G-Eazy feat Halsey — Him and I
Да, кругом лужи, а мы идём на пляж счастливые. Из рюкзака Джерри торчит небольшой мольберт, он часто останавливается и позирует, и я фотографирую его, а ещё фотографирую наши вытянутые руки, когда он ведёт меня за собой. Хочу сделать такое фото во всех уголках мира, и у Китайской стены, и у Сиднейской оперы, и у родных колючих синих волн Джерси. Хочу, чтобы у нас было много друзей, и мы часто от них сбегали, потому что больше всего любим друг друга. Хочу менять работу, место жительства, окружение, стиль, но всегда оставаться с ним вдвоём. Клайд и Клайд в двадцать-восемнадцатом, только без грабежей. Оба чокнутые, оба любящие. Он мой, а я его, и в конце концов останемся только я и он. — Я так скучал по морю… — мечтательно произнёс Джерри, и я обнял его со спины и положил голову ему на плечо. На пляже никого, только мы. Наконец-то. Море наше, песок наш, весь мир наш. — Но это не наше море — оно чужое, — он накрыл мои ладони своими и нахмурился. — Наше более ласковое, — согласился я и прикоснулся губами к его шее. — Съездим домой? — предложил Джерри. — В Джерси… — Обязательно, — я расплылся в улыбке. Хоть сейчас. — Познакомлю тебя с мамой и братом, — Джи повернулся ко мне лицом и прижался крепче. — Вы друг другу понравитесь… — Они мне точно, — я поцеловал его в лобик. — И ты им, — Зая погладил меня по голове. — Мама тебя уже обожает! — Правда? — я захихикал. — Из-за тебя мне жить захотелось, — он прикоснулся губами к моей щеке. — Она всё ждала, когда мы сойдёмся, каждый раз спрашивала, когда звонила… Я вспомнил, как Джи покраснел, когда мама о чём-то спросила его. Он жаловался на «лишний вес» и плакал от безысходности, но стоило ей сказать пару слов, как он заулыбался. Я тогда голову ломал, что же может сделать его счастливым. Теперь у меня замирает сердце, когда я осознаю, что это я. — Люблю тебя, детка, — прошептал я и поцеловал его в висок. Джерри заскулил и потёрся носиком о мою щеку. — И я люблю тебя, малыш, — прошептал он в ответ. Не знаю, сколько мы так простояли, слушая шум прибоя и крик чаек. Чем дольше он в моих руках, тем меньше хочется его отпускать. Мы нехотя ослабили хватку, посмотрев друг другу в глаза, Джи погладил меня по щеке и достал мольберт из рюкзака. — Море будешь рисовать? — с улыбкой поинтересовался я. Уэюшка уселся на песке по-турецки и улыбнулся мне в ответ, приглашая к себе. — Оно злое, — мальчик мило нахмурил брови. — Хочу розочку — это наш символ… Я ничего не сказал, только сел рядом, обнял его со спины и уткнулся лицом в плечо. — Фрэнки, — произнёс Джерри и стал нежно водить пальцами по моим рукам. — Ты сам произведение искусства… Я хихикнул, наблюдая, как он изучает живой холст. — Когда ты успел столько набить, кися? — восхищённо пробормотал мой принц, и я собрался поведать ему историю каждой татухи, но после «киси» мне память отшибло. — Э, ну, с девятого класса, — ответил я, когда ко мне вернулся дар речи. — Нет, даже с конца восьмого… — А как мама реагировала? — спросил Джерри, обводя лук со стрелой по контуру. — Никак, не до меня ей было, — я вздохнул. — Может, я и забиваться начал, чтобы внимание её привлечь. — Она тебя очень любит, — заверил меня Зайка, поцеловав в щёку, — как и я… Я накрыл его губы своими и показал, что я тоже, и очень сильно. — Ты так вдохновляешь, — прошептал он и быстро набросал красивую розочку. Вскоре по ней потекла акварель, и она стала очень реалистичной: казалось, что можно взять её в руки и подарить самому прекрасному мальчику, который заслуживает все розы мира. Хотя, роз было бы мало — для него я бы достал с неба все звёзды. — Шикарно, — похвалил я розочку и самого талантливого художника. — Спасибо, котик, — он улыбнулся, легонько махнул кисточкой по моей щеке и поцеловал. — Тебе не холодно? — забеспокоился я, когда Джерри поёжился от прорыва холодного ветра. Я прикоснулся губами к его носу, и все вопросы сразу отпали. — Замёрз! Он только захихикал и прижался ко мне, а я покачал головой. Вот так мудак Айеро превратился в заботливого бойфренда! Я поклялся, что он больше никогда не замёрзнет. — И тебе холодно, Фрэнки! — переживает Джи, пытаясь меня согреть. — Идём под одеялко… Странно, но эта фраза умиляет и не вызывает никаких пошлых мыслей. Вообще, каким бы Джи ни был горячим и привлекательным, я почему-то не думаю о нём в этом ключе — хочется защищать его, обнимать, целовать в лобик, держать за руку, выслушивать и всегда быть рядом, и под одеялко с ним хочется, но просто лежать в обнимку, не более. Я просто знаю, что к большему он ещё не готов, поэтому не спешу. — Идём, — я поцеловал его в губы и помог собрать мольберт. А розочку мы в рамку поставим! — Фрэнки, — в его тоне чувствуется оживление, — ребята нас на «Монополию» приглашают! Конечно, всем же слишком мирно живётся! — Даёшь гражданскую войну! — я поднял кулак, и мы оба засмеялись. — Ты проиграешь первую же битву, Иеро, — подразнил меня Джерри и взял за руку. — Ага, но явно не тебе, Уэй! — воскликнул я тем же тоном. Мы пару секунд хищно друг на друга посмотрели и бросились в объятья, соприкасаясь губами. Такие битвы мне очень по душе. хХх — О, «Феррари» — мой, плати дань! — осадил Джерри Спенсера, и тот обречённо вздохнул. Штопор снисходительно глянул на должника и откинул прядь волос со лба. Он умудряется никогда не платить и рубить бабки с каждого своего филиала. — У меня больше нет, беру в банке взаймы, — Смит пожал плечами. — Ха-а-а, банкрот! — смеётся Штопор, тыкая в него пальцем. — Ребят… — Сара покачала головой со снисходительной улыбкой. Спенсер взял из банка несколько бумажек и отдал Джи, бросив на Штопора укоризненный взгляд. Я нажал на кнопку, Айфон выдал мне новую комбинацию точек на кубике. М, отлично, попадаю прямо на главного конкурента! — Так, Айеро! — воскликнул Джерри, медленно опустив веки. — Куда собрался?! — А всё, Сова уже почти нажала! — я указал на Сову, которая сидит, скрестив руки на груди, и смотрит в сторону. — Обойдёшься! — Иеро, — фыркнул Уэюшка, — плати! — Да у тебя и так больше всего филиалов! — запротестовал я. — И вообще, прошло аж пять секунд после того, как ты заметил! — О боже, как же вы достали уже! — Смит откинулся на стуле, закатив глаза, а Сара закивала в знак солидарности. — Паппи, хернёй же страдаешь, у тебя этих филиалов на один меньше, вы всё наше бабло себе сгребли! Тэй загадочно ухмыльнулась и переглянулась сначала с Джи, а потом со Штопором. Да, потерянных это тоже забавляет! — Я не успокоюсь, пока не выкуплю у него все филиалы! — не унимаюсь я. — И пока он не обанкротится! — Ой, так я тебе их и продал! — Джерри скривился. — Это ты скоро обанкротишься, и я все твои филиалы выкуплю, а потом ещё и проценты потребую! Азарт отступил, когда я снова потерялся в его зелёных глазах. Бери все деньги и все филиалы, милый, даже дорогущие нефтяные компании! Я отдам тебе всё, а потом достану с неба звёзды… — Мы же без процентов играем, — Сова нахмурилась, включившись в дискуссию. Джи ухмыльнулся, а Вешалка покачала головой. — Да, но он мне всё равно должен! — Джи указал на меня, и я протянул ему три тысячи, скорчив недовольную мину. — Жесть, ребят, нас четверо осталось! — осознала Сова. — И мы со Штопором почти вылетели! — Чего это, у меня ещё тысяча осталась! — не сдаётся Штопор. — Ага, но попади ты на любой филиал — и всё, хана! — сокрушается девушка. — Мы уже пять часов сидим, — заметила Вешалка. — Это рекорд. — Ага, и я боюсь, как бы эти вон глаза друг другу не повыцарапывали! — с улыбкой сказала Сара, указав на нас с Джерри. — Я за мирные переговоры, — успокоил её Джерри и, глянув на меня, добавил: — пока. — А я теперь, получается… — Спенсер хотел спросить что-то насчёт степени своего банкротства, но звонок от мамы его прервал. — Да, мам… Парень вышел под тихое хихиканье компании, и теперь между нами с Джи никто не сидит. Нас опять ничто не разделяет. Всё, надоела мне Монополия, пусть он скупает все мои фирмы и идёт ко мне на ручки! — Да, кстати, Спенсер же банку должен, — вспомнил Джи и сел на его место, чтобы дотянуться до банка. — Тогда я его выкупаю и гашу все долги! — Как благородно, — я закатил глаза, стараясь не думать о том, как он близко. Уэюшка снова скривился, а я показательно сдвинул свой капитал на край стола подальше от него. Штопор, зараза, молчит, но я внимательно слежу за каждым его движением. Остановился на моём KFC — гони бабки! — Слышь, — я испытал на нём свой коронный злобный взгляд, — гони! Поднялся шум, и Его Величество Штопор отдал мне свою тысячу, при этом задолжав ещё триста. Сова сидит напротив, улыбаясь, и машет оставшейся у неё двухсоткой. — Давайте я сразу вам её отдам? — предложила она и нажала на экран. Тот показал шесть точек. — Это тоже моё, — с гордостью произнёс я. Сова переставила свою фишку на мой Адидас и оторвала от сердца последнюю бумажку, хлопнув ладонью по лбу. — Ну всё, сейчас голодные игры начнутся, — Сара улыбнулась, закатила глаза. Все с интересом наблюдают за нами, особенно Смит, который уселся на место Джерри. — О, пять тысяч в подарок! — обрадовался последний и взял фиолетовую бумажку из банка. Обожаю эту улыбку… — Налоговая, — недовольно пробурчал я, передвинув фишку, и положил пятьсот долларов в банк.5 Seconds of Summer — Empty Wallets
— Так тебе и надо, — съязвил Уэюшка. Я скривился, но нашёл его ногу своей под столом и погладил. Мой мальчик сразу изменился в лице и смущённо опустил взгляд. Милый робкий румянец на его щеках стоит всех звёзд. — А у меня, — он говорит всё тем же уверенным тоном, но я чувствую, как его голос слегка подрагивает, — моё, просто стою. — Так, значит, ты выкупил Смита, тогда я выкупаю Сару и Сову, — заявил я и положил несколько бумажек в банк, присвоив себе корпорации-банкроты. — Штопор — мой, — Джерри с вызовом глянул на меня, а я, вместо того, чтобы возразить ему, пялюсь на милый вздёрнутый носик. — Я тоже люблю тебя, сладенький! — ласково произнёс Штопор, и все засмеялись. — Так, давай по-честному… — я нашёл в себе последние силы с ним спорить. — Ну да, по-честному, два на два, — не сдаётся Джи. — Ну, нет, у тебя уже фирм на одну больше, — я покачал головой. — Я беру Штопора, и тогда сравняемся. — Фу, я хочу к Джи! — захныкал Штопор, потянув руку к своему спасителю. Джерри погладил меня ножкой в ответ, невесомо прикоснулся к моему колену и так же легонько провёл по руке. — Идёт, — согласился он, и я чуть не взорвался. Нет, не буду я с ним играть больше, не буду даже пытаться у него выиграть — это бесполезно! — Ну вот, другое дело, — довольно сказал я и разместил свои филиалы на фирмах Штопора. — Это же вечно будет длиться, — Спенсер закатил глаза. — Чего, интересно же! — Тэй немного сползла на сидении и прикрыла ухмылку ладонью. Знаю я её, ей такое нравится, как и многим девчонкам сегодня, но больше, чем мне, это не нравится никому! Знали бы они все, насколько мне сейчас хочется швырнуть все эти бумажки на стол и прикоснуться губами к губам своего противника! Знали бы они, что я даром отдал бы ему все свои корпорации и с удовольствием бы продул, а потом взял бы его на руки и унёс бы в закат, как я сейчас, собственно, и поступлю. — Так, а у меня, — я незаметно осмотрелся по сторонам и убедился, что никто уже особо не следит за ходом игры, особенно Штопор с Печалькой, — фак, нахрена тебе столько филиалов нефти?! Джи удивлённо глянул на меня, когда я поставил фишку немного дальше, чем следовало. — И сколько ты продул? — без особого интереса спросил Штопор, положив голову Печальке на плечо. — Всё, и ещё должен останусь! — я протянул Джерри деньги с недовольной миной, и тот приоткрыл рот от удивления. — Понакупил нефти, Уэй! Джерри не сдержался и мило захихикал, а я стал мысленно праздновать поражение. — Ну всё, раз вы разобрались, и никто никого не убил, — пробормотал Смит и зевнул, — тогда можно в кроватку… — Ага, завтра можно ещё во что-то порубиться, — предложила Сара и медленно встала, потягиваясь. — Спокойной ночи! — Жесть, сколько мы здесь просидели?! — возмущается Вешалка, держась за спину. — Всем пока. — Ага, до завтра, — попрощалась как всегда улыбающаяся Сова. Штопор с Печалькой обернулись и хитро посмотрели на нас, после чего последовали за остальными. Холл опустел, и остались только мы вдвоём. Наконец-то. — Ну вот, играли все, а убирать… — я не успел закончить свою гневную тираду, потому что Джерри накрыл мои губы своими. Он целует меня нежно, робко, постоянно отстраняясь и как бы спрашивая, не против ли я, а я улыбаюсь и целую его в ответ, обнимая за талию. — Фрэнки, я скучал! — он обнял меня за шею и уткнулся носиком в плечо. — И я, зайка, — тихо произнёс я, погладив его по голове. — Как коленка? — поинтересовался Уэюшка и нежно провёл по бинту. — Хорошо, — заверил его я и поцеловал в щёчку. — Кстати, тебе уже пора выпить тот препарат на ночь. — Спасибо, котик, — прошептал он, вновь прикоснувшись к моим губам. — Иеро… — Так Иеро или котик? — я ухмыльнулся, и Джерри легонько щёлкнул меня по носу. — Скупал все самые крутые корпорации Иеро, — пробурчал он, закатив глаза, но тут же смягчил тон и ласково добавил: — а про лекарство напомнил котик! Он снова прижался ко мне, и я обнял его крепче, широко улыбнувшись. — А если серьёзно, Фрэнки, ты всегда котик, — он посмотрел мне в глаза. — Ты просто самый лучший… Я почти прикоснулся к его губам, но отстранился, потом снова приблизился и снова отстранился. Джерри принял мои правила и стал дразнить меня в ответ. — А целуюсь я всё равно лучше, Уэй, — с хитрой улыбкой произнёс я, но Уэюшка, кажется, не собирается вестись на провокацию. — А я и не спорю, — он покачал головой и подался вперёд. — У тебя получается просто шикарно… Я вовлекаю его в очередной поцелуй, и уже не важно, кто в чём лучше, и за кем победа. Он тоже с удовольствием проигрывает мне. Теперь мы вместе, и больше ничто не имеет значения. Все звёзды наши. хХх Послышалось продолжительное визжание, которое вскоре безвозвратно затихло. Мы с Уэюшкой переглянулись и стали красться вглубь коридора, держась друг за друга. На ковре мы заметили красные лепестки, дорожка из которых вела к одному из соседних номеров. Лепестки роз, их целое море, весь холл ими усыпан! Наш символ везде нас сопровождает… — А сейчас — на море! — воскликнула счастливая женщина, вывалившаяся из номера с другой девушкой на руках. — Это можно считать началом медового месяца? — уточнила вторая, не менее счастливая. — Ну, технически, мы ещё не женаты, — первая пожала плечами, — но тебе можно всё! Уэюшка тихо завизжал, а я расплылся в улыбке, представив нас с ним на их месте. — О, ребят! — одна из них обратилась к нам. — Хотите в люксе погулять? Мы на ночь арендовали, но появились другие планы… — Да, там классно, вино, шампанское — можете друзей пригласить! — добродушно добавила вторая. — Так, где подвох? — я сузил глаза, и мы все захихикали. — А нет подвоха! — заверила одна из невест и бросила нам ключи. — Доброй ночи. — И вам, — с улыбкой произнёс Джерри и с нежностью глянул на меня. Lost Frequencies & Netsky — Here With You Двум невестам, похоже, плевать на то, что они доверили ключи незнакомцам. Я их понимаю. С этим чувством внутри становится плевать на всё. — Ну что, устроим вписку на всю ночь? — тихо спросил Джи, хихикнув, и приобнял меня за шею. — Да, — прошептал я, и мы соприкоснулись носами, — для двоих… Он вовлекает меня в поцелуй, я беру его на руки и несу в номер, расчищая путь от лепестков. В номере мягкое розовато-жёлтое освещение, огромная двухспальная кровать с красивым бельём и множество свечей на полу. — Фрэнки, осторожно, не споткнись! — предупредил меня Джерри, когда я опустил его на пол. Жёлтый свет отражается в его глазах и короне, которую он решил надеть. Сказал, что без неё теперь чувствует себя неполноценным. Пламя свечей переливается в металле съехавшего набок украшения. — Там в ванной — вино, — сообщил Джи, и я увидел бутылки на белом кафеле. — Сегодня хочу напиться в последний раз… — Почему в последний? — удивился я, обняв его за талию. — Я заливал проблемы, — пояснил мальчик, выгнув шею и прикоснувшись губами к моему подбородку. — Не будет больше этого, обещаю, Фрэнки… — Тогда идём за последней бутылкой! — я улыбнулся ему. — Только сначала… Я выбрался из его объятий, наклонился и вскоре снова поднялся с горкой красных лепестков, которые вскоре упали на воду. — Пусть везде будут розы, — прошептал я ему на ушко, и он забрался на меня, обхватив ножками талию. Мы сели на бортик ванной, и Джи потянулся за бутылкой. Я взял в руки другую и крепче прижал к себе моего принца. — За нас, — произнёс он, и мы чокнулись. Я давно не ел, поэтому спирт быстро ударил в голову. Наверное потому, что с тех пор, как я знаю Джерри, я всегда немного пьяный. — Уэй, — обратился я к нему, как в первые дни нашего знакомства, и он положил ладонь мне на щёку, — я люблю тебя… — И я люблю тебя, Иеро, — ласково прошептал он, покрывая моё лицо поцелуями, — очень-очень сильно… Когда я его в первый раз увидел, то подумал, что хочу его уничтожить. Только сейчас я понимаю, что хотел этого только из-за того, что он первой же своей улыбкой пробудил во мне чувства, которые я не мог себе позволить. — Даже несмотря на то, что я мудак? — спросил я, хихикнув, и он укусил меня за кончик носа за такое невежество. Когда я увидел его во второй раз, он уже был врагом. Тогда, в нашей тесной комнате, которая стала домом. — Фрэнки! — заскулил Уэюшка, обхватив меня всеми конечностями одновременно, и я прильнул к нему, будто у меня собираются его отобрать. Ну нет, никто не посмеет нас разлучить! Когда я здесь, с ним, все бессильны, так что пусть даже не пытаются. — Да, я здесь, зайка, — я поцеловал его в лобик, продолжая гладить по спине. Нельзя недооценивать силу двух чокнутых, которые так любят друг друга. — Котичек… — ласково прошептал Джерри и вжался в меня. Я тихо замурчал и прикоснулся губами к его виску. Хочется всегда быть с ним рядом или хотя бы поблизости, чтобы примчаться в любой момент. — Фрэнки, правда, я… — эмоционально произнёс Зайка, но слишком резко отпрянул, и мы не смогли удержать равновесие. — Фак! — воскликнул я, смеясь. Джерри в отчаянии хватается за бортик, мою футболку, воздух, но всё тщетно — он уже наполовину под водой. В конце концов, парень сдался и нырнул, со вздохом положив голову мне на грудь. — Освежились, — пробормотал он, погладив меня по щеке. — Солнышко, не переживай, высохнем, — успокоил я его и запустил пальцы ему в волосы. — Фрэнки! — нежно произнёс он, прижался щекой к моей щеке и совсем тихо добавил: — У тебя же бинтики намокнут… — Оу, ничего, зай, перевяжем потом, — я заулыбался и погладил его по голове. Не знал, что мой голос может быть таким нежным, но с ним невозможно по-другому! — Точно? — беспокоится Джерри, положив ладони мне на щёки. — Точно, — с улыбкой ответил я и поцеловал его в носик. Джи прижал к себе бутылку, переплёл наши пальцы, я обнял его за талию и зарылся носом в волосы. Наши движения создают волны, и сплетённые ладони качаются под водой в матовом жёлтом свете. Мы промокли насквозь, представить страшно, как долго я буду сушить Вансы! Я чувствую, что становится холодно, а ещё — как бьётся его сердце, совсем близко, прямо рядом с моим. А ещё чувствую, что тону в нём, как и в этой чёртовой ванне! — Малыш, — Джерри нарушил тишину, — можёт, пойдём? — Холодно, зайка? — забеспокоился я, прикоснувшись пальцами к его носу. Я млею от таких прикосновений, особенно случайных, но мне всё ещё страшно к нему прикасаться. Он такой хрупкий, такой неземной, и кажется, что от очередного прикосновения он исчезнет, и я никогда больше его не увижу… — С тобой всегда тепло, — прошептал Зая, с любовью глядя на меня, и провёл губами по моим губам. — Зая! — протянул я и крепко обнял его дрожащими руками. — Тебе холодно, — он нежно провёл кончикам пальцев по моей руке. — Дрожишь… Не знаю, какими словами передать то, что я вовсе не от холода дрожу, поэтому молчу, как обычно. В последнее время я не силён в словах, и я не могу сказать ему, насколько сильно мне хочется подарить ему весь Млечный Путь. — Идём, зая, — предложил я, взяв его ладони в свои. Джерри мягко улыбнулся, кивнул и поцеловал меня в лоб. Я обнял его за спину, прикоснувшись губами к шее, а он обернул руки вокруг моей шеи. Теперь мы мокнем сидя. — Фрэнки, простудишься! — бормочет Джи. Я глупо хихикаю и пытаюсь обнять его ещё крепче, но не получается. Всё равно между нами расстояние, всё равно этого недостаточно, и его катастрофически не хватает… — Идём, идём, идём, — с улыбкой шепчу я, успокаивая это чудо. Моя бутылка шампанского осталась в ванной, а его полупустая с вином осталась стоять на полу. Моё больное сознание почему-то сразу подкинуло мне картинку, как мы лежим в пенной ванне в обнимку и пьём то же шампанское или вино. Неистово захотелось ощутить его обнаженную спину своей грудью, прикоснуться губами к затылку, спуститься к плечам. Ничего пошлого, просто почувствовать его всем своим существом, убедиться, что он здесь, он настоящий и никуда не испарится. Мы намочили ковёр в коридоре и у себя в номере, занеся ещё и несколько мокрых красных лепестков. Я несу его на руках, он целует меня в щёки, мы оба смеёмся. — Зай, а твоё лекарство сочетается с алкоголем? — уточнил я, приобняв его за талию. — Конечно, не переживай, Фрэнки, — Джерри притянул меня к себе и погладил по голове. — Ирэн в курсе моих проблем. — Окей, я тогда за феном схожу, — я погладил его по голове и подошёл к сумке. — Мы такие мокрые!Halsey — Trouble
Я засмеялся и стянул с себя футболку, бросив её на подоконник. Чёрт, с меня ручьями течёт вода! Как бы холодно ни было, мы всё равно умудрились покупаться! — Фак, Джерри, переодевайся скорее, это жесть! — воскликнул я, смеясь, и мы с Джи встретились взглядом. Вау, он так…смотрит на меня. — Ага, я сейчас, — мальчик улыбнулся и покачал головой, будто избавляясь от нежеланных мыслей. Значит, мне не кажется… — А я уже… — растерянно пробормотал я. — Фен нашёл. Я, наверное, слишком тороплюсь, но вряд ли этот взгляд я прочитал неправильно. Я чувствую это и в поцелуях, что-то едва уловимое, но ощутимое. Мы вместе всего пару дней, но мне уже очень хочется большего, а теперь я понимаю, что этого хочется и Джерри. — Посушить тебя? — предложил он, запрыгнув на подоконник. Нельзя садиться на кровать в мокрой одежде, а снять её с себя он пока не может. Я видел, как он мнёт низ своей футболки, кусая губу и будто что-то взвешивая. — Ага, — я нежно ему улыбнулся и сел рядом, обхватив ногами его ногу. Мы оба начали глупо хихикать, и Джи стал орудовать своим навороченным феном. Я таю от того, как он перебирает мои волосы, путается в них, легонько тянет. Он извиняется за это и наклоняется всё ближе, и я краснею, тайком разглядывая его губы. Если он это заметит, мы поцелуемся, и это точно зайдёт дальше. Я вижу, что ему тоже меня мало, но он ещё не готов к большему. Милый, я буду ждать столько, сколько нужно… — Теперь ты, — я нарушил тишину, завладев феном. Уэюшка мило улыбнулся и подвинулся ещё ближе ко мне. Ну, это чтобы мне было легче дотянуться до его волос, разумеется. Его тяжёлые от воды чёрные пряди становятся всё легче и мягче. Я пропускаю их сквозь пальцы, он улыбается и прикасается к моему колену, просто проводит рукой и тут же убирает её. Он делает меня таким слабым… — Всё, — сообщил я и принялся медленно обматывать шнур вокруг фена. Всё происходит слишком быстро, и приходится тянуть время. Я боюсь не за себя — за Джерри. Постоянно боюсь. Он слишком прекрасен для этого мира, и я не знаю, как защитить его от всего, чего только можно. Раньше я всегда стремился поскорее добраться до чьего-то тела, а теперь наоборот медлю. Он особенный. Он неземной. Он разжигает у меня в голове огонь. Я откладываю фен, поворачиваюсь к нему, и меня встречают его руки и губы. Я обожаю его губы, но ещё больше обожаю обниматься. Мы крепко прижимаемся друг к другу, я опять чувствую его дыхание и сердцебиение и погружаюсь в него. Странное чувство, не знаю, как ещё это назвать, но я хочу ощущать его вечно. Он жив, он здесь, со мной, и ничего больше не надо. — Я сегодня ни разу не курил, — сообщил Джерри, положив голову мне на плечо. Он так и сидит в мокрой одежде, а я вообще в одних штанах, с нас стекает вода, мы пьяные и уставшие, а ещё безумно счастливые. — Да, я заметил, — с гордостью произнёс я и поцеловал его в лобик. — Я тоже. Джи обнял меня за шею, и я снова ощутил холодную влажную ткань грудью. Мне холодно, но я всё равно прижимаю его к себе. — Фрэнки! — Джерри резко отпрянул, оставив ладони у меня на плечах. — Фак, я же весь мокрый, простудишься! Он правда беспокоится, но вместо того, чтобы успокоить его и надеть на себя хоть что-нибудь сухое, я широко улыбаюсь и глупо хихикаю. Мой цветочек, он такой заботливый… — Да, сейчас переоденусь, — я погладил его по щеке и начал рыскать в поисках первой попавшейся футболки. — И ты переоденься! — Фрэнки, — окликнул он меня, вытянув руку, но потом неуверенно убрал её и добавил потише: — Может, мою наденешь? Вон она лежит… Он смущённо опустил взгляд, явно пожалев о сказанном. Наверное, для него это многое значит — что-то вроде перехода грани. Я подошёл к нему и просто коротко поцеловал в губы, чтобы развеять все его сомнения. — Спасибо, — я нажал согнутым пальцем на кончик его носа. — Тогда и ты возьми что-то моё. Джерри с улыбкой кивнул. — Пойдёшь первым? — я указал на ванную. — Ну, нет! — он покачал головой. — На мне хотя бы верх надет! Мы оба захихикали, и я побежал в ванную с румянцем на щеках и его футболкой в руках. Закрыв дверь, я закрыл лицо ладонями и сполз вниз по двери, улыбаясь во весь рот. Невозможно быть таким счастливым: это точно нарушает какие-то законы! Я уже скорее хочу обратно к нему в объятья. Вообще, идеально было бы забраться в этот душ вместе и греть друг друга вместе под тёплой водичкой, пока весь мир мёрзнет, но мы ещё не готовы. Если не готов он, не готов и я. Ещё рано, но у нас всё впереди, и совсем скоро я смогу целовать его плечи, стоя вот так в обнимку… — Я всё, — сообщил я, выйдя из ванной. — Тебе идёт, — с улыбкой сказал Джерри, ласково глядя на меня. — И татушки тоже… Он говорит почти шёпотом, его взгляд скользит по моим ногам. Теперь мне очень хочется ощутить, как он обводит каждую тату по контуру. — И тебе пойдёт, — я взъерошил его волосы и поцеловал в лобик. Он прикоснулся губами к моей щеке и пошёл в ванную, до последнего не желая отпускать мою руку. Мечтаю, чтобы нам никогда не приходилось отпускать руки друг друга. Я постоянно вспоминаю его метафору о Галактике и созвездиях. Он самая огромная галактика с самыми красивыми созвездиями, и мне хочется сделать их ещё выразительнее, а его — счастливее. Я бы достал для него самые яркие звёзды голыми руками. хХх Неделя в Калифорнии пролетела незаметно, и уже на следующий день мы возвращаемся домой. Ребята даже немного обижаются на нас с Джи, потому что мы вечно ото всех сбегаем и делаем вдвоём то же самое, что остальные делают все вместе. Даже Смит уже, по всей видимости, начал догадываться, что мы не просто сдружились так сильно.Lana Del Rey — Freak
— Сегодня такое солнышко, — с улыбкой произнёс мой мальчик, поглаживая мою ладонь пальцем. В его глазах отражаются знаменитые пальмы и солнечный свет, которым нас наконец-то решило наградить лето. — На тебя похоже, — ответил я, с нежностью произнёс я и удостоился поцелуя в щёку. Я поднял Джерри и закружил над песочком, вызвав у него задорный смех. — Фрэнки, — он посмотрел мне прямо в глаза, — у меня есть кое-какая идея… Я накрыл его ладони своими и махнул головой, готовый слушать. Зая стал шептать мне своё предложение на ушко по большому секрету, и на моём лице расползлась довольная улыбка, а глаза загорелись. — Какие мы плохие мальчики! — с хитрой ухмылкой сказал я, и Джи мило захихикал. — Ты не против? — уточнил мой затейник, и я закивал. — Тогда нужно сейчас договориться с тем парнем… — Окей, — я снова улыбнулся. — После этого на нас точно обидятся! Пусть обижаются. Мне должно быть стыдно, но когда я вижу эту счастливую улыбку, совесть куда-то прячется. Сейчас это чудо ведёт меня куда-то, и мне всё равно куда — я готов идти за ним хоть на край света. Мне нравится смотреть на наши переплетённые пальцы, нравится фотографировать вытянутые руки, нравится следовать за ним, рассказывать ему что-то. Он всегда так внимательно слушает, задаёт вопросы и потом вспоминает мельчайшие детали из моей биографии. — Когда ты в последний раз был в Калифорнии? — поинтересовался я. — Полгода назад, на показе, — поведал Джерри, балансируя на бордюре. — Я не очень люблю её, особенно ЛА. — Чего так? — я вскинул брови. — Ну, этот город везде превозносят, он весь из себя такой глянцевый, а на деле, — Джерри скорчил смешную рожицу и пожал плечами, — здесь мусор на улицах валяется и преступность растёт. — А ещё здесь как-то, — я нахмурился, пытаясь собрать мысли в кучу, — фальшиво. Уэюшка щёлкнул пальцем в знак согласия и обнял меня за шею. Я засмеялся и снял ценную ношу с бордюра. — О, мы пришли! — Джерри указал на холмик с маленьким деревянным домиком. Когда мы вместе, я не замечаю ничего вокруг, вот и сейчас не заметил, как мы оказались в районе на отшибе, больше похожем на деревню. Осмотревшись, я увидел только трассу, по одну сторону которой — холмы, а по другую — лес. Всё вокруг, от листвы до трассы кажется золотым. Становится всё жарче и жарче, но мне это почему-то даже нравится. Джерри стучит в дверь, с нежностью глядя на меня, а я держу его за руку. — Здорова, Мэтт! — поприветствовал Джи бородатого мужчину, который открыл нам. Он улыбнулся и пожал нам обоим руки. Судя по внешности и тому, что его лицо кажется мне знакомым, они с Джерри — коллеги. Парни немного пообщались, Мэтт задал мне парочку общих вопросов, после чего Джи рассказал знакомому о нашей затее. — Без проблем, только осторожно, — согласился он и дал Джи пять. — До завтра, ребят, мне надо в центр… — Пока! — Уэюшка попрощался с ним, и я тоже помахал ему. — Спасибо. — Да пожалуйста! — Мэтт улыбнулся, надев чехол с гитарой на спину. Вскоре его тачка скрылась за кронами деревьев, и мы остались вдвоём. Я присел на жёсткую пожелтевшую траву у домика и ушёл в нирвану, опустив веки. Любимые ладошки легли на мои щёки, и я накрыл их своими и прикоснулся губами к запястьям. Джерри сел рядом и обнял меня со спины, обхватив талию ногами. Я прикоснулся к его коленкам и нашёл его губы своими. Если бы можно было остановить время, я бы навсегда остался в этом моменте. — Можем потусить здесь немного, — прошептал Зая, поцеловав меня в татуировку ножничек на шее. — Хоть до ночи, — согласился я. Такое ощущение, что в сердце горит огонь. Запрокидываю голову ему на плечо и снова вспоминаю. Когда я оглядываюсь на прошлое, настоящее кажется очень странным, и от этого ещё более прекрасным. Я из прошлого посчитал бы меня сегодняшнего полным фриком, но дело в том, что я был фриком всегда, и это здорово. Один мальчик со странностями доказал мне, что это круто — быть не таким как все, быть странным и своеобразным, и я люблю этого мальчика и его странности всем сердцем. Такие вот два фрика на Калифорнийском берегу. — Фрэнки, — я услышал нежный шёпот. — У меня кое-что есть… Мой любимый фрик сел передо мной, обняв ножками мои бёдра, и с волнением посмотрел на меня. Я погладил его по щекам, успокаивая. — Хочу окончательно покончить с этим, — твёрдо сказал он, вынув из кармана пакетик с двумя розовыми марками. — При тебе, чтобы больше не хотелось. Я обнял его и поцеловал в висок. С каждым днём я горжусь им всё сильнее, он поразительно сильный. — Я тобой очень горжусь, — с улыбкой произнёс я, заправив локон ему за ушко. Джерри нежно улыбнулся мне и взял за руку. — Можно и я с тобой за компанию? Я хочу разделить с ним всё: радость, горе, падения, взлёты и победы, даже если победой будет грёбанная марка. Уэюшка сделал глубокий вдох, и я взял его за руку. Это не просто совместный трип, как было раньше, — это ритуал, которым мой фрик шлёт все свои зависимости куда подальше. Он протянул мне марку, и я положил её ему на язык, после чего он положил вторую на язык мне. — Они мощные, — сообщил Джерри, облегчённо улыбнувшись, и я взял его за вторую ладонь. — Будем мультики смотреть… Улыбаюсь ему в ответ, отпуская все мысли. С ним я всегда будто под кайфом. — О, кажется, что мы летим… — Джерри захихикал, опустив взгляд на «облака». — Полёт нормальный, — добавил я, смеясь. Легко, так легко, как будто я действительно лечу. Судя по ощущению в затылке, сейчас вставит. Чёрт… — Что, Фрэнки? — он погладил меня по щеке. Глаза разбегаются. Я вижу всех Джи сразу. Вот пухленький с круглыми щёчками, а вот красноволосый, который кусает губы и будто позирует на камеру. Вот вампир, облизывающий клыки, а вот оба падших ангела с маленькими рожками и обнажённым торсом. Я точно в раю… — Тут везде ты, — с восторгом произнёс я, остановив взгляд на настоящем Джи. Он прекрасней всех. Такой родной, такой любимый… — М, я тоже хочу, чтобы ты был везде, малыш, — прошептал он мне в губы и накрыл их своими. Это самый восхитительный поцелуй в моей жизни. Дальше будет ещё лучше, я знаю. С ним всё будет лучше. С ним жизнь обрела смысл. Мы ещё немного просидели на холме в обнимку, после чего Джерри повёл меня к океану. Мы долго шли вдоль трассы, делясь впечатлениями. Весь отряд Джи следует за нами, прикасаясь ко мне и обнимая. Нет, парни, мне нужен только один из вас, настоящий, и я держу его за руку. — Вау, песочек такой жёлтый! — восхитился Уэюшка, захихикав. — А по-моему, розовый, — я пожал плечами. На море штиль, мы стоим у воды в обнимку и покачиваемся. — Как насчёт музычки? — предложил я, и Джи закивал с широкой улыбкой на лице. Я положил Айфон на рюкзак, включив The Smashing Pumpkins. Никто и никогда, наверное, не танцевал под эту группу медляк на берегу океана, но мы особенные. Мы же фрики. Мой фрик накрывает мои губы своими, и землю выбивает из-под ног. Он мощнее любой наркоты. Надеюсь, мы вечно будем фриками вместе, и не только в Калифорнии. хХх К вечеру над пальмами и пляжами повисли тёмные тучи, между которыми стала проскакивать молния. Марки потихоньку начали нас отпускать, и помимо усталости я стал ощущать страх грозы и головную боль. — Фрэнки, — Джерри обнял меня за плечи со спины и оставил поцелуй за ушком. — Ты чего приуныл? — Всё хорошо, — я нежно улыбнулся и прикоснулся губами к его ладони. — Просто башка раскалывается… — Оу, малыш, — ласково произнёс Джи, погладив меня по голове, и я уткнулся носом ему в грудь и закрыл глаза. — Может, ляжешь? Я снова улыбнулся и обнял его за талию. Его мне достаточно, чтобы сразу стало легче. — Да, Фрэнки, — жалеет меня мой мальчик. — Это из-за марок, да? Прости… — Нет, милый, даже не думай! — успокоил его я, погладив по щекам. — Больше из-за грозы. — Бедненький мой! — прошептал Джерри, обняв меня крепче, и боль стала меньше давить на виски. — Ничего, скоро всё пройдёт. Я завалился на кровать, держа его за руки, а он склонился надо мной и поцеловал в висок. — Сейчас приду, котик, — еле слышно произнёс он, у меня по телу пошли мурашки, и я невольно подался вперёд. Меня постоянно тянет к нему. — Блин, я свой бардак так и не убрал! — проворчал я, закрыв лицо руками. На стуле и подоконнике лежит кипа моих вещей, от мысли о которой голова болит ещё больше! — Хэй, там немного, я сложу, — Джи погладил меня по коленке и куда-то отошёл. Ума не приложу, как можно быть настолько прелестным. Не знаю, что ему сказать и как передать то, что чувствую. Опять «я люблю тебя»? Это правда, но этого недостаточно. — Сейчас станет легче, — я услышал родной голос. Зая сел около меня, осторожно положил мою голову к себе на колени, положил влажную тряпочку мне на лоб и стал массировать виски и гладить меня по лицу. Я довольно улыбнулся и потёрся об его ладонь щекой. — Котик, — протянул он с милой улыбкой. Я люблю тебя, Джи, я люблю тебя… — М, уже полегчало, — поделился я. — У тебя какая-то особая методика… — Ещё бы, — с гордостью произнёс Джерри. — Если у меня не болит голова, значит, что-то со мной не так. Ну, сейчас это уже почти прошло, но раньше только так и было. Я сочувствующе посмотрел на него и поцеловал его руку. — Это был какой-то замкнутый круг: мигрень, бухло-кокс, боль отпускает, потом отпускают кокс и бухло, и всё опять по новой, — поведал мальчик. — Врачи никак не могли найти причину, пока мы с Ирэн не поняли, что это всё из-за мыслей. — От них голова больше всего пухнет — ни с какой грозой не сравнится, — согласился я. — Да, Ирэн мне так и сказала — «думай меньше», — с улыбкой добавил Джи. — Парадокс, но чем больше мыслей, тем сильнее ощущается пустота. — Но у тебя уже получается? — поинтересовался я. — С тех пор, как ты появился, нет ни мыслей, ни пустоты, — тихо произнёс он. Я посмотрел ему в глаза и положил ладони на щёки, приподняв голову. Джерри наклонился и прикоснулся своими губами к моим. Вот, наконец-то я могу передать хоть часть того, что накопилось. Я чувствую к нему целую галактику, а передать могу только маленькое созвездие… — Хотя мысли — вообще самое страшное, — признался мальчик и лёг рядом, продолжая массировать мои виски. — Даже когда знаешь, что проблема именно в них, и всё плохое надумал сам, они всё равно преследуют. — Лучшее средство — игнор, — сказал я. — Игнорь их. — Я очень стараюсь, — заверил меня мой мальчик, и я поцеловал его в носик. —Просто они похожи даже не на мух, которые никак не отстанут, а на ос: их укус — безвредный, но всё равно больно. — Ненавижу ос, — я поморщился. — А ты каждый раз, когда они прилетают, представляй Осиную фабрику. — Там как раз Фрэнки, — он хихикнул. — Буду представлять, как ты с ними разделываешься. Только мне жалко тех ос — они же ни в чём не виноваты… — А эти — виноваты, — напомнил я и поцеловал его в щёку. — И я с ними расправлюсь! Джерри прижался ко мне, и я крепко обнял его, погладив по голове. На виски уже ничего не давит, и даже раскат грома за окном не пугает меня. — Идеальная погода, чтобы спать весь день, — прошептал Джи мне в губы. — Тем более, уже вечер, — добавил я. — Тебе уже лучше спится? — В сто раз, — Джи улыбнулся, и я поцеловал его в лобик, играя с его волосами. — С тобой вообще идеально! — А мне с тобой, — с нежностью произнёс я, подняв ладонь, и он приложил к ней свою. — Я не могу без тебя уснуть, Фрэнки, — признался Уэюшка. — Зато когда ты рядом, сразу засыпаю, хотя раньше полночи уснуть не мог… — Я всегда рядом, — заверил его я, и мы переплели пальцы. — Почему не мог? Осы мешали? — Ужасно, — он прикоснулся губами к моей ладони, и меня снова бросило в жар. — Всё жужжат и жужжат… — Больше не будут, зая, — заверил его я и потёрся носом о его щёку. — С тобой всё по-другому, Фрэнки, — ласково произнёс Джи. — Ни ос, ни кошмаров, ни сонного паралича… — Паралича? — испугался я и прижался к нему ещё крепче. Я так хочу защитить его ото всех кошмаров! — Это когда ты не спишь, но пошевелиться не можешь, и видишь кошмар наяву, — пояснил он. — Мой мальчик, — прошептал я и зарылся носом в его волосы. — И ты первый, кто меня правда слушает и понимает, — добавил Джерри. — Даже Ирэн не понимает меня так, как ты… Он нежно поцеловал меня, будто продолжая рассказ на более понятном языке. Он тоже многое не может сказать, потому что не знает, как. — Все говорят, что им нравятся странности, нравятся безумцы, — прошептал мой принц, глядя мне в глаза. — Но никому не нравятся некрасивые странности, и мало кто хочет иметь дело с настоящими расстройствами. — Это да, — я кивнул. — Все кипятком ссут от депрессии, если это красивая чувиха с потёкшей тушью на подоконнике и грустные песни всякие. А вот если ты лежишь в четыре часа утра и пялишься в потолок, не принимаешь душ, потому что нет сил, и две недели не убираешь стакан воды со стола, то всё, ты ленивая тряпка, которой надо взять себя в руки. — Ага, заняться йогой и начать есть салатики, — Джерри хихикнул. — Вот и с анорексией так же. Всем нравится, когда я на подиумах дефилирую весь из себя худой и курю вместо завтрака, зато когда я рыдаю при виде торта и блюю в туалете, всё, я драматизирую, и мне надо просто начать есть! — Нахрен их, — прошептал я и убрал прядь с его лба. — Нахрен, — согласился Джи, и мы вновь соприкоснулись губами. Я перебью всех ос, лишь бы он спокойно спал и просыпался с улыбкой на лице. Я слышал, как многие называют его странным. Меня несколько человек спрашивали, как я с ним вообще общаюсь и не болит ли у меня от него голова. Я отвечаю, что голова у меня болит от грозы и от таких вот вопросов, но не от него. Он не странный — просто нестандартный, удивительный, непосредственный и очень умный. Если он ненормальный, то и я ненормальный. Его просто нужно принять таким, какой он есть, и слушать. Люди лепят из него совершенно чужой ему образ, хотят от него того, что ему несвойственно, а он просто такой, какой он есть, и он прекрасен. — Сладких снов, малыш, — ласково прошептал мой мальчик и поцеловал меня в лоб. У него огромное сердце, он умеет любить, как этого не умеет никто. Он не высокомерный и не молчаливый, каким его считают — он просто везде чувствует себя чужим. — Спокойной ночи, детка, — прошептал я в ответ и прижался к нему, положив руку ему на макушку. Ты никогда не будешь больше чужим, милый. Они все просто не умеют летать высоко и не могут достать до звёзд. Я ничем не лучше их, но я смог. Ты моя галактика, и я сделаю всё, чтобы все твои созвездия ярко сияли. хХх Весь следующий день прошёл в ожидании сумерек. Наверное, мы слишком часто переглядывались и вели себя слишком странно, потому что даже вечно беззаботная Сара насторожилась. — Ну что, как у вас дела? — поинтересовался Печалька. Он специально вышел ко мне, пока я с небольшим волнением курил, глядя на первую звезду в фиолетовом небе. — Тебе когда-нибудь хотелось вырвать у себя сердце и кому-то подарить? — спросил его я, наблюдая за мерцанием звезды. Печалька понимающе кивнул. — Я не думал, что смогу такое чувствовать, — признался я, опустив взгляд. — Что вообще можно чувствовать такое… — Это ещё не предел, — тихим голосом предупредил меня друг и похлопал по плечу. Он думает, меня это напугает? Хочется, чтобы меня захлестнуло ещё больше, хочется тонуть в моём фрике и дальше. Я уже не могу засыпать и просыпаться без него, а когда его нет рядом несколько минут, начинаю медленно сходить с ума и иду искать его. Мне достаточно просто глянуть на него или услышать голос, чтобы стало легче. — Берегите друг друга, — коротко сказал Печалька, и мы обнялись. Наконец-то сигарета догорела, и можно вернуться в отель в поисках Джерри. Проходя по коридору на нашем этаже я застал его в объятьях Потерянных. Штопор, наверное, дал ему то же напутствие, что и Печалька — мне. — О, второй предатель нарисовался, — пробурчала Тэй, завидев меня. — А ведь мы ещё в Сан-Диего собирались, и на Вудсток… — Может, пересечёмся, — произнёс Джи с улыбкой, хотя по нему видно, что он сам не верит в сказанное. — Мы вас любим! — А я тебя — нет! — буркнул Штопор. — Хотя, вы оба хороши, друзья, называется… Потом он подошёл к нам вплотную и тише добавил: — Я вам завидую жесть просто! Мы засмеялись, и Джерри с нежностью посмотрел на меня. Скорее бы мы уже снова остались вдвоём… Вешалка со Штопором ещё долго тискали моего мальчика, прежде чем отпустили нас. Он захватил рюкзак, мы закрыли номер и побежали вниз, держась за руки и хихикая. Мэтт по просьбе Джи пригнал тачку ещё утром, так что мы сразу ринулись к ней, чтобы не встретить никого из знакомых. Уэюшка сел за руль, отрегулировал зеркала и со вздохом глянул на меня. Мне всё ещё страшно каждый раз, когда я подаюсь вперёд для поцелуя, но сейчас я чувствую, что это необходимо, и это придаёт мне уверенности. Это лето только наше, милый.ТаТу — Нас не догонят
Джерри оттянул губами мою нижнюю губу, после чего завёл тачку, и мы выехали на трассу. Я наблюдаю, как небо на горизонте из фиолетового превращается в синее, как на нем становится всё больше звёзд. Их так много, и они все его. Он визжит, и я подхватываю. Да, мы сбежали. Да, вот так просто бросили друзей, и Сан-Диего, и Вудсток, и много чего другого ради того, чтобы поехать из ЛА в Джерси, а потом в Нью-Йорк. Будем есть хот-доги на заправках и ночевать в мотелях без кондёра. Вообще, мне всё равно, куда, главное — с ним. Нет, мне не надоели друзья, я люблю их, но они не понимают меня так, как фрик, который орёт песни Misfits с водительского сидения. — Ого, здесь есть вишнёвая кола! — обрадовался Джерри, когда мы остановились на первой заправке. Ночь освещают белые и зелёные неоновые огни. Вокруг ламп скачут бешеные мотыльки под спидами, на радио передают какую-то викторину, сонный работник в зелёном комбинезоне и кепке заправляет тачку. Джи расплачивается с ним, берёт меня за руку и ведёт внутрь. Я не могу перестать им любоваться: ему очень идёт белый лёгкий свитер с чёрными рукавами и полоской воротника. Сейчас Уэюшка чёрный, как ночь. Он всё всегда идеально сочетает, поэтому у него три пары Конверсов и три одинаковых свитера им под стать — чёрный, бордовый и жёлтый. — Надеюсь, выживу, — Джи хихикает, разглядывая бургер, а я снимаю его на телефон. Обожаю, когда он ест. Обожаю, когда он смеётся. — Раз умирать, так вместе! — заявил я, и мы надкусили бургеры на брудершафт. Доедаем, запиваем вишнёвой колой и уже через минуту опять несёмся по пустой трассе. Белые полосы исчезают под колёсами, звёзд становится всё больше, асфальт кажется оранжевым от света фонарей. — Джей Гэтсби, — произносит Джерри после паузы, — тебе на «и». — А персонажи разве считаются? — торгуюсь я. Ладно, я просто не знаю никого на «и». Всё равно я люблю ему проигрывать. — Ты ещё не устал? — поинтересовался я и погладил его пальцами по щеке. Зая прильнул к моей ладони и улыбнулся, покачав головой. Не хочу, чтобы он себя мучал. Хочу уложить его спать на заднем сидении и укрыть его любимым одеялком с Покемонами. Горжусь им — он знает всех Покемонов, даже самых редких. — Так красиво… — восторженно пробормотал Джерри и остановил машину. Мы подъехали к какому-то городу и стоим на холме, с которого видно все его огни. Снизу фонари и светофоры, сверху — звёзды. По одному из биллбордов я узнал, что это тот самый город, куда мы однажды случайно попали и где умудрились переночевать на кладбище. Судя по смеху Джи, он тоже это понял. Кажется, он умеет читать мои мысли. Ну привет, Уэй, давно не виделись! Если ты это читаешь, знай, что я люблю тебя больше всего на свете. — Я люблю тебя, Фрэнки! — закричал Джерри и засмеялся от восторга. Ну точно читает! Я тебя тоже люблю, зая. Зая накрывает мои губы своими, и всё внутри плавится. Не буду возражать, если он станет причиной моей смерти. — Здорово было бы дотянуться до звёзд, — размышляет Джи, потянув руки к небу. Звёзды мерцают между его ладонями, кажется, ещё немного, и он снимет их с неба. — Ты уже дотягиваешься, — заверил его я, приобняв рукой за талию. Уэюшка тут же отвлёкся от звёзд и прижался ко мне. Всё равно все звёзды его, даже если он на земле. Те, кто считает его странным, просто ничего не понимают и многое упускают — им, в отличие от него, не достать звёзды руками. А ещё им не достать нас. Ни тому ублюдку Берту, ни менеджеру Джи, которому плевать на его самочувствие, ни агентству, ни сплетникам, которые вечно задают ему тупые вопросы — никому нас не достать. Всё, нас больше ни для кого нет. Дальше нас двое. — Нет, и вряд ли когда-то дотянусь, — сказал Джерри с улыбкой и поцеловал меня в уголок рта. — А мне и не надо — ты моя звёздочка… Я целую его, как впервые. Ты же умеешь читать мысли, Джи — так вот, знай, что ты моя звёздочка, и в тебе сила всех остальных звёзд, которые только существуют. Ты научил меня дотягиваться до звёзд.