в Лютный переулок, и в Косую аллею, и позаниматься с Тедд — на себя времени катастрофически не хватало. И сейчас бы мужчина продолжил чутко дремать, если бы не появившийся рядом с ним Понти, который залепетал что-то о волнующейся молодой хозяйке, которая уже сделала все задания и теперь — на этой фразе домовик сделал большие-пребольшие глаза — рвется в зельеварню, несмотря на все его увещевания. Снейп, перестав слушать своего домового эльфа где-то посередине его монолога, только устало опустил голову на ладони и протяжно вздохнул. Мерлинова борода, да когда эти мучения уже кончатся?! Если в прошлый раз он ждал летних каникул и знал, что теперь его никто, кроме шаловливого седовласого и седобородого старичка не потревожит, что теперь целых два месяца он будет отдыхать и наслаждаться своим любимым занятием, то теперь он чуть ли не молился всем подряд о том, чтобы летние каникулы поскорее кончились. Впрочем, в голове тут же появилась неприятная мысль, что завершившиеся каникулы вовсе не станут концом истории маленькой проблемной гриффиндорки, а учеба только все усложнит. От этого захотелось завыть в голос, но вместо этого зельевар только набросал на пергаменте, небольшая стопочка которых всегда лежала у Люциуса на столике, пару слов для друга, чтобы тот не переживал о его исчезновении, и, кивнув Понти, аппарировал с домовиком. Дом встретил мужчину неприятными, но уже привычными скрипучими звуками, будто бы старый сосед, с которым приходится мириться и от которого невозможно избавиться, потому что все способы уже были перепробованы, нехотя вытащил сигарету изо рта, смачно плюнул куда-то в траву, а затем кислым и хриплым тоном не то буркнул, не то крякнул «Опять ты». Половицы надрывались своей безумной песней под любым шагом, даже когда на них слегка наступал домовой эльф, и когда Северус, наконец, поднялся на второй этаж, то Стейша уже была морально готова к его приходу и даже если парой минут ранее пыталась пробраться в зельеварню, то сейчас мирно и безобидно сидела в своей — фактически, это была спальня Снейпа, но, тем не менее, девочка там плотно обосновалась, — комнате и подрагивающими пальцами держала томик чьих-то стихов, который она по разрешению Малфоев забрала на какое-то время себе. — Какая знакомая ситуация, — протянул зельевар, остановившись в дверях, — только теперь ты еще научилась держать книгу правильно***. — Вообще-то мне интересно читать стихи, — тихо проговорила Тедд, краснея и продолжая рассматривать буквы и пытаясь прийти в себя после бега на короткую дистанцию: она действительно пыталась пробраться в лабораторию Северуса, пусть тот и сказал, что без него она там ничего не должна трогать, но в последний раз его слова звучали так, будто зайти она туда может… так что почему бы не попытать счастья? — Стейша, тебе нужно научиться лучше контролировать себя, — уже чуть мягче заметил Мастер зелий, подходя поближе. — Дышишь как паровоз, книгу еле держишь, да и сама вся покрасневшая. — Ну что такого, что я хотела зайти в лабораторию и попытаться что-нибудь сварить? — насупилась девочка, захлопывая книгу и откладывая ее назад, впрочем, продолжая игнорировать пристальный взгляд Снейпа. — Даже не знаю, — нарочито ласково проговорил мужчина, — а тебя не смущает, что я запретил находиться в моей лаборатории в одиночестве? — Кроме меня там был бы Понти, — пискнула гриффиндорка, коротко и быстро поглядывая на зельевара, пытаясь оценить степень опасности. И, кажется, в этот раз Стейша недооценила ярость зельевара. — Что ж, теперь, кроме этой комнаты, тебя не будет нигде, — опасно сузив глаза, прошипел Северус, резким движением поднимая лежащую на тумбе палочку Тедд и в два шага оказываясь около дверей. Девочка запоздало вскинулась, но опоздала: ее пальцы сомкнулись в воздухе. — Верни ее сейчас же! — Стейша резво вскочила, но не сумела сделать и шага, увидев глядящую прямо на нее волшебную палочку Снейпа. Конечно, он не применил бы ничего серьезного, но… получать даже какое-нибудь легонькое Остолбеней не хотелось, поэтому девочка, сделав над собой усилие, снова присела на кровать, надеясь, что это хоть как-то успокоит зельевара. — До первого сентября она побудет у меня, — ухмыляясь, проговорил Северус. — Заниматься с тобой я больше не буду. Сама будешь разбирать теорию. Если захочешь потренировать движения, Понти, может быть, принесет тебе какую-нибудь палку со двора. На большее не рассчитывай. — Это что, арест?! — Если тебе угодно — да. Ты совершенно не умеешь себя контролировать, — на этих словах гриффиндорка снова вскочила с постели, но мужчина только слегка угрожающе покачал палочкой, и вышел из комнаты. Тедд мгновенно подбежала к двери и дернула ее несколько раз на себя, но та не поддалась, — Снейп наложил запечатывающее заклинание на нее, а может, даже несколько, — и девочка только обиженно сжала кулаки. — Да уж, умей я контролировать себя и свою стихийную магию, я бы сожгла эту чертову дверь, — сквозь зубы пробормотала она, пытаясь делать какие-то невероятные, но бесполезные пассы руками. Спустя еще десяток совершенно непонятных движений, Стейша расстроенно вернулась к книге в надежде отвлечься от плохого настроения. Наступили еще более скучные дни. От вынужденного заключения — Тедд пробовала даже выбраться из окна, но зельевар, видимо, наложил заклинания и на него, — девочка только не выла, и, чтобы хоть чем-то заниматься, действительно засела за книги. Они все были написаны невероятно сухим и скучным языком: на сколько миллиметров надо отставить локоть, с какой точностью надо делать взмах для того или много заклинания, какой палец нужно отставить левее или правее… раньше книги по волшебству казались чем-то невероятным и безумно увлекательным — ну, как тут не заинтересоваться? Магия же! Чудеса! Но на практике это было скучнее, пожалуй, даже математики. С одним только отличием — практика по математике все еще оставалась такой же скучной, в то время как практика по той же удачной трансфигурации уже восхищала сама по себе. Понти по просьбе гриффиндорки действительно принес ей обломанную ветку ясеня, и девочка, обругав своего профессора на чем свет стоит под причитания домовика, начала оттачивать движения с тем, что было. Но несмотря на то, что время поначалу казалось еще более унылым, июль пролетел довольно быстро: Стейша скоро привыкла к тому, что теперь ее никто не отчитывает по причине и без — даже почувствовала себя практически дома… и первого августа гриффиндорка проснулась в одиночестве в лесу. Первоначальный испуг быстро исчез: еще когда они общались со Снейпом, они договорились, что в августе до тех пор, пока Дух не даст о себе знать, они будут вынуждены пожить в небольшом домике в лесу, чтобы не было никаких случайных жертв. Тедд внимательно осмотрелась, и только сейчас заметила некоторые проплешины: то тут, то там на глаза попадались сломанные деревья, сожженная трава, вырванные клочки земли и подтопленные корни кое-как державшихся дубов. Спустя несколько мгновений девочка испуганно вскрикнула: она поняла, что Дух появлялась, а она совершенно не помнит этого — более того, она совершенно не помнит, что произошло. — Мерлин, надеюсь, я не убила Снейпа… — нервно вертя головой, прошептала Стейша, еле двигая вмиг одеревеневшими губами. Все тело ломило, руки и ноги были чем-то иссечены до крови, так что двигать ими было тяжело. Пересилив себя, гриффиндорка сделала пару шагов в одну сторону, в другую, но нигде и ничто не давало объяснения на бесконечно возникающие в голове вопросы. Не было ни самого зельевара, который пусть и повел себя тогда премерзко, но все-таки стал близким человеком, ни признаков какой-либо живности, ни даже домовика… — Понти! — внезапно для себя громко крикнула девочка, вспоминая про домового эльфа, но привычного хлопка не раздалось: домовик как в воду канул, и несмотря на повторные призывы не появлялся. Вокруг было тихо. Стейша коротко вдохнула и задержала воздух, пытаясь не расплакаться: кажется, она опять натворила что-то — признаться себе, что она убила кого-то она просто не могла, она не хотела верить в это. Да и не могла она убить зельевара — ведь он такой сильный волшебник! Закапываясь в свои мысли, девочка застыла на небольшой лесной проплешине, пытаясь убедить себя, что все в порядке, что все будет хорошо, а Понти не отзывается всего лишь потому, что он занят тем, что помогает Снейпу делать какие-нибудь безумно важные дела… ведь так, да? Слезы непроизвольно начинали течь из глаз гриффиндорки, которая с каждым мгновением убеждалась в том, что произошло что-то непоправимое. Именно поэтому Стейша не услышала легких шагов за своей спиной, звук которых слегка тонул в мягкой, кое-где выжженной траве. Как только Дух исчез, Северус отошел от упавшей без чувств Тедд, чтобы слегка ополоснуться в речке, которая текла недалеко, и теперь, вернувшись, остановился в нескольких шагах от девочки и мысленно собрался с духом: в конце концов, после того, как они практически решили проблему Духа, да и когда он уже отошел от той ссоры — мужчина просто устал и сорвался, впрочем, как часто и делал, — стоило вернуть нормальные взаимоотношения с Тедд. — Стейша, —начал Северус, делая еще один шаг к продолжающей не замечать его гриффиндорке. — Стейша! — мужчина позвал ее чуть громче и, вплотную подходя к застывшей Тедд, легко дотрагиваясь до плеча. Только после этого она резко развернулась, готовая отпрыгнуть куда-нибудь в сторону, но тут же меняясь в лице. — Ты живой?! — полувопросительно воскликнула девочка, тут же утыкаясь носом в изодранную рубашку Снейпа, которая на рубашку-то теперь не походила. Впрочем, и сам мужчина оставлял желать лучшего: на груди и на руках красовались яркие рубцы от когтей какого-то животного. — Возможно, я тогда был немного резок… — нехотя продолжил зельевар, но Стейша, убедившись, что это не призрак, обиженно отскочила от мужчина и мгновенно его перебила, забывая, что еще пару минут отдала бы все, чтобы узнать, что этот желчный и язвительный профессор жив: — Ты был чересчур резок, жесток и… — Ты можешь не злить меня хотя бы одну минуту? — не давая девочке договорить, произнес Снейп. — Я не каждый день извиняюсь перед глупыми маленькими гриффиндорками. — Оскорбление не очень похоже на извинение, — тут же ответила Тедд, заводясь от слов профессора еще больше. Она торчала в полном одиночестве полторы недели и уже вполне привыкла к тому, что ее ежедневно никто не обижает, так что ей не очень-то хотелось мириться с мужчиной. Зельевар яростно выдохнул через нос, но все-таки сдержался от едкого комментария. В конце концов, он умел себя держать в руках. Ну, по крайней мере, считал так. — Прости меня, Стейша, — по слогам проговорил мужчина. — Я не должен был так резко реагировать на твой поступок, а ты не должна была нарушать единственное правило, установленное мной. — Ладно, — кивнула гриффиндорка и спустя короткую паузу добавила: — я тоже виновата. Прости меня, — дождавшись кивка от Снейпа, девочка даже улыбнулась, но довольно скоро ее улыбка сползла, а в голове настойчиво забился один вопрос, который Стейша все-таки решилась задать: — Что произошло? — Ты не помнишь? — удивленно ответил девочке Северус и тут же проговорил, видя, что Тедд испуганно бледнеет от одних своих мыслей: — Не переживай, ничего страшного ты не натворила, — после этого мужчина ненадолго погрузился в свои мысли, чему-то кивнул, и продолжил: — У меня есть идея, как заставить тебя вспомнить все, — на этих словах Стейша заинтригованно подалась вперед, — легилименция. — На меня же она не действует? — неуверенно проговорила гриффиндорка. — Я бы не был в этом так уверен сейчас, — выделяя последнее слово, усмехнулся зельевар. — Это неприятно. Не пытайся сопротивляться, тогда будет не так тяжело. И лучше присядь. На всякий случай. Девочка, вздохнув, кивнула и, отыскав глазами поваленный ствол, кое-как устроилась на колющейся коре. Она совершенно не ожидала, что в этот раз заклинание сработает — ведь столько раз раньше, оно не приносило совершенно никаких результатов, зато теперь Тедд мгновенно провалилась в свои воспоминания о сегодняшней ночи. Они были как в тумане, но с каждой секундой проявлялись все четче и четче. Ровно в полночь Стейша проснулась еще в комнате Снейпа и испуганно заозиралась. Рядом появился Понти и, напомнив про договоренность, что пока Дух не проявит себя, они будут жить в небольшом домике в лесу, аппарировал с девочкой на опушку леса. Именно в этот момент Тедд почувствовала что-то: вокруг нее стали расползаться маленькие бело-голубые звездочки, которые двоились и множились в глазах. Сначала она подумала, что ее снова подташнивает от резкой аппарации, но очень быстро убедилась, что это вовсе не так. Яркие точки видела она не одна — домовик удивленно и восхищенно разглядывал их своими большущими глазами. — Понти, отойди! Быстро! — запоздало полукрикнула-полурыкнула девочка, понимая, что сейчас объявится Дух, и тогда она уже не сможет себя контролировать. Кожа быстро стала покрываться тонкими рыжеватыми волосинками, руки неестественно выгнулись, повторяя форму звериных лап, а ногти удлинились и укрепились, готовые впиться в чужую плоть. Домовик недоуменно смотрел на обращавшуюся гриффиндорку, пока та окончательно не превратилась в рысь. — Юная хозяйка оборотень? Но оборотни же только волки? Юная хозяйка, что с вами? Вам нужна помощь? — замельтешил он, не обращая внимания на пристальный взгляд животного. На счастье домовика, его быстрое копошение спасло ему жизнь — рысь прыгнула на него и успела только прокусить маленькую и тоненькую ручку. После этого Понти, завизжав, отскочил от зверя и аппарировал за Снейпом. Рысь истошно мявкнула и стала беспорядочно носиться по совершенно пустому лесу. В этот раз добыча опять сбежала! — У тебя все дружки такие? — мысленно обратился Дух к девочке, которая кое-как сохраняла крупицы своего сознания. — Они хорошие, — тихо пробормотала Стейша и, вспомнив разговор со Снейпом о Духе, тут же заговорила, надеясь, что Дух все же прислушается: — помнишь, ты заключала договор с прошлым?.. — С прошлым телом? — продолжила рысь неприятную мысль гриффиндорки, от чего ту передернуло. — Конечно, помню! Это было очень удобно. А у тебя есть какие-то мысли для договора? — Абсолютно те же, — уже не так громко и смело произнесла Тедд. — Шесть часов раз в месяц ты будешь приходить и делать, что хочешь, но потом целый месяц я смогу спокойно использовать стихийную магию, не боясь, что ты появишься и завладеешь моим сознанием. Если хочешь, можешь выбрать какой-нибудь определенный день… — Спасибо за разрешение, — язвительно фыркнула кошка, — и без него бы сама назначила бы дату. Меня устраивают твои условия, мне все понравилось в прошлый раз. Теперь я буду приходить к тебе каждое полнолуние, начиная с сентября. А теперь позволь я повеселюсь уж сегодня шесть часов, раз я появилась именно сейчас. — Хорошо, — совсем оробев прошептала Стейша, понимания, что рысь в этот раз вовсе не спрашивала разрешения, а просто затыкала ее. Дальше девочка только отстраненно и испуганно следила за поведением Духа. Деревья валились от одного дыхания и также быстро загорались. От леса бы ни осталось ничего, если бы не внезапная вспышка, которая на несколько секунд ослепила рысь — это аппарировал Снейп, который сто раз обещал, что в этот раз он лично за всем проследит и не допустит ничего ужасного. Пока он боязливо озирался, не зная, откуда ожидать внезапного появления девочки-рыси, Дух пришел в себя и разъяренно заклокотал. — Наконец-то жертва, — хищно усмехнулась рысь, — ты от меня никуда не убежишь. Стейша была бы рада закрыть глаза и ничего не видеть, но не могла: тело ее совершенно не слушалось. Ее жалкие попытки сопротивляться Духу вызывали у него только громкий мявкающий смех, и пусть девочка совершенно не смогла ничего сделать, она привлекла внимание зельевара к себе, и он заметил небольшую кошку в кое-где выжженной траве. Мужчина молниеносно отправил в сторону зверя несколько заклинаний, но рысь ударила лапой по земле, и оттуда взвились небольшие каменные столпы, которые поглотили чары, а затем опали, давая Духу пройти дальше. Северус продолжил бесполезно выстреливать из палочки заклинания, но он исчезали в струях огня, поглощались землей, таяли в завихрениях воздуха — только не тонули в воде, потому что поблизости ее не было. — Ладно, попробуем по-другому, — сжав зубы, пробормотал мужчина, и, не дожидаясь, когда рысь доберется до него, обернулся в свою анимагическую форму. Дух недоуменно застыл перед появившейся вместо мужчины пантерой. Черная кошка с деланной ленцой потянулась, а затем, заметив, как рысь настороженно перебирает лапами по земле, в один прыжок набросилась на нее. Клубок больших кошек покатился по земле. Рысь фыркала огнем, пытаясь попасть в глаза пантере, в то время как пантера усиленно, но аккуратно била лапами рысь по пасти, вынуждая ее промахиваться и поджигать траву. Через несколько кувырков Снейп врезался спиной в так некстати растущую березу и от внезапной боли выпустил рвущегося Духа их лап, так что рысь резво отскочила в сторону и скоро забралась на дерево, намереваясь оттуда спрыгнуть на раскоординированную пантеру. Но черная кошка уже успела прийти в себя, и когда сверху стала пикировать рысь, отпрыгнула в сторону, а затем, когда Дух упал на четыре лапы и не обнаружил под собой ожидаемого кошачьего тела, подскочила и схватила рысь за хвост зубами, начиная тянуть ее куда-то за собой и упираясь всеми лапами в расползающуюся от усилий землю. Северуса закружили возникшие из ниоткуда воздушные вихри, но, даже поднявшись в воздух и оставшись без опоры, он не отпустил хвост рыси. Даже наоборот: в воздухе пантера смогла извернуться так, что, когда Дух перестал создавать воздушные потоки и они упали обратно на землю, рысь оказалась ловко подмята под широкое тело уставшей и тяжело дышащей черной кошки. Дух не собирался сдаваться, и снова попытался выдохнуть огненную струю, но Снейп снова ударил рысь по пасти, не давая превратить себя в ходячий шашлычок. Упершись передними лапами в предплечья пятнистой кошки, пантера чуть куснула ее в шею, показывая свое превосходство, хотя совершенно не чувствовала себя победителем в данной схватке. Сил на продолжения этой битвы уже совершенно не было, и если бы рысь решила взбунтоваться и продолжить бой, то Северус полностью признал бы свое поражение и, скорее всего, спустя несколько минут был бы уже мертв. На счастье пантеры, Дух признал свое поражение и перестал пытаться причинить вред доминирующей кошке. Теперь в Снейпе рысь видела главу их небольшой стаи и была готова повиноваться — ну, или хотя бы не пытаться сожрать его. Дух так и не получил столь желаемую им жертву. * Амариллисовые — семейство однодольных растений, в которое входит также чеснок. ** Дословный перевод — земля, прими землю. *** Отсылка к 18-й главе, когда Стейша впопыхах схватила книгу вверх ногами и сделала вид, что увлеченно читает.Глава 35. Бойня №5
24 февраля 2020 г. в 23:00
Юстас был чертовски горд тем, что его взяли в такую серьезную экспедицию, пускай и отговаривался изо всех сил и даже иногда совершенно не хотел пускаться в длительное путешествие в Албанию, и все-таки он чувствовал себя особенным: ведь только ему и его близкому другу Майклу из всего их выпуска предложили эту подработку (причем, хорошо оплачиваемую!).
По всей квартире были разбросаны вещи, которые судорожно заталкивались относительно хозяйственным Джаспером в сумки по какому-то только ему одному известному принципу. Вскоре все ненужные вещи были красиво разложены по своим полкам, а оставшиеся успешно упакованы и выставлены около дверей. Парни довольно разглядывали результаты кропотливой работы.
— Амариллисовую* мазь положил? — в пятый раз переспросил Уоллис, нервно запуская пятерню в волосы. Майкл устало закатил глаза:
— Юст, ты в какой раз уже спрашиваешь? Я что, гриффиндорец, чтоб не положить их? Конечно, взял, там десять банок лежит, — в очередной раз повторил Джаспер и, усмехнувшись своим мыслям, уселся на уже собранный диван, — смотри, диван собран. Кажется, кому-то придется спать на полу, и это не я!
— Эй! — Юстас с разбегу плюхнулся рядом с другом так, что тот от испуга слегка подпрыгнул, и парень успел занять его место, закинув на диван и ноги. — Ну, кто теперь спит на полу?
Майкл обиженно насупился, и Уоллис мгновенно поднялся с дивана и обнял парня, помня о том, что его друг до сих пор не отошел от пережитых им событий — даже не так давно вызванный колдомедик об этом говорил.
— Не дуйся, разложим диван, утром сложим, сложно, что ли? — чуть-чуть похлопывая друга по спине, улыбнулся Юстас, и Майкл покорно кивнул, соглашаясь с этим решением.
Утро выдалось на удивление ясным. Солнечные лучи мгновенно залили гостиную, так что парни волей-неволей были вынуждены подняться из теплой постели и продолжить свои скорые сборы. Все сумки, готовые еще с вечера сгрудились около выхода, а увенчала небольшую гору вещей маленькая бронзовая исцарапанная и потертая статуэтка-портал, которая должна была перенести друзей сразу в Албанию, на точку сбора отряда из Англии. Так что проверив в сотый раз все, Джаспер и Уоллис взялись за статуэтку и оказались в лесу.
Парни были уверены, что они мгновенно погрузятся в мертвенную тишину среди вечнозеленых елей и сосен, но почти весь отряд уже прибыл и усиленно знакомился друг с другом, так что ожидания друзей далеко не оправдались. Разве что воздух был действительно свежим, вокруг летали назойливые мошки, а солнечные лучи приятно проникали сквозь листву и маленькими зайчиками прыгали по лицам незнакомых людей.
Около бледного высокого юноши толпились другие новобранцы, и его Юстас сразу же определил как выпустившегося тремя годами раньше и успевшего сделать карьеру в Аврорате Квиринуса Квиррела. Он немного нервничал, из-за чего его глаз периодически дергался, но в целом держался ровно и смело, и Уоллис одобрительно хмыкнул.
— Юстас Уоллис и Майкл Джаспер прибыли, мистер Квиррел, — отрапортовал парень, в порядке живой очереди достигая капитана. Квиринус, увидев знакомые лица, — именно он курировал группу Юстаса и Майкла в свое время — чуть успокоился и даже слегка улыбнулся.
— Рад вас видеть, — кивнул Квиринус. — Эрвин Гаши, — представил стоящего рядом с ним темноволосого коренастого мужчину Квиррел, — наш проводник. Он поведет отряд к Фитиму Маньяни, албанскому аврору, назначенному главным в этой миссии, а оттуда мы уже пойдем к гнезду вампиров.
Эрвин многозначно кивнул и пожал руки попеременно смущенным Юстасу и Майклу.
— Шкоро буд’йэм выдвигат’ша, — на ломаном английском проговорил албанец. — Вшэ на мэшт’йэ? — Квиррел, еще раз проверив списки, кивнул, и Гаши удивленно воскликнул: — Тогда шэго шэ мы шд’йом! За мной!
Эрвин неожиданно быстро шагнул в лес и Квиринусу пришлось в быстром порядке собирать свой отряд по небольшой полянке, в чем ему тут же стал помогать Юстас, в то время как Майкл бросился следом за проводником, чтобы тот не успел убежать далеко вперед, чтобы его команда не заблудилась в незнакомых лесах Албании. Довольно скоро за Джаспером образовалась быстро шагающая шеренга авроров, так что теперь парень не переживал — никто не потеряется.
Постепенно лес начал редеть, а через полчаса ходьбы и вовсе исчез, и по прямой каменной дороге, уложенной слегка побитым и острым щебнем, который кололся при любом неосторожном шаге, отряд добрался до маленького охотничьего домика, который внутри оказался чуть ли не целым дворцом — по крайней мере, по размерам его точно можно было назвать таковым.
Впрочем, этого нельзя было сказать про обустройство домика: вокруг были понакиданы раскладушки, и их было великое множество: все до одной по ночам наверняка были забиты уставшими аврорами, сторожившими логово вампиров, а сейчас эти мужчины и женщины резво отрабатывали удары в соседних тренировочных комнатах.
— Добрый день, — сдержанно и без акцента поздоровался высокий, слегка полноватый смуглый мужчина. Его темные кучерявые волосы никак не вязались со светло-серыми, практически белыми глазами, которые только каким-то чудом что-то видели. На приветствие Квиррел дружелюбно кивнул и протянул ладонь для рукопожатия, но мужчина не обратил на это внимания. — Я — Фитим Маньяни, и сейчас вы перешли под мое руководство. Ваши бойцы могут пойти в тренировочную или в столовую. Или подышать свежим воздухом. А с вами я бы хотел поговорить лично, пройдемте в кабинет, мистер Квиррел.
Квиринус кивнул и пошел вслед за албанцем, растерянно оборачиваясь на Юстаса и Майкла. И пока Уоллис передавал своим союзникам слова Маньяни и следил, чтобы они не забрались куда-нибудь, куда не следует, Майкл, нахмурившись своим мыслям, незаметно отправил вслед Квиррелу беспалочковое заклинание слежки — одну из секретных разработок невыразимцев специально для английского Аврората. На десять минут ты мог слышать все, что слышит человек, на котором было испытано заклинание, знать о его самочувствии и местонахождении. Единственным реальным неудобством было соотносить еще все то, что слышишь ты, и не путаться между своим и чужим слухом. Поэтому парень, нервно передернув плечами, вышел на свежий воздух: там было намного меньше людей, и был не такой сильный гомон. Чуть-чуть углубившись в лес, Джаспер сосредоточился на чужом слухе:
— Выступаем завтра в четыре двадцать утра, — тягучий и все еще не очень знакомый голос принадлежал капитану Маньяни, — тогда к рассвету…
— Рассвет в четыре тридцать три, мистер Маньяни, вампиры как раз максимально сильны в это время. За несколько минут до рассвета они набирают огромную мощь и могут…
— Не вам знать, Квиринус, что вампиры могут, а что нет, — прошипел Фитим. — Не вы теряли людей в схватках с вампирам, не вы теряли мирных жителей.
— И тем не менее…
— Может быть, вы выслушаете сначала вашего командира?
Небольшая пауза — Квиррел наверняка смутился и сдержанно потупил взгляд, пытаясь не сказать ничего снова.
— Итак, ваша группа англичан будет прекрасным отвлекающим маневром. Этакой наживкой. Вампиры пойдут на вас, оставив тылы, откуда нападем мы, а затем быстренько покончим со всеми.
— Может, лучше выступить на рассвете? Или хотя бы за несколько минут до него, чтобы минимизировать потери? — все еще не теряя надежды, предложил Квиринус.
— Наши потери и так минимизированы, а на рассвете вампиры аппарируют каждый раз по новым координатам, — практически ласково проговорил Маньяни, подчеркивая такое неприятное слово ‘наши’. — Я продолжу, с вашего позволения. Пока мои ребята будут заходить сзади, ваша группа авроров будет отвлекать основной костяк вампиров. И так как большая часть боевых единиц будет находиться за логовом вампиров, то я вам категорически запрещаю использовать любые летальные заклинания, постарайтесь обойтись… с помощью Протего.
Майкл вздрогнул. Слова албанского капитана, если быть честными, звучали так: «Идите и умрите за нас, а мы перестреляем всех сзади, как крысы».
— Я не собираюсь терять своих бойцов! — тут же воскликнул Квиррел. — Мы пришли на битву, а не на бойню!
— Вы пришли помогать мне и слушать мои команды, — устало заметил Фитим. — Так что извольте…
Связь резко прервалась — положенные десять минут кончились, но Джаспер слышал и того больше, чем хотел бы. Парень озабоченно осмотрелся, но не увидел никого рядом, и чуть спокойнее выдохнул. Впрочем, куда ему быть спокойным — знание, что они практически безоружными выйдут против вампиров, не прибавило ни уверенности, ни желания оставаться в этом змеином клубке. Албанец хотел чужими телами проложить дорогу к победе, а перед английским правительством бы легко оправдался несколькими своими подбитыми товарищами, наверняка при этом устранив Квиринуса, если бы тот сам не полег среди вампиров.
С этими неприятными мыслями Майкл и зашел в охотничий домик, тут же начиная выискивать глазами Юстаса, но того нигде не было. Только к вечеру уставший и постоянно морщившийся Уоллис объявился в компании нескольких девушек-авроров, которые постоянно его пытались подбить на какую-нибудь драку или тренировочный бой.
— Майкл, я уже так устал, — вздохнул Юстас, плюхаясь на кушетку к другу. — Сначала я тебя искал везде, ну, как только ты вышел из домика, но ты как сквозь землю провалился, а потом они меня поймали и вот… — он закатал рукава, показывая пару ран от пропущенных заклинаний.
— Бедный, — немного отстраненно проговорил Джаспер, — но ничего, ночью будет хуже.
— Хуже?
— Мы выступаем до рассвета, нам нельзя использовать заклинания. Юст, это бойня.
— О чем ты говоришь?
— Я подслушал разговор! — горячо зашептал Майкл. — Прицепил заклинание на Квиринуса, надеюсь, он не заметил, и подслушал все, что смог. Этот албанец чокнутый, говорю тебе. Ты посмотри на Квира! На нем лица нет. Он ведь должен нам сообщить обо всем, но совершенно не знает, как, это его первое задание в роли капитана, да? И он должен положить здесь всех нас, потому что так захотелось этому мерлинову албанцу! Чтоб его Моргана сожрала!
Уоллис побледнел.
— И самое смешное, что мы сдохнем в любом случае! Если мы не повинуемся приказу — нас прибьют албанцы, если повинуемся — вампиры, а если сбежим — наше министерство! — Джаспер истерично рассмеялся.
В этот же момент Квиррел привлек внимание своих бойцов, и Майкл, собрав все свои силы, попытался успокоиться, но, когда это вышло довольно плохо, просто уткнулся в плечо Юстасу и умолк. Тем временем, Квиринус напущено бодро объявил о том, что заклинаний никаких, кроме Протего, не понадобится, разве что холодное оружие всем стоит держать наготове (у каждого порядочного аврора с собой был зачарованный нож), и все сначала отнеслись к этому с подозрением, а потом с радостью — как говорится, если заклинания не нужны, то задание-то проще простого!
До часа икс оставалось еще часов восемь, так что все в основном разошлись по койкам, лишь несколько человек остались бродить туда-сюда. Впрочем, пусть Юстас и Майкл легли спать, уснуть у них не вышло: они знали, что их ждет. Они боялись.
В четыре утра капитан Маньяни поднял оба отряда: его ребята уже через несколько минут аппарировали в свою точку, а Квиррел оставался ждать сигнала Фитима. Квиринус был бледнее, чем обычно — намного бледнее, но больше ничем не выдавал своего волнения. Наконец, рыба-капля — патронус Маньяни — объявила английскому капитану о начале операции, и весь отряд аппарировал в лесную чащу.
Было невероятно тихо. Не было слышно ни назойливых насекомых, которыми полнилась их стоянка, ни птиц, которые пели около охотничьего домика — не было ничего. Вокруг только высокие темно-зеленые деревья поднимались и упирались своими верхушками в темно-синее густое небо, кое-где заполненное тускло светящимися звездочками.
Впрочем, уже через несколько шагов лес внезапно кончился, и авроры буквально уткнулись носами в высокую крепостную стену, обносившую гнездо вампиров кругом. За ней, судя по всему, находился не только замок, но также и большой двор, и множество дополнительных построек.
Квиррел и еще несколько выбранных им авроров собрались в небольшой круг и начали читать заклинание, среди строк которого чаще всего повторялась фраза «Терра аччипере терра»**, а оставшиеся во всю мощь своих сил применили привычный всем Протего Тоталум.
Стены замка начали слегка дрожать. Отовсюду посыпались мелкие камешки, по камням поползли сначала небольшие трещины, которые с каждой секундой пусть медленно, но неумолимо расширялись. Земля под ногами превратилась в вязкий песок, который мгновенно принялся поглощать разрушающиеся стены, и английские авроры только благодаря всеобщему защитному заклинанию выдержали множественные обвалы и не ушли под землю вместе с внешней обороной замка, откуда, заметив непонятные движения, мгновенно высыпали вампиры.
Их было не очень много по сравнению с численностью двух отрядов — около сотни. Но для тех, кто не мог использовать ничего, кроме защитных чар, этого было более чем достаточно.
Вампиры, не раздумывая, запустили в авроров с десяток авад, и некоторые, не успев спрятаться, — ведь ни одни защитные чары не могли сдержать смертоносное заклинание, — мгновенно погибли. Зеленые вспышки начали сверкать с удвоенной яростью, когда вампиры поняли, что им никто не отвечает огнем на огонь: более того, они кинулись к беззащитным аврорам, желая полакомиться их еще живой или уже не очень кровью.
Довольно скоро в четком строю авроров начали образовываться серьезные проплешины, куда незаметно проскальзывали вампиры — в предрассветных сумерках они были практически неслышимыми невидимками, которые могли напасть откуда угодно, и никто бы их не заметил. Медленно, но верно англичане погибали, оказавшись наедине с чистой смертью, которой было невозможно противостоять. Кто-то уже отбросил совершенно бесполезную волшебную палочку и начал орудовать зачарованным ножом, кто-то наоборот изо всех сил вцепился в палочку и начал использовать все заклинания, которые только знал, кто-то испуганно кричал и пытался сбежать из этого ада, вот только клыки вампира настигали и первого, и второго, и третьего.
Остатки авроров смогли кое-как сгруппироваться в защитное кольцо и держать оборону: раненые и уставшие после тяжелых чар, уничтоживших замковые стены, сгрудились посередине, остальные же сотворили защитный купол, к тому же огородив себя по кругу каменными глыбами и поваленными деревьями. Но несмотря на столь короткую битву, силы у всех уже были на исходе: это было слишком быстро, слишком яростно, слишком много — просто слишком. Держать защиту с каждой минутой становилось все тяжелее, но подкрепление албанцев почему-то спешило на помощь, казалось бы, ожидая, когда они, наконец, погибнут смертью храбрых.
— И где… эти… мордредовы… мрази, — часто дыша, проговорил Квиррел, утирая идущую носом кровь тыльной стороной руки. Мало того, что он участвовал в тех разрушающих чарах, так после этого как честный капитан бросился спасать своих людей, итогом чего стали испуганные бойцы, которые насильно его усадили в центр круга, взяв обещание, что хотя бы ближайшие пять минут он не полезет на рожон.
— Рассвета ждут, — бросил через плечо Майкл, в очередной раз коря себя, что согласился на эту операцию, поддавшись уговорам сгорбившегося рядом с ним Юстаса.
— Я патронус… отправлю, — пробормотал Квиринус, но лежавший рядом с ним аврор, усилием воли подняв прокушенную руку, отбросил подальше волшебную палочку Квиррела, усмехнувшись в хлипкие усы, насквозь пропитанные кровью, и прошептав:
— Не ты. Не надо. Не поможет.
Купол постепенно проседал под натиском вампиров: они уже не использовали авады, а просто прорывались к аврорам, чтобы выпить их живую, такую приятную, пенящуюся на губах кровь, отдававшую привкусом травяных сигарет и терпкого, зачастую некачественного алкоголя. Инстинкт застилал им глаза, в ушах был гул, в мыслях только желание выпить как можно больше людей.
— До рассвета уже две минуты, мы выживем, — довольно оптимистично заявил Джаспер, но его настрой тут же испортился: в голове пронесся его такой героически бесполезный поступок, после которого он передумал становиться всемирно известным аврором.
Малейшее отвлечение, и защитный купол с его стороны с характерным хрустом треснул, образуя сосущую темную дыру в светящемся барьере, куда тут же просунулась премерзкая голова: прилизанные слипшиеся длинные светлые, почти белые волосы, такие же белесые глаза, покрытые сеточкой алых капилляров, немного косящие и близко посаженные на бледной коже и губы, измазанные чужой кровью.
— Майкл! — тихо охнул сгорбившийся Уоллис и, тяжело дыша, нырнул головой в это отверстие, выталкивая вампира наружу. Впрочем, даже ударившись о твердый лоб Юстаса, неизвестный вампир не растерялся и тут же кусанул того за шею — пусть неловко, пусть смазано и совсем слегка, но укусил. Уоллис тяжело накренился, и только с помощью Джаспера был уложен в гору раненых, которые не могли больше поддерживать купол.
— Дурень! — злобно шипел Майкл, косясь на стонущего Юста, и теперь больше стараясь концентрироваться на защитном куполе. Сколько нужно было еще простоять — неизвестно, но главным вопросом было, сколько они смогут простоять.
— Все, — прошептал Квиррел.
Никто не обернулся на него. Никто уже не мог.
— Рассвет, — добавил командир, пытаясь немного подбодрить оставшихся ребят, но вышло как-то чересчур жалко.
В этот же момент, как первые лучи солнца заскользили по лесу, за замком появились албанцы. Молча и собранно они атаковали вампиров, и те под натиском реальных заклинаний падали второй раз замертво, уже не собираясь подняться в третий раз. Несколько минут, и отряд Маньяни достиг тех остатков англичан, которые беспомощно сгрудились среди обломков деревьев и камней, продолжая держать уже совершенно бесполезный и почти переставший работать барьер. Все невероятно устали и держались только на голой воле, которая вскоре все же закончилась — сразу же после того, как Фитим объявил:
— Поздравляю, капитан Квиррел, вы справились со своей задачей. Теперь эта местность очищена от вампиров.
Дальше все шло как в каком-то полузабытьи. Все, кто мог, вернулись на поле битвы и забрали погибших друзей, оставшиеся оказывали минимальную медицинскую помощь раненым, и уже к вечеру все англичане исчезли с порталом, не желая задерживаться в этой неприятной местности.
Вернувшись, Квиррел мгновенно, не желая отдыхать, вернулся в Министерство, и, написав объяснительную и отчет, отказался от службы в Аврорате. Мужчина совершенно не знал, чем ему заниматься дальше, но он был совершенно уверен — он ни шагу не сделает в сторону службы авроров больше никогда, поэтому он хотел просто отдохнуть… впрочем, этого у него не вышло. В зале с каминами, когда он хотел переместиться к себе домой, его радушно встретил директор Хогвартса Альбус Дамблдор и предложил не самую громкую, но тихую и спокойную должность преподавателя маггловедения. По сути эту должность никто не занимал раньше, и предмет вел всеми известный и всеми нелюбимый завхоз Филч, который уже давно перестал разбираться в мире магглов, а молодой и горячий юноша Квиринус вполне мог справиться с этим предметом: надо было всего лишь еще чуть-чуть подтянуть свои знания, но на это у него был целый месяц… и Квиррел поддался уговорам директора.
Майкл и Юстас (впрочем, как и все участники этой операции) были освобождены от службы как «герои, претерпевшие некоторые трудности во время военных действий», как было написано во всех документах Министерства Магии.
Теперь уже не Уоллис ухаживал за ежедневно жалобно скулящим Джаспером, нет — все вышло наоборот. Юстас ничего не мог делать: он лежал полумертвой куклой, которую аккуратно поил и кормил Майкл в надежде хоть на какое-то улучшение своего лучшего друга. Укус вампира, если он был непреднамеренным, приводил почти всегда к смерти, и только в очень редких случаях — к обращению. Конечно, никто из парней не хотел бы видеть Юста вампиром, но уж лучше вампиром, чем трупом, подумал Джаспер, поэтому покупал все медикаменты, которые только мог достать — благо, денег было предостаточно после выплат из Министерства.