Нас осталось только двое — я и моя тень.
Я ненавижу Уэя всеми фибрами души, каждой своей клеткой, ненавижу его тупое угловатое лицо, зелёные прожекторы с рощей подкрученных ресниц, прокуренный голос, вечное умничанье и философствование. Ненавижу то, как ему, даже слабому и больному, всё так легко даётся, ненавижу нашу с ним конкуренцию, ненавижу то, что он увёл у меня друзей. Ненавижу его эту толерантность и доброту, ненавижу все эти гейские замашки и манерность, ненавижу, как он так красиво поёт, особо не напрягаясь, ненавижу, как он стильно одевается и идеально подводит глаза, ненавижу его рисунки и радужный флаг на стене, ненавижу всё, что его касается, ненавижу, ненавижу!
Моя тень сейчас сидит рядом с его кроватью и ждёт, пока он проснётся. В её глазах стоят слёзы, а руки тянутся к его кукольному личику, чтобы поправить прядь. Он спит, накачанный препаратами, бледный и слабый, но живой, а тень радуется и кладёт мою руку на его тощую ручку с проступающими венами. Тень буквально умоляет его начать есть и захотеть жить, найти смысл в голодном существовании и превратить его в насыщенную жизнь. Тень заставила меня приехать к нему в больницу сразу после пар, проторчать там до утра, а потом приехать вечером следующего дня. Тень его гладит и успокаивает моими руками.
Тень его любит.
Эта тварь, эта сука, эта жестокая плутовка, почему она прилипла именно ко мне?! Почему повернулась именно этой стороной?! Почему она раздирает мою грудь каждый раз, когда я его вижу, почему пускает дым в глаза, заставляя их слезиться?! Это всё не для меня, я на это не подписывался, я этого не хочу!
Я его ненавижу.
— Айеро? — пробормотал Джерри с ноткой изумления, заморгав в надежде, что я исчезну.
А тень любит.
Тень нежно смотрит на него, как во всяких молодёжных сериалах про педиков, и мысленно называет его своим мальчиком. Не моим, а своим, именно своим, это важно! Это всё не я, это она, тень…
— Штопор с Вешалкой уехали, сказали с тобой посидеть, — солгал я, став собой и глянув на него с презрением и щепоткой жалости. — Я ж сосед, как-никак.
— Ну спасибо, — сухо произнёс Уэй, уставившись в потолок. Его усталый взгляд, его хриплый голос, ленивые движения — всё пропитано сожалением.
Он жалеет, что очнулся.
Тень снова ударяет меня со всей силы, и я едва сдерживаюсь, чтобы не согнуться пополам. Отстань, дурная, иди липни к другим! Есть множество зомби, которые без ума от Уэя, а я его ненавижу, слышишь, ненавижу!
Почему тогда ты так хочешь снова накрыть его руку своей?
— Что ты там видел? — поинтересовался я, зажав ладони меж колен, чтобы держать их под контролем. — Ну, когда отключился…
— Тебе разве Печалька не рассказывал? — раздражённо буркнул Уэй. — Всё так же, как и обычно, только сделать ничего нельзя…
— А что бы ты хотел сделать? — поинтересовался я, хотя заранее знаю ответ.
— Ничего, — признался Уэй, продолжая равнодушно прожигать взглядом потолок, а потом медленно повернул голову в мою сторону. — Мне там нравилось. Я не хотел обратно. Это ты меня вытащил, Айеро!
Нет, ну вы слышали его?! Я его, значит, вытащил! Да я ему, можно сказать, жизнь спас, а он тут возмущается!
— Слышь, Уэй, иди ты знаешь куда! — фыркнул я, и тень буквально зашипела на меня, протестуя. Отвали, без тебя тошно!
— В ад? — максимально язвительно произнёс Уэй, тут же оживившись и натянув ядовитую ухмылку. — Не выйдет, Иеро, сам себе лафу испортил!
— Нет, ну ты реально отмороженный! — воскликнул я, и мне стало не по себе от выбора прилагательного. — Ты чё, веришь во всю эту муть?! Показатели у тебя улучшились, вот ты и очнулся!
Уэй не ответил, отведя уставший взгляд, а я удивился, насколько умные слова умею подбирать, когда хочу, чтобы меня переубедили. Ну же, Джерри, скажи, что ты ради меня вернулся, что скучал бы там без меня, что только я мог вернуть тебя к жизни!
Ну, то есть, тень очень хотела бы это услышать…
— И зачем это всё? — равнодушно пролепетал Уэй, всё ещё не встретившись со мной глазами. — Ради чего? Я и так всё уже увидел — не впечатлило.
— Ну и дебил, — буркнул я и направился к выходу. — Плохо смотрел, значит.
Я вышел из палаты, даже не оглянувшись. Да, Вешалка со Штопором места мокрого от меня не оставят. Да, я злобный мудак. Да, во мне ни капли сочувствия. Да, и поддерживать я не умею, только это сейчас очень кстати.
Если Уэй не хочет ничего чувствовать, значит, я заставлю его злиться. Я буду провоцировать его, бесить, раздражать, донимать, пока он не взорвётся, пока не захочет разбить мою новую Пэнси об мою же голову, пока в нём не проснётся желание жить хотя бы для того, чтобы мстить мне и злить меня в ответ.
Он просто ещё недостаточно настрадался из-за меня, это несправедливо, и тень здесь совершенно не при чём.
хХх
Днём я наконец вернулся в общагу, чтобы переодеться и поспать пару часов, хотя Тень упрямо тащит меня обратно в больницу. Сегодня выходной, и у телека в холле сидит кучка девчонок и пару парней с чипсами в руках. Они прилипли к экрану и эмоционально обсуждают происходящее, периодически взрываясь от смеха. Любопытство взяло верх, и я незаметно подкрался к ним, хотя полагаю, что это просто я настолько уставший, что мой внутренний навигатор накрылся.
— А экспертом на сегодняшнем испытании станет, — таинственно произнесла ведущая, обращаясь к конкурсантам, — Джи!
Я широко открыл глаза и похлопал ресницами, но физиономия лежащего при смерти соседа не испарилась с экрана, а зрители на диване захлопали и завизжали.
— А вы в курсе, что он в нашей общаге живёт, здесь, на первом этаже? — прошептала девушка своей подруге, будто пытаясь сохранить это втайне от остальных.
— Офонареть, — лаконично ответила та и засунула в рот чипсинку.
— Джи — один из самых успешных топ-моделей, — пояснил ведущий, когда на экране появились фотки и клипы моего чокнутого соседа. — На данный момент входит в Топ-50 манекенщиков, как и наша ведущая…
Ага, на сорок девятом месте, наверное…
— Сегодня я буду вас курировать, — пропел Джерри с экрана телека, мило улыбнувшись, как он умеет, Тень заключила меня в свои объятья, и в моей груди закололо нечто, похожее на белый шум. — Как обычно, лучший получит от меня приз…
Да-да, и никогда в жизни больше с тобой не пересечётся!
— Не, ребята, я, конечно, не один из «этих», — оправдался какой-то парень, один из участников, — но, о Боже, это же Джи, с ним хоть на край света!
Редакторы от души поиздевались над этим белобрысым с квадратным лицом и дорисовали на заднем фоне радугу, а на его лицо налепили дурацкие очки в форме сердечек. Я почти захихикал, но вовремя одёрнул себя: если издам хоть звук, то это сборище диванных фанатов заметит меня и пустит обо мне всякие слухи или, чего хуже, усадит на диван и заставит смотреть эту муть вместе с ними!
— Не важно, какую позу вы примете, главное — быть искренними и ловить кайф, —посоветовал участникам Уэй и залез на подвесную лестницу, скорчив глупое выражение лица.
— Джи — очень добрый и талантливый мальчик, — Уэй всё так же кривлялся в кадре под трёп ведущей. — С ним очень приятно работать, потому что, несмотря на юный возраст, он настоящий профессионал, но при этом в нём есть запал, есть какая-то детская непосредственность, он может передать всю палитру эмоций и зарядить позитивом на сто лет вперёд!
Смотрю на всё это и грустно улыбаюсь. Ох, если бы вы знали, если бы хоть что-то знали! Интересно, хоть кто-то из них вообще догадывается, что он не от природы такой худой, что блюёт каждый день, иногда с кровью, что режет себя и нюхает кокс, что, возможно, и на съёмки эти он приехал угашенный, что именно в тот момент он, скорее всего, мечтал упасть с этой лестницы и сломать шею, что вчера был одной тощей ногой в могиле, что сейчас лежит ни живой, ни мёртвый, ест через трубочку и зовёт смерть, потому что жизнь уже давно перестала его радовать, а скука проела его насквозь?
— Серьёзно, я хочу быть таким, как Джи! — заявил кареглазый парень с острыми скулами, Сэм, как гласит подпись. — Он такой, типа, ну, весёлый и жизнерадостный и, типа, профессионал, и я правда мечтаю уехать в Нью-Йорк победителем и тусить там с ним на показах…
Парень, ты ведь понятия не имеешь, о чём говоришь, ты же его совсем не знаешь. Сэм и остальные вряд ли это тогда просёк — там, с ними, Уэй был весёлым придурком, который может часами висеть на лестнице ради удачного кадра, и он до последнего не выходил из образа. Серьёзно, он не выходил из образа до тех пор, пока не потерял сознание и не грохнулся в обморок прямо у сцены.
Да, он настоящий профессионал.
— Фрикшоу, — пробурчал я и направился в комнату, где меня уже ждёт голодный Клубочек. Ну что ты, зверюга, проголодался?
Клубочек бросился мне навстречу, подняв хвостик трубой, и забрался мне на ногу, сделав пару затяжек на джинсах. Настоящий мужик, ничего не скажешь! Хорошо хоть, что он достаточно воспитанный, чтобы в Вансы не гадить. Я достал молоко из холодильника и налил ему в мисочку, спрашивая самого себя, почему это я вообще должен ухаживать за котом Уэя — это не мои проблемы, он сам виноват, что притащил его в общагу, чем он думал вообще?!
Клубочек подбежал к миске, понюхал молоко и разочарованно глянул на меня, опустив хвостик. Что все такие капризные в последнее время?!
— Ну чего тебе ещё?! — вспылил я, закатив глаза, и мелкий в доли секунды запрыгнул на кровать Джерри, жалобно мяукнув. — А, по хозяину скучаешь…
Глупый, цени каждое мгновение, скоро этот чокнутый вернётся, и ты на стену полезешь, и в прямом смысле тоже!
Так странно видеть его пустующую кровать. Он же ещё вчера тут был, бесил меня, калякал в своём тупом скетчбуке, пел своим тупым голосом и светил своим тупым лицом, а сейчас его нет. Я ненавижу его в первую очередь из-за того, что он перевернул мою жизнь вверх дном, и я не могу спуститься на землю. Не знаю, Тень это твердит или нет, но я такой же чокнутый, как и он…
Хуила: Иеро
Я провёл по экрану и раздражённо вздохнул. Чудище, когда ж ты уже оставишь меня в покое?!
Вы: Не сдох ещё?
Хуила: Со скуки :( Приезжай, поори на меня, пидором обзови, я соскучился: *
Я хочу взбеситься и послать его трёхэтажным матом, как я умею, но тень схватила меня за щёки и потянула их в сторону ушей, а в животе опять включился белый шум.
Вы: Сам напросился
Теперь я крою матом себя, обуваясь и натягивая куртку, а Тень всё так же тянет меня за щёки, словно хочет превратить в бассет-хаунда. Я завязал шнурки на вансах так быстро, будто я в армии, и надо мной стоит злой прапор, и вылетел из комнаты, как ошпаренный, оставляя сытого Клубочка в замешательстве.
Ещё в больнице меня не покидало чувство, что я не хочу уезжать, а эти пару часов мне хотелось подорваться и уехать обратно к чокнутому наркоману с анорексией, чтобы отчитать его за то, что он не жрёт.
Ну, точнее не мне, а моей тени.
— Придурок, — раздражённо произнёс я, встав в дверном проёме палаты этого чокнутого. Он ухмыльнулся, и в его безжизненных грустных глазах впервые за долгое время заиграла жизнь. — Чё лыбу давишь, лох ты печальный?
— Я просто очень рад тебя видеть! — ответил Уэй с явной иронией в голосе и захлопал в ладоши. Я закатил глаза и уселся на его кровать, опёршись на спинку. — Как там мой Клубочек?
— Не твой, а наш, — буркнул я, скрестив руки на груди. Я готов противоречить самому себе, лишь бы только сделать ему назло. — Нормально.
— Ты смотри, корми его, — велел Уэй, и я провёл рукой по щеке, оттягивая кожу, и зарычал. Нашёлся заботливый папочка!
— Ты себя лучше покорми! — не сдержался я, и глазища Уэя, которые кажутся просто огромными на его тощем лице, снова потухли.
— Я и так жру, — пожаловался Джерри, — слишком много.
Я около минуты смотрел на него, пытаясь понять, в кого ж он такой отбитый уродился, после чего начал вещать.
— Уэй, — торжественно произнёс я. — Ты в курсе, что ты долбик?
— Кто? — Уэй искренне удивился, округлив и без того гигантские зелёные прожекторы.
— Долбик, — повторил я с большим выражением. Джерри развёл руки в стороны и вздохнул, принимая свою участь. — Ты жрёшь меньше своего кота.
— Неправда! — возразил Уэй, надув губы и мило хлопнув рукой по койке. — И вообще, ты же сам говорил, что он наш…
— Ты мне зубы не заговаривай, чудище! — фыркнул я, махнув на него рукой, и он захихикал, но тут же скорчился от боли — трубка мешает. — Вот когда ты жрал в последний раз?
— Я не жру, — поправил меня Джерри, — я ем.
— Да хоть жабрами всасываешь, мне до лампочки, — пробурчал я, глядя на него, как мама на провинившегося сынулю. — Так когда?
— Два часа назад где-то, — ответил «сынуля», посмотрев мне в глаза, и я почему-то сразу поверил. Это странно, но как бы мы друг друга ни ненавидели, мы никогда не врём.
Если я говорю, что я его ненавижу, то говорю это искренне, со всей душой и от всего сердца.
— Через эту хрень? — уточнил я, поморщившись, и Уэй кивнул. — Как это вообще?
Судя по выражению лица Джерри и его молчаливому трауру, ощущение не из приятных.
— Это больно? — поинтересовался я, и Тень со своей жалостью снова вылезла из закутков моего подсознания. Уэй покачал головой, опустив взгляд. — Так, а в чём дело? Ну, это, конечно, не мои фирменные макарохи, но жить можно — налегай на эту жижу, и тогда скоро вернёшься к макарохам.
Уэй всё молчит, глядя в пустоту, а его глаза становятся всё более блестящими. О, чёрт, как же я ненавижу, когда он ноет!
— Понимаешь, я чувствую, — серьёзно произнёс он, — как это в меня попадает, и я не могу ничего поделать.
— Что попадает? — недоумеваю я, хмурясь. Тень давит на мою спину, толкая поближе к кисейному чудищу, и я не могу сопротивляться её напору.
— Еда, — с отвращением пояснил Джи, поёжившись. — Она в меня течёт, а я не могу с этим ничего поделать!
— А что ты должен с этим делать? — спросил я, вспоминая его вечные побеги в ванную после любого приёма пищи. — Радоваться надо, когда в тебя еда попадает, особенно когда ты студент!
Джерри поднял на меня глаза, и его взгляд стал немного мягче, хотя улыбнуться он так и не смог. Я пытаюсь не смотреть на него и игнорировать Тень, которая кричит «обними, обними, обними!» мне прямо на ухо.
— Я не могу, — отчаянно пробормотал Уэй, и пустил первую слезу, тут же её вытерев. — И не хочу…
Я впервые в жизни обескуражен до такой степени, что понятия не имею, что сказать и как себя дальше вести. За окном темнота, вокруг темнота, только мы с моим чокнутым соседом сидим в свете лампы, и наши тени пересекаются.
Krewella — Ammunition
Моя Тень молчит, опасаясь моего гнева. Я знаю, что могу её контролировать, но дело в том, что я
не хочу. Уэй меня бесит, бесит его нытье, порезы эти его позерские, весь этот образ бедной-несчастной жертвы, всеми обиженной и отвергнутой, бесят его манерные движения, его тощие ладошки, которые вечно холодные и мёрзнут, поэтому хочется сжать их и сказать «хватит мёрзнуть!», повадки его бесят, и селфи его табла бесконечные со всех возможных ракурсов! Ненавижу таких, как он, ненавижу слабых и немощных, ненавижу суицидников, потому что им путь заказан, потому что их должен отсеивать естественный отбор, ненавижу пидоров, которые гордятся тем, что они пидоры, ненавижу Уэя, потому что он воплощение всего, что я ненавижу!
Можно любить своего врага? Ну, по-вражески?
— Значит, захочешь, — строго произнёс я, скрывая дрожь в голосе. — Если ты не начнёшь жрать, и тебе не станет лучше к концу недели, я отдам Клубочка в другие руки. Ты подаёшь ему дурной пример!
Джерри закрыл лицо ладонями, прикрытыми натянутыми рукавами свитера, и согнул ноги в коленях. Я ненавижу его, я его ненавижу, ненавижу, ненавижу…
С этой мыслью я кладу руки ему на плечи и робко обнимаю этого долбика. Наши тени сливаются, и я чувствую, как моя ликует.
— Придурок конченый, — ругаю его я, неловко гладя по спине. — Это ты меня заставил пойти на крайние меры, а это настолько по-пидорски, что я хочу врезать самому себе!
Уэй захихикал своим привычным смехом из Преисподней, и я тут же отпрянул от него, хотя моя Тень прилипла к его и никак не хотела разделяться.
— Уэй, — злобно бурчу я, смутившись, — ты правда конченый!
— Я же тебя предупреждал, — он пожал плечами и улыбнулся, после чего вновь скорчился и поправил трубку. Я нахмурился и захотел выдернуть из него эту штуковину, но не потому, что хочу сделать ему больно, а наоборот.
Это временно, такое бывает. Я его ненавижу. Я всё в нём ненавижу.
— Предупреди заранее обо всём остальном, — попросил я, обиженно глянув на него.
Лучше бы он предупредил о том, что в него можно так легко по-вражески влюбиться, потому что то, что он конченый и отбитый, я и так сразу понял.
хХх
Уже конец недели, и Клубочка я, разумеется, никуда не сплавил, и не только потому, что Уэй поддался пластиковой змеюке, которая кормит его питательной жижей. Привязался я к этому пушистому долбоящеру, храни Господь его душу! Я прячу от него Вансы, слежу, чтобы этот бегемот не прыгал на мою кровать и не поглощал содержимое холодильника, и с каждым днём привязываюсь к мелкой заразе всё больше.
Как и к его хозяину.
— Подъём, чучело, мне сказали, что тебе уже можно есть твёрдую пищу, и я…- я запнулся и остолбенел, увидев, как пафосный и изящный
Уэй сидит на больничной койке и подводит глаза, вальяжно закинув ногу на ногу. Заметив меня, он отложил телефон и карандаш, сцепил руки в замок и игриво глянул на меня, склонив голову набок. — Так, я не понял, пугало ты огородное, какого хрена?!
— Ну, тут скучно, — капризным тоном произнёс Джерри, поморщив носик. — Я хочу тусить!
— Ты же не любишь сборища, — напомнил я, ядовито улыбнувшись, и Уэй одарил меня такой же улыбкой в ответ.
— Ага, — закивал он, захлопав ресничками. — Но меня везде ждут, так что…
Он пожал плечами, мол, не его это вина, что он такая важная персона, и стал медленно подниматься с кровати. Придурок, а если он опять свалится посреди танцпола?!
— Ага, так тебя и отпустили! — фыркнул я, преградив ему путь, и скрестил руки на груди, ухмыльнувшись. Уэй с невозмутимым выражением своей пафосной модельной физиономии достал из кармана сто долларов и вскинул брови, невинно улыбнувшись. — Ой, Уэй, как тебя такого земля носит?!
— Ума не приложу, — спокойно произнёс Джерри, повесив Канкен на плечо, и направился к выходу. — Сам хочу исправить это недоразумение.
Я закатил глаза и последовал за ним, опасаясь, что Потерянные меня прикончат, если с этим долбиком что-то случится. Отличное оправдание, серьёзно, даже Тень мне поверила!
— Конченый, грохнешься там опять в обморок! — бормочу я, взывая к его здравому смыслу, но он только хихикает, снимая меня на Айфон для истории в Инстаграме.
— А это мой горячо любимый соседушка, — сообщил он миллиону своих почитателей. — Помаши ручкой, Иеро!
— Я тебе щас так помашу! — я пытаюсь звучать строго и гневно, но он так заразительно ржёт, и это всё настолько смешно, что я тоже хихикаю, как пьяная гиена. — Сам никогда больше махать не сможешь!
Теперь мы оба ржём, и я чувствую, как Тень медленно сливается со мной, вселяется в меня.
— Нет, серьёзно, грохнешься же, — беспокоюсь я, прокручивая в голове версию про Потерянных, как молитву.
Уэй сузил глаза и повернул голову, посмотрев на меня так, будто что-то задумал.
DISTO — Hype
Я стою, открыв рот, и поверить не могу, что это всё действительно со мной происходит. Этот ущерб затащил меня на свою модельную тусовку, чтобы я его «страховал»! Мы подходим ко входу, он кокетливо смотрит на двух шкафов в строгих костюмах, говорит «он со мной», и они тут же расступаются, пропуская нас! Много крутых мажорных тусовок я повидал в своей жизни, но такой важной персоной чувствую себя впервые!
— Твою мать… — только и смог пролепетать я, зайдя в клуб и осмотревшись по сторонам. Уэй глянул на меня ещё более пафосно, чем раньше, и из нежного ранимого Джерри превратился в светскую личность и скандальную модель, которую все здесь ждали.
— О, Джи! — Кара Делевинь помахала ему и приветливо улыбнулась, и я собрался было ковылять в её сторону с открытым ртом, но Уэй потащил меня за рукав в противоположную сторону, кротко ей помахав.
— Твою мать, Уэй, это ж та чувиха! — ошарашенно трещу я, указывая на неё.- Ну, которая ещё в Отряде ведьмой была!
— Да-да, а вон Белла Хадид, очень интересно, — нетерпеливо пробормотал Уэй, даже не глядя на неё, — я здесь ради бара, неужели непонятно!
— Ты совсем кончился?! — завизжал я, скорчив возмущённую мину. — Тебе ж точно нельзя, я не врач, но и то понимаю!
Уэй убийственно глянул на меня горящими зелёными глазами и подошёл к стойке, поздоровавшись с барменом. Надеюсь, все бармены друг друга знают, и этот наябедничает Штопору, чтобы тот всыпал Уэю по первое число!
— Здорова, — поприветствовал бармена я, и Уэй злобно глянул на меня. — Знаешь чё, чел, этот долбик сбежал из больницы, и бухать ему нельзя, имей в виду!
Бармен удивлённо посмотрел на Джерри и неуверенно отодвинул стопку, опасаясь праведного гнева.
— Не слушай его, — отмахнулся Уэй, нервно улыбнувшись. — Иеро, серьёзно, иди, куда шёл, пофлиртуй с моделями!
Я уже нашёл свою идеальную модель — она сидит у барной стойки и выпендривается!
— Чучело ты крашенное, ты чё, совсем уже поехал?! — ору я, перекрикивая музыку, а Уэй закатывает глаза. — Убьёшься же, ну совсем мозгов нету!
— Разве непонятно, что я этого и добиваюсь?! — орёт Уэй в ответ, размахивая руками. — Отвали, Иеро, дай расслабиться!
Не хочет по-хорошему, будет по-плохому.
— Слышь, ты чё, совсем охренел, Иеро?! — визжит Уэй, сопротивляясь и барахтаясь в моих руках. Бармен смеётся и снимает всё на видео, часть публики у стойки тоже похихикивает. Да уж, безудержное веселье! Не так я хотел прославиться…
— Да-да, чучело, вот щас приедем в больничку, и ты меня исцарапаешь, капельницей проткнёшь и уткой забьёшь до смерти, — приговариваю я, довольно улыбаясь. Уэй обречённо свисает с моего плеча и изредка сгибает ноги в знак протеста.
— Это ты, Иеро, придурок конченый! — злобно бормочет Джерри. — Это ты и пугало, потому что без мозгов, и дровосек, потому что мразь бессердечная! Ты чудовище, Иеро, ты ошибка эволюции, ябеда-корябеда, вот ты кто!
— Ого, как мы заговорили! — я захихикал. — Так серьёзно, так по-взрослому!
— Так, всё, опусти меня! — велел Уэй, и я послушно поставил его на землю. Мы отошли достаточно далеко от клуба, точнее, я отошёл, а Джерри — отлетел. — Знаешь что, Иеро!
Я махнул головой и захихикал, ожидая очередной вспышки ярости, но Уэй поднял взгляд на небо, тяжело дыша, закусил губу и посмотрел на меня подведёнными глазищами, блестящими в оранжево-фиолетовом свете фонарей. Улыбка тут же сошла с моей физии, и я машинально сделал шаг навстречу этому ходячему недоразумению. Наши тени на асфальте снова переплелись, а яркий свет придал им красок.
— Спасибо, — дрожащим голосом произнёс Джерри, и на его скулах заблестели оранжевые и фиолетовые капельки. — Правда, спасибо, ты, конечно, мудак и гомофоб и хамло, но вот это вот всё…
— На хлеб не намажешь, как говорится, — ответил я в привычной для себя манере, хотя мне безумно хочется подхватить его на руки, только на сей раз не чтобы взвалить на плечо и унести куда подальше, а для того чтобы пообниматься.
— Иеро, — укоризненно сказал Уэй, во взгляд которого вернулось раздражение. — Какое же ты мудло!
— Взаимно, пидорства ты кусок! — фыркнул я ему в ответ, развернулся и ушёл восвояси. Не хочу, чтобы он видел мою широченную улыбку. Не хочу, чтобы наши тени сливались.
— Ну и вали, полторашка! — крикнул Уэй мне вслед, едва не сорвав голос. Очень хочется развернуться и убедиться, что он там не подох ещё, но я не хочу поддаваться ему и своей Тени.
Так мы и плетёмся до метро: Уэй, я и моя Тень.
