Counting Crows — Accidentally in Love
Я пытаюсь не покручивать в голове его фразу, но она всё никак от меня не отлипнет, как и Тень. Этот чокнутый буквально переворачивает мой мир с ног на голову, и вот я уже бегу за ним по скользким тропинкам, карабкаюсь по заснеженным сугробам, проваливаясь почти по колено. Здравый смысл вопит, чтобы я взялся за ум, послал Уэя куда подальше и свалил отсюда обратно в свою нормальную жизнь, но его не слышно, когда ты счастлив. Пока я оправдываюсь тем, что сколько Уэя не посылай, это чудище никуда не пойдёт, а если и пойдёт, то вернётся, причём отдохнувший и с магнитиками. — Опять промазал, Иеро! — дразнит меня Джерри, показывая язык, и лепит очередной снежок.- Это кто из нас дует, а?! — Ну всё, падла, держись! — ору я, запустив в него чуть ли не снежный ком. Вообще, я даже горжусь собой — играю в снежки с известной топ-моделью! Если честно, плевать я хотел на его миллионы подписчиков и галочки везде, где только можно, но мне надо как-то оправдаться в собственных глазах. Здравый смысл требует объяснений, почему это я всё ещё вожусь с этим отбросом, который, по сути, отнял у меня прошлую жизнь. Выкручиваюсь, как могу, оправдываюсь, придумываю всё новые и новые поводы, только бы не говорить правду. — Хана тебе, Уэище! — воплю я и валю его в снег, посыпая его фирменную парку от Томми Хилфигера остатками снежка. Джерри орёт, как резаный, царапая меня по лицу и растирая мои щёки снегом, при этом мы оба ржём, как укуренные, а проходящие мимо студенты едва ли не крестятся при виде нас. Правда в том, что я больше не хочу своей прошлой, «нормальной» жизни. Уэй заразил меня ненормальностью, всё, крышка, я теперь не могу быть адекватным, не могу тусить на пафосных вечеринках, не танцуя при этом на столе в розовой ковбойской шляпе! Ну, может, и могу, но тогда жизнь сразу сереет и становится похожа на белый шум, сделанный из серого пластика. — Это тебе хана, Иеро! — угрожающе пыхтит Уэй, валяя меня в снегу.- Беги из города! Правда в том, что я без этого отбитого чудища больше не могу. — О боже, Фрэнки! — воскликнул Уэй, освободив меня и тут же позабыв о нашей схватке.- Санки, санки, смотри! Не хочу это признавать, но мои глаза тоже загорелись, когда я увидел разноцветные саночки чьего-то киндера, который счёл лепку снеговика более интересным занятием. Да ну, это же, вроде как, воровство, красть у ребёнка вообще последнее дело, тем более, его мама может в любой момент вернуться… Мы с Уэем переглянулись. — Давай, гони, гони, гони! — задорно орёт Уэй, а я бегу к небольшой горке, взявшись за верёвочку на санках. Малой не заметил пропажи, мама его не вернулась, так что да, мы серьёзно будем кататься на санках. Я и Уэй. Мажор и топ-модель. Двое заклятых врагов. — Юху-у-у-у! — протянул Джерри, покатившись со склона, и я швырнул в него снежок, смеясь, как гиена. — Иеро, я тебе этот снег щас знаешь, куда насыплю?! — возмущается Уэй, и я ржу ещё громче, глядя на его злобную красную физиономию и складываясь пополам. — Так, спокойно, Джерри, остынь! — приговариваю я, еле сдерживая смех, что злит Уэя ещё больше. — Я тебе щас так остыну, Иеро! — он пытается выглядеть грозным, но хихикает, смеша меня, и я тоже хихикаю, отчего ему ещё труднее сдерживаться.- Я весь в снегу, куда ещё остывать?! В этот момент я вспомнил, что прозвал его Каем. Может, если больше льда будет снаружи, меньше останется внутри? — Ладно-ладно, Джерри, пошли греться, — предложил я, и выражение его кукольного личика смягчилось. Джерри вздохнул, отряхнулся, поправил шевелюру и покатил за собой саночки. — Хэй, Коупи, — обратился он к киндеру, у которого мы отжали транспортное средство.- Спасибо за саночки! Папе привет. Киндер, оказавшийся девочкой, заулыбался и помахал Джерри на прощание. Тот помахал в ответ, мило улыбнувшись, и мы направились к выходу с кампуса. — Ты её знаешь? — поинтересовался я, удивлённо вскинув брови. Пора бы привыкнуть, что в случае Уэя ничему удивляться не нужно. — Да, — Уэй кивнул, отковыряв очередную ледышку от парки.- Её папа-одиночка воспитывает. — Да ладно? — я округлил глаза, перебирая в голове всех знакомых.- А кто? — Келлина с четвёртого курса знаешь? — спросил Джерри, и я кивнул.- Вот, его девушка родила, потом они расстались, и с тех пор он сам воспитывает девочку. — Жесть, — пробормотал я, вспоминая этого парня.- Как я плохо, оказывается, его знаю… — Ничего, всё ещё впереди, — с улыбкой произнёс Уэй, и из его уст это прозвучало особо ободряюще. Не уверен насчёт него, но в моём сердце точно ледышки растаяли. хХх Спустя полчаса заседания в кофейне с гирляндами на потолке мы с Уэем продолжили свой путь в никуда, нарушив покой посетителей и персонала. Нам обязательно нужно было цитировать мемы с Реддита, ловить непонятно откуда взявшуюся в такой мороз муху соломинкой для коктейля, вытаскивать салфетку из-под перевёрнутого стакана так, чтобы напиток при этом не пролился, комментируя каждое своё движение, и так далее по списку. Ставлю сотку на то, что все выдохнули с облегчением, как только мы свалили. — М-м, Клубочек там, наверное, скучает! — захныкал Уэй, выпятив нижнюю губу. Надеюсь, он не намекает на то, что хочет домой, потому что я хочу сходить так с ума ещё как минимум бесконечность. — Ага, как же! — фыркнул я, закатив глаза.- Валяется на моих портках, обои дерёт, метит территорию — не парься, весело ему! — О, магазин! — обрадовался Джерри, завидев супермаркет. — Я люблю магазины! — Уэй, — серьёзно обратился к нему я, — скажи честно, ты курнул перед выходом? Джерри медленно повернул голову и невинно глянул на меня. — Фрэнки, — почти нежно произнёс он, отчего у меня по коже аж мурашки побежали, — я просто чокнутый, ты же знаешь!Melanie Martinez — Crazy
Знаю, знаю, ещё как знаю! — Вот, вот эту хочу! — заявил Уэюшка, взяв с полки розовую бутылку водки с красноречивым названием «Сука». — Гламурненько! — Пиздец, — прокомментировал я, покачав головой. — Я не с тобой… Я поплёлся прочь, прекрасно понимая, что я ещё как с ним и никуда от него не денусь. — А я с тобой! — задорно воскликнул Джерри, вприпрыжку побежав за мной. — Так, нам сюда. — Детский отдел?! — опешил я. — Ты совсем уже… — Вот, да, — бормочет Уэй, возясь у стойки с бутылочками. — Такая нужна. — У Клубочка же уже есть такая, — напомнил я, пытаясь найти его поведению хоть какое-то рациональное объяснение. — Ну да, — согласился Джерри. — Это не ему. Это мне. Я склонил голову набок, как щенок, который пытается расслышать непонятный звук, и часто заморгал. Я ничего не употреблял, мой разум светел и свеж, мой слух меня не обманывает. Он реально это сказал. — Ну всё, Уэй, хватит с меня твоего дерьма, я сваливаю, — сообщил я, подняв руки вверх. Никуда я не свалю, разумеется, просто нужно же как-то оставаться адекватным в собственных глазах. Я прошёл через кассу и встал около выхода, остановив взгляд на моём сумасшедшем, который мило болтает с продавщицей. Она хихикает, вскинув брови, и качает головой, глядя по сторонам. Да, подруга, все мы там были! К нему нужно адаптироваться. — Сфоткаешь меня? — попросил Уэй, запрыгнув в тележку. Я шумно выдохнул, проведя рукой по лицу. — Могу показать, как выглядят уведомления, когда у тебя миллион подписчиков! — Вот это зрелище, — фыркнул я, и мои руки сами взялись за ручку тележки, а ноги зашагали к выходу. Айеро, твою налево, какого хрена ты творишь?! Сначала санки, теперь тележка?! Ты воруешь собственность магазина, ты угоняешь грёбанную тележку среди бела дня! На допросе так и скажу: «Меня загипнотизировал городской сумасшедший». — Ну, фоткаешь? — нетерпеливо спросил Уэй, открыв бутылку и надев соску вместо крышки. Я правда это вижу? Нет, серьёзно, может, галюны? — Уэй… — пролепетал я, покачав головой, чтобы больше этого всего не видеть. — Напоминаю, — умиротворённо произнёс Джерри, — я чокнутый. — Ах, да, прости, из головы вылетело, — я махнул рукой, нервно захихикав. Да, я действительно его фоткаю на его грёбанный десятый Айфон для грёбанного Инстаграма. Да, я делаю с ним селфи и выкладываю к себе в историю с подписью «придурок» и ссылкой на него. Да, я везу его дальше. Да, я делаю всё это добровольно. Возможно, я такой же чокнутый, как и он. — Блин, не получается! — нервничает Уэюшка, пытаясь пить водку из соски. Я ржу и снимаю происходящее на видео. Был бы он кем-то другим, я мог бы его потом этим шантажировать, но это Уэй, и у него ни секретов, ни стыда, ни совести. — К чёрту! Он хлещет водку из горла, я везу его, отталкиваясь от заснеженного асфальта, нас заносит, мы скользим, переворачиваемся, у тележки от такого стресса выскакивает прутик, я валюсь на земле от радости и адреналина, а Уэй всё так же хлещет водяру, заедая снегом. — Фу, он же грязный! — я скривился и засмеялся громче. — Как и я, детка! — ответил Уэй, обсыпав меня остатками закуски. — Один-один, Иеро. — Пошёл ты! — я стукнул его по плечу и выхватил бутылку у него из рук.- Делиться не учили? Водка ядрёная, хоть и в розовой бутылочке со стразами. Я скривился, вернул её Уэю и со стоном закрыл лицо руками. Что я делаю со своей жизнью? — Нам пора сменить транспорт, Фрэнки, — на удивление трезвым, хоть и уставшим голосом произнёс Уэюшка. Его голос, такой шелковистый, тягучий и сладкий, как шоколадка, он меня обволакивает… — Пешочком не судьба? — подколол его я, глупо улыбаясь и тыкая его в щёку, точнее, в то, что должно быть на её месте. — Звёзды не ходят, Фрэнки, — сообщил Джерри, и я лёг на его тоненькую ляжку.- Звёзды парят… Я мог бы предложить ему место бизнес класса у меня на руках, но здравый смысл удерживал меня, хоть и из последних сил. — Вот, глянь, — он показал мне свою мажорную звонилку, на экране которой с бешеной скоростью сменялись уведомления о лайках и комментах. — Всем нравится. Ты чёткий фотограф. — Это да, — протянул я, улыбнувшись ещё шире. — А теперь вставай, Иеро, — скомандовал Уэй, взъерошив мои волосы и надев на меня шапку. — Не хочу тебя лечить потом. Ты, наверное, ещё противнее, когда больной! — А, так вот почему ты всегда такой противный! — весело воскликнул я, хихикая. — Ты просто больной! Джерри закатил глаза, показал мне фак и попытался помочь мне встать, но я в этот же момент попытался помочь ему, и в итоге мы каким-то образом оба упали. Снова мы ржём, он меня материт, прохожие возмущаются, остатки водки тонкой струйкой стекают на снег. Это тупо, странно, по-детски, как угодно, и мне это так нравится! Я и забыл, каким могу быть чокнутым! И счастливым. хХх — Помнишь ту пару по английскому? — спросил я у Уэя, который идёт по высокому бордюру. Я держу его за рукав, хотя мне очень, очень, безумно, до чёртиков хочется взять его за ручку. — Ну, когда мы про будущее говорили? — Чё, тоже хочешь знать, почему я хочу сдохнуть? — догадался он, подпрыгнув и захихикав. Да, я хочу знать. Я хочу убедиться, потому что, глядя на тебя сейчас, я в это не верю. — Ты и так всё знаешь, даже лучше других, Иеро. — Я не верю в это, — пояснил я, покачав головой. — Ты такой… — Весёлый, активный, радостный и так далее. Я радостный, потому что жизнь прекрасна, — признался он, и я сдвинул свою ладонь непозволительно близко к его. — Я просто в неё не вписываюсь, и это не моя вина, и не её вина, и вообще ничья. — Но ты же так много чего умеешь, и всё у тебя круто, — ободрил я его, пытаясь переубедить и исправить то, что он сам уже не хочет исправлять. — Скоро поправишься, и всё точно будет чётко. — Фу, не дай бог! — Уэй нахмурился, высунув язык. — Говори лучше «выздоровеешь». — Но ты не выздоровеешь, если не поправишься, — напомнил я, и он поник, посмотрев перед собой. Нет, пусть лучше он будет чокнутым и непредсказуемым, хлещущим водку через соску, чем серьёзным и отчаявшимся! — Значит, не выздоровею, — тихо произнёс он и спрыгнул с бордюра. — Хэй… — я сочувствующе глянул на него и хотел задвинуть мотивирующую пургу про жизненные трудности и их преодоление, но его глаза остановили меня, сказав всё без слов. Он устал. Просто устал. Он устал, но почему-то всё ещё здесь, всё ещё со мной. Эгоистично и наивно думать, что он со мной, но это создаёт иллюзию того, что я могу его удержать. — Фрэнки… — начал Джерри, и меня пробрала дрожь до самих костей от того, как он произносит моё имя. — Всё, всё, я не собираюсь тебя успокаивать, — пообещал я. — Просто знай, что это всё пройдёт, и… — Да нет, серьёзно, смотри! — он указал на противоположную сторону улицы, и я мысленно прочитал молитву, хотя не верую. — Я нашёл наш новый транспорт! — Уэй, нет! — велел ему я, но он уже бежит через дорогу, хотя на светофоре загорелся красный. Как же я ненавижу это чучело, слов нет, чтоб выразить! Я подбежал к нему, чтобы оттащить оттуда, но вскоре понял, что это бесполезно. — Ну вот, их как раз два! — обрадовался Уэй, захлопав ресничками. — Джерри, — обречённо произнёс я, даже не надеясь его вразумить. — Гололёд… — А вон, смотри, вон там расчистили! — доказывает Уэй свою правоту. — Там асфальт! Через минуту мы уже там, где асфальт. Ужасная идея, просто ужасная… — Уэй, — пролепетал я, вздохнув. — Может, не надо? — Ты же сам этого хочешь, — сказал он, сузив глаза и хитро глянув на меня. Всё-то он знает, провидец, мать его! — Раз, два, три, погнали! — завопил Уэй, и мы поехали вниз по улице на чёртовых самокатах с подсветкой на колёсах.Limp Bizkit – Ready To Go (Feat. Lil Wayne)
Мы орём, визжим, материмся, спасибо хоть в прохожих не врезаемся и друг друга с ног не сбиваем! Чёртов Уэй и его чёртовы тупые идеи, для него точно готов отдельный котёл в аду, особо горячий и особо тесный, чтобы он сполна ощутил ту боль, что причинил мне и ещё многим страждущим! — Уэй, придурок, мы же щас разобьёмся, чучело ты отбитое! — воплю я, пытаясь остановиться, и при этом ржу, как умалишённый. — Я остановиться не могу, кудесник ты хуев! У меня уже слёзы выступили на глазах, Уэй визжит от восторга и смеётся ещё громче меня, я ругаю его, но продолжаю отталкиваться от асфальта, выкрикивая при этом извинения вслед прохожим, ставшими нашими жертвами. — Придурок, тебя хоть за трактор посади, ты поедешь! — кричу я, обогнав наконец второго пилота. — О, отличная идея, кстати! — похвалил меня Джерри, захихикав. — Готовься, поедем завтра в деревню! — Иди ты, Уэй! — воплю я ему в ответ, хватая ртом холодный воздух, и ору от драйва. Вот уж драйв, ещё бы, такие крутые тачки! — А-а-а-а-а! Я съехал с горки, подтолкнул самокат и пробежал ещё метров десять, прежде чем остановиться. Уэюшка добросовестно доехал до самого конца, постепенно сбавляя скорость. Теперь мы переводим дыхание, опёршись руками на колени, и ржём, задыхаясь ещё сильнее. — Мы воры, Уэй! — отчитал его я, тряся пальцем у него перед глазами. — Воры, понимаешь?! — Это была свалка, Иеро, — напомнил Джерри, нажав пальцем на мой красный от мороза нос. — Ничего, зато согрелись! Да уж, хоть пуховик снимай! Даже водяры больше не хочется, настолько мне жарко! — Да ладно? — я как бы невзначай прикоснулся к его тонким пальчикам, торчащим из перчатки со скелетом. Нет, Айеро, нельзя, фу, кака! Джерри смущённо глянул на меня и опустил взгляд, но руку не убрал. — Видишь, даже у меня руки тёплые, — подтвердил он свои слова. — Уже так темно…The Wanted – Show Me Love (America)
Я и не заметил, как пролетело время, и настали сумерки. Снегопад, центральная площадь, припорошенные деревья и лавочки – романтика. Почему-то, где бы мы ни были, нас преследует эта тупая киношная романтика! Свет от фонарей и огней на деревьях мягко ложится на его кожу и волосы, и он похож на произведение искусства. Мне так нравится, когда он смущается… — Идём, — я позвал его за собой, кивнув в сторону церкви. Джерри нахмурился, но последовал за мной, как я всегда следую за ним. — Будем на огоньки смотреть. Я покажу ему все яркие огни Вселенной. Мы вошли в высокое здание и зашли в лифт. Я посмотрел на кнопки и грустно улыбнулся: надписи «крыша» и «Луна» сделаны почерком Печальки. Раньше их тут не было, он написал это, пока нас не было, и не хочет ни о чём рассказывать. Я нажал на «крышу», и лифт тронулся. Уэй был бы не Уэй, если бы не попытался что-то учудить, и сейчас он пытается упереться ногами в противоположную стенку и зависнуть. Мы снова хихикаем, как укуренные, я тыкаю пальцем в его ногу, чтобы он сдался, хотя на самом деле мне просто хочется к нему прикоснуться. Лифт остановился. Мы прибыли на Крышу. — Знакомься, это наша Крыша, — я развёл руками, торжественно представляя Уэюшке наше с ребятами логово. — У нас есть правило не водить сюда чужих, так что гордись. — О, горжусь, безумно горжусь! — воскликнул он, сложив ладони и склонив голову набок. Я присел, глядя на Джерри снизу вверх. Он подошёл к самому краю крыши, остановившись у бордюра. Я бросился к нему в ужасе, завизжав, как Клубочек во время колик. — Уэй, придурок, отойди, там же скользко! — завопил я, пытаясь схватить его за ногу, и он отошёл от края, смущённо улыбнувшись. — Там просто очень красиво… — тихо произнёс он и сел рядом со мной в позу лотоса. — Прости, что ору, — извинился я, потупив взгляд, и ко мне пришло осознание. Осознание того, что я жду весну и лето, чтобы было тепло, и дни были длиннее, и мы с Уэем могли сходить с ума сутками напролёт, того, что его глаза красивее, чем эти огни, и того, что я лучше бы сам свалился с этой крыши, чем позволил бы этому засранцу упасть. Твою мать… — Фрэнки? — так же тихо обратился он к шокированному мне. — Спасибо. Я люблю другого пацана! Я смотрю на него круглыми глазами и приоткрытым ртом, не веря, что это действительно произошло со мной. Я смотрю на его лицо и думаю, вот оно, вот это вот лицо, вот эта отшлифованная модельная мордашка, её я вижу перед сном и во снах и хочу видеть всегда! — Ну, за то, что ты тогда сказал, — пояснил Джерри, наивно полагая, что я просто не понимаю, о чём он. — Что всё наладится… Жесть, я люблю пацана, такого же, как я, какой кошмар, о, боже, я люблю Уэя! — Да не за что, — пробормотал я и вынужденно улыбнулся. — Всё окей. Хана, Уэй, вот этот вот Уэй, которого я хотел задушить, которого я ненавижу, вот это вот чучело, я его люблю, пиздец! — Раньше я хотел умереть, потому что боялся жить, боялся, что не реализуюсь, — поделился Джерри, и одна часть меня внимательно его слушает, а другая пребывает в дикой истерике. — Теперь у меня есть всё, о чём я мечтал, но я пустой, понимаешь? Да, я многое умею, и это многим не нравится, но я не чувствую особой радости. Не чувствую счастья. Мне постоянно холодно, и я буквально чувствую, как замерзаю… Меня будто насквозь проткнуло штырём, я рвано выдохнул, закрыл глаза, а когда открыл, это был уже совсем другой я. Я, о существовании которого я даже не подозревал. — Ты точно согреешься, обязательно, — заверил его я, кротко улыбнувшись, хотя мне хочется кричать, что да, мальчик мой, ты прошёл через всё это дерьмо, и тебе было настолько больно, что все чувства просто отмерли, заледенели, чтобы тебя защитить, но это поправимо, и я согрею тебя, Джерри, я тебя согрею! Я люблю тебя… — Знаешь, когда корабль выходит в море, у него есть курс, — я подошёл к делу творчески и решил привести красочную аллегорию. — А море – это штука такая, то шторм, то ливень, то гроза, и иногда кажется, что корабль пойдёт на дно, но потом выходит солнце, и он пристаёт к берегу. Сам себе удивляюсь! Откуда во мне это взялось? Что со мной? Я перемёрз или перепил? — Фрэнки… — Джерри покачал головой, часто моргая, и искренне улыбнулся. — Спасибо. Я сижу и улыбаюсь самой тупой улыбкой на свете, обхватив носки кед ладонями. Нет, нет, это всё не по-настоящему, нет! — Огоньки правда очень красивые, — признал Уэюшка и добавил, — Иеро. Не такие красивые, как ты. Мы оба захихикали, и я показал ему язык. Хм, раз уж это всё галлюцинация, значит, можно творить, что вздумается… Я медленно наклонился и улёгся к нему на ляжки, всё так же глупо хихикая. Уэюшка засмеялся в ответ, и я услышал щелчок зажигалки. Под таким углом огоньки кажутся ещё красивее. Я повернул голову и увидел огонёк на кончике его сигареты, наблюдая за тем, как красиво он выдыхает дым. Надеюсь, и Джерри, и мой здравый смысл думают, что я пьян. Вот они мы, два гуся, на крыше – он сидит и курит, а я лежу у него на ляжках, сдерживаясь, чтобы их не обхватить. Я попал в место, куда не хотел попасть, и отыскал то, что никогда не хотел найти, и всё так странно и глупо, но при этом я самый счастливый во всём мире. — Удобно тебе там? — поинтересовался Джи, и я закивал, довольно улыбнувшись, и погладил его по коленке. Я пьяный, я пьяный, я пьяный… Вот так я искал нормальную жизнь, а нашёл чудо.