Бороться и искать, найти - и не сдаваться

Выйдя из вагона, Гермиона, Рон и Гарри старались держаться рядом, чтобы не потеряться в темноте среди толпы.  — Первокурсники, сюда! Первый курс, подойдите ко мне, сюда! — вдруг раздался над платформой зычный голос. Посмотрев в ту сторону, Гарри увидел Хагрида, возвышавшегося над детьми. Протолкавшись к нему и ведя за собой, как на буксире, рыжего и девочку, Гарри радостно поздоровался с великаном:  — Хагрид, привет!  — Гарри! Ты уже здеся! Держись тут, рядышком, счас все подойдут, и мы поплывем.  — Поплывем?  — Да, Гарри. Первый курс плывет в Хогвартс на лодках, — куда ж без Гермионы. Она просто фонтанировала информацией.  — Ладно, тогда находим лодку и занимаем ее. В лодке, кроме них троих, был еще один неловкий полноватый мальчик, крепко державший в руках жабу.  — Привет, — поздоровался Гарри, с интересом оглядывая обоих. — Это, я так понимаю, Тревор, а ты тогда Невилл? Я прав? Я — Гарри, это — Гермиона, а это — Рон.  — Привет, а я — Невилл Лонгботтом.  — Слушай, Герми, хочу спросить, раз ты все знаешь: что насчет наших вещей? Может, нам их надо было взять с собой? — это было то, чего Гарри действительно не знал.  — Нет. Их перенесут из поезда в Хогвартс домовые эльфы, а потом, когда пройдет распределение, во время праздничного пира их перенесут в комнаты факультетов, — Гермиона была рада поделиться своими знаниями. Когда замок появился перед глазами детей, стало понятно, почему первокурсников перевозят в Хогвартс на лодках. Темная необъятная громада, мерцающая тысячами огней и отражающаяся в черном зеркале озера — зрелище было воистину феерическое и заставляющее терять дар речи. Сойдя на замковый причал, дети последовали за Хагридом к дверям замка. Там их встретила строгая женщина с волосами, стянутыми в тугой пучок на затылке, и в островерхой шляпе.  — Добрый вечер, уважаемые первокурсники. Меня зовут профессор МакГонагалл. Постройтесь в колонну по двое и следуйте за мной. С этими словами она пошла вперед по коридору, к огромным дверям, ведущим в главный зал. Наспех построившись в колонну, дети последовали за ней. Главный зал действительно поражал воображение. Огромное помещение, залитое светом тысяч свечей и увешанное цветными флагами. Они висели над четырьмя длинными, стоящими параллельно столами, за которыми и сидели ученики Хогвартса, каждый факультет отдельно, но все курсы вперемешку. А на другом конце зала, на небольшом возвышении, перпендикулярно стоял стол, за которым сидели взрослые маги, по-видимому, преподаватели. Но больше всего завораживал потолок. Там, если смотреть за свечи, висящие просто в воздухе, раскинулась бездонная чернота ночного неба, искрящаяся миллионами искорок звезд. И если смотреть в него слишком долго, то пропадал окружающий шум, свечи, и казалось, что начинаешь падать вверх. Однако к жизни Гарри вернули слова, сказанные с издевательскими интонациями:  — Ну, надо же! Так буквально последовать моему совету. Какая преле-е-естная компания образовалась у вас: нищий Предатель Крови, полукровка и грязнокровка! Ах, да! Еще тюфяк и мямля, — эти слова были произнесены Малфоем, стоящим немного впереди. Два упитанных мальчика рядом угодливо захихикали. — Что, Потти, сообразил, наконец, что Малфои всегда правы? Вот только, свою дружбу я тебе больше предлагать не стану, нет. Я теперь сам возьму все, что считаю своим. Драко неприятно улыбнулся, глядя прямо в глаза Гарри, насмешливо взглянул на побагровевшего от злости Уизли рядом и отвернулся от них.  — Ты, мерзкий Пожиратель Смерти! Да я тебе сейчас… — рванулся Рон к нему.  — Мистер Уизли! Вы еще даже не ученик Хогвартса, а уже создаете шум! — от преподавательского стола спешила к месту конфликта профессор МакГонагалл. — Если бы вы уже были учеником, я бы сняла с вас баллы за оскорбление вашего сокурсника. А теперь внимание: как только я называю вашу фамилию, вы подходите к табурету, садитесь и надеваете Распределительную Шляпу. Она скажет, на какой факультет вы отправитесь. Все посмотрели на табурет, одиноко стоящий между факультетскими и преподавательским столами. Там, на нем, лежала островерхая, вся в складках, старая шляпа. Внезапно, одна из складок открылась как рот, Шляпа откашлялась и скрипучим голосом запела. В течение нескольких минут все присутствующие безмолвно внимали словам о том, что Хаффлпаф — это трудолюбие, Рейвенкло — ум, Гриффиндор — отвага и честь, а Слизерин — хитрость и изворотливость. «Интересно, старый кусок фетра сама сочиняет такие скверные вирши или ей их диктуют? Скорее всего, директор диктует, вон, как четко проставлены акценты: все факультеты хороши, только зеленые хитрожопые гады, лжецы и обманщики. Так что нет мне дороги никуда, кроме Гриффиндора, а за слизеринцами Драко присмотрит». Песня, наконец, закончилась, и рядом с табуретом встала профессор МакГонагалл, держа в руках пергамент с именами:  — Эббот, Ханна!  — Хаффлпаф! -…  — Грейнджер, Гермиона!  — М-м-м… Гриффиндор!  — …  — Лонгботтом, Невилл!  — Гриффиндор!  — …  — Малфой, Драко!  — Слизерин!!!  — …  — Поттер, Гарри!  — Гарри? Какой же ты Гарри? По тебе Слизерин плачет!  — А теперь слушай внимательно, уваж-ж-жаемая шляпа. Благодаря директору, я — не Гарри, его душа предпочла уйти из того ада, на который его обрек «заботливый» опекун. Ты отправляешь меня к грифам и молчишь. А я за это не ищу способа оставить школу без столь древнего и нужного артефакта. Ну как, договорились?  — … Это, действительно, слишком жестоко и страшно. Что ж, я давно ждала того, кто принесет в эту школу столь необходимые ей перемены!  — Гриффиндор! Стол под ало-золотыми стягами взорвался оглушительными шумом, ором, свистом, улюлюканьем и хлопками, переросшими в овации.  — Гарри! Это мой лучший друг — Гарри Поттер! — Рон Уизли был тут как тут, хлопая брюнета по плечам и крича в ухо. С мальчиком старались поздороваться все, а рядом сидящие еще и прикоснуться. Гарри в ответ тоже робко улыбался и кивал в разные стороны, знакомясь с новыми однофакультетниками. Наконец, когда все более-менее успокоились, Гарри поднял голову и посмотрел на учительский стол. «Так, поц в черном — Снейп. Однако, колоритный мужик! Стрекоза — однозначно, Трелони. Сухарик рядом — МакГонагалл. Коротышка — Флитвик. Пышная дамочка — скорее всего, Спраут. Этих троих я не знаю. А вот и вы, мои дорогие. Нет-нет, директор, я пока не буду смотреть вам в глаза! Как-нибудь, попозже. А вот этому чуваку в тюрбане, наоборот — глянем. И что у нас? А ничего! У меня же не душа Гарри Поттера. Хо-ро-шо. Одной проблемой меньше — у меня нет крестража. А за лоб мы все же схватимся. Ну как, директор? У-у-у! Как мы глазками-то за очечками сверкаем! Давай быстрее свою речь, я, блин, голодный, заморил, старый х**, детей голодом и доволен!». Как будто отвечая невысказанным мыслям Гарри, директор встал, постучал обратной стороной ножа по хрустальному бокалу перед ним и, дождавшись тишины, начал приветственную речь:  — Мои дорогие! Я рад приветствовать вас всех в школе волшебства — Хогвартс! Для вновь прибывших, да и для продолжающих обучение, есть несколько правил:  — Первое: в Запретный Лес ходить запрещено! Он потому и Запретный, что там слишком много чудовищ, которые опасны для жизни.  — Второе: ходить по школе после отбоя нельзя.  — Третье: запрещены драки между учениками.  — И, наконец, последнее: в правый коридор на третьем этаже ходить нельзя! Остальные правила и положения вы можете узнать у нашего завхоза, мистера Филча, у которого вы будете проходить отработки в случае нарушения вами правил. А теперь, позвольте сказать: Крэкс! Фэкс! Пэкс! Да будет пир! С этими словами он хлопнул в ладоши, и столы вдруг стали ломиться от уставлявших их блюд с угощением. Однако, как бы ни был голоден Гарри, но у него пропадал всякий аппетит, стоило ему хоть немного повернуть голову — по его мнению, даже у Дадли, не страдающего избытком воспитания, было больше манер, чем у сидящего слева от него Рона. Поэтому он старался побольше общаться с Гермионой, сидящей справа. К его большому облегчению, пир надолго не затянулся — долгая дорога, распределение, позднее время — все довольно быстро наелись, и старосты факультета принялись строить первокурсников в колонну.  — Внимание! — это был Перси Уизли. — Первокурсники, запоминайте дорогу, завтра вас еще раз проводят в Зал на завтрак, но потом ходить будете сами. Мальчики идут за мной, девочки — за ней, — он махнул рукой в сторону второй старосты Гриффиндора. — Вход в спальню девочек запрещен, это является нарушением школьных правил. Они живут отдельно, мы тоже. Все это Перси говорил, ведя группу сонных детей по коридорам в сторону Гриффиндорской башни. Остановившись перед портретом полной дамы в розовом платье, он приосанился и повернулся к детям:  — Это — портрет Дамы в Розовом, она — страж входа в нашу башню. Чтобы дверь открылась, надо произнести пароль, без него вас не пропустят. Поэтому слушайте и запоминайте, если забудете — будете сидеть под дверью до тех пор, пока ее кто-нибудь не откроет!  — Львиная стая! На этом девизе Гарри едва не заржал. «Они бы еще себя косяком назвали! Львиный прайд, ПРАЙД, а не стая! Но самомнение-то каково!». Круглая комната, служащая гостиной, Гарри разочаровала. Из окна, должно быть, открывался обалденный вид, хотя сейчас из-за темноты он не мог в этом убедиться. Сама гостиная могла бы быть очень уютной, если бы не обилие красного и золотого цветов. «Как в третьесортном борделе», — вот было первое впечатление мальчика, в силу своих прошлых положения и возраста знакомого с данными заведениями отнюдь не на словах. Из гостиной они поднялись на небольшую площадку, от которой вправо и влево отходили два коридора.  — Направо спальни девочек, — махнул в ту сторону рукой Перси. — А налево — мальчиков. «Как символично», — хмыкнул про себя Гарри, проходя в спальню. «Ну кто бы сомневался!» — обреченно вздохнул он, видя все то же красно-золотое убранство.  — Чур, моя постель эта! — бросив рюкзак, с которым так и не расстался, на угловую кровать между дверью и окном, застолбил за собой спальное место Гарри. Единственным соседом оказался Невилл.  — Но, Гарри! Я уже занял нам место! — завопил на это стоящий между двумя кроватями в середине спальни Рон. — Я хотел спать с тобой! Двое мальчишек, которых, как припомнил Гарри, звали Дин Томас и Симус Финниган, заржали на это восклицание как два коня.  — Рон, прости, но мне пока только одиннадцать, и я еще не знаю, с кем мне понравится спать. Когда подрасту и выясню, то, если это будут парни, ты будешь первым, кто об этом узнает, — давясь смехом, проинформировал «друга» Гарри. «Я скорей с Трелони спать стану, чем когда-нибудь обращу „внимание“ на тебя!»  — Да ну тебя! — обиделся на это замечание Рон. Он бросил мантию на кровать и прошел к двери, которую Гарри не заметил сразу. — Я в душ и спать. Молча пожав плечами, Гарри тоже снял одежду и, оставшись только в обуви, брюках и майке, которую надел под рубашку, тоже прошел в ванную комнату. Там он обнаружил уборную, три раковины и три душевых кабинки, в одной из которых уже плескался Рон. На крючках напротив умывальников висели шесть больших банных полотенец, а на полочках над раковинами стояли разные бутылочки и баночки. Осмотрев их все, Гарри наугад взял одну, с самым приятным, на его вкус, запахом, окончательно разделся и прошел в свободную кабинку. С выбором шампуня, он, похоже, угадал.  — Вау! Гарри, ты где такую фигурку приобрел?! — восхищенно присвистнул Дин, круглыми глазами глядя на Поттера, до талии закутанного в полотенце. — Я себе тоже такую хочу! Посмотреть там, действительно, было на что. Кубиков, как у профессиональных спортсменов, у Гарри не было, но четыре года непрерывных занятий рукопашным боем, фехтованием, верховой ездой, бальными танцами и йогой (которая, как искренне надеялся Гарри, на первых порах заменит ему окклюменцию) подарили ему королевскую осанку, пластику, как у кошки, и тело, как у фарфоровой статуэтки — такое же гладкое, плавное, без бугрящихся мышц, но полное ощущения скрытой мощи и силы.  — Хочешь, говоришь? — недобро посмотрел на Томаса Гарри. — Да Бога ради! Ухаживаешь за огромным садом тети, убираешь и моешь весь дом, готовишь на всю семью, моешь обе машины дяди, убираешь его гараж, стираешь все белье, красишь гараж, крышу, забор, бегаешь за покупками, несешь их в руках — такси не предусмотрено. И так с утра до вечера семь дней в неделю, без обеда и выходных. И через год у тебя будет такая же! — с этими словами Гарри резко сдернул полотенце, схватил и надел уже кем-то заботливо разложенные на постели трусы и пижаму, после чего нырнул в кровать, тут же опуская полог вокруг кровати, не слушая сбивчивых извинений Дина.