Lana Del Rey — Love
— О, вау! — послышалось сбоку, когда мы встали, чтобы стряхнуть песок. Краем глаза я увидел, как меня разглядывает компания девчонок. Ещё год назад я бы обрадовался, нацепил бы фирменную улыбочку и пошёл в бой, но теперь я наоборот хочу спрятаться, чтобы Джи не было неприятно. На пляжах я вечно подкатывал к девчонкам направо и налево, а теперь избегаю их взглядов. Когда я только начал чувствовать что-то к Джерри, я надеялся, что меня снова потянет к девушкам, и всё встанет на свои места. Не потянуло. — Хэй, — я улыбнулся Джерри и коротко поцеловал его в губы. Послышалось тихое и разочарованное «вот блин!». Ох, простите, девочки! Мы выделяемся на фоне остальных. Не в смысле, что мы все из себя такие исключительные и необычные, хотя в случае Джи всё именно так. Просто пока все вокруг сигают в воду с разбегу и брызгаются, мы тихонько стоим в стороне по пояс в воде и целуемся. Даже мне самому это уже кажется немного странным — неужели нельзя просто общаться там, разговаривать, как мы это раньше делали? Сейчас мы вообще на море, могли бы плавать, например, топить друг друга, как в ЛА пару недель назад. Мы стали похожи на персонажей какой-то подростковой книги про любовь, а в реальной жизни так не бывает. Хотя, с ним всё возможно. — М, зайка, — я расплылся в улыбке, когда Джи осторожно прижался ко мне и приобнял. После воды ему обычно холодно, и я стараюсь его согревать. Выложив свой мокрый торс на фоне песочка в сеть, я крепко обнял его, и он взобрался на меня. Мне нравится, что с ним можно не только трындеть без умолку, но и молчать. Конечно, сейчас говорить особо нет сил, но мы можем и ехать молча, и идти, и делать ещё кучу всего. При этом, если появится какая-то мысль, её можно сразу высказать, как получается, и это не будет неловко, и дальше мы сможем болтать, ну или так же молчать. — Жалко, что тут нет уточек, — сказал вдруг Джи. — Любишь уточек? — уточнил я, накрутив его прядь на палец. — Очень, — подтвердил он и добавил: — Кря. — Кря, — ответил я. Следующим на нашем пути были аквапарк и возможность съезжать с горок с дикими воплями пять часов подряд, но первый час мы потратили немного не на то. Собственно, в этом виновата администрация — не надо было устанавливать закрывающиеся душевые кабины. Горки мне очень понравились, но не понравились толпы людей. В очереди на очередную горку с огромным надувным кругом Джерри кажется ещё более хрупким и замёрзшим, и его как никогда хочется обнять. Конечно, я себе в этом не отказываю, но смотрят на нас так, будто мы влезли без очереди и съехали до команды инструктора. Если мы не обнимаемся, то я провожу по выступающим позвонкам у него на шее или кладу голову на плечо, и тогда он начинает гладить меня, как котёнка. От Джерси нас отделяет один мотель — уже завтра мы будем ночевать у Джерри дома. Его мама по телефону завлекает нас ещё больше своим пирогом и новыми видеоиграми Майки. Мне и так не терпится с ними познакомиться, плюс я безумно соскучился по дому. — Ваш номер — сто два, — сообщила девушка за стойкой, и уставший, но счастливый Уэюшка взял у неё ключ. — Спасибо, — я махнул головой и последовал за Джерри, который как всегда не отпускает моей руки. Бледная кожа Джи не выдержала сегодняшнего террора ультрафиолетом, и бедный мальчик сильно обгорел. Когда смотрю, как он с болезненным шипением стягивает с себя футболку, у меня самого кожа начинает гореть. — Зайка, — я сел рядом и поцеловал его в затылок, не решаясь обнять. — Больно, да? Джерри закивал и сам прижался ко мне. — Давай помажу, — предложил я, погладив его по голове. — Вот так… Обожаю о нём заботиться не меньше, чем его самого. Сейчас особенно страшно к нему прикасаться, но оно того стоит, потому что от моих прикосновений ему становится легче. — Заинька, бедненький, — ласково приговариваю я, наводя круги у него на спине. — Уже лучше? — Да, Фрэнки, — он прильнул ко мне, и я обнял его со спины и поцеловал в плечо. — Спасибо… Мы решили сразу лечь, чтобы встать пораньше и раньше добраться. Я долго принимал подходящую позу, чтобы не давить на ожоги Джерри, и в какой-то момент даже расстроился, осознав, что этой ночью мы не сможем спать в обнимку, но Джи сам прижался спиной к моей груди и опустил плечо. Я уткнулся носом ему в шею и обнял, непроизвольно улыбнувшись. Лучшее чувство — это засыпать уставшим и мечтать скорее проснуться. хХхHalsey — Colors
Когда мы подъехали к дому Джерри, ярко светило солнце. Этот город кажется таким родным и чужим одновременно. Пока мы ехали, я тыкал пальцами в разные стороны, указывая на знакомые места, а Джи кивал, если у него с ними тоже связаны воспоминания. Его школе я показал фак, злобно глядя на ту самую скамейку у дороги. А сейчас нас уже ждут его мама и брат. — Майки! — он бросился к мелкому, а я приветливо помахал его маме. Так, всё, теперь у меня паника по поводу того, понравлюсь ли я ей! Надо просто вести себя естественно, вести себя естественно… — О, а ты Фрэнки? — спросила она, и вся моя уверенность улетучилась. — Да, здрасьте, — смущённо пробормотал я, опустив взгляд. Джерри говорит, что я очень мило смущаюсь, значит, есть надежда, что мисс Уэй тоже умилится. — Чё, тот гомофоб из «Аллигаторов»? — хмыкнул Майки, скрестив руки на груди. — Майки! — женщина шикнула на него. — Да, — я кивнул, подняв на него взгляд, и он ухмыльнулся. Откуда мелкий знает, что я играл в этой команде? — Приятно познакомиться, — он протянул мне руку, и я её пожал. Удовлетворённая мирным соглашением, мисс Уэй полетела внутрь доставать еду, а Джи тут же потащил меня к себе в комнату, не прекращая улыбаться. — Не обращай внимания на Майки, — успокоил меня он. — Характер у него такой. — Ага, надеюсь, — я улыбнулся и бросил свой рюкзак на пол. — Иди ко мне, — Джерри рухнул на кровать и протянул ко мне руки. Я с радостью принял его приглашение и плюхнулся рядом. — У тебя тут так много всего, — пробормотал я, разглядывая стены, увешанные рисунками, вырезками и плакатами с группами и комиксами. — То, что не умещается в голове, — пояснил он и повернулся на бок. — Твои портреты я не вывешу, потому что тебя лучше держать в голове. Я коротко улыбнулся и накрыл его губы своими. Открыв глаза, я пожалел, что лёг на бок. Нет, Джи прекрасен, как всегда, даже ещё прекраснее, чем обычно. От этого ещё больнее смотреть на стену у него за плечом. Та самая распечатка с худыми ногами. Страшно то, что ещё пару месяцев назад у него были худее. И вот из-за этой долбаной бумажки он так страдал эти пару лет! Хотя, конечно, дело не в бумажке, а в его ненависти к себе. — Что там? — спросил Джерри и обернулся, после чего вздохнул и сорвал картинку. Я улыбнулся и прижал его к себе. Там осталось висеть ещё много чего такого рода, но начало положено. Он создал целый уголок самоненависти, которую сейчас модно называть «самосовершенствованием». Вокруг листка с ногами висит куча столбиков с разными трёхзначными числами, а между ними стикеры с надписями вроде «хватит жрать, чудище!», «закрой рот, тварь!» и ещё что похуже. Я обнял его крепче и поцеловал в лобик, будто от этого всё это сразу исчезнет не только со стены, но и из его памяти. — Мальчики, идите кушать! — Донна прервала нашу идиллию, и мы поплелись вниз. Сегодня Джерри предстоит испытание в виде домашней пищи. — А чем ты занимаешься, Фрэнки? — поинтересовалась мисс Уэй, мило улыбаясь. Я тоже улыбаюсь каждый раз, когда она что-то спрашивает, в частности от того, что она называет меня «Фрэнки». — Ну… — я впал в ступор и перевёл взгляд на Майки, пихающего пирог в тощего себя. — Мы с Джи играем в группе. Я, ну, песни пишу, все дела… — А давно вы вместе? — с ухмылкой спросил Майки, и Джерри пнул его ножкой под столом. — Эй, ты чего дерёшься, сам же мне толком ничего не рассказал! — Это ты не спрашивал! — возразил Джи, хихикая. Эта стычка явно пошла ему на пользу, потому что калькулятор в его голове выключился. В этой семье уважают равноправие, поэтому если готовка на Донне, то мытье посуды — на остальных, значит, и на мне тоже. После обеда мы с ней ещё немного поболтали и болтали бы ещё, если бы не начался её любимый сериал. Вообще, она какая-то супергероиня — одна подняла двоих сыновей, при этом не разучившись расслабляться с сигареткой перед теликом. — Ты правда любишь моего брата? — спросил меня Майки, вытирая тарелку. Джерри как раз отошёл за новым тюбиком моющего, и мелкий решил не тратить время зря. — Да, — уверенно ответил я. — Знаю, ты обо мне, наверное, слышал всякое, и в принципе это всё — правда, но с Джи я буквально за пару месяцев стал другим. — Да всё в порядке, — заверил Майки. — Я ему полностью доверяю. Если он тебя любит, то и я тебя люблю… ну, не настолько, конечно, но суть ты понял. Мы засмеялись, и как раз вернулся Джи и обнял меня со спины. Майки впопыхах домыл последние пару тарелок и выпорхнул из дома по делам, прихватив скейт. Деловой, очень деловой. Мы с Джерри снова предоставлены сами себе, что не может не радовать. — Прогуляемся? — предложил он, и я закивал. Обожаю видеть его счастливым!Halsey — Garden
Далеко мы не зашли и упали прямо на заднем дворе в небольшом саду. Мисс Уэй очень любит выращивать цветы, в том числе и наши любимые розы. Джерри смеётся и смотрит на меня сквозь траву, а сверху на нас смотрят розы — красные, розовые, белые и даже розовые в белую полосочку. Этот сад напоминает мне мою жизнь после того, как он в неё вошёл. — Это, ну, я понимаю, что мне уже как бы нельзя, — бормочет Джи, приподнявшись на локте, — но вот… Он достал из рюкзака бутылку винца и мило смутился, будто я его за это наругаю. — Откуда? — я захихикал. — Заначка у меня в комнате, — Джерри пожал плечами. — Я уже и забыл о ней… — Выпьем за то, чтобы тебя больше не донимало прошлое, — предложил я. — Оставь всё в этой бутылке. — Оставлю, — пообещал мальчик и достал штопор, который вечно носит с собой. Через час бутылка стала почти пустой, а мы — очень весёлыми. — Ой, это ж теперь нужно будет жвачкой запах скрыть! — вспомнил Джерри, указав на дом. — У тебя классная мама, — сказал я. Надеюсь, однажды она станет моей тёщей. Или свекровью? Как будет правильно? — Мама говорит, что ты классный, — признался Джи, обняв меня за шею. — А Майки? — поинтересовался я с улыбкой. — И Майки, — Уэюшка кивнул. — Он просто очень своеобразный. Кстати, он зовёт нас вечером втроём в игры порубиться. — Круто, — произнёс я, не думая на самом деле ни об играх, ни о чём-либо другом, кроме шикарного парня напротив. У него небольшие синяки под глазами от болезни и от стрессов. Все говорят, что ему стоит их замазать, а мне они нравятся, потому что они рассказывают его историю и делают его им. Я люблю его уставшие глаза. И руки со шрамами люблю, особенно когда он кладёт их мне на щёки. И ямочку между ключицами, и проступающие вены, и смех, и сонный голос по утрам. Боже, я так его люблю… — Правда, мне не все игры нравятся, — Джерри продолжает повествование о видеоиграх. — В них много насилия, и даже если сюжет нравится, я могу бросить на середине. — А «Детройт»? — поинтересовался я и в очередной раз опустил взгляд на его губы. — Ну, новая игрушка про андроидов. Как она тебе? — Классная, — одобрил Джерри. — Люблю играть за Коннора… Мы оба были полны решимости продолжить диалог, но уже слишком давно не целовались. Временной лимит исчерпан, и нас тянет друг к другу. На автомате. Как в игре. Отстранившись, Джи смотрит на меня своими вечно уставшими глазами, поглаживая по щеке, и чем дольше это продолжается, тем больше я хочу за него замуж. Он улыбается и медленно встаёт. Хочется пойти гулять дальше, но от резких движений голова кружится, а ещё обниматься слишком приятно. Джерри нравятся мои содранные коленки — он их гладит, обводя синяки. Каждый вечер он мажет их детским кремом и жалеет меня, хотя знает, что это я либо упал со скейта, либо просто во что-то врезался, как я это умею. — Идём, девиант, — с улыбкой сказал я и помог ему подняться. Джи обнял меня за плечи, поцеловал в щёку, а потом взял за руку, и мы пошли вверх по улице, куда глаза глядят.Vance Joy — Fire and the Flood
От его района очень легко добраться до центра. Хотя, в этом городе и центр-то особо не выделяется. Почему-то особо приятно прогуливаться по его родной улице. Я сам не заметил, как вся моя жизнь стала зависеть от одного мальчика и того, смеётся он или плачет. Я очень привык просыпаться рядом с ним, и ничего особо не имеет значения, если он засыпает на моём плече или просто рядом. — Ух ты! — Джи указал на уличных музыкантов, играющих на огромных бочках из-под горючего в свете расставленных вокруг них факелов. Мне всё нравится, когда он рядом. Он раз за разом сжигает меня, а потом тушит огонь одним плавным движением. Он и пламя, и потоп. — О, я помню выпускной — я тогда уже сбросил пару кило и смог влезть в костюм на два размера меньше! — сообщил Джерри, когда мы проходили мимо его школы. — Знаешь, как я танцевал? Он начал кружиться, держа меня за руки, а я стал ему подыгрывать и безудержно смеяться. Такое ощущение, что я не хожу, а летаю. Да, вот такие этот мальчик со странностями может творить чудеса. — О, я тогда так набухался! — радостно воскликнул Уэюшка. — Фрэнки, ты бы меня видел! — О, представляю, что было бы, если б мы тогда встретились! — сказал я, хихикая. — Было бы прекрасно, — произнёс Джерри потише, погладив мою ладонь. Да, жаль, что мы не встретились раньше. Хотя, все происходит так, как надо. Я понял, что нужно меньше сопротивляться жизни. Не надо сетовать на то, что она не права: она права всегда, и каждое её испытание — новая возможность. Очень часто можно стать счастливым, просто изменив своё отношение. Счастливым вообще, оказывается, быть легко. Счастье в нас, и его не достичь ни деньгами, ни сброшенными килограммами, ни миллионами подписчиков, если ты сам не желаешь себе счастья. Счастье начинается с принятия себя и своих чувств. — Не догонишь! — кричит Джерри и бежит в сторону центральной площади, задорно смеясь. Я бегу за ним, мечтая скорее догнать и сжать в объятьях. Моё счастье в нём, и я готов вечно за ним гоняться, догонять и познавать снова и снова. — А вот и догоню! — воскликнул я, подняв его над землёй. Джи захихикал и обвил мою шею руками. Раньше мне было непонятно, как люди находят смысл в других таких же людях. Это нормально — не понимать чего-то: всё в этом мире сложно, пока вдруг не становится лёгким и постижимым. Некоторые вещи можно понять, изучив, а некоторые, вроде этой — только прочувствовав. Можно понять, почему лучше не говорить «дерёшься, как девчонка», даже философию Канта можно понять, а вот это можно только прочувствовать. Такое понимаешь, только когда появляется кто-то особенный. Кто-то, с кем можно бродить по городу, в котором тебе знаком каждый метр, и смотреть на всё по-новому. Кто-то, кому всё равно на мнение общества, и кто будет петь во весь голос, заставляя окружающих аплодировать. Кто-то чокнутый, ненормальный и совершенно удивительный. Кто-то, кто даже не пытается прятаться от фанатов и с удовольствием фотографируется с ними. Надеюсь, он знает, что его главный фанат — я. — Ну что, нравится тебе дома? — спросил Джерри с той же широкой счастливой улыбкой. Мне нравится везде, где есть ты. — Ещё бы, я скучал, — ответил я, опасаясь показаться слишком пафосным. — А тебе? — Мне нравится везде, где есть ты, — тихо произнёс Джи, погладив меня по волосам, и меня будто ударило током изнутри.Lana Del Rey — Video Games
Часы на площади пробили ровно девять. Нам пора возвращаться домой, играть с Майки в видеоигры. — Ты самый лучший, — прошептал я и наклонился, надеясь ощутить его губы на своих. К центру мы бежали, обратно мы неспешно плетёмся, держась за руки. Переживаю ли я, что меня увидят идущим за руку с парнем старые знакомые? Нисколько. Я не отпущу его руку ни при каких обстоятельствах. Только если он отпустит первым. — Майки уже купил чипсы, — сообщил Джерри. — Круто, — ответил я, глядя в его уставшие, но горящие глаза. — Я его уделаю. Обычно я в таких случаях говорю, что уделаю Джерри, буквально в клочья его порву, но не сейчас. Сейчас мы далеко от всех, настолько далеко, что мне не хочется ни во что играть. Ну, разве что в какие-нибудь гонки с Уэем-младшим. Раньше мне постоянно хотелось соревноваться, всем что-то доказывать, приходить первым, оставляя всех позади. А теперь я просто здесь, и мне это нравится. Я гнался за чем-то, а нашёл в итоге в совсем другом месте, и теперь вообще не хочу никуда бежать. — И меня? — тихо спросил Джи, положив руки мне на плечи. Я покачал головой и просто поцеловал его, обнимая за талию. Он так крепко меня обнимает, и он такой хрупкий, что мои руки кажутся очень сильными, а ещё мне очень хорошо, и я достаточно пьяный, чтобы видеть звёздочки перед глазами. Вино, скорее всего, уже выветрилось, так что я пьяный от чего-то другого. Точнее, кого-то. — Ай, чтоб тебя! — ругаюсь я, махая руками с джойстиком. Спустя час Майки победил уже в трёх гонках. Он злорадствует, хихикает и называет меня нубом, но я не прошу реванш. Его брат так нежно гладит меня по голове и плечам, что всё теряет значение. — Да ну тебя! — возмущается Майки и идёт на кухню. — Скучно с тобой! Парень продолжает ворчать себе под нос, а я медленно засыпаю в руках моего мальчика. — Котик, — ласково произнёс Джерри, играя с моими прядями, и я с любовью глянул на него. — Устал? — Немножко, — тихо ответил я, готовый замурлыкать. — Ты убаюкиваешь… Он целует меня в нос и ведёт за собой в комнату. Мисс Уэй ещё не пришла с работы, и мы не успели пожелать ей спокойной ночи, поэтому Джерри попросил Майки сделать это за нас. Я падаю на кровать, а Джи ложится рядом, тихо разговаривая со мной. Я уже почти сплю и не особо разбираю, что он говорит, но улыбаюсь, потому что мне просто нравится слышать его голос. — Да, на Таймс Сквер круто, особенно вечером, — воодушевлённо произнёс Джи, заправив волосы мне за ухо. — Пойдём туда, когда станет темно? — Я люблю тебя, — вырвалось у меня. Наверное, опять выгляжу тупо, но меня это не волнует. Меня вообще ничего не волнует, пока он так улыбается. — И я люблю тебя, мой котик, — нежно прошептал Джерри и прижал меня к себе. — Сладких снов. Я тут же размяк в его руках и теперь не в силах даже ответить. Надеюсь, он и так знает, что я тоже желаю ему самый сладких снов и спокойной ночи. Скорее бы уже снова проснуться и пожелать ему доброго утра. Завтра я найду в себе ещё больше счастья и поделюсь с ним. хХхLana Del Rey — Young And Beautiful
Нью-Йорк. Таймс Сквер. Поздний вечер, звёзд не видно из-за смога, но зато видно вертолёты и свет прожекторов. Слышен приглушённый голос ведущего концерта, на который мы направляемся. Джерри идёт туда не в качестве звезды, а в качестве простого зрителя, хоть его и приглашали официально. Мы идём за руку, как всегда, и болтаем обо всём подряд. Зелёный загорается на трёх светофорах одновременно, и мы переходим на другую сторону улицы. — От себя не убежишь, — сказал Джерри со смешком, и я проследил за его взглядом. Над дорогой возвышается билборд с ним в очках — реклама Ray Ban. На плакате он пафосный и по-модельному заносчивый, смотрит, будто в душу, и наблюдает, даже следит. Он нравится мне любым, нравится по обе стороны этой вывески, но тот, что идёт со мной рядом, — такой счастливый и настоящий, что покоряет меня раз за разом. Я пойду за ним, куда бы он ни шёл. А отполированная глянцевая его версия пусть наблюдает за Нью-Йорком через стеклянные линзы. Благодаря шарму Джи мы подобрались к самой сцене. Конечно, выступает именно Лана, та самая, которая подарила Джерри веночек, который тот подарил мне. Она поёт в сопровождении оркестра и смотрит прямо на нас. Она явно узнала его. Ещё бы — такого не забудешь! О чём она поёт? Вроде, что-то о любви. Не знаю, я слишком увлёкся разглядыванием огней Нью-Йорка в зелёных глазах. Мне известно только одно — я с ним навсегда. Надеюсь, и он со мной тоже. Мой Джерри, который так нежно целует меня, а потом гладит по щекам, гипнотизирует взглядом и зовёт меня на крышу небоскрёба. Конечно, я иду за ним, проталкиваясь сквозь толпу. Даже с такой высоты не будет видно звёзд, но они мне и не нужны — у меня есть своя, самая главная. Наконец-то мы вырвались из толпы, глупо хихикая непонятно от чего. Наверное, от счастья. Таймс Сквер совсем опустел — все наблюдают за Ланой и другими с открытыми ртами, а мы остались вдвоём в компании неоновых вывесок и гигантских экранов. На одном из них — вечные догонялки вечных врагов. Реклама гласит, что Тому и Джерри уже семьдесят восемь лет на всех экранах, включая этот. У Тома уже появились жена и дети, а он всё бегает за Джерри с огромным молотком. — Спорим, не догонит? — произнёс мой Джерри с хитрой ухмылочкой. У меня не будет жены и детей, потому что я повернул сюжет по-своему. — Конечно, в этом же весь смысл, — я улыбнулся и крепче сжал его руку. — Ему в кайф гоняться… В моей версии предвидится серия, где Джерри заменит и жену, и детей, и весь мир.