Lana Del Rey — Music to Watch Boys To
— Ты такая прелесть, Фрэнки, — с грустью произнёс Джерри, отведя взгляд, — такой котик… — Мур, — подтвердил я его слова, глянув на него, как кот из Шрека. Мой Зая хихикнул, закрыл глаза и грустно улыбнулся. — Мур-мур, — прошептал он в ответ. — Звучит ужасно, но враждовать с тобой было легче… Внутри что-то закололо, но это не отменяет того, что я полностью его понимаю. — Странно, конечно, было злиться на тебя, орать, а потом изрисовывать тобой весь скетчбук, сохранять твои фотки и засыпать, мечтая о тебе, — его голос становится всё тише и тише, — но я хотя бы не боялся испортить тебе жизнь… — А потом? — осторожно поинтересовался я, боясь слушать дальше. — А потом я понял, что ты не просто красивый мальчик с татушками, которого я наполняю приятной мне начинкой, — поделился Джерри, положив обе ладони мне на щёки, — ты и есть начинка. Не просто начинка, а моя родственная душа, которую я просто не сразу разглядел. Молчу. Хочется сказать так много всего, но лучше молчать. — Я себя успокаивал, типа, да ну, это мне всё кажется, это я всё надумал, это мы просто породнились, потому что жили вместе, — Джи нахмурился. — А потом я просто понял… Его голос снова дрожит, и я снова целую его ладонь. — Что, зайка? — ласково произнёс я, привстав и принявшись гладить его по голове. — Что я живу, чтобы любить тебя, — признался Зайка, глядя на меня с любовью и слезами на глазах, — мальчик с татушками… И я снова его целую. — Так не должно быть, — Джерри нехотя отстранился, всхлипывая и качая головой, и я обнял его за плечи, вытирая слёзы с его щёк. — Ты такой солнечный, жизнерадостный, сильный, а я… — А ты ещё сильнее! — заверил его я, с трудом сдерживая слёзы. — Уэюшка, ты живёшь полной жизнью и улыбаешься, несмотря ни на что, ты сильнее меня, сильнее других, ты весь мой мир перевернул, и я теперь вообще не представляю… Я всё-таки заплакал, и теперь сижу с открытым ртом, пытаясь сдержать рыдания, как жаба на берегу. — Как без тебя можно жить, — добавил я, и Джерри коротко поцеловал меня в губы, быстро отстранившись. Ему всё ещё страшно… — Я испорченный, — Джи словно констатировал факт, — потерянный. Я боюсь тебе навредить, Фрэнки. — Ты вредишь мне, если вредишь себе, — тихо произнёс я и поцеловал его в лобик. — Если ты счастлив — я счастлив. — Это правда очень пафосно звучит, — Джерри захихикал, — но я впервые в жизни ощутил счастье именно с тобой… — Значит, ты станешь ещё счастливее, — заверил его я. — Я весь твой. Он прижимает меня к себе, я прижимаю его к себе, и больше ничего не важно. Почему нужно возвращаться в общагу, идти в универ, видеть все эти лица, сдавать ещё один экзамен? Это всё настолько не к месту! Ничего не имею против зарубежки и знакомых лиц, но сейчас я хочу видеть только одно лицо и слышать только один голос. — Я люблю тебя, Фрэнки, — прошептал Джи, пробуждая мурашек у меня на коже. — И я тебя, Джерри, — прошептал я ему в ответ, и мы соприкоснулись губами. — Ты как отдельная Вселенная, — с горящими глазами продолжил Уэюшка. — С большими галактиками и маленькими созвездиями… Он просто нереальный. — Например? — поинтересовался я, играя с его волосами. — Из созвездий и состоят галактики, — напомнил Уэюшка. — Ты очень мило хмуришься, ругаешься, а ещё красиво пьёшь Блу Риббонс из холодильника и играешь на гитаре… Я сижу весь красный, как рак, и улыбаюсь во все тридцать два. Наверное, стоит чаще пить Блу Риббонс и тренировать рифы… — Фрэнки, может, поедем домой? — забеспокоился Джерри, положив ладошки мне на щёки. — Скоро совсем стемнеет, и нас могут подкараулить! — Конечно, идём, — я погладил его запястья и помог подняться. Как скажешь, милый, всё теперь будет, как хочешь… Уэюшка положил полупустую коробочку с картошкой в рюкзак, и мы пошли в сторону метро, взявшись за руки. Вот так, так хорошо, так правильно. Хочется на весь мир кричать о том, что я его люблю, что мы вместе, чтобы все знали, чтобы ничто не могло нам помешать. Я так мечтаю скорее закрыть сессию и уехать с ним куда подальше вдвоём, или попросту не выходить из комнаты и лежать целыми днями в обнимку… — О, какие люди! — я услышал знакомый голос и хохот, и, к своему удивлению, не вырвал руку из руки Джи. Наверное, я совсем страх потерял, но пусть хоть всемирный потоп начнётся — я всё равно буду держать его за руку, пока он не ослабит хватку. — Ого, здорова, чел! — я улыбнулся другу и дал пять. Это ж Вентц, сто лет его не видел, ещё со времён скейт-парка на Центральной! — Ох, нифасе ты, Айеро, устроился — с моделью за ручку разгуливать! — Пит захихикал, и мы с Джерри засмеялись. — Нас, кстати, Печалька уже познакомил. — Шустрый какой! — я покачал головой. — Блин, по вам и не скажешь, что вы вместе! — Вентц пожал плечами, взяв скейт под мышку. — Все до сих пор мемы с петухами постят! — Это к лучшему, — заметил Джи, и Пит понимающе закивал. — Да ладно, в это всё равно никто не поверит! — скейтер отмахнулся. — Да-да, кто б мог подумать, что Айеро — пидор! — я закатил глаза. — Да не, я о том, что ты, — Вентц скривился, указав на меня, — с топ-моделью! Мы снова засмеялись, и я показал ему средний палец. — О, а у вас тут новая тусовка? — поинтересовался я, глянув на новеньких ребят, рассекающих по площади у фонтана. — Да, теперь мы здесь, — Пит развёл руками. — С тех пор, как Печалька забросил, большинство наших ушли… Мы поникли, и повисло молчание. Я хотел бы его утешить и сказать, что это временно, что Печалька скоро вернётся, а с ним и остальные, но ненавижу лгать. — Одолжишь? — я решил отвлечь друга и потянулся к его скейту. — Хочу вспомнить молодость… — Ну попробуй, дедуля, — съязвил он. — Езжай за пенсией, так быстрее! Я снова жестом послал его в пешее эротическое, запрыгнул на скейт и поехал с восторженным визгом. Надо делать это чаще! Жаль только, что нельзя держать моего Джи за руку и сейчас… — Чё, и по ступенькам попрыгаешь? — растерянно спросил Вентц, когда я продемонстрировал все возможные трюки, которые, как мне казалось, я благополучно забыл. Я ухмыльнулся и взобрался по лестнице, спрыгнул со скейта и с лицом победителя вручил доску товарищу. Класс, мне не хватает только чёрных очков, в которых отражается взрыв! — Ну чё, — я подмигнул Питу, — съел? Он показал мне язык, и я скорчил тщеславную физиономию, махая рукой в поиске родной ладошки Джерри. — О, а можно и я попробую? — обратился мой мальчик к Вентцу, и тот кивнул, удивлённо уставившись на него. Вокруг нас собрались другие любопытные скейтеры и даже несколько прохожих. Я сразу забыл о своём триумфе и испуганно схватил Джерри за рукав. Что, если он упадёт?! Вдруг сломает себе что-нибудь?! Ну нет, только через мой труп! — Всё в порядке, Фрэнки, — едва слышно прошептал мой Уэюшка, погладив мою ладонь, и спустя мгновение нежность в его глазах сменилась вызовом. О, кто-то снова включил Джерри! — Джи, ты уверен, что… — пробормотал Вентц, но не успел закончить, потому что мой принц молнией промчался мимо него. Мы все с открытыми ртами наблюдаем, как известная модель вытворяет на доске то, что даже некоторым из этой компании пока не под силу. Джерри подпрыгивает, ускоряется, замедляется, держит равновесие и, разумеется, по ступенькам скачет. Когда он вернулся к нам и с улыбкой вернул Питу скейт, его встретили аплодисментами. Я хлопнул всего пару раз, потому что пребываю в таком шоке, что пошелохнуться не могу… — Как?! — воскликнул Вентц, смешно округлив глаза. Серьёзно, как?! — Ну, я же модель, — Джи пожал плечами и скромно опустил взгляд. — А модель должна уметь всё — мы когда-то на этой же площади шмотки от Vans на скейтах рекламировали. Ну нет, это уже ни в какие ворота! Грёбанный Уэй, это незаконно! Я и так умираю от него, а он это ещё больше усугубляет! То есть, он вот так вот просто взял и научился такое вытворять на доске для какого-то там показа! Его нужно запретить на законодательном уровне! — По-моему, он даже круче тебя, — сообщил мне Пит, и я показательно закатил глаза, хотя на деле полностью с ним согласен. О да, мой зайка круче меня, круче всех, и на скейте, и без скейта, он самый лучший во всей чёртовой галактике! — Кто, этот? — я включил Тома и глянул на Джерри с тем же вызовом во взгляде. Он хитро прищурился и ухмыльнулся. — Ему просто повезло, тут асфальт ровный! — Ну, судя по тебе, не такой уж ровный, — он подошёл ко мне вплотную. — Ой, вы ещё соревнования устройте! — крикнул кто-то из толпы, и остальные засмеялись. — А мы устроим! — Джи закивал, не сводя с меня глаз. О, опять адреналин, и это чувство в животе, как же мне этого не хватало! — Да, завтра на стадионе кампуса, — принял я его вызов и смахнул чёлку с глаз. Парни воют и визжат, а мы с моим заядлым соперником всё смотрим друг на друга. Ну всё, Уэй, хана тебе, посмотрим ещё, кто будет про асфальт шутить, я тебя на первом круге обгоню, я тебя по стенке размажу! — Идёт, — Джерри сверкнул зелёными глазами, и у меня колени подкосились. А потом возьму тебя на руки, и буду долго-долго целовать, и греть твои ладошки, и гладить тебя по голове, и называть зайкой, и любить, и вообще, не смогу я тебя размазать, ты же мой зая… — О, ну, раз такой расклад, то мы тоже придём! — заулыбался Пит. — Ага, приходите, — закивал я и приобнял его на прощание. — Пусть все видят, как он лажает! Пит по-доброму хихикнул и покачал головой. Да, вот такая мы парочка, закачаешься! Ребята попрощались с нами и поехали в сторону колеса обозрения, а мы с моим конкурентом направились к пешеходному переходу. Я снова стал махать рукой в надежде нащупать любимую худенькую ладошку, и, наконец, почувствовал долгожданное тепло. Джи с нежностью глянул на меня и переплёл наши пальцы, а когда мы спрятались за колонной небольшой церкви у перехода, обнял меня второй рукой за шею и начал медленно покрывать моё лицо поцелуями. — Котёночек, — ласково прошептал мальчик, и я с трудом устоял на ногах. Как же это прекрасно, с этими чувствами не сравнится никакой адреналин! — Ты самый лучший. Ты правда самый лучший, Фрэнки, ты же это знаешь? Подаюсь вперёд, Джерри закрывает глаза и робко проводит губами по моим губам. Я углубляю поцелуй, и всё вокруг, даже моё тело, перестаёт существовать. Есть только его губы, дыхание, прикосновения, мои руки на его талии и щеке и больше ничего. — Это ты самый лучший, — прошептал я ему в губы, и он нежно прижал меня к себе, как котёнка. Я встал на носочки, чтобы дотянуться до его губ, но вскоре опустился и вжался в Зайку, тая в его руках. С ним мне хочется всегда быть маленьким и милым, чтобы он вот так играл с моими волосами, жалел и согревал, а я согревал его в ответ. Светофор уже мигает зелёным, а мы всё стоим в обнимку, не в состоянии отлипнуть друг от друга. Я смотрю на светофор, перевожу взгляд на зелёные глаза напротив и осознаю, что это, наверное, мой самый любимый цвет… хХхLana Del Rey — Religion
— Проблема гендерной идентичности в «Осиной фабрике»… — читает Джерри, положив голову мне на плечо. — М, ну, в общем, всё и так понятно. Да, мы сейчас окрылённые и влюблённые, но экзамен, увы, никто не отменял, поэтому Зая сидит у меня на руках и скучающим тоном читает вслух ответы на билеты. Я обнимаю его обеими руками за талию и пытаюсь вникать в прочитанное, но точёный подбородок, бледные губы и длинная шея отвлекают. В наушниках играет какая-то песня Ланы Дель Рей, и мне не хочется ничего, только долго и медленно целовать моего мальчика. — О, там слишком много проблем, — с улыбкой произнёс я, скользя взглядом по его шее. — Классная песня… Безумно хочется прикоснуться к его шее губами, но мне пока страшно. Хочу знать всё, что он любит, как ему нравится, хочу целовать его бесконечно… — Ага, — мечтательно протянул Джерри, глядя мне то в глаза, то на губы. — Нет, Лану надо слушать по-другому! Он встал, подошёл к своему шкафу и начал рыться в нём. Вскоре мальчик выудил оттуда красивый венок с розами пастельных цветов, нежно заулыбался и надел его на меня. — Тебе идёт, — Джи хихикнул. Я улыбнулся, уткнулся щекой ему в животик и обнял за талию. Он запустил пальцы мне в волосы, и я закрыл глаза. Розы, снова розы… — Такой же, как в том клипе, — заметил я, вспомнив единственный клип этой певицы, который я видел. — Откуда он у тебя? — Лана подарила, — с гордостью сообщил Джерри, и я вылупился на него. — Она пела на одном нашем показе, мы познакомились, и она отдала мне веночек на память. — Офигеть… — пробормотал я, в который раз поражаясь достижениям Зайки. — Какой же ты у меня крутой! Я обнял его крепче, и он снова засмеялся этим своим сдержанным счастливым смехом, который меня окрыляет. Он моё благословение, серьёзно! — А ты ещё круче, — Джи с нежностью посмотрел мне в глаза и погладил по щеке. — И теперь в веночке. — Зайка, но это же… — пролепетал я, и он улыбнулся ещё шире от своего нового прозвища. — Он же, как бы… — Да, и ты его заслуживаешь, — заверил меня Зайка и поцеловал в лобик. И снова я, грубый мудак Айеро, который известно где вертел все эти ваши сантименты и розовые сопли, скулю, как щеночек, и вжимаюсь в самого любимого парня на свете. Он моя религия. Мы оба поняли, что нет смысла корпеть над зарубежкой, потому что мы обнимаемся, обнимаемся и ещё больше обнимаемся, и нет места никаким осиным фабрикам и Комбинатам. Если бы сестра Рэтчет знала, как я схожу по Джерри с ума, она бы заперла меня в камеру для помешанных… Я подхватил моего принца на руки и понёс к его кровати. Из его вещей осталась только начатая мной пачка Мальборо, рюкзак и рисунки на стене. Я бы, наверное, не пережил, если бы он действительно уехал, но уже почти полночь, его самолёт в небе, а он здесь, рядом, со мной, счастливый и впервые согревшийся. — Фрэнки, — Джерри положил ладонь мне на щёку, когда я лёг рядом на самый край. — Иди ко мне… Он вытянул руки, и я буквально нырнул в его объятья, очутившись на середине кровати. Она одноместная, вдвоём тесно, и это очень кстати. Я обнимаю его и ощущаю, что обнимаю весь мир. Мы лежим в темноте, только лунный свет очерчивает контуры его лица. Я поправляю его волосы и оставляю поцелуи на щеках, висках, губах. Он обводит мою линию подбородка и губы пальцем, и я опять задаюсь вопросом, как я вообще раньше жил без него. — Уже так поздно, — прошептал я, глядя в его сонные глазки. — Будешь спатки? Откуда я беру все эти словечки? — Малыш! — заскулил Джи и крепко обнял меня за шею. И я тебя обнимаю, мой мальчик, крепко-крепко. — Да, зайка, — приговариваю я, гладя его по голове. Я совсем поплыл и уже тону. — Ты так плохо спишь, надо высыпаться… Джерри зевнул и потёрся носиком о мою шею. Я специально вытянул её, чтобы он прижался ко мне ещё сильнее, и поцеловал его в макушку. — С тех пор, как мы живём вместе, я стал лучше спать, — поделился он. — Мысли меньше донимают, нет чувства безысходности, когда ты рядом. С тобой — как дома, Фрэнки. Звучит дико, прости, но я без тебя уже просто не могу, меня нет… — Я здесь, — заверил его я, прикоснувшись губами к его лбу. — Я никуда не уйду, милый. — Ты меня спас, Фрэнки, — Джи немного отстранился и посмотрел на меня полными слёз глазами. — Я не собирался доживать до девятнадцати, а теперь хочу прожить с тобой как можно дольше… И снова мы соприкасаемся губами. Я всегда был уверен, что поцелуи нужны для возбуждения, но теперь понял, что далеко не только для него. Слов не хватит, чтобы выразить то, что я чувствую. Когда я ощущаю его губы на своих, между нами наконец-то нет расстояния. Я никогда не целовался так, как целуюсь сейчас — едва прикасаясь к губам, медленно, сдержанно, нежно. Мне не хочется идти дальше, углублять поцелуй, делать его страстным или развязным — мне просто хочется чувствовать тепло любимых губ. Мы так общаемся. Поцелуи нужны для любви. — Я вчера спустил весь запас кокса в унитаз, — прошептал Джерри, вытянув ладошку, и я приложил к ней свою. — И теперь точно завяжу с этим всем. Я хочу стать для тебя самым лучшим парнем. — Ты и так для меня самый лучший парень, — заверил его я и переплёл наши пальцы. Мы снова связаны, сцеплены, замкнуты, расстояния снова нет, и так должно быть всегда. — И я тогда тоже завязываю. — Осталась только одна марка, — признался Зайка, положив голову мне на плечо. — Я так люблю тебя, Фрэнки… — Разделим пополам, — предложил я и поцеловал его ладонь. — И я люблю тебя, Джерри… А ещё я, оказывается, не знал, что такое интимность. Массовая культура учит, что это секс, и я так и заучил, не придавая этому особого значения. Всё гораздо глубже. У меня было очень много секса, но никакой интимности. Зато сейчас, когда мы просто лежим друг напротив друга, сравниваем ладошки, смотрим друг другу в глаза и что-то шепчем, я ощущаю её в полной мере. Я говорю всё тише и тише, но постоянно кажется, что слишком громко. Я не хочу, чтобы меня слышал кто-то, кроме него. Это всё для него, не для мира, пусть нас не слушают и не смотрят на нас. Говорить вообще не хочется — хочется молча на него смотреть, гладить по волосам и целовать его губы. — Спокойной ночи, зайка, — прошептал я и поцеловал его в лобик. — Сладких снов, котик, — ответил Джи и обнял меня крепче, обвив ногами мои бёдра. О любви я вообще никогда не думал. Как сказал Джерри, любовь — видеть в ком-то Вселенную с галактиками и созвездиями. Я вижу Вселенную в нём и помешался на всех его звёздах, туманностях и кометах. Его красная пачка Мальборо, веночек, который я буду носить, не снимая, его рисунки на стене, его смех, его запах, голос, привычки… Мне нравится открытый космос. Я люблю свою Вселенную. хХх Меня разбудил громкий протяжный вопль, а не нежные поцелуи, как я мечтал. Всё равно я расплылся в широченной улыбке, не успев даже открыть глаза. — Фрэнки, солнышко, — ласково прошептал мой мальчик и погладил по щеке. — Доброе утро… Я разлепил веки и робко потянулся за поцелуем. Джерри провёл губами по моим губам, но потом мило хихикнул и поцеловал в щёку. — Доброе, — с улыбкой ответил я, пришёл в сознание и заметил, что он сидит, склонившись надо мной. — Что за звуки? — Угадай! — Джи захихикал и повесил на локоть полотенце. Я округлил глаза и вскочил с кровати, выбежав за ним в коридор. Визг доносится из комнаты Вешалки, на которую я вчера взвалил груз ответственности за беременную Клубочка. — Она уже почти, — сообщила Тэй, улыбаясь. Девушка как будто была готова к такому повороту событий и даже рада ему, несмотря на то, что сейчас шесть утра. — Они такие маленькие! — умилённо произнёс Джерри, глядя на котят. Я вообще не кошатник, но тут даже меня от умиления подкосило. — Всё, это последний, — сказала Вешалка, выдохнув. — С вас шоколадка. — Спасибо, Тэй, — поблагодарил Уэюшка и обнял её. — Теперь надо придумать, куда их деть, — мы же вечером уезжаем… — Ага, задача, — Тэй поставила руки на пояс. Мы перевели взгляд на уставшую, но довольную кошку, которая лежит, развалившись, и помахивает кончиком хвоста. — Есть у меня идейка, — с ухмылкой произнёс я. — Но это потом, после экзамена. — А сейчас — соревнования? — догадалась Вешалка, хитро ухмыльнувшись. — Откуда ты… — удивился я, и она расплылась в улыбке. — Об этом уже пол кампуса знает, Сова вон даже две доски откопала, — сообщила Тэй и, вернувшись к мрачному выражению лица, добавила: — Джи тебя нагнёт. — Кто, этот?! — я включил Тома. — Не в этой жизни! — Действительно, зачем нагибать? — согласился Уэюшка с тем самым огоньком в глазах. — Просто обгоню. О, как горячо! — Мечтай, — буркнул я и поспешил в комнату, чтобы он не увидел моей довольной улыбки на всю физиономию. — Спасибо, Тэй. — Отработаешь, — крикнула девушка мне вдогонку. Зайдя в комнату, я отыскал свои счастливые Вансы и полез в шкаф за не менее важным артефактом. Телефон разрывается от упоминаний в сториз и сообщений от пятерых моих любимых чокнутых и других знакомых. Сова вообще заполонила все социальные сети и мессенджеры, и из всего бесконечного потока информации я выделил то, что она будет судьёй как самый опытный скейтер в нашей компании. Ну всё, у меня точно нет права на поражение! С доской или на доске. хХх Мы стоим на старте, одной ногой на скейте, другой — за полосой. Конечно, смотрим друг на друга с огнём в глазах, ожидая команды от главной судьи. — На старт, внимание… — начала Сова строгим голосом, и Спенсер с не менее серьёзной физиономией поднял руки вверх, — марш! Смит махнул руками, пафосно задрав подбородок, и мы рванули. Послышались визги и скандирования наших имён, а также шум колёс на гладкой рыжей поверхности. Людей собралось гораздо меньше, чем я ожидал, — мало кому хочется вставать в семь и переться на стадион. Правда, пропустить сие действо не хочет никто, поэтому все смотрят трансляции в Инстаграме присутствующих. Я буквально лечу над асфальтом, безмятежно улыбаясь. Эти умники даже преграды расставить умудрились, но мы оба умело их преодолеваем. Джерри едет рядом, как всегда на равных, и так и норовит вырваться вперёд. Весь мой азарт куда-то испрарился, как только я встал на доску: когда чувствуешь ветер в волосах, ощущаешь свободу, а моя свобода — это Джерри. Кажется, что мы стремимся обогнать не друг друга, а остальных, чтобы сбежать от них куда подальше. Странно, нас никто не осуждает, нам никто не мешает, но присутствие других сковывает — они занимают пространство, которое принадлежит Джи. Среди других мне тяжело дышать, а с ним я вдыхаю свежий воздух полной грудью. Ещё немного, и мы свободны. — Пока, Иеро, — Уэюшка помахал мне ручкой и полетел вперёд, оттолкнувшись от земли. Теперь он побеждает, но меня не обманешь, слишком уж я опытный — я же вижу, как он незаметно замедляется. — Круг! — заорал Смит, и снова поднялся шум. Второй мы проехали ещё быстрее, постоянно обгоняя друг друга. Не знаю, кто будет впереди на финише, но он в любом случае выиграет, как и всегда. Он выиграл уже тогда, когда я вышел на старт с его веночком на голове. Никогда бы не подумал, что буду кляньчить у Тэй невидимки… — Давай, Том, ещё немного! — кричит третьекурсник, который рьяно поддерживает меня на протяжении всего заезда. Я уже совсем расслабился и размяк. Тяжело сконцентрироваться, когда рядом с тобой едет такой шикарный парень… — Финиш! — воскликнул Спенсер, все завизжали, и я полетел вперёд. В прямом смысле полетел, потому что засмотрелся на Джи, оступился и сам себе подставил подножку, а мой принц спокойно проехал мимо. — Твою мать! — ругнулся я и проехался коленом по асфальту. Послышались вздохи и хихиканье, и я обернулся на толпу с немым укором. — Фрэнки! — Зайка забыл про нашу игру и бросился ко мне. — Аптечка у нас есть, — спокойно сообщила Сова, склонившись надо мной. — Тебе немного оставалось, не расстраивайся! Смит загоготал и удостоился от меня среднего пальца. — Джи, поздравляю, ты забираешь обе доски! — сообщила Сова и вручила ему два скейта, один из которых он незаметно подтолкнул обратно ко мне. Болельщики захлопали, а Джи нежно глянул на меня, ободряюще улыбаясь. Всё, не нужны мне ни доски, ни аптечка, и вообще ничего не нужно — оставьте нас, и я буду абсолютно счастлив! Я доковылял до лавочки, сфоткался со всеми желающими, пообнимался с Совой, потом Тэй с Джи переглянулись, и она увела оставшихся смотреть на котят. — Фрэнки, бедненький! — Зайка прижал меня к себе и жалеет, гладя по голове. — Сильно болит? Я мотаю головой, влюблённо глядя на него с тупой улыбкой. Появилось сильное желание проехаться и вторым коленом, чтобы он и дальше меня так жалел… — Коленочка, — он осторожно погладил кожу около ранки. — Сейчас обработаем… Я улыбнулся ему, он улыбнулся мне, и мы оба смущённо отвели взгляд. Джерри достал вату, бинт и перекись, после чего погладил меня по ноге и положил к себе на коленки. — Повезло, что джинсы дырявые, — заметил он, и мы оба захихикали. — Бедненький! Джи ловко протянул бинт под штаниной и принялся перевязывать ранку. Я дрожу от его прикосновений и пялюсь на его губы. У него такие нежные руки, скорее бы взять их в свои и прислонить к губам… — Вот так, котик, — почти прошептал Уэюшка, поправив бинт. — Давай ещё ручку перевяжем? Я расплылся в улыбке и закивал. Да, милый, как скажешь! — Болит? — сочувствующе спросил Джерри, и я покачал головой. Он потрепал меня за щёку и погладил по голове. — Уже не болит, — пробормотал я, накрыв его ладонь своей. Зая аккуратно повернул её, провёл пальцами по бинту, прикоснулся к больному месту губами и прижался щёчкой, переплетя наши пальцы. Я дышу? Я ещё жив или уже в раю? — Ты чудо, Фрэнки, — прошептал мой мальчик, и я поцеловал его в лобик. Хочу остаться на этой лавочке и никуда больше не идти, ничего больше не делать, только смотреть ему в глаза, обнимать и лежать у него на коленках, когда он гладит меня по волосам. — Джерри, — обратился я к нему и расстегнул рюкзак. — Ты вчера отдал мне веночек… Я достал из рюкзака красивую позолоченную корону с красными камешками и надел на него. — А я тебя короную, — ласково произнёс я. — Я же говорил, что ты мой принц. Джи открыл рот и часто заморгал, осторожно дотронувшись до короны. Я поправил его волосы и замер, любуясь. Эта корона была создана для него. — Это с выпускного, когда я стал королём бала, — поведал я, приобняв его за талию. — Я к ней почему-то очень привязался, как к бомберу этому. Кстати, ты замёрз… У Зайки дрожат руки, поэтому я накинул на него бомбер и стал греть его ладони своими. Я не допущу, чтобы ему снова было холодно. — Малыш! — он положил голову мне на плечо и заскулил. Я зарылся носом в его волосы и закрыл глаза. Да, милый, ты заслуживаешь не только все розы мира, но и корону. — Ты заслуживаешь не только все розы мира, но и корону, — озвучил я свои мысли. Джерри обнял меня за шею и обернул ногами мои бёдра. Глажу его по спине, широко улыбаясь. Так ощущается счастье. Он находит мои губы, вовлекает меня в чувственный поцелуй, и я опять растворяюсь. Я люблю его. Я люблю его. — Я люблю тебя, детка, — шепчу я ему в губы. — И я люблю тебя, Фрэнки! — его короткие поцелуи садились на мои щёки, как маленькие бабочки. — Я теперь навсегда в короне! — А я в веночке, — я нежно улыбнулся. Мы уже должны бегать по делам, как угорелые, но мы всё сидим в обнимку, иногда слегка покачиваясь. Шло бы всё куда подальше, я не хочу выпутываться из его объятий! Целую его в висок и смотрю на зелень за забором, тем самым, где мы сидели пару недель назад. Зелёный, зелёный, меня преследует зелёный! Я так обожаю зелёный, когда вижу его в родных глазах. Это точно мой любимый цвет. хХх Перед экзаменом мы решили кое-куда забежать, чтобы устроить судьбу Клубочка и её потомства, пока мы будем в отъезде. Полчаса на метро — и мы стоим среди шикарных вилл и особняков. Некогда родной район кажется теперь чужим и холодным, улица напоминает черную линию с безликими прямоугольниками домов, зато вагон метро казался домом. Джерри сидел у меня на коленях с огромной коробкой в руках, и мы гладили котят, и шутили, и целовались, он поправлял мой веночек, а я — его корону. Дом там, где он. Я беспрепятственно прошёл за ворота — охранникам нет дела до семейных перепитий. Сердце колотится, руки дрожат, мой Джерри успокаивающе гладит меня по волосам. Да, я готов! — Мойра… — пролепетал я, когда рыжая горничная открыла дверь. — Здравствуйте, — приветливо произнёс мой принц, и мне сразу полегчало. — Привет, Джи, — с улыбкой ответила Мойра, и мы оба захихикали. — И тебе привет. — Простите меня, я вёл себя ужасно, — пробурчал я, сгорая от стыда, и Джи погладил меня по плечу. — Правда, я таким придурком был, и вообще… — Так входите уже, нечего на пороге стоять! — добродушно произнесла Мойра, а когда мы зашли, добавила потише: — Ты с детства хороший мальчик, просто сложный. Я улыбнулся ей, и женщина взъерошила мои волосы. — Мойра, кто там? — спросила мама, по законам жанра спускаясь по лестнице как раз в нужный момент. — О, привет, Джи! На сей мы засмеялись ещё громче, и Джи кивнул в знак приветствия. — Здравствуйте, — ответил он, и мама перевела на меня глаза. — Привет, сынок, — сказала она, подошла ко мне и обняла, после чего у меня чуть глаза из орбит не повылазили. — Привет, — тихо произнёс я и посмотрел на улыбающегося Джерри. — А чего вы вместе? — удивилась она. — Вы же вроде терпеть друг друга не можете. — Мам, понимаешь… — я скривился и снова перевёл на Уэюшку взгляд. — Ясно, нашёл своего принца, — констатировала она, и я открыл рот. — Я твою корону ещё с лестницы узнала. Она помнит… — Отличный выбор, — похвалила она, поправив моему мальчику корону. — Это да, — я выдохнул с облегчением. — А с чего ты взяла, что мы не ладили? — Думаешь, бросила я тебя на произвол судьбы? — она глянула на меня с ухмылкой. — Джи мне тогда шепнул, что в вашу общагу переезжает, ну я и подсуетилась… Мы оба отвесили подбородки и вылупились на неё, а она заглянула в коробку с тем же невозмутимым лицом. — Да вы друзья, я посмотрю! — хмыкнул я. — Закадычные, — согласился Джи с усмешкой. — Привет, Клубочек! — сказала мама с сияющей улыбкой, почесала кошке сдувшийся животик и взяла коробку. — Приятной поездки вам. — Спасибо! — ответили мы хором, и я обнял Джи за талию. — Корми его хорошо! — она пригрозила мне пальцем, и я закивал. — Может, останетесь с нами на ланч? — предложила Мойра. — Ой, нет, спасибо, у нас экзамен скоро, — я улыбнулся ей. — Везёт вам с вашей второй сменой, — сказала мама сюсюкающим тоном и взяла котёнка в руки. — Я вот с шести утра на ногах! Мы переглянулись и промолчали — скорее всего, она сама узнает о соревнованиях. — Пока! — попрощалась с нами мама, когда мы оба её обняли, и, когда мы подошли к двери, крикнула вдогонку: — Обрабатывай колено каждый вечер! Я заулыбался и кивнул, почувствовав прилив любви к маме и облегчение от упавшего с души камня. — Вот видишь, котик, — Джи вплёл пальцы мне в волосы и потёрся о мой нос своим. — Всё хорошо! Я прижался к нему, прикоснувшись губами к шее. Если он говорит, что всё хорошо, лучше быть не может, и счастью нет предела. Да, всё хорошо, милый, всё хорошо… — Малыш, — прошептал Уэюшка мне на ушко. — Через час экзамен… — Что-то как-то это не романтично, — я сморщил нос, и мальчик легонько укусил меня за него. Я взял его на руки и понёс в сторону метро, а он обнял меня за шею. Остался последний этап, и мы свободны, и сможем лежать в обнимку днями напролёт… — Ну вот, собаку ругал, — послышался женский голос, — а сам! Я увидел ту самую девушку с уже двумя овчарками, в одной из которых я узнал Томми. Я завизжал, аккуратно опустил Джерри на землю и бросился радостному псу в объятья, упав на газон. — Привет, мальчик! — я хихикаю и пищу, чуть не плача. — Я так скучал! — Правду говорят — собака похожа на хозяина, — прокомментировала девушка. — Хэй, прости меня, — извинился я перед ней, выглядывая из-под массивной тушки Томми. — Я был мудаком. — Ой, да я забыла уже, — она отмахнулась. Один, два, три… — Подожди, я тебя знаю! — воскликнула она, тыча в Джи пальцем. — Ты был в «Топ-модели» экспертом, да? Пока они обменивались любезностями, я вдоволь покачался в траве с Томми, после чего мы отправились каждый к своему парню: Томми — к Гансу, а я к Джерри. Да, оказалось, я тоже сапфировый, и я этого не стыжусь. Мы пошли дальше, взявшись за руки. Я бы сказал, моё состояние больше напоминает мне изумруд — спокойствие и надежда, а ещё — много-много любви. хХх — О, Ваше Величество! — поприветствовал Штопор моего Зайку, как только мы переступили порог, и все взгляды устремились на нас. Мы подошли к ребятам, и я с удовольствием обменялся с друзьями особыми приветствиями, осознав, что я безумно рад всех видеть, даже Штопора. Перед ними тоже нужно обязательно извиниться… Ну, перед всеми, кроме Штопора. — А чего ты в его короне? — спросил Спенсер у Джи. Штопор с Вешалкой прикрыли рты руками, чтобы не захихикать. — Ревнуешь? — дразню его я. Смит показал мне язык, что получается у него блестяще. — О, такой прикол только что был! — начал Джерри рассказ про произошедшее минут десять назад на остановке. — Смотрю, две девушки смотрят на нас и шепчутся… Все с интересом смотрят на него, а я уткнулся в мобильный, чтобы не палиться. Я же типа Том, как-никак! — Ну, подошли знакомиться, заигрывают, а мы стоим такие и вообще не знаем, что им сказать! — Уэюшка хихикает, заражая остальных. — Ну чё, нормально, Айеро с двумя на свидание пойдёт! — пошутил Спенсер, не понимая иронии. — Да тут не в этом дело, — с умиротворённой улыбкой произнесла Тэй. — А в чём? — Смит нахмурился и развёл руками. — Ой, а ты не слышал последние новости? — с сарказмом произнёс Штопор, подперев щёку ладошкой и захлопав ресничками. Правда почти всплыла, но как только Спенсер наклонился, чтобы её услышать, в аудиторию вошла мисс Мосс. — Здавствуйте! — как всегда жизнерадостная, она развеяла страх и напряжение. — О, Ваше Величество… Все засмеялись, а Джерри принял красивую позу, и преподша сложила ладоши в восхищении. — Буду считать, сколько раз тебе это скажут, — прошептал я Джи на ушко. — Уже два… Он хихикнул и посмотрел на меня с нежностью. — О, скорпион, вы сегодня такой романтичный, — подколола меня она, и я поправил веночек. Да уж, Штопор со Смитом долго с меня не слезут! Я сделал самое невозмутимое лицо и подвинул телефон поближе к листку. — Так, скорпион! — воскликнула она, и я подскочил на месте. — Не списывать! Я поднял руки и опустил голову, смирившись со своей долей. Впрочем, вопросы попались лёгкие, я даже вспомнил, как Шекспира можно приплести к «Коллекционеру», а во время проверки мы с Джерри рисовали всяких чудиков, и время пролетело незаметно. — Это вам, лучшему преподу! — Штопор достал из-под парты букет и вручил светящийся от счастья Мосс. — Спасибо за интересные лекции и вдохновение! Мы захлопали, Мосс сказала пару не менее приятных слов в ответ, и мы медленно поплелись к выходу, не желая с ней расставаться. Я ободрил себя тем, что до поезда осталось несколько часов, а нужно ещё затариться едой и собрать сумки. — Так чё, у какой из них ты телефон взял? — поинтересовался Спенсер, догнав нас в коридоре. Я с трудом сдержал смех и скорчил пафосную физию, как сегодня на старте. — У обеих, — я пожал плечами, и он выставил ладонь, чтобы я дал ему пять, и поскакал дальше, следуя за Штопором. О, наивный ребёнок, как много ты ещё не знаешь… — Что, прям у обеих? — Уэюшка сузил глаза и ухмыльнулся. У меня появилось непреодолимое желание лечь на лавочку, раскинуть руки и позволить ему делать со мной всё, что душа пожелает. — У обеих, — подтвердил я. Ну да, обе написали телефоны на руке, а я взял и стёр, но они же у меня были, это — факт! — Удачи тебе с ними, Иеро, — съязвил он и пошёл вперёд своей коронной модельной походкой. Ох, нарывается… — С каких пор ты мне удачи желаешь?! — фыркнул я в ответ, обнял его со спины и закружил. Джерри захихикал и взобрался на меня, обняв за шею, всё ещё не погасив огонёк в глазах. — С тех самых, как ты со мной познакомился, — ответил он. — Вот уж не повезло! — Херню несёшь, Уэй! — я нахмурил брови и нежно прикоснулся к его губам, чтобы он не говорил глупостей больше. Я люблю тебя, Джерри, я люблю тебя… хХх — Поворот направо! — озвучил свои действия я и развернул тележку, имитриуя звук мотора. Джерри задорно захихикал и начал болтать ножками. — Выбирай! Я остановился у отдела со сладким и подошёл к стойке с конфетами. Улыбка сошла с лица Джи, он опёрся о стенки тележки и привстал. — А у нас точно есть для этого место? — он запланировал план отхода, но я пресеку его попытки на корню. — У тебя спортивная сумка, — напомнил я, — огромная. Джерри опустил голову, и я склонился над ним, положив ладони ему на щёчки. — Заечка, — я погладил его и поцеловал в носик. — Пошли эти мысли куда подальше! — Я пытаюсь, Фрэнки, правда, — заверил он меня. — Просто тут так много калорий… — Так, — я улыбнулся. — Это же волшебный веночек, правда? Джерри прикоснулся к одной из розочек, улыбнулся и закивал. — Ага, вот, значит, я теперь владею магией! — я изобразил из себя крутого мага восьмидесятого уровня. — И эта магия уменьшает все калории здесь до нуля! — Все-все? — обрадовался Уэюшка, прикоснувшись пальчиками к моим щекам. — Все-все, — подтвердил я и был награждён поцелуем в щёчку. Джерри заулыбался и принялся сгребать с полок шоколадки, а я, довольный, запрыгнул на тележку и покатил её дальше. В ход пошли печенье, сыр, колбаса и даже чипсы, которых он особенно боится. Уже на кассе я доложил к нашей горе большую Милку, и мой принц вопросительно глянул на меня. — В ней калории вообще в минус ушли, — заверил его я. — Подгон от волшебника! Я завалю его шоколадками, чтобы всегда видеть эту улыбку! — Ты самый лучший, котик! — Джерри прижался ко мне, когда мы отошли от кассы, и я с удовольствием заключил его в объятья. — Не хочу вас отвлекать, но нам уже выезжать надо, — Штопор как всегда испортил всю романтику. Мы со вздохом отлипли друг от друга и поползли к компании, расцепив руки, чтобы поддержать легенду. Не знаю, зачем мы её поддерживаем. Наверное, как всегда по приколу. В метро мой бедный мальчик почти засыпает, сидя у меня на коленях. Благо, есть масса желающих попасть на вокзал, и от Смита, Сары, Патрика и прочих с их вопросами нас отделяет плотная толпа. Они не осудят, я знаю, им просто будет интересно, но мне почему-то не хочется объяснять то, что и так очевидно. Тем более, это сложно передать словами. — Джерри хочет спатки, — шепчу я, и он сонно улыбается. — Ничего, скоро укроемся одеялком… Мальчик захихикал и поцеловал меня в шею, прямо в скорпиончика. Я дёрнулся и вытянул шею, но вовремя осознал, что просить его о большем немного не к месту. У нас ещё всё впереди. — И будем спатки, — добавил я и открыл рот от удивления и восхищения. Всего пару часов не заглядывал в его Твиттер и уже пропустил столько красоты! Эта корона идёт Джерри ещё больше, чем я думал. Он поставил это селфи как фото профиля! Такой шикарный… — Боже, зайка! — пробормотал я, сохраняя эти шедевры, и принц заулыбался. — Ты меня вдохновляешь, Фрэнки, — произнёс он. — А Инсту видел? Я зашёл на его аккаунт в Инстаграме и еле сдержался, чтобы не закричать — подумали бы ещё, что я террорист какой. Уэюшка выложил несколько фотографий со мной и даже две, где мы целуемся… — Ты не против, котик? — уточнил он, погладив меня по щеке. — Просто они такие шикарные, я не сдержался… — Я только за, — прошептал я и прикоснулся губами к его губам. Нужно выложить их и у себя. — Наша станция, — сообщил Джерри, и мы нехотя поднялись, водрузив на себя сумки. Обожаю вокзалы, аэропорты, свет фонарей на рельсах, платформы, ларьки с едой. Всё это ассоциируется с движением, с жизнью. Ещё год назад я бы и представить себе не мог бы, что в следующий раз буду сидеть здесь с друзьями, которых наконец начал по-настоящему ценить, и самым любимым парнем на свете. — Мы пойдём по платформе прогуляемся, — сказала Сара, захватив с собой Сову, Спенсера и Пита с Патриком. — Кто-то ещё хочет? Не получив утвердительного ответа, она пожала плечами и повела остальных за собой. Мы с Бесси переглянулись, и я сделал глубокий вдох. — Ты прям наш бард, — с улыбкой обратилась к Бесси Вешалка. — Без гитары никуда, — ответила та. — Сыграем? — Можно, я? — я потянулся за инструментом. Джи с интересом глянул на меня, не выходя из образа Джерри.Noize MC — Зелёный — мой любимый цвет
— У меня есть хитрый план под гитару тебе спеть, — пою я, перебирая несколько аккордов по очереди, никак себя не выдавая. — Затащить тебя в постель, — с ухмылкой пропел Штопор. — Твоим сердцем завладеть! — спел я с ним в унисон, укоризненно глянув на него, и все засмеялись. Мы сидим около поезда в свете фонаря, я перебираю струны, кругом темно, и мерцают огни. — Будут южные пляжи, будет полярная стужа, — продолжил я с улыбкой, — много чего будет… Тэй догадалась и закрыла лицо руками. — Я буду твоим мужем, — я улыбнулся и пожал плечами, — и ты будешь моим мужем! Послышались визги, хихиканье и аплодисменты. Маска упала с лица того самого моего будущего мужа, который сидит сейчас с широко раскрытыми глазами. — Весь мой смысл в твоих глазах, когда я вижу его, мне нравится, — начался припев, и Уэюшка медленно заслонил лицо ладонями, — плюс зелёный — мой любимый цвет, зелёный — мой любимый цвет! — Офигеть… — удивился обычно невозмутимый Штопор, а вечно грустный Печалька заулыбался. — И без тебя я ору, как наша Клубочек во время колик, — пою я, смущённо опустив взгляд, — зайка моя, ты мой спирт, я твой алкоголик… У Джерри под светящимися зелёными глазами появились чёрные разводы от подводки, и Тэй погладила его по плечам. Я закончил петь, повторив фразу про зелёные глаза ещё раз, и мой принц бросился ко мне и крепко обнял. Корона сползла, уткнувшись в мой подбородок, и он тут же проверил, на месте ли она. — Я люблю тебя, Фрэнки, — прошептал он, — зелёный — и мой любимый цвет тоже… Все визжат, спрашивают нас о чём-то, а мы сидим в обнимку и ничего не слышим. Я не хочу смотреть на них — хочу и дальше смотреть в мои любимые зелёные глаза. — Жесть, Смит будет в шоке, — с усмешкой произнесла Тэй. — Не говорите ему, — пробормотал я, — и остальным. У нас игра теперь такая… — Да уж, любите вы играть! — заметила Бесси. Мы синхронно закивали, хотя в зелёных глазах друг друга увидели насмешку. Не важно, есть ли игры и кто выходит победителем, наблюдают ли за нами толпы. Ничего больше не важно, если рядом есть любимый зелёный цвет.