Tom and Jerry

За последнюю неделю я заметил одну очень важную деталь: Уэй не только не завтракает, но ещё не обедает и не ужинает. Он не ест. Иногда он предпринимает попытки впихнуть в себя йогурт или творог, но даже это он всё равно скармливает мне, при этом шутя, что еда отравлена. Я шучу, что настолько голоден, что съем всё что угодно, тем более ему назло, а сам жду момента, когда он поведётся на провокацию и отберёт у меня этот чёртов творог, но нет. Уэй весь день не выходил у меня из головы, и на пары я отправился с чувством беспокойства и неприятным осадком в груди. Всё то, что я узнал о Уэе за последнюю неделю, отвлекло меня от ненависти и заставило серьёзно задуматься. Всё то, что я для себя открыл, не укладывается в голове. Он не ест. Совсем. Как он живёт без еды?! Как он передвигается, скачет по сцене на репетициях, позирует на всяких там пафосных фотосессиях, снимается в клипах, учится, в конце-концов?! Кокс, которым он балуется, не может заменить еду полностью, так что дело явно не в наркоте. Я и раньше недоумевал, как ему удаётся впихнуть свой плотный насыщенный график в двадцать четыре часа, а теперь я совсем обескуражен. Уэй всегда такой энергичный, весёлый, полный жизни и энтузиазма, и очень сложно поверить, что он фактически морит себя голодом. До сегодняшнего дня я был уверен, что он от природы такой тощий и может за раз сожрать слона, а он, оказывается, питается воздухом. Заносчивый, самовлюбленный и богатый манекенщик днями напролёт голодает. Может, дело в его работе? У моделей же вроде свои стандарты, и их там заставляют на диетах сидеть… По крайней мере, мне хочется так думать, потому что мысль о том, что он хочет собственной смерти, переворачивает мой ограниченный узкими рамками благополучный мирок с ног на голову. — Окей, Гугл, почему человек голодает? — спросил я у Айфона, нахмурившись. Уэй только что напичкал себя курицей и сразу побежал в ванную. Он так делает после любого приёма пищи, даже когда он просто облизывает упаковку йогурта. «Голод в Африке: причины и последствия. Кому это выгодно?» Нет, Гугл, ты меня не понял! — Окей, Гугл, добровольная голодовка, — уточнил я, и поисковик принялся старательно шерстить Сеть в поисках совпадений. «Пенсионер из Миннесоты объявил голодовку из-за проигрыша любимой команды по бейсболу» — Серьёзно?! — воскликнул я, захихикав, и пролистал страницу вниз. «Анорексия: чума XXI века» Да ну, не может быть, он же парень, а это удел девочек-подростков! У женщин от природы широкие бёдра и живот немного выпирает, а на обложках все модели тощие, как спички, — попробуй под таким прессом на диету не сесть! Но Уэй же сам — модель, тем более, он мужик! Такой себе, конечно, но мужского же пола! Он наоборот должен много жрать и качаться, а не шататься на ветру! Он сам, как спичка, ноги, как спички, ключицы скоро порвут кожу на шее! «Признаки анорексии» — Ты чего такой суровый, Томми? — поинтересовался как всегда радостный Уэй, вернувшись в комнату и повалившись на кровать. — Снова встал на актёра в порнухе? — Исчезни, мудак, — фыркнул я и кликнул на ссылку. Признак 1: аномально низкий вес Я внимательно посмотрел на Джерри и мысленно поставил галочку напротив этого пункта. Признак 2: система наказаний за приём пищи — Ну, чего сразу так грубо? — жалобно пробормотал Уэй, устроившись на кровати со скетчбуком на костлявых коленях. Он сидит прямо на лезвиях, будто охраняя их. Нет, отказываюсь верить, что он режет себя за то, что слизывает йогурт с пачки или откусывает кусочек курицы! Однако он делает это. Он наказывает себя за состояние, в котором твёрдо стоит на ногах. Я не добавляю «ясно мыслит», потому что, как ни странно, этот уникум умудряется успевать по учёбе, писать стихи и музыку и вечно философствовать. Он ведь гениален, мать его.

Noize MC — Бассейн

С каждым днём я всё сильнее поражаюсь его парадоксальности. Вчера я посмотрел ещё несколько клипов с его участием, пару интервью и фотосессий лишь для того, чтобы увидеть хоть что-то в том глянцево-недоступном Джи, что выдавало бы его внутреннюю деградацию. Я ничего не нашёл. Всё как всегда идеально. Ни капли печали или сожаления в глазах, ни одного шрама или свежего пореза на коже. Он всегда улыбается, всегда шутит, всегда на высоте. Ни одного изъяна, ни одного симптома. Сейчас вон снова вышел из общаги на полчаса раньше, чтобы подольше погулять. Теперь я понимаю, зачем ему это — калории сжечь. Идеальный, гениальный и недолюбленный. Я вышел из общаги и направился к метро, ёжась от колючих порывов холодного октябрьского ветра. Уэй как обычно надел чёрную джинсовку, которая, разумеется, ему идеально подходит, чёрную рубашку и чёрные узкие штаны, которые подчёркивают худобу его модельных ног. Я вечно недоумевал, как он не замерзает… Теперь я понимаю, что он ещё как замерзает, причём сам стремится к этому. Он специально одевается слишком легко, чтобы дрожать от холода и опять же сжигать калории. По прибытию в универ или общагу он тут же покупает или варит кофе, чтобы согреться и не простыть, ведь столько всего ещё нужно сделать! Вдруг я осознал, что это за высокомерие в его глазах. Это высокомерие по отношению к смерти. Он играет с ней, дразнит её, зазывает, не подпуская к себе слишком близко. Пока. Это высокомерие по отношению к самому себе. «Никто не может ненавидеть меня сильнее, чем я сам!» — Твою мать… — вырвалось у меня, и я застыл у вывески, глядя фальшивому глянцевому Джи в глаза. Он уже давно сошёл с ума, а теперь тянет меня за собой. Постоянно срывается с обрыва и хватается за последний выступ на скале. Играет со смертью, как с котёнком, — такой вот у него экстремальный молодёжный спорт. Делает тонны фотосессий, снимается в клипах, рекламах и прочем дерьме, будто заявляя: «Смотрите все, я прыгнул, но не разбился, и сейчас ещё раз сигану!» Отчаянно пытается привлечь к себе внимание, эпатируя, шокируя, восхищая, с одной-единственной целью: согреться. Всё, что он говорит и делает, так или иначе всегда сводится к одной простой фразе — «Пожалуйста, любите меня!». Он любит весь мир, но этого недостаточно. Он не ел пару дней, но отдал свой сэндвич дворняжке на улице. Я никогда в жизни не встречал таких самоотверженных и бесконечно добрых засранцев! Он и дальше будет медленно и мучительно замерзать, как Кай из «Снежной Королевы», пока его сердце не остановится, пока не застынет кровь, пока он не перестанет чувствовать боль. Он мечтает о смерти, не потому что не хочет жить, а потому что ужасно устал от вечной мерзлоты. Его голодовка — не модное веяние, а суицид. Он знает, к чему это приведёт, и не боится. Он идеален во всём, в том числе и в самоубийстве. Теперь я понимаю, о каком тепле тогда говорила преподша по культуре — такое тепло нужно Джерри. Он хочет, чтобы его кто-то грел. Руками, словами, поступками, чувствами. Он огонь, в нём есть это мощное пламя, не обжигающее, а ласковое, и он готов отдать его полностью, но никому не холодно. Он решил превратиться в ледышку, чтобы огонь не сжёг его изнутри. Мне страшно от собственных мыслей. Страшно потому, что я начинаю сочувствовать ему. Это нарушает законы логики, физики и мироздания, но мне хочется как-то ему помочь. Хочется, чтобы он съел сэндвич и не резал себя за это, хочется, чтобы он не опирался о стену, когда идёт. Это действительно пугает. Больше всего меня пугает то, что я, кажется, безумно хочу его согреть. хХх Меня ужасно бесит моя слабость. То, что я чувствую по отношению к Уэю — временное наваждение, именно наваждение, и мне надо пытаться от этого избавиться, а не наслаждаться. Это всего лишь жалость, подобная той, которую мы испытали к бездомной дворняжке. Да, он голодает, да, режет свою кожу, но это его решение — никто его не мучает и не пытает. Он сам себя рушит, сам уничтожает свое тело и душу, и никто, кроме него, в этом не виноват. — Здравствуйте, товарищи! — поздоровалась с нами преподша по зарубежке, и все встали. Её всегда встречают с радостью и энтузиазмом, что неудивительно. — Знаете, люди иногда слишком вдаются в детали и не замечают сути… Все поняли, что далее последует курьёзная история, и уселись в предвкушении с улыбками на лицах. — Рассказала сегодня первому курсу байку про скорпиона и жабу, — начала преподша, встав у кафедры. — Ну, знаете, там где он попросил её его подвезти, а потом ужалил. Одногруппники повернули головы в мою сторону, и я закатил глаза, усмехнувшись. Да уж, я тот ещё скорпион! — И вот я им рассказала, а они, вместо того чтобы мораль обсуждать, начали мне доказывать, что скорпион глупец — он же утонул! Аудитория засмеялась, а я не увидел в этом ничего смешного. — Хорошо, что хоть вы меня понимаете, а то я думала, что с ума схожу, — произнесла мисс Мосс, смеясь. — Скорпион жив! Все снова засмеялись и глянули на меня. — У вас свой собственный скорпион? — поинтересовалась женщина, прищурившись. — А, да, даже метка такая на шее стоит, вижу. Ты же бывший президент, да? Я кивнул, и все захихикали. — Ладно, перейдём к теме, — предложила преподша, и присутствующие зашуршали тетрадями. — Итак, потерянное поколение… Я стал на автомате записывать за ней, размышляя о сидящем рядом пафосном ублюдке. Ему всегда так интересно слушать и анализировать то, что говорит Мосс или другие преподы… — Как говорил Хемингуэй, произведения творцов потерянного поколения никогда не утратят актуальность, — она серьёзно посмотрела на нас и добавила, чётко выговаривая каждое слово и делая паузы, — ведь всегда где-то происходит война. Я перевёл взгляд на Уэя, внимательно слушающего лекцию. Вот она, война. Наша с ним война и его война с самим собой. Если о нашей войне талдычит весь поток и даже другие курсы, клепая мемы с нашими изображениями и подставляя наши головы в гифки с дерущимися котами, то о его войне никто не знает. — Если говорить об Эпохе Джаза диких двадцатых, то Фицджеральда можно назвать пророком, — сообщила преподша, опершись на кафедру. — Он утверждал, что богачи никогда не поймут простых людей. Те, кто вырос среди благ, никогда не поймут боли обычного бедняка. Некоторые покосились на меня, и я раздражённо вздохнул. — А если он внезапно потеряет все блага? — предположил я, удивляясь горькой иронии. — Окажется среди бедных, что тогда? — Я, например, вообще не согласна с этим утверждением, — заявила Мосс, посмотрев мне в глаза. — Мы все люди, у каждого своя мораль, богатые бывают разными. Тем более, богатые тоже плачут. Никогда бы не подумал, что это правда, но этот парадокс ворвался и в мою жизнь. Вот он я, ещё недавно мажор, и что у меня есть на самом деле, помимо собаки, гитары и пары друзей, которые мне даже не доверяют? Вот он, богатый Уэй, и что есть у него, кроме ненужной ему популярности и миллиона подписчиков в Инстаграме? Я вновь глянул на него: его лицо всё так же невозмутимо, а взгляд всё такой же холодный. Признак 3:низкая температура тела и постоянное замерзание Гордый и недоступный Кай, который сам отдался в руки Снежной Королеве. хХх Я ненавижу то, что я весь день хотел поскорее попасть в общагу, чтобы увидеть сраного Уэя и убедиться, что он ещё не замерз. Я сидел Я постоянно думаю о нём! Сегодня нет репетиции, поэтому спасения в заглушающем мысли шипении гитары мне не найти, и сейчас я плетусь в общагу, мечтая, что Джерри там не окажется. Наивный Фрэнки. — О, Томми, привет! — радостно воскликнул Уэй, как будто не хочет меня убить. — Хавать хочешь? Он улыбнулся и указал на картофан с овощами, который собирается пожарить. На столе лежат всякие специи и приборы, о существовании которых я даже не подозревал. Сразу видно, что готовить он мастак. — Он уже пропитан ядом? — мрачно произнёс я, тыкнув пальцем в сторону тарелки. — Пока нет, — всё так же весело сказал Уэй. — Так что поторопись! Признак 4: тяга к кулинарии и стремление всех накормить Я покачал головой, отгоняя от себя навязчивые мысли, и по привычке рухнул на кровать, закрыв лицо руками. Не думать о нём, не думать о нём, не думать о нём… — Сейчас пожарю со специями, соседей угощу, — приговаривает Уэй. — Клубочку, может, тоже понравится, он же у нас гурман… Недолюбленный, который любит всех. — А ты? — робко спросил я, пытаясь подделать равнодушную интонацию. — Что я? — непонимающе произнёс Джерри, сделав удивлённое лицо, и тут же засобирался на кухню. — Ты же попробуешь первым? — уточнил я, снова провоцируя его, но теперь уже совершенно с другой целью. Он глянул на меня широко раскрытыми глазами, и я наконец-то это увидел. Первый изъян. Страх. Он появился в его зелёных омутах прожекторах и тут же исчез, но я успел его уловить. Я слишком жадный до всего, что касается его, поэтому не пропущу ни одной детали. — Если у меня получится приготовить, — отмахнулся Уэй. — Это новый рецепт… Наглая ложь. Он прекрасно знает, что всё у него получится, причём не хуже, чем в ресторане. — Можно глянуть, как ты будешь жарить? — совершенно спонтанно произнёс я, удивившись самому себе. — Мне так больше жрать захочется… — Тебе всегда жрать хочется, — буркнул Уэй, смешно надув губки, и я ухмыльнулся. Он почти сдался… — Идём, — скомандовал я, встав с кровати. — Научишь меня? — Ой, а ничего больше не хотите, сэр? — фыркнул Джерри, натянуто улыбнувшись. Клянусь, он сейчас долбанёт меня этой сковородкой! — Можешь не убирать месяц, как обещал, но пожарь мне картошечку, — поставил я условие, подойдя к нему ближе. — Ты же сам мне предложил… — Айеро, ты больной, — подытожил Уэй, но всё-таки отправился на кухню, взяв с собой всё необходимое, в том числе бутылочку хорошего и явно дорогого винца. Если он сам не поест, я его накормлю. Я его согрею. — Ну вот, короче, кладёшь и следишь, — сообщил Джерри, положив продукты на сковородку, и та издала шипящие звуки. — А бухло тебе зачем? — поинтересовался я, кивнув на вино. Уэй молча отпил из горла значительное количество алкоголя, даже не поморщившись. — Лечить душевные раны, — горько произнёс он, окинув взглядом полупустую бутылку. — Бухать хочется невыносимо… Он абсолютно безумен и совершенно великолепен. Серьёзно, только он может стоять с бутылкой дорогущего вина на общажной кухне и философствовать о лечении душевных ран во время приготовления ужина, который он даже есть не собирается. Его эта прямолинейность и вопиющая искренность, чёрт, они сводят меня с ума! Он сводит меня с ума, и я не могу этому противостоять. — Ну и… — произнёс Уэй и вылил немного вина на сковороду. Сразу поднялось довольно высокое пламя, и я от неожиданности отскочил. — Для вкуса. Он спокойно смотрит на огонь, думая о чём-то своём или ни о чём вовсе. Пламя осветило его мертвенно-бледную кожу, и я рассмотрел светло-зелёную венку у него на коже. Ах да, совсем забыл. Признак 5: бледная кожа и проступающие сосуды — Сколько ты весишь? — вырвалось у меня. Я даже не успел обдумать — я сказал это неожиданного для самого себя, и теперь жалею. — Пятьдесят семь, — так же спокойно ответил Уэй, прожигая пустоту зелёными глазищами, которые на его тощем личике кажутся ещё больше. — И четыреста грамм, так что почти с половиной. Я приоткрыл рот и выпучил глаза, переведя взгляд на его худющие ноги. Я ниже его на голову, но вешу на десять кило больше, и при этом я стройный и подтянутый! Как он передвигается, как встаёт по утрам? — Я тоже так хочу, — сообщил я, вырвал бутылку у него из рук и плеснул на сковородку, чтобы хоть как-то его отвлечь. Поднялось пламя, я схватился за ручку сковородки и убавил огонь. Джерри всё смотрит на еду голодными глазами и вдыхает запах. Он питается этим запахом. Это всё, что он может себе позволить. — Дай я допью, — попросил Уэй и осушил бутылку. Я так долго хотел увидеть отчаяние и крик о помощи в его глазах, но теперь меня это совсем не радует. Лучше бы он и дальше оставался просто красивой глянцевой картинкой, благополучной и фальшивой. — Всё, готово, — сообщил он и понёс сковородку в комнату, захватив с собой пустую бутылку. Он настоящий. Слишком настоящий. Он самый настоящий из всех, кого я знаю. Он более настоящий, чем хиппарь Печалька, добродушный Спенсер и ангел Бесси. Он по уши в дерьме, но в нём этого дерьма нет, ни грамма. Он чокнутый, двинутый, безбашенный наркоман, больной анорексией и режущий свою кожу, но он такой настоящий! Когда я вернулся в комнату, то заметил, что картошки на сковородке осталось чуть больше половины— видимо, Уэй уже успел всё раздать соседям по пути в комнату. Он положил немного себе в тарелку и посыпал перцем. Остаток вскоре оказался в моей тарелке, и я стал с аппетитом его уплетать, надеясь заразить чокнутого соседа своим примером. Чёрта с два. Он сидит перед тарелкой и пристально смотрит на картофан, нахмурившись. Рядом с тарелкой стоит также его любимый «кау-фе» из Старбакса и лежит шоколадный батончик с коровкой на обёртке. Уэй стучит пальцами по столу, водя глазами по еде и щуря глаза. Признак 6: подсчёт калорий Боже, что за дерьмо, неужели он вправду этим занимается?! Брось, Фрэнки, ты же прекрасно знаешь, что да. Наконец Джерри закончил подсчёт и воткнул вилку в кусочек картофана. О, с какой ненавистью он смотрит на этот несчастный кусок! Он готов прямо сейчас швырнуть его на стол, потоптаться по нему, а потом поджечь. Для него это такая непосильная задача. А для меня это мизерная порция, я абсолютно не наелся и хочу ещё! Разумеется, это было безумно вкусно, как и всё, что создаёт этот засранец. Тщательно взвесив все «за» и «против», Джерри отправил кусочек себе в рот, параллельно листая Инстаграм — надеется, что это остановит калькулятор в его голове. Он покосился на меня и положил вилку на тарелку, продолжив листать ленту двумя руками. Признак 7: боязнь приёма пищи при окружающих Я взял пачку спагетти и отправился на кухню, чтобы ему не мешать. Надеюсь, он осилит хотя бы половину. — Не накормил ты меня, Уэй, — упрекнул я его. Клубочек запрыгнул ему на колени и стал нюхать содержимое тарелки, махая лапкой в воздухе. — Могу ещё что-нибудь сварганить, — предложил он, нежно погладив Клубочка по спинке. Меня бросает в дрожь от того, насколько все его движения и слова пропитаны бесконечной лаской. Джерри делает всё плавно и трепетно, даже свой карандаш он берёт, изящно выворачивая кисть. Я ретировался на кухню, пытаясь не представлять, как эти руки могут гладить меня по голове, и какой кайф я могу от этого словить. Так, значит, спагетти… — Окей, Гугл, как приготовить спагетти, — сказал я Айфону, и тот быстро отыскал инструкцию. — Так, вскипятить воду… Я уселся на стол, который стоял на кухне для непонятных целей, вставил наушники в уши и принялся смотреть очередную порцию клипов с Джи. Веду себя, как нарик, который намеренно хочет устроить себе передоз. Тот же рэпер, очередная взрывная песня, только на сей раз их трое: Джерри, Тэй и какой-то голубоглазый блондин, судя по подписи, Хеммо. Да уж, странное имя! Так, Тэй в образе статуи свободы, Уэй ест золотые слитки, блондин дерётся с Тэй… О, боги… Я непроизвольно открыл рот и приблизил телефон к лицу, впившись взглядом в экран. Джерри и этот Хеммо развязно целуются, облизывая языки и губы друг друга, и в это время на них льётся раскалённое золото! Фак, Уэй так умело это делает, с такой страстью, его губы такие пухленькие, носик такой вздёрнутый, линия подбородка такая чёткая, реснички такие длинные… — Твою мать, сука, какого хуя?! — возмутился я, швырнув Айфон на стол, и отскочил от него в ужасе. Думай о противном, Фрэнки, думай о противном… Ну вот, ты на месте Хеммо, Уэй целует тебя, противно же! Фрэнки, это противно, я кому сказал, противно! — Фак! — воскликнул я, закрыв лицо руками. О, вода закипела! Ничего не было, это всё мне почудилось, сейчас я поем, и всё пройдёт. Через пятнадцать минут я вернулся в комнату, бледный и взъерошенный. Уэя в комнате нет, его тарелка пуста. Я вывалил подгоревшие спагетти себе на тарелку и собрался было залезть в Инстаграм Уэя и начать просматривать его с самого начала, как тут меня осенило. Его нет в комнате. Тарелка пуста. В ванной горит свет и течёт вода. Шумно течёт вода. Я подошёл к двери ванной и прислушался. Как бы ни шумела вода, то, как он давится, слышно вполне отчётливо. Блюёт. Признак 8: очищение после приёма пищи Нет, я отказываюсь в это верить, это безумие! Я копнул слишком глубоко, и сам провалился в яму! Это ведь всего лишь картофанчик, совсем немного, чёрт, да даже если бы он торт съел целиком, он бы не поправился! Он весит меньше шестидесяти, и скоро дойдёт до пятидесяти пяти, а там и до пятидесяти! Он скоро умрёт! Как только шум прекратился, я рванул в комнату, уселся за стол и сделал вид, что ничего не слышал. Уэй вышел из ванной вальяжной модельной походкой и с лёгкой улыбкой. На его идеальном лице нет ни одного признака того, что он только что давился собственной рвотой и, вероятно, слезами, а судя по тому, что он натянул рукава свитера, ещё и истекал кровью. А выглядит он так, будто только что сошёл с подиума. Идеальный ублюдок. Одной ногой в гробу, но все такой же гордый и великолепный. Иди к чёрту, Уэй! — Ты в курсе, что спагетти надо помешивать, чтобы не слипались, а потом промывать кипячёной водой? — спросил он своим обычным высокомерным тоном. Мне стало немного стыдно, что я не смог приготовить такое простое блюдо, но пусть уж лучше так, чем как за секунду до этого. Снова эта его заносчивость, снова гордыня! Признак 9: Чувство собственного превосходства Пошли нахер все эти признаки и вся эта болезненная фигня, пошёл на хер Уэй с его пухлыми губами, зелёными глазами, бархатным голосом и искренностью! Я ненавижу его! Ненавижу за то, что, кажется, больше никогда не смогу ненавидеть… хХх Джерри снова рисует в свете своей любимой лампы фисташкового цвета, а я листаю его «искренний» Инстаграм. В комнате темно, я надеялся выспаться перед завтрашним днем, но Уэй как всегда испортил мои планы. Завтра мне девятнадцать, к тому же, Хэллоуин, и обычно я всегда в предвкушении, но только не в этом году. Денег у меня нет, все, включая родную мать, от меня отвернулись, но даже это не самое страшное. Самый страшный хэллоуинский ужас этого года — Уэй. Ничто так не пугает меня сейчас, как свои собственные чувства. Я листаю фотки Джерри и добавляю некоторые в коллекции, коря себя за это. Он парень, он не должен меня привлекать, это неправильно! Я же ещё совсем недавно ненавидел его, с тех пор не могло всё так кардинально измениться! Точнее, ничего и не изменилось, я всё так же его ненавижу, даже ещё сильнее, но теперь ещё и глазею на его фотки, чтобы лишний раз пробудить в себе ненависть. На свежих фотках Уэй пафосный и гордый, как и в жизни. Среди них очень много художественных задумок, постановок, и судя по кадрам, где это чучело сидит на облаке, лежит посреди оживлённой трассы или сидит в бутылке, он вдобавок чудно владеет фотошопом. Чётко очерченные скулы, выразительные глаза, вздёрнутый нос, который подчёркивает его высокомерие… Чем дальше я листал, тем мягче становился взгляд Джерри. Я долго пытался понять, что именно в нём меня смущает, и, дойдя до 2015 наконец понял — надежда. Его глаза наполнены мягкостью, таким тёплым внутренним светом, который играет в его болотных глазах золотистым оттенком. Говорят, глаза зеркало души. Что ж, я и не сомневался, что у него самая прекрасная душа на свете. Сейчас в его душе больше нет надежды. Чем дальше я листал, тем пухлее становились его щёчки. Фак, никогда не подумал, что другой парень может меня так умилить! Раньше он был пухленьким, но ему это шло. Вскоре я пролистал ленту до последней и по совместительству первой фотки в его Инсте и открыл комментарии. «Сдохни, жирная тварь!» «Подавись жрачкой, уёбок лмао» «На кой-чёрт тебе инста?! Ты же в объектив не поместишься!» Я перечитывал комменты, и с каждой секундой меня охватывала обжигающая ярость вперемешку с жалостью и стыдом. Я ведь всегда был самым главным среди таких ублюдков — для меня ничего не стоило макнуть педика или задрота башкой в унитаз, чтобы повысить свой авторитет и самоутвердиться. Почему мне потребовалась лишиться всего и оказаться в Богом забытой дыре, чтобы осознать, насколько я на самом деле жалок? Я перевёл взгляд на Уэя, изучая его изящные черты. Голову даю на отсечение, он никого не провоцировал и не давал тем тварям никакого повода. Они травили его, потому что им это нравилось, потому что их это забавляло, потому что он добрый и неконфликтный. Я не говорю «слабый», потому что язык не поворачивается назвать его таковым. Он хилый, болезненный, он зависим от алкоголя, наркотиков и сигарет, он ничего не ест и, скорее всего, скоро просто исчезнет, но он ни черта не слабый — никого сильнее его я ещё ни разу не встречал. Ему хватило сил пережить травлю и из гадкого утёнка превратиться в прекрасного, мать его, лебедя, с длинной шеей и завораживающим взглядом! В нём достаточно силы воли, чтобы морить себя голодом, но при этом оставаться энергичным и полным сил, при этом пытаясь помочь окружающим. Как бы его ни ненавидели, он всегда любил. С какой бы непроглядной тьмой он ни сталкивался, он всегда нёс в мир только свет, который в итоге всё равно затмевали. Гадкие утята, включая меня, просто не знали, как вести себя с благородным прекрасным лебедем, поэтому окунали его в грязь лицом. Он каждый раз выныривает всем назло живой и такой же превосходный, не зная при этом, что он не гадкий утёнок, а прекрасный лебедь. Он-то думает, что проблема не в кучке ограниченных придурков, а в нём самом… Да, я действительно так думаю, и нет смысла врать самому себе. Я и так в полнейшей заднице, так что убеждать себя, что я всё так же ненавижу его, было бы бессмысленно. — Ты ещё на один год ближе к смерти, — мрачно произнёс Джерри, маниакально улыбнувшись. — С Хэллоуином тебя, Фрэнки! На часах ровно полночь. Хэллоуин начался с леденящих жилы мыслей и догадок, что было бы круто, если бы не было так страшно. — Подохни, Уэй, — ответил ему я, улыбнувшись. — И тебя с Хэллоуином. Мы ещё пару секунд пялились на улыбающиеся физиономии друг друга, а потом повернулись на бок и завели классическую полуночную болтовню в лучших традициях летнего лагеря и, как оказалось, общаги. Чем больше он рассказывает, тем мне интереснее. Он стал мне ещё более интересен, и теперь уж точно не потому, что я хочу его скомпрометировать, унизить и уничтожить. Я хочу его согреть. хХх Я подскочил на кровати, тяжело дыша. В жуткий Хэллоуин мне приснился жуткий сон.

Kadebostany — Crazy in Love Мне казалось, будто я увидел обнажённого, бледного и прекрасного Джерри, лежащего на своей кровати. У него во рту была какая-то кожаная хрень, и весь он был в ремнях, как в сраном «50 оттенков серого»! Я думал, что сейчас начну насиловать или душить его, или и то и другое, но вместо этого я принялся его развязывать. Ему было жутко холодно, он дрожал, как тонкий осиновый листочек, но он ничего не сказал, когда я достал ту штуку у него изо рта. Его впалый животик и тонкие руки были покрыты шрамами и свежими порезами с запёкшейся кровью, но он не скулил от боли и не просил ему помочь. Он молчал, как всегда. Вопреки своим ожиданиям, я даже не попытался ударить его, надавить на шрамы или лишить девственности. У меня не было намерения облапать его, поцеловать взасос, как тот парень из клипа, или прикончить. Всё, чего мне хотелось — защитить его, помочь ему, согреть его. — Джи… — тихо обратился я к нему, и его белая кожа покрылась мурашками. — Мой сладкий, всё будет хорошо… Я укрыл его одеялом и лёг рядом, и мне стало так хорошо, как не было ещё никогда. Юнг и Фройд аплодировали бы мне стоя и явно отблагодарили бы премией за подтверждение своих теорий: вот она, моя тень, вот они, мои глубинные комплексы! Я никогда не ощущал такой эйфории, которая охватила меня, когда я бережно прижимал его к себе. Он такой хрупкий, нежный, словно фарфоровый! Прекрасный лебедь. — Доброе утро, — сказал лебедь, достав противный ему творог из холодильника. — Ещё на год ближе к смерти, Фрэнки… Самое ужасное — это то, что сон приснился мне совсем недавно, ближе к утру, когда я видел то, что хотел видеть. Это было слишком реалистично, я сам решал, что делать, я чувствовал его руки, губы, талию. Я схожу с ума. — Сдохни, Уэй, — раздражённо фыркнул я, и он ухмыльнулся. Я рухнул обратно на кровать, накрывшись одеялом, надеясь как-то защититься от него. Я как всегда слишком наивный. — Только после тебя, Айеро, — хрипло произнёс Джерри и высыпал творог на тарелку. От него нет спасения. Я вскочил с кровати и рванул в ванную, лишь бы не видеть этого ублюдка. Ненавижу его, ненавижу, ненавижу! — Соберись, Айеро! — велел я себе, опёршись руками о край раковины и глянув на своё отражение в зеркале. Я должен сопротивляться, должен взять себя в руки, но что-то подсказывает мне, что сопротивляться бесполезно. Я не хочу сопротивляться. Мне никогда в жизни не было так хорошо, как в том сне. Я опустил голову и не заметил, как в уголках глаз скопились слёзы. Нет, это уже слишком, я не баба, чтобы ныть! — Какого хрена с тобой творится?! — спросил я у себя, ударив умывальник руками, но ответа не последовало. Я знаю, что со мной творится, но признаться не могу. — Ты не педик, Фрэнки! — заверил я себя, и слёзы покатились по щекам. — Ты же не педик… Я сполз по стене и положил голову на колени. Всё уже давно вышло из-под контроля. Этого не может быть, потому что я точно не пидор, меня никогда не привлекали другие парни, я о них не фантазировал, я их не хотел, у меня на них не вставал… Я горько усмехнулся, осознав, что я и Уэя-то не хочу, иначе трахнул бы его, как суку, не снимая ремней. Это нечто другое, совершенно мне непонятное. То, что я ощущал во сне, не сравнится ни с одним оргазмом. — Айеро, хорош дрочить, не один живёшь! — заорал Уэй, постучав в дверь. Ах да, самое время выблевать завтрак! — Иду уже! — фыркнул я в ответ, быстро принял душ и вскоре вышел, толкнув его. Бесит, бесит, как же он меня бесит! — Окей, Гугл, латентный гомосексуализм, — почти шёпотом произнёс я, хотя Уэй слишком занят в ванной и вряд ли что-то услышит. «Фак, чуваки, у меня встал на лучшего друга, что делать?!» «Я не гей, но Райан Гослинг просто шикарен, но хомо» «Встал на тренера, я не гей» «я не педик, но встал на молодого препода» «Отсосал на вписке, я не пидор, помогите!» «Люто ненавижу своего одногруппника, но мне каждую ночь снится, как я трахаю его в зад» Последнее почти в точку, но всё равно не то. «Сап, народ! Ищу совета. Скажу сразу, я тоже не педик, но мне по ходу реально нравится один чувак, он мне снится, я пытаюсь себя сдерживать, но мне постоянно хочется его обнять и поцеловать…» Нет, нет, нет, к чёрту это! Что я вообще себе надумал?! Никакой я не латентный и уж тем более не явный, это всё усталость и стресс! Тем более, мы с этим придурком проводим очень много времени вместе, а я плюс ещё и не трахался давно, вот мой мозг и проецирует фантазии на первого попавшегося субъекта. Нужно просто перепихнуться, и всё пройдёт. — Так, мы сегодня в костюмах и с макияжем, да? — уточнил Уэй, закончив блевать. Он вышел из душа без верха, только в любимых чёрных джинсах и с уже подведёнными глазами. Прекрасный лебедь. Так, Айеро, щас получишь! — Ага, — буркнул я и подошёл к шкафу, чтобы тоже начать переодеваться и готовиться к выступлению. — Выглядишь ещё более ущербно, чем обычно, — злобно пробурчал я и направился к двери. Уэй хмыкнул, с вызовом глянув на меня своими зелёными глазищами. Хэллоуин теперь не только мой День Рождения, но и день, когда это чучело свалит из моей головы раз и навсегда, захватив с собой свою тупую наивность, веру в мир и недостижимые идеалы! Он скоро замёрзнет, но я согрею его и я устрою ему абсолютный нуль. хХх Я сел на кровати и начал одеваться, потушив окурок о пепельницу. — Ты куда?! — удивилась Джамия, прикрыв грудь простынёй в лучших традициях мелодрамы. Я закатил глаза и молча натянул носок с тыковками. Почему никто не разделяет мой гениальный концепт «кончили-разбежались»? — Фрэнк, не молчи! — воскликнула девушка, хлопнув меня по спине. — Тебе не понравилось? — Всё мне понравилось, — сухо ответил я и подошёл к зеркалу, чтобы завязать красный галстук. — М, — промычала Джамия, ядовито ухмыльнувшись и закивав. — А вот мне нет! Жаль, нельзя закатить глаза — она увидит в отражении. — Айеро, ты вообще охамел! — взорвалась она, и я еле сдержался, чтобы не захихикать, когда её волосы взъерошились. — Нет, ну нормально вообще: я на тебе, значит, скачу, а ты в своего Фрут Ниндзю рубишься! — Я почти прошёл уровень! — похвастался я, улыбнувшись. — Для тебя это всё игра, да? — серьёзно спросила Джам, подойдя ко мне, обернувшись одеялом. Теперь она похожа на римского императора! — Как твой этот Ниндзя? Я промолчал, не зная, что ответить. Для меня это, собственно, просто перепих. — Джи прав насчёт тебя, Айеро, — заявила Джамия, и я глянул на неё в недоумении. — Ты тот ещё ублюдок! Нормально, пришёл ко мне в комнату, улёгся на мою кровать и достал телефон, как только кончил! Повзрослей уже! — А что тут такого? — уточнил я, поправив причёску. В глазах девушки зажглась ярость, и она заскрипела зубами. — Именно, я кончил, значит всё, хана, дальше уже как-то сама! В следующее мгновение я согнулся пополам от удара в то самое место. Да уж, теперь я точно бесплоден! — Надеюсь, я там всё отбила, давно пора было, — спокойно произнесла эта сука и засобиралась. — Таким, как ты, нельзя плодиться. Думаешь, что девушки — это просто кусок мяса, а все люди тебе должны? Пошёл к чёрту, Айеро! Ей это что, от Уэя воздушно-капельным передалось, что ли?! — Вам всем мешает этот отросток, — с отвращением сказала сука и подняла меня за шкирку, вытолкнув за дверь и швырнув мой рюкзак.- Надо было с самого начала слушать Валери Соланас! Дверь захлопнулась, и я так и остался стоять один в тёмном коридоре, не успев до конца отойти от боли между ног. — Чтоб ты сдохла, сука! — прокричал я напоследок и быстро побежал к лестнице, чтобы она меня не догнала. Неважно, своё я получил, так что плевать я хотел на Джамию и её претензии. На вечеринке нужно будет снять ещё кого-нибудь, потому что в этот раз я представлял Уэя вместо Джам, а это недопустимо: я должен стереть его из памяти и возненавидеть, как прежде. То есть, я и так его ненавижу, но хочу ненавидеть ещё сильнее, чтоб уж наверняка.

***

— Ну что, вам уже жарко?! — проорал Уэй в микрофон, и публика завизжала. Мы выступаем на «ура», наша команда — настоящий прорыв, и судя по лицу организаторши, нас ждёт большое будущее. — Тогда пусть вас немного остудит романтичная Мелани с медляками, а потом мы вернёмся и взорвём вас к чертям! — добавил я, и ребята снова заорали как резаные. Половина толпы явно под чем-то, и они будут жечь до утра! На сцену вышла какая-то певичка с чёрно-белыми волосами. Так, она исполнит аж три песни, значит, я успею с кем-то хорошенько оттянуться где-нибудь в коморке или туалете и вернуться на сцену свежим и полным сил! — Привет, — обратился я к синеволосой, как там её, не помню. Знаю только, что она учится с Печалькой и его подругой Майли, нынешней президенткой того колледжа. — Что-то ты заскучала… — Айеро, иди далеко сразу! — злобно буркнула она и отпила коктейль. — Ты откуда такая дерзкая взялась, а?! — воскликнул я. — Я тебе что сказала, отвали, ублюдок! — крикнула она, оттолкнув меня. Да что с ними всеми не так?! — Джам, конечно, предупредила, что ты придурок, но не до такой же степени! Девушка прищурилась и презрительно глянула на меня. — Эх, Айеро, — холодно произнесла синеволосая, заказав ещё один коктейль. — Просто отвали и всё! — Ой, умная какая! — раздражённо воскликнул я. — Можешь даже не пытаться — тебе ни с кем ничего не светит, — заявила девушка и отхлебнула коктейль. Я нахмурился, недоумевая, о чём она вообще. — Мало того, что ты конченый ублюдок, — начала синеволосая, и отхлебнула ещё, — так ты и в постели никакой! Группа девушек около меня залилась смехом, и я направился к сцене вне себя от злости. Вот же суки, кем они себя возомнили?! Это ты о себе возомнил, Айеро. Мелани уже ушла за кулисы, и мы снова вернулись на позицию. Ещё одна песня, и можно набухаться в хлам и забыть обо всём происходящем, как о страшном сне! — Ну что ребята, зажжём напоследок? — с улыбкой спросил Уэй, и зал заметно оживился. Я начал играть соло, и все завизжали.

My Chemical Romance — It`s Not A Fashion Statement, Its A Deathwish

Уэй заорал в микрофон, ко мне присоединился Рэй, а потом и все остальные. Меня не покидает чувство, что мне нужно загадывать то самое последнее желание, потому что я медленно умираю, теряя контроль. — From the razor to the rosary, — спел Уэй, упомянув свои любимые лезвия, и теперь мне стала понятна эта метафора с красным цветом крови. — We could lose ourselves… О, да, я уже теряю себя. — I will be with you! — закончил Уэй, и по коже пробежали мурашки. Звучит как угроза… — Спасибо за шикарный вечер, «Штопор»! — поблагодарила Линдси ночной клуб, в котором мы выступаем, и Штопор, который стал его лицом и символом, заорал громче всех, подняв кружку с пивом. Толпа захлопала, и мы все улыбнулись, понимая, что это успех. Хоть что-то хорошее. Вскоре ребята ушли со сцены и продолжили веселиться, а я собрался побухать и поехать в общагу, надеясь, что Уэй до утра туда не вернётся. Я сел за стойку, Рокси, барменша, с которой Штопор работает посменно или в паре, и по совместительству моя бывшая одноклассница, подошла ко мне, чтобы принять заказ. — Привет, — я дал ей пять и подпёр щёку рукой, зевнув. — С Днём Рождения! — как всегда радостно воскликнула она с ещё заметным французским акцентом и принялась протирать рюмки. — А ты чего мрачный такой? — Старею, — философски произнёс я, опустив глаза. — А ты чего не во Франции? — Решила остаться здесь до конца второго курса, — пояснила девушка, налив мне водки. — Здесь всё-таки больше родина, чем там. — А, — коротко произнёс я, осушив рюмку одним глотком. — Как тебе со Штопором… — Можно воды? — перебил меня слабый голос. Рокси нахмурилась и налила воды в стакан, протянув его страждущему. Это Уэй. Его взгляд пустой, он еле стоит и точно упадёт, если не будет держаться за стойку. Судя по тому, как хаотично блуждают по помещению его глаза, он видит всё, как в тумане. — Фак, — произнёс он ещё тише, начав падать. — Я ничего не вижу… Он не успел договорить, потому что грохнулся в обморок прямо под стойкой. То, что я почувствовал в этот момент, не сравнится с болью от удара Джамии, как бы жутко это ни звучало… — Джерри… — обратился к нему я, легонько пошлёпав по щеке. — Джерри! — Скорую вызывайте! — крикнул возникший из воздуха Штопор, сев на корточки рядом со мной и пощупав его пульс. — Жесть, Джи, держись, пожалуйста… Да, Джи, держись, пожалуйста! — Фак, опять?! — в ужасе воскликнула Тэй, глянув на Штопора. Он кивнул, сделав грустное лицо, и она с жалостью посмотрела на лежащего без сознания друга. Он лежит такой бледный, истощённый, слабый, и неизвестно, очнётся ли… Нет, чёрт, во имя всего святого, Джи, живи, я тебя умоляю! — Айеро, — обратилась ко мне Вешалка. — Как часто он ест? Что ей ответить? — Не ест, — признался я, и она закрыла лицо руками. Мне дико хочется убежать в туалет и разрыдаться, как первоклассник, но я сижу с суровым лицом и наблюдаю за тем, как из моего Джи постепенно выходит жизнь. — Всё, приехала скорая! — сообщил Штопор, в помещение вбежали санитары и водрузили тощее тельце Джерри на носилки. Хочется запрыгнуть в их тачку и поехать с ним в больницу, но я и дальше безмолвно наблюдаю за процессом. Вешалка и Штопор сели в машину, и она тут же тронулась. Бухать. Много бухать. Я не успел согреть его. хХх Я не спал этой ночью. Я уехал в общагу через пару минут после того, как скорая повезла моего прекрасного лебедя тощего голодного Уэя в больницу, быстро переоделся и уселся на кровать, не понимая, что дальше делать. Я хочу поехать к нему. Но как я это объясню? Мы же ненавидим друг друга! К чёрту, скажу, что он как-никак мой сосед, и мне интересно, что с ним стряслось. Хотя я, конечно, и так знаю, что стряслось. Он не ел около недели, его организм сильно истощён, а прошлым вечером он ещё и потратил много энергии. Повысилось давление, понизилась температура, у него потемнело в глазах, и водичка не помогла, хотя раньше помогала. Хищная Снежная Королева пришла по его душу. Впервые я в совершенно пустом вагоне метро. Меня угнетают тишина, одиночество и собственные мысли. Хэллоуин продолжается, и он ещё страшнее, чем я предполагал. Через полчаса я уже стоял у регистратуры, не решаясь спросить, где лежит истерзанный болью перфекционизмом Кай. Признак 10: ненависть к себе В его случае это должно быть первым признаком. — Извините, — робко пробормотал я, и женщина за столом приветливо мне улыбнулась. — Джерард Уэй сюда поступил? Я не уверен, эта больница просто ближе всего… — Да, есть такой, мальчик ещё совсем, — с грустью произнесла она, и что-то сжалось у меня в груди. — Джерард Артур Уэй, восемнадцать лет, правильно? Да, всё правильно, это мой Джерри! — Да, спасибо, а к нему можно? — поинтересовался я, начав теребить ткань футболки. — Боюсь, нет, — сообщила женщина, пролистав карту Джерри. — Судя по его выписке, он в тяжёлом состоянии. Почти полное истощение, у него температура тела тридцать пять и пять, но это уже сейчас, раньше была вообще около тридцати четырёх! Кай уже почти во власти Снежной Королевы, прекрасный лебедь не смог согреться в старом дереве у пруда. У Андерсена ведь всё закончилось хорошо, значит, и у Джи всё будет хорошо, да? — А он… — начал я, но не решился продолжить. — Он будет жить? Она отвела взгляд в сторону и клацнула ручкой. — Не могу ничего сказать, — пролепетала женщина, продолжив играть с ручкой. — Его здесь хорошо знают, пару раз уже поступал. В последний раз его доктор сказала, что он уже у точки невозврата, и если он не исправится… Я закусил щёку и закивал. — Ясно, спасибо, — пробормотал я, и она выдохнула с облегчением, улыбнувшись. Он не исправится. Он не хочет исправляться. Он не хотел бы, чтобы его спасли. Он вряд ли очнётся. — А в какой он палате? — поинтересовался я. — Какой лечащий врач? — А вы ему кем приходитесь? — спросила женщина, нахмурившись. — Соседом, — пробурчал я, хотя безумно хотелось ответить «парнем». Мне тоже не помешала бы медицинская помощь. — К нему приезжали двое друзей, парень и девушка, — сообщила регистраторша. — Они пообещали вернуться утром, можете прийти вместе с ними. — Нет, я останусь, — настоял я, и она кивнула. — Двадцать пятая, миссис Калм, — сказала женщина. — В очках с длинными волосами, вы поймёте. Это же психиатр Печальки! — Спасибо, — сказал я напоследок и отправился к его палате, нырнув в лабиринт коридоров. Я как раз подходил к палате, когда увидел, как оттуда вышла расстроенная миссис Калм с медсестрой. Завидев меня, она отпустила медсестру и подошла ко мне. — Фрэнк, верно? — уточнила она, поправив очки. Из-за них синяки под её глазами ещё более заметны. — Какими судьбами? Она помнит меня с тех пор, как я приходил навестить Печальку, когда тот впервые попытался… — У меня тут друг… — начал я и запнулся, кашлянув. — Лежит… — Джи? — удивилась она, слабо улыбнувшись. — Надо же, как тесен мир… — Да, — подтвердил я. — Как он? К нему уже можно? Судя по выражению её лица, ему недолго осталось… Доигрался. — Можно, — она кивнула, решив не отвечать на первый вопрос. — Только он ещё без сознания… — А какие прогнозы? — серьёзно спросил я, посмотрев ей в глаза. Она с печалью во взгляде глянула на меня и еле слышно вздохнула. — Не знаю, что тебе сказать, — произнесла она с грустью в голосе. — Понимаешь, люди выздоравливают тогда, когда этого хотят. Большинство действительно выздоравливает, знаешь… у меня только два пациента, которые этого не хотят, и ты знаешь обоих. В фильмах часто говорят о фразе, которая делит жизнь на «до» и «после». Я только что услышал такую фразу, и больше никогда не буду таким, как раньше. Джи стал моим переломным моментом. — Почему? — спросил я с отчаянием. — Почему Джи не хочет? — Не знаю, — честно призналась миссис Калм, пожав плечами. — Он пообещал, что начнёт кушать, но так и не смог. Он переехал в общагу, чтобы научиться есть при других и заразиться аппетитом от голодных студентов, но это не помогло… Слёзы навернулись на глаза, и сейчас я не намерен их сдерживать. — Он не видит цели в выздоровлении, — пояснила Ирэн. — Зато видит цель в саморазрушении. Он стал знаменитым, его полюбили и признали. Это не сделало его счастливым, но послужило мотивацией. Разве что мотивацией умереть. — Он сказал, что не хочет жить даже ещё пять лет… — поделился я, и она закивала. — Знаю, — женщина опустила глаза и засунула руки в карманы халата. — У него была…довольно тяжёлая жизнь, он перенёс много травм и ударов. Он очень хороший мальчик, но, знаешь, жизнь часто не любит хороших… Жизнь ненавидит хороших, чёрт её дери! — В общем, можешь зайти к нему, может, скажешь что-то приятное. Он всё слышит! — посоветовала Ирэн, положив руку мне на плечо. — Не засиживайся долго, Фрэнк. До встречи! — До свидания, — пролепетал я и ринулся к палате, дав волю слезам. Чтоб тебе пусто стало, Уэй, какого хрена ты не хочешь жить?! Я зашёл в палату, где он лежал один. Вот он, топ-модель Джи, вечно жизнерадостный, гордый и деятельный, лежит, обтыканный всякими трубками, бледный и истощённый, и уже, скорее всего, видит свет в конце тоннеля… Ну нет, ублюдок, ты должен научить меня готовить такой же вкусный картофан и так же мастерски подводить глаза! Живи, Джерри, я тебя умоляю… — Джи… — пробормотал я, сев на край кровати, и поправил прядь его смольных волос. Он вечно оставляет кучу волос на подушке, в ванной и даже на столе. Он не контролирует это — они выпадают пучками. Раньше у него были длинные красные волосы, яркие и жизнерадостные, как он сам, но они стали выпадать, и он срезал остатки, перекрасившись в чёрный. Траурный.

Rihanna Feat Mikky Ekko — Stay

— Джерри, — ласково произнёс я и собирался добавить то, что сказал во сне, но вспомнил, что он всё слышит и запоминает. — Уэй, сраный ты ублюдок, не умирай, ясно! Ты меня вчера не накормил, я хочу твоего картофана! Клубочек будет по тебе скучать, он уже пищит и царапает обои над твоей кроватью. А ещё ты просто обязан меня нарисовать, я очень фотогеничный… Надеюсь, он не запомнит, как дрожит мой голос, не услышит всхлипы. — Ты ущербный педик, Уэй! — в отчаянии воскликнул я, вытерев слёзы рукавом толстовки. — Ну же, ты обязан очнуться, чтобы послать меня, как ты умеешь! Давай, ответь мне, что это всё мои скрытые желания! Так ведь и есть, по большому счёту. Я невесомо погладил его по волосам и вышел за дверь, продолжая рыдать. Живи, ублюдок, живи, иначе я тебя из-под земли достану! Ты обязан жить, хоть ты и слишком прекрасный для этого ущербного мира, Кай. Всё будет хорошо, мой сладкий… Если ты проснёшься утром, я сделаю всё, чтобы согреть тебя. хХх Не знаю, зачем я уехал из больницы и пошёл на пары. Просто что-то внутри твердит, что мне не понравится то, что скажет медсестра поутру, и я решил быть как можно дальше оттуда. Сейчас я жалею об этом, сидя ни живой ни мёртвый за партой, разделённой на две половины этой тупой алой полосой. Тупо, это всё было так тупо от начала до конца. Чёрт, не хочу употреблять слово «конец», до него же ещё очень далеко, да? Я почему-то вдруг перестал бояться нехватки денег, суровых реалий жизни в общаге, деревянных Пиноккио, долгов по учёбе, мамы и всего остального — сейчас меня пугает то, что пустующая кровать напротив будет пустой всегда. Даже если её заполнит кто-то новый, она всё равно будет пустой. Никто не заменит больного на всю голову наркомана-анорексика с бесконечной харизмой и гигантским сердцем в тощем слабом тельце. Я видел его вчера, видел его на прошлой неделе, я смотрел в его глаза. В нём всё пропитано смертью. Он её хочет, он идёт ей навстречу, и ничто его не остановит — он слишком, мать его, целеустремлённый. Вот я сейчас сижу здесь, на каком-то тупом семинаре по культуре, а он, скорее всего, уже пару часов как не дышит… — Мистер Айеро? — обеспокоенно обратилась ко мне преподша. — У вас всё в порядке? Штопор с Вешалкой не приехали сегодня на пары. Их до сих пор нет… — Да, — соврал я и опустил взгляд в конспект. Буквы плывут перед глазами, я еле сдерживаю слёзы. Ещё месяц назад я бы сломал нос тому, кто сказал бы, что я буду сидеть и почти рыдать прямо на паре из-за чокнутого соседа, которого я как бы ненавижу. Это всё так тупо, так тупо… — До свидания, — попрощалась преподша, когда прозвенел звонок. — На следующий раз прочитайте про культуру Древнего Рима… Я остался сидеть, уронив голову на парту, и всё-таки разрыдался. Перед глазами стоит наше знакомство, драки, его измученный, бесконечно умный и добрый взгляд, его, казалось бы, счастливая улыбка, тощие кисти с карандашом между пальцев, чёрные волосы, то, как он падает на пол, обессиленный и уставший от жизни… Он уже, наверное, перестал дышать, недолюбленный, не нужный никому, кроме меня, мамы, брата и двух потерянных. — Мистер Айеро… — испуганно пробормотала преподша, положив руку мне на спину. Я вскочил и побежал к выходу, невнятно пробурчав извинения. К чёрту всё, мне нужно к нему, нужно в больницу, он ведь всё равно всё видит, пусть он наконец поймёт, как он нам нужен! Телефон завибрировал, оповещая о чём-то неважном и посредственном. Инстаграм. «G отметил вас на фотографии» Сердце замерло, время остановилось. Я дрожащими руками нажал на уведомление, закусив губу. Этот ублюдок жив! На фотке с пятью тысячами лайков он с высунутым языком показывает пис. В его нос вставлена какая-то стрёмная трубка, а в неестественно согнутую руку воткнута игла капельницы. Он снова беззаботно улыбается, в глазах снова ни капли отчаяния. «Твоё лицо, когда вернулся с того света, чтобы накормить @frnkieromustdie картофанчиком». Да, я стою и рыдаю прямо посреди оживлённой улицы, еле сдерживаясь, чтобы не упасть на асфальт и свернуться калачиком, как Клубочек. Уэй, сраный ты чокнутый придурок, теперь ты моей смерти хочешь?! Я так рад, что ты вернулся, Джерри… Я нашёл в себе силы доползти до ближайшей лавочки и закурить. Этот ублюдок просто… просто восхитителен. Он абсолютно ненормальный, парадоксальный и как всегда идеальный. Он вчера чуть не умер, никто не надеялся, что он проснётся, а он мало того, что проснулся, так ещё и для себяшки позирует! Он сидит в больнице под капельницей после комы со сраной пищевой трубкой в носу и выкладывает грёбанные фотки в Инстаграм! Чёрт тебя дери, Уэй! Ты самый сильный ублюдок на всей долбанной планете. Прекрасный лебедь, который пережил зиму. Кай, который в очередной раз смог выбраться из лап Снежной Королевы и начал таять. А следующего раза не будет. Я заставлю его хотеть жить. Я его долюблю. Я его согрею.