В операционной равномерно пищали приборы, яркий свет ламп позволял рассмотреть мальчика, лежащего на столе, во всех подробностях. Хирурги и их ассистенты действовали очень слаженно, надеясь, что сложная операция пройдет без сбоев. К счастью, их не волновало, что пациент — гибрид. Они были готовы биться за его жизнь и здоровье до конца. К тому же врачи видели, что у пациента хорошие шансы на успешный исход операции, что давало силы и надежды на лучшее.
Эвен лежал на холодной серой плитке больничной палаты уже несколько долгих часов, до этого им было выпито стаканов пять кисловатого эспрессо и пару стаканчиков латте. Исак был в операционной уже пять часов, осталось около часа, и лисеночка вернут Эвену.
Сейчас Эвен был словно в анабиозе. Его настолько переполнял коктейль различных эмоций, что его тело просто сковалось. Мужчине даже казалось, что его залили свинцом, который наконец застыл и теперь не дает не то что пошевелиться, вдохнуть не даёт. Но больше Эвен, конечно, переживал не о свинцовом теле, а об Исаке, который сейчас находился на операции, о ходе которой Эвен ничего не знал. Лисёнок ведь может и не вернуться, мельчайшая ошибка профессионала, и вероятность того, что лисёнок вернётся живым резко скатывается куда-то к нулю. Так что да, у Эвена есть основания лежать на полу и молиться.
Дверь распахнулась, едва слышно скрипнув, и в палату зашла Алиса.
— Все ещё лежите? — девушка тяжело вздохнула и присела на корточки рядом с распластанным на полу Найшемом, — я принесла одеяло, ложитесь на него, я что-то поздно об этом сообразила, но все же.
Эвен даже голову не повернул в ее сторону.
— Мистер Найшем, вы вообще понимаете серьезность ситуации?! — голос Алисы был до ужаса строгим и холодным. — Если вы заболеете, я вас не пущу к Исаку. И мне плевать, кто вы! Исак — мой пациент, и моя главная задача помочь врачам его вылечить. После операции человек особенно подвержен заражению, которое легко может привести к осложнениям в связи с недавно проведенной операцией.
Эвен качнул головой в ее сторону, заглянув в полные решимости глаза, выдохнул и грустно поднялся, забирая принесенное девушкой одеяло. Оглядевшись, Эвен забрался в кресло и укутался одеялом. Медсестра печально приподняла левый уголок губы и, тихо вздохнув, ушла. Запоздало Эвен пробормотал «спасибо», но в палате уже девушки не было.
Прошел уже час, а лисенка до сих пор не привезли. Найшем, к счастью, ещё об этом не знал. Он не смотрел на часы, просто ожидая того момента, когда наконец посмотрит на привезённого мальчика. Эвен повернул голову к окну, случайно задев локтем высокую спинку мягкого кресла. За окном поднялась метель, которая забирала себе часть света, отчего в палате был некоторый полумрак. Может, и не совсем полумрак, но света точно не хватало. На секунду мелькнуло острое желание включить свет, но оно в миг улетучилось, даже не успев полностью сформироваться в его голове.
За дверью послышались уверенные голоса, которые могли принадлежать только медперсоналу. Эвен встрепенулся и дернулся в сторону двери. Мужчина успел лишь встать, когда дверь распахнулась и под металлический лязг колёсиков по плитке в палату вкатили лисёнка, накрытого до подбородка какой-то тонкой белой простынкой. Старший бросился к нему, но не коснулся, замерев буквально за миг. Он с надеждой посмотрел на медбрата и спросил едва слышно, шепотом:
— Как он?..
Побелевшие губы дрожали, и Эвен чувствовал, что к глазам подступают слезы, которые вот вот вырвутся наружу, если Найшем не услышит, что с Исаком все в порядке.
— Состояние пациента в норме, не волнуйтесь. Он сильный мальчик, операция прошла очень даже хорошо.
— Господи… — Эвен запрокинул голову и провел широкими ладонями по лицу. Облегчённо простонав, он повторил: — господи…
Медбрат вяло улыбнулся и развернулся, чтобы выйти и дать указания медсестре. Уже на выходе его настиг тихий голос мужчины:
— Спасибо вам огромное, спасибо. Я… я хотел бы увидеться с врачом, когда это возможно?
— Ну, сейчас вся команда очень устала, вы поймите, — Найшем быстро закивал, — через пару часов у него ещё одна операция, так что уже только вечером.
Парень развел руками и, дождавшись кивка мужчины, вышел, плотно закрыв за собой дверь.
Эвен подвинул кресло к мед кровати и тревожно взглянул на лисёнка. Мальчик ещё не отошёл от наркоза, его лицо было абсолютно спокойно. Эвену показалось, что лис даже улыбается немного сквозь сон. Прикрыв ненадолго глаза, мужчина тоже улыбнулся и сел в кресло. Он взял его холодную ладошку в свою и крепко сжал.
Как раз в этот момент Исак вздохнул глубже, увереннее. Он просыпался. Ещё не открыв глаза, мальчик почувствовал прикосновение к щеке и улыбнулся. Конечно, он по запаху сразу понял, что это Найшем. Вяло зевнув, лис смущённо улыбнулся и открыл глаза.
— Привет, Исаки, — Эвен погладил ребенка по волосам, — как самочувствие?
— Прекрасно…
— Что? Прекрасно? — Найшем был удивлен такому позитиву от его лисёнка, который последнее время был очень плох как физически, так и эмоционально.
— Да, Эвен. Все замечательно, я выспался, у меня ничего не болит, ты рядом, ты улыбаешься. Это же здорово?
— Да, лисеночек, ты прав.
К койке подошла Алиса.
— Я слышала, у тебя все хорошо. Да?
— Ага, — пациент улыбнулся, оголив клыки, чем привлек внимание девушки.
— Исак, я, конечно, рада за тебя, но должна все же сказать, что скоро ты отойдешь от лекарств и будет снова не очень хорошо, — она немного смутилась, но продолжила, коснувшись плеча, — но ты не волнуйся, постепенно боль будет уходить. Я сейчас поставлю капельницу, и помажу, как обычно, твои ожоги. Скоро, кстати, обед.
— Алиса, можешь и на меня принести обед? Очень голоден, а идти куда-то и оставлять Исака, я не хочу.
— Да, конечно.
— Спасибо.
В этот раз Алиса настраивала аппаратуру и капельницу в тишине, мазала гелем ожоги — тоже. Она все ещё смущалась присутствия в палате Эвена. Но Исак все же заговорил.
— А ты как? Как работа, как учеба?
— Ой, да, нормально. Все спокойно. Сессия давно позади, все устали, так что нас не напрягают особо материалом.
— Алиса, а ты можешь мне рассказать как людей учат?
— В смысле? Я не очень тебя поняла.
— Как устроены ваши учебные заведения, какие предметы, что рассказывают.
— Ну, к каждой профессии готовят по разному. Предметы тоже у всех разные.
— Расскажешь о себе?
— Не сейчас, Исак, — она взглянула на часы, — у меня обход. Надо успеть ко всем моим пациентам в течении часа максимум. У нас сегодня совещание какое-то. Главврач сказал, что присутствовать должны все.
— Хорошо.
— Ну, вот и все. Лежи, отдыхай, — она закрыла тюбик и укрыла пациента, затем посмотрела на мужчину и обратилась к нему: — мистер Найшем, пойдёмте, я вас провожу до кабинета. Доктор Вакуш сказал, что вы должны подписать пару бумаг и лучше сейчас.
— Хорошо, Алиса.
Лисёнок нахмурился и опечаленно поджал губки. Эвен по-доброму усмехнулся и, потрепав ребенка по голове, сказал:
— Да ладно тебе, Исак. Не скучай. Я быстро.
Встав с кресла, мужчина наклонился, чтобы чмокнуть мальчика в лоб.
Исак в палате остался один. Быстро ему стало скучно, но не придумав чем себя занять, он просто уснул. Поэтому скоро вернувшийся Эвен, обнаружив лисёнка спящим, решил все-таки сходить в магазин и купить чего-нибудь вкусненького. Он взял со стола медицинский блокнот и, выдернув из него листик, быстро черканул записку печатными буквами, о том, что он в магазине и скоро вернётся.
Быстренько одевшись, он выскочил до ближайшего магазинчика, купил там немного фруктов и простое мороженое.
Эвен вернулся, как раз в тот момент, когда Исак читал записку.
— Заходила какая-то тётенька, она принесла нам обед.
— Здорово, — Эвен улыбнулся, стараясь улыбаться как можно счастливее, чтобы Исак наконец поверил, что все хорошо, — очень голоден.
— Я тоже. Только я не знаю как есть, — Исак покраснел и попросил Эвена помочь, — помоги сесть в кровати. У меня не получается.
— Ты такой милый, когда смущаешься, — мужчина рассмеялся, а Исак насупился, — хорошо, хорошо все, я не смеюсь над тобой, — Эвен вздернул руки вверх, всем своим видом показывая, что повержен и готов сдаться лису.
Исак только глаза закатил на это ребячество. Зато смущение пропало с его лица, чему Эвен конечно же рад. Каким бы милым не был смущающийся лис, пусть лучше глаза закатывает, чем стесняется Эвена.
— Все, иди сюда, — мужчина подхватил его подмышки и подтянул повыше, чтобы Исак не сидел, но мог есть, — ложку держать можешь сам?
Исак снова покраснел, он не хотел быть таким беспомощным, и ему очень жаль, что Эвен считает его не способным даже ложку с супом держать. Поэтому лис кивнул и попросил подать с тумбочки приборы.
Закончив обед в тишине, Эвен понял, что после признания в любви друг другу им надо практически заново знакомиться и привыкать к друг другу с нуля. Лисёнок его стеснялся. Что ж Эвен терпеливый, они не будут никуда спешить, а будут постепенно узнавать друг друга и знакомиться ближе.
Эвен коснулся руки мальчика:
— Скучно лежать просто так. Может чем-нибудь займёмся? Я бы предложил посмотреть фильмы или сериалы, но ноутбук дома, не хочу сейчас ехать за ним и расставаться с тобой на пару часов.
— Я тоже не хочу, чтобы ты уезжал, — его голос был тихим и робким, но, переборов себя, он постарался говорить увереннее, — но ты прав, лежать здесь очень скучно.
— Через пару дней тебе можно будет сидеть, и тогда мы сможем гулять с тобой во дворе больницы. Тут красивый парк.
— Скорей бы.
— Хэй, Исаки, — Эвен уже привычно погладил его по голове, — чего ты раскис?
— Я не раскис.
— Нет, раскис. Все хорошо будет, не грусти. А сейчас мы можем поиграть в слова или карты, я могу сбегать купить их в киоске на первом этаже. Потом ещё мороженое поедим. От сладкого всем становится лучше. И тебе в том числе.
Исак улыбнулся и сказал, что согласен на все. Парни рассмеялись и провели остаток дня, играя в карты и кушая фрукты. У Исака редко получалось обыграть Найшема, то ли просто не везло, то ли потому, что ещё толком не научился. Он смешно надувался, но только для вида, на самом деле, проигрыши его нисколько не расстраивали. Ближе к вечеру к Исаку пришел Джо. Проболтав пару часов с Эвеном и отчитав за то, что он не звонил все это время, он засобирался домой. Его девочки тоже болели почти все то время, что Исак лежал в больнице. Уже пару дней как они полностью выздоровели, поэтому Джо решил, что если придет, то никого уже не заразит.
Несмотря на то, что мужчина проговорил все время с Эвеном, а не с лисом, мальчик все равно был рад его видеть. Ему было приятно, что уже столько людей относятся к нему хорошо, не так как в питомнике.
С этими мыслями он и уснул. Эвен пытался пристроиться в кресле, но ничего не вышло и, оставив очередную записку, он уехал домой спать.
***
Ночью лис проснулся от грохота в коридоре. Запах Эвена в палате был очень слабый, Исак даже испугался, но догадался осмотреться в поисках записки, которая нашлась тут же на одеяле.
'
Исак, спать в кресле очень неудобно. Очень. Я надеюсь, ты не обидишься, что я уехал спать домой. Я приеду рано-рано, надеюсь, ты ещё не проснёшься. Но если вдруг, то жди, к семи я точно буду у тебя. И спрошу, есть ли возможность ночевать с тобой, я очень надеюсь, что в следующую ночь, тебе не придется спать одному.
твой Эвен'
А под текстом был очень простенький рисунок спящего лисёнка, с открытым ротиком, торчащими клычками и вывалившимся язычком.
Весело рассмеявшись, Исак даже хрюкнул и, ойкнув, приложил рисунок к груди. Это было так мило, Исак даже не расстроился, что Эвен ушел. Чуть поворочавшись, насколько это возможно с парализованным низом, он уснул.
А когда проснулся, в кресле снова сидел Эвен, а на тумбочке стоял домашний завтрак и оставшееся ещё со вчера мороженное.
— Доброе утро, солнышко.
— Доброе, — Исак счастливо улыбнулся, и его ушки задергались в предвкушении отличного дня. Эвен такой красивый. У него такие живые яркие глаза и улыбка такая прекрасная. Исак восхищённо замер, боясь спугнуть игру солнечных лучиков на чертах лица человека, в которого он так неосторожно влюбился. Кстати, о любви. Исак почти ничего об этом не знает, хоть и уверен, что влюбился. Конечно, лис понимает, что это ещё не любовь, что это только начало. Ему очень интересно, что впереди, что такое любовь, как она выражается. Но ещё было очень страшно, ведь кто знает, может у Эвена это скоро пройдет, так и не успев начаться. Нет, Исак не боялся, что Эвен станет груб или жесток, нет, Эвен не такой, он всегда будет добр к нему, это Исак успел понять, но хочется не просто доброты, хочется взаимных, ответных чувств. Лисенку очень хочется научиться любить и понять какого это — быть любимым.
Эвен не знал, о чем задумался его мальчик, но видел, как счастливая улыбка пропадает с его поврежденного личика, а ушки опускаются. Эвен не стал ждать пока мальчик совсем расстроится и, взяв его ладошку, поцеловал расслабленные пальчики. Исак вздрогнул и посмотрел Эвену в глаза. Он снова улыбнулся:
— Все хорошо, Эвен.
Теперь все хорошо. Он потянул ладошку вместе с чужой рукой к себе, потерся об его ладонь здоровой щекой и несмело на мгновение коснулся узкими губами тыльной стороны его руки.
Оба улыбались и смотрели друг другу в счастливые глаза.
