Ревенант

Темари смотрит на неё, как кошка на тоненькую птичку, и болотные глаза то и дело спускаются вниз, к шее. Сакура пыталась, но так и не смогла полностью скрыть темно-лиловые засосы волосами, которые не успели высохнуть, и вода с них стекала по сливочному топу на плоский живот с дрожащими мышцами. Сакуре оставалось только вяло порадоваться, что пряди были достаточно длинные, чтобы скрыть ее набухшую грудь. Лифчик она нашла на ступеньках бассейна, и розовая ткань была слишком мокрая, чтобы надевать ее. Белье, завернутое в твёрдый пакет от Lumen et Umbra (первое, что Саске нашёл у себя в гардеробной, потому что мусорных пакетов у него в квартире не оказалось), теперь покоилось на дне ее сумочки. Ещё Саске сказал, что ей вообще не стоит носить лифчики, что ее грудь и без того стоячая, красивая, но она не могла так просто отказаться от привычки. Ей было тринадцать, когда Мебуки повела ее в магазин бюджетного женского белья и подобрала маленький телесный лифчик с косточками, который не придавал груди дополнительного объема и сдавливал соски. Теперь они чувствительно терлись о влажную ткань топа, а кусочек голой кожи между юбкой и верхом покрылся гусиной дорожкой. То ли от сверлящего взгляда Темари, то ли от мокрых волос. — Я надеюсь, мы не слишком рано, — улыбается Наруто и хитро щурит глаза. — Я вас вообще не ждал, — говорит Саске. Все они, — Саске, Сакура, Наруто, Темари, Гаара, — сидят на низких диванах в гостиной. Напротив выключен домашний кинотеатр, низкий столик из черно-серого мрамора с зеленоватыми прожилками забит банками пива, чипсами с луком, жареными креветками из ближайшего фаст-фуда и литром кока-колы с кофе. Посреди всей этой калорийной вакханалии скромно стоит подтаявшее медовое пирожное с покривившимся цифрами 19, воткнутыми прямо в мягкие коржи. Кондиционеры выкручены до семнадцати градусов по Цельсию, и у Сакуры мёрзнут коленки. — Время без десяти двенадцать. Ты готов стать почти-старым, Саске? — Темари достаёт из кармана джинсовых шорт маленькую электронную сигарету ядовито-зелёного цвета, вдыхает и выдыхает запах ледяной мяты. — В этом году даже решили без торта в лицо, — добавляет Наруто и сверлит взглядом дыру в Сакуре, сидевшей сбоку от Саске. Она молится про себя, чтобы никто из друзей Саске не комментировал то, о чем все уже догадались. — Но это не точно, — хмыкает Гаара. Он единственный здесь пьёт газировку, ту самую колу с кофе. — Остальные же ещё не приехали. Сакуре на ум приходит прошлый день рождения. Тогда они уехали отмечать, а Саске отвёз ее домой, сказав, что на вечеринке ей делать нечего. Тогда Темари фамильярно поцеловала его в щеку и сказала, что можно в попу, это ее якобы подарок. Тогда Сакура не поняла, о чем говорила блондинка. Она перевела взгляд на Тем, почувствовав, как рёбра обжигает ревность, и попыталась эту эмоцию задушить. Темари развалилась на диване и дымила сладким дымом, как паровоз из Кэндиленда. — Я ведь говорил, что не буду отмечать, — Саске смотрит на запотевшие банки пива и брезгливо кривит губы. — Но раз уж вы тут и чествуете меня, будем пить нормальный алкоголь. — Чествуете, — фыркает Наруто и поднимается с дивана вслед за Саске. — Где ты вообще находишь такие умные словечки и как про них вспоминаешь, а? У тебя в голове специальный словарь, который ты достаёшь, чтобы похвастаться перед Сакурой? — Нет, просто мой словарный диапазон, в отличие от твоего, больше, чем у спички. Кто что будет пить? — Колу, — тут же бурчит Гаара и запрокидывает в себя целый стакан, как если бы пил шот виски. — Водку с апельсиновым соком, по классике, — говорит Темари, на секунду оторвавшись от сигареты, и улыбается Сакуре, как будто знает какой-то ее грязный секрет. Но то, что у них с Саске дружеский секс, ни для кого не секрет. Разве нет. — Я хочу что-то необычное, сам выберу, — Наруто по-хозяйски отправляется на кухню. — Сакура? Вино, есть Бейлис, — Саске смотрит ей в глаза и, не меняясь в лице, добавляет: — Лимончелло? К лицу прикипает кровь, и Сакура машет головой, поправляет край юбки, выгоняя из памяти образы, от которых ее физически потряхивает. Ну уж нет, не хватало ещё краснеть перед его друзьями. — Вино. Белое сухое, пожалуйста. В 23:59 у Темари звенит будильник. В 00:00 воздух за окном разрывают разноцветные салюты, которые мигают и моргают так, что Темари едва не тошнит, а Сакура захлебывается восторгом. Во дворе апартаментов хаотично припарковано несколько машин, сине-серый Rolls Royce Wraith, белый Lamborghini Aventador и Porsche Macan из тех, что попроще. Парней и девушек много, и большинство из них Сакура никогда не видела, кроме Шикамару, Ли, Канкуро, Неджи и еще пары смутно знакомых лиц. Она даже не осознавала, что у Саске столько друзей, ну или знакомых. Неужели кого-то и вправду приезжает поздравлять целая орава кричащих, пьющих, веселых людей. Хотя, это же Учиха Саске. Сакура стояла среди кучи тел, орущих «с днем рождения, Учиха!» и сцепила пальцы в замок, не зная, куда еще деть руки. — Саске, твой подарок, — говорит Гаара, и все, как по команде, замолкают. В его хрипловатом, сухом голосе Сакура ясно слышит уверенность, что его будут слушать, что ему не нужно даже голоса повышать. Рядом стоит довольный Канкуро, Гаара театрально улыбается и, убедившись, что все внимание обращено к нему и брату, объявляет: — Мы одолжили у отца Гольфстрим и привезли тебе Hollywood Undead, друг. Концерт, а точнее, вечеринка в твою честь начинается… прямо сейчас! Забираемся в тачки, друзья, и пьем до утра, за нашего Саске! Ребята взрываются улюлюканьем, одобрительным ором «ЗА САСКЕ» и, похлопав именинника по спине, клюнув в щеку, пожав обе руки, раскидываются по машинам стройными рядами. Какая-то девчонка с короткими каштановыми волосами и большими рыбьими глазами хватает Сакуру за руку и зовет сесть с ней, но она упирается. Сакура вообще никуда не собирается ехать, пусть хоть сам Эминем приехал выступить на вечеринке Саске. Она должна вернуться домой к часу, иначе Мебуки от нее мокрого пятнышка не оставит. И вспоминает засосы, мрачно-пурпурными бляшками разукрасившие шею. Она видела, что даже Гаара, обращавший на нее внимания, как на комнатный кактус, смотрел на ее шею, закусив губу. В нем было что-то привлекательное, как в искривленном зеркале. Ино бы понравилось. А за засосы Мебуки точно ее убьет. — Эй, ты не едешь? — спрашивает девушка и морщит сделанный носик. — Мацури, она со мной, — ее прерывает Саске, девушка тут же отступает к Гааре, виляя бёдрами в короткой юбке, похожей на юбку Сакуры. — В этом году тоже отправишь меня домой и скажешь, что мне с вами делать нечего? — дразняще спрашивает Сакура, смотря на него снизу вверх и носком кроссовка водя по брусчатке. Ревут моторы автомобилей, Гаара, Канкуро и Шикамару садятся в Rolls Royce, Темари мешкается и обводит Сакуру вопросительным взглядом. — Мебуки это не понравится, — хмыкает Саске, хотя по его голосу понятно, что его это мало волнует. — Да, я от неё получу за… все, — она закусывает язык, имея в виду засосы, но Саске и сам все понял. Он бросает нечитаемый взгляд на ее шею. — И если ещё вернусь поздно… — Тебе в любом случае придётся объясняться перед матерью. — Ты хочешь, чтобы я поехала? Сакура пожалела о вопросе, как только его задала. Идиотка, просто дура. Он не обязан хотеть ее видеть. Ему вообще все равно может быть, будь они хоть трижды друзья, хоть трижды любовники. Нет. Она не будет об этом думать. От мыслей об отношении Саске к ней у неё головная резь. — Хочу и не хочу, — говорит он, и Сакура резко хватает ртом воздух, как дельфин, отвергнутый своей парой. Но что за бред. Они не пара. Саске, видимо, видит что-то мрачное в ее глазах и добавляет на аккорд мягче: — На вечеринках Гаары всегда грязь и аморальщина. Тебе это не нужно. — Позволь мне всё-таки самой решать, нужно мне что-то или нет. Саске закатывает глаза. Он переоделся после бассейна в джинсы грязно-морского цвета и, выходя на улицу, накинул чёрную ветровку Off White с белыми вставками на рукавах. Но это же несправедливо. В обычной одежде быть таким… таким, как Учиха! Сакуре эта мысль придаёт смелости, и она вскидывает глаза на Саске. — По-моему, ты всё-таки хочешь, чтобы я тоже поехала. Саске обводит подушечками пальцев ее подбородок и приподнимает ее голову. Сакура видит краем глаза, что за ними наблюдает как минимум несколько пар глаз, среди которых Тем, Наруто и та девчонка с рыбьими глазами, занявшая колени Гаары. Кажется, Саске не стремится скрывать Сакуру от друзей. — Куда делась моя маленькая правильная подружка? — спрашивает он тихо. — Умерла, когда один безумно притягательный парень начал дрочить на неё, — на выдохе отвечает Сакура и поверить не может, что и вправду это сказала. Сердце вот-вот взорвется, расплескав вокруг остатки ее скромности вместе с кровью. Губы Саске искривляются в тонкой ухмылке. Чёрные-чёрные глаза блестят. Нельзя так красиво ухмыляться. Саске машет рукой Наруто и, положив тёплую ладонь Сакуре на поясницу, говорит: — Поехали уже. Праздник проходит в одном из особняков семьи Собаку. Это громадный дом в четыре этажа, судя по запаху тиккуриловой краски и лакового средства для защиты паркета — построен совсем недавно. Мебели здесь почти нет, весь первый этаж оборудован под сцену и танцпол. Гостей по меньшей мере сотня, и каждый спешит поздравить Саске, как самого важного человека в своей жизни. На входе, прямо посреди гостиной, стоят ребята из Hollywood Undead в своих сигнатурных масках. Мелодичный, мягкий голос Danny в ухмыляющейся черно-золотой маске с крестом и пятнами на правой щеке встречает входящего Саске песней Lion.

I am a lion and I want to be free Do you see a lion when you look inside of me Outside the window just to watch you as you sleep Cause I am a lion born from things you cannot be

В лице Саске Сакура замечает всплеск чего-то странного, исказившего его черты. Спустя секунду она понимает, что это удовольствие. Не физическое, которое она наблюдала весь сегодняшний вечер, а эмоциональное, даже духовное. Справа от Сакуры Наруто громко подпевает.

How can I sleep at night there's a war inside my head I found a lion hidden right beneath my bed I will not hide myself from the tears that you have shed Cause I am a lion, and you are dead

Сакура вслушивается в переливчатые слова и думает, что Гаара попал точно в орган с аортой. Саске эта песня подходит. Он правда вылеплен из чего-то хищного, агрессивного, свободного, несмотря на все ограничения, наложенные рождением с фамилией Учиха. Саске — лев, и Сакура без него словно мертва. Эта мысль ее пугает и завораживает одновременно, а тем временем Johnny 3 Tears зачитывает куплет.

You were born a lion and a lion you will stay

Львом ты рожден и львом останешься до самого конца. Вспоминается Микото — с прямой спиной, как будто в позвоночник ей вкрутили железную палку, с иронично-серьезным взглядом, таким смотрят, когда знают слишком много, чтобы говорить. С худыми, утонченными, как у Саске, пальцами без украшений. С покрасневшими белками глаз и белой одеждой, сшитой по ее меркам. У Микото талия тоже была узкая, а бедра и плечи — хрупкие, тоненькие, они не могли принадлежать роковой красотке с пятым размером груди. Она и впрямь могла быть матёрой, яростной львицей с жилистыми ногами и сухощавым телом, произведшей на свет молодого льва. Но кем тогда должна быть я и… кто я? Сакура не успевает как следует подумать. Ее заносит в воронку из песен Андедов, беснующихся молодых парней и девушек, из неоновой подсветки и холодных пальцев Темари на коже. Тем обнимает ее за талию и подводит к коктейль-бару. Они начинают сразу с рюмки водки, смешанной с клюквенным соком, и к ним присоединяется Мацури. Тем шепчет Сакуре на ухо, что она — первая и самая большая любовь Гаары, его девушка, а еще стерва со сделанным носом и блефаропластикой. Сакура кивает, в голове кружатся пьяные круги, и она заставляет себя не искать глазами Саске. Они друзья, а не пара. Пусть проводит время с кем хочет. Они и так были вместе целый вечер. Правда, этого вечер для Сакуры как первая затяжка кокаина — эффект взрывной, но на него подсаживаешься и хочешь еще. Как можно не хотеть больше, больше Саске? Всего его, вместе с его слабыми улыбками, насмешливыми глазами, рвущим ее кожу взглядом. Спустя какое-то время ей кажется, что мозговую жидкость заменили смесью мыльных пузырей, воздуха и спирта. Сакура слизывает крошки соли с запястья Тем, которая проделывает то же самое с ее рукой. Ранки на губах болят, и Сакура запивает жжение теплой текилой. Сок лайма течет по вгрызшимся в мякоть ногтям. Рядом с ними пробегает официант в черной униформе и ловко меняет опустевшие рюмки на новые, ставит на столик тарелочку с нарезанным лаймом, высыпает в ведро сухой лед. Рядом Мацури, Ли и еще куча неизвестных людей, и каждый общается, обнимает ее так, будто знает всю жизнь, будто она тоже — часть их общества с самого детства. После второго шота текилы, под голос Чарли, который поздравляет Саске с днем рождения в микрофон и желает верных друзей, Темари взрывается хохотом и чмокает Сакуру в щеку, оставляя след стершейся вишневой помады. Такая же пьяная Мацури кричит что-то Сакуре в лицо, от нее пахнет текилой, чипсами и сладкими духами, но она не слышит. Темари снова обнимает Сакуру за талию, когда у нее над головой раздается расслабленный голос Саске. — Хватит соблазнять ее, Тем. Сакура не по девушкам. — А ты уже проверил, я смотрю, — смеется Темари и обнимает Саске тоже. Сакура с равнодушным удивлением понимает, что ревности к ней больше нет, она как будто растворилась в текиле. Саске ухмыляется, его рука снова на спине Сакуры, на спутанных волосах, высохших как попало. Если у кого и были сомнения до этого момента относительно происхождения засосов, то теперь их ни у кого не остается. Канкуро, у которого в руке маленькое ведро с перемешанными коктейлями, абсентом и черной трубочкой, лепечет что-то вроде «неудивительно, она тут самая красивая». Какая-то девчонка толкает его в бок, и Канкуро добавляет виновато «зато ты самая секси, это разное!» Тем снова смеется. Во время перерыва Наруто хватает микрофон, забирается с ногами на какой-то круглый мраморный столик и говорит долгий, слезливый тост. Сакура, несмотря на медленное шевеление мозга и свинцовый язык, думает, что Наруто и правда любит Саске, как родного брата, что Саске повезло иметь такого друга. Сквозь туман в голове она размышляет, а какая она подруга для Ино? Кажется, не такая же хорошая, как Наруто, и ее почему-то топит чувство вины. — А вот мой тебе подарок, — продолжает Наруто и опасно покачивается на столике. Канкуро, стоявший рядом и пьяный в дым, даже бровью не ведет. — Безми… э, безлимитное посещение в спортзал Ируки!.. Он, конечно, вообще не лакшери, — все смеются, когда Наруто это говорит; Тем говорит «милашка», и Сакура понимает: Наруто в этой компании любят и принимают, несмотря на отсутствие семьи и денег, — но зато душевный и с лучшим в мире тренером… Короче, я тебя люблю, — Узумаки вдруг становится серьезным, а Саске смотрит на него внимательно. Между ними незримая связь, и она такая очевидная, что еще чуть-чуть, и ее можно бы пощупать, как нервущуюся алмазную веревку. — Ты для меня тот самый друг, который может прийти ко мне посреди ночи и сказать, что убил человека, и я помогу тебе закопать труп. Саске и Наруто коротко обнимаются, Узумаки на секунду прижимается лбом ко лбу Учихи и что-то говорит. Саске кивает без тени улыбки, и они ударяются сжатыми кулаками. У Сакуры на глазах слезы. Она сама не знает, почему ее так трогают слова Наруто, их дружба, может, алкоголь делает ее чувствительной. — Я им завидую, — выдыхает рядом Темари, щуря влажные глаза, пока кто-то снова что-то кричит, пока каждый гость находит свою стопку. — У меня никогда не было такой дружбы. Когда все готовы пить, Темари резко хватает ладонь Сакуры, пихает ей второй шот текилы и задирает ее топ. — Эй, ты что делаешь, — возмущается Сакура и ощущает, как на голое плечо ей падает что-то теплое, шершавое, комковатое. В пальцах оказывается чуть засохший кусочек лайма. — Не тупи, — подмигивает Темари и отходит в сторону. На ее месте оказывается Саске. Он смотрит на Сакуру, потом на текилу в ее руках и улыбается так обманчиво-лениво, что у нее подгибаются коленки, как будто в них перерезали связки. — САСКЕ! САСКЕ! САСКЕ! — орут, кажется, все. А Учиха подходит к Сакуре вплотную и чуть давит в ребра, заставляя ее откинуться на коктейльный столик и подставить ему оголенный живот. Она только тогда окончательно понимает, чего все от нее ждут. Глаза — две темно-зеленые червоточины, когда Саске берет текилу из ее рук, все вокруг одобрительно кричат, слизывает соль с ее плеча, высасывает соль из кожи и быстро наклоняется вниз, к краю ее задранного топа на грани видимости груди. Все пьют шоты залпом, и Сакура опрокидывает в себя текилу, не чувствуя вкуса. Потому что в этот же момент Саске льет текилу ей в ложбинку пупка, выпивает и влажными губами резко собирает прозрачные холодные капли, растекшиеся по дрожащим мышцам ее втянутого живота. Сакура ощущает губы Саске явно и уязвимо, как будто у нее нет кожи. Под бешеный гул ее сердца он возвращается к ее лицу, откусывает кусочек лайма и глубоко целует в губы, языком прожигая, вылизывая нёбо, прижимая ее бедра к столу. Темари радостно визжит, и ей вторят чужие голоса. У нее сейчас остановится дыхание. Но вместо этого Сакура чувствует себя болезненно-живой, настоящей, как никогда. Саске отстраняется от нее, пальцем проводит по животу, возвращает топ на место. Она впервые видит в его глазах алкогольный блеск, и ему идет. Очень идет быть таким расслабленным, таким довольным и голодно-сытым. — Даже Тем нельзя тебя целовать, — говорит он ей в губы. Между ними миллиметр воздуха, не больше, и она думает, что сейчас он ее снова поцелует. Сакура тянется к нему, не моргая, забыв о десятках гостей, половина из которых все еще наблюдала за ними, дожидаясь своей очереди поздравить Саске. Он усмехается, ему явно нравится ее реакция, и делает шаг назад. «Потом», шепчет губами. У нее из горла вырывается разочарованный стон. Отвратительно, Учиха Саске. Потом, когда Hollywood Undead допевают последнюю песню и удаляются, крепко пожав на прощанье плечо Саске, в гостиной вдруг появляется Учиха Итачи, одетый в стильный летний костюм. Он мгновенно перетягивает к себе все внимание, а Сакуре слишком стыдно за засосы, чтобы поздороваться. Она цепляется в предплечье Тем и предлагает выйти куда-нибудь. Не знаю, куда, лишь бы не попасться на глаза Итачи. — Вы выглядели так, что даже я возбудилась, серьезно, — говорит Темари, отведя Сакуру на балкон. — При том, что меня сейчас парни не вставляют. — Как это? Разве ты не с Шикамару? — Сакура удивляется тому, как складно звучит ее речь. От жары, текилы и поцелуя (особенно поцелуя) мозг стал, как желе. — Ага, с ним, мы типа даже помолвлены. Но я собираюсь разорвать помолвку… Не знаю, когда. Когда стану достаточно храброй, чтобы сказать, что не выйду за него… и что, знаешь, у меня есть девушка, которую я люблю, — говорит Тем на одном дыхании и судорожно затягивается сигаретой. Ее пальцы нервно дергаются. — Ого. Звучит все очень хреново, Тем, — она слишком пьяна, чтобы подбирать слова. Тусклые звезды в небе двоятся. — Ты не представляешь, насколько, Сакура. Если разорву помолвку… это будет пиздец. — Но зато ты любишь. — Может, лучше бы и не любила, — мрачно говорит Темари и поворачивается к прислонившейся к перилам Сакуре. — Ты же тоже его любишь. Все эти твои взгляды, то, что ты ему дала без обещаний и всякого такого… Сакура сглатывает сухую слюну и трет шею там, где кожа побаливает. — Откуда ты знаешь? Про обещания. — Я знаю Саске и его семью, — Тем качает плечом и подставляет сигарету ко рту Сакуры. — У него классная семья, но сложностей там не меньше, чем у моих. Сакура думает недолго, втягивает в себя никотин и кашляет едко, как туберкулезник. Темари смеется и гладит ее по длинным волосам. — Ты мне нравишься, Сакура, правда нравишься, поэтому хочу дать тебе совет. Можно? — Давай, — откашливаясь и хрипя, отвечает она. — Но я знаю, что ты скажешь. Не увлекайся, Сакура, не воспринимай все всерьез. Помни, что это закончится. — Умная девочка, — Тем улыбается, уголки ее губ натянуты вверх, как в странной маске. — Не зря Саске тебя так ценит. — Думаешь, я сама себе не говорю это все? Еще как говорю, — Сакура безжалостно хмыкает и облизывает губы, на них вкус лайма, смешанный с солью и горячим языком Саске. — Но это, блядь, не помогает. Темари хохочет долго, хрипло и заливисто. Кто-то из официантов даже заходит к ним и спрашивает, все ли в порядке, и Сакура вежливо кивает. — Впервые слышу, как ты материшься! Ужасно, Сакура, Саске на тебя уже повлиял, а вы только начали трахаться. Держу пари, еще пара месяцев, и ты… Сакура не слышит, что там дальше заливает Темари. Она кое-что вспомнила и, судорожно засунув руку в сумочку, среди влажного белья, косметички, ключей и крема для рук нашла телефон. Разблокировала экран и перестала дышать. От мамы тридцать семь пропущенных звонков и сообщение. Если ты не умерла, то у тебя нет оправданий. ДОМОЙ. — Блин-блин-бл… БЛЯДЬ, — шипит Сакура и сильно хлопает себя по бедру. Как жаль, что физическое причинение боли самой себе не отменит тупой, идиотской выходки, которую она учудила. И чем ты только думала, Харуно? Жопой? — Тем, я домой. Отдашь Саске его подарок за меня, ладно? Я ему напишу и объяснюсь. У меня каждая миллисекунда на счету. — Что случилось? — спрашивает Темари и почти бежит за Сакурой с балкона. Сигарета торчит из пальцев и случайно обжигает платье какой-то гостьи с черными волосами, но Тем не обращает внимания. — Сакура! — Тридцать семь пропущенных от мамы. Ищи меня завтра в морге. — Ой, да ладно… — Серьезно, Тем, — Сакура оборачивается к подруге и кусает кожицу на губе так, что выступает кровь. — Ты не знаешь мою мать. — А ты не сказала ей, что с Саске? — Темари сама ведет Сакуру по запутанным коридорам, пока та тыкает по экрану айфона и вызывает такси. — В этом-то и проблема. Что я с Саске. — Странно, — хмыкает Темари. — На мою присутствие Саске действует успокаивающе. Сакура с облегчением видит, что машина подъедет через четыре минуты, и останавливается у выхода из дома. Там толпится кучка парней, они курят травку, но Сакуру, к счастью, не знают. Саске нигде не видно. — Вот, передай, пожалуйста, — она сует Темари продолговатую коробку в блестящей черной бумаге и белым строгим бантом. — Хорошо, — кисло отвечает Темари. — Жаль, что ты так быстро уходишь. — Я и без того задержалась. Они целуются в обе щеки, и Сакура идет к выходу. Уже у дверей, в глубине коридора она краем уха слышит громкий шепот. — Откуда? — Я тебе ебаный детектив, что ли? Откуда я знаю. — Он наш друг, мы обязаны знать такое, — шипит, как понимает Сакура, Гаара. Он единственный сегодня, кто не пил. — Нельзя давать ошиваться рядом каким-то шлюшкам с улицы. — Да она вроде не с улицы, они типа друзья, кажется… — неуверенно бормочет Канкуро, и Сакура замирает за углом, не шевеля ни мускулом. — Друзья, ну конечно. Лучше Корнелия. Она только что приехала. — Да брось, Гаара… Саске сам разберется… — Нихуя не разберется, — отрезает Гаара. — Ты слепой, Канкуро? — Я не понимаю, — раздраженно говорит Канкуро и дергается, пытаясь выйти в холл. Сакура дергается вместе с ним, чтобы сбежать, но Гаара удерживает брата на месте. Она стоит и задерживает дыхание. — Ты не видел, как он смотрит на эту… — голос Гаары сочится брезгливостью, — с розовыми волосами. — Просто трахаются, Господи, она не первая и не послед… — Вынь голову из жопы, братец. Саске сказал Ли не подходить к ней, не слышал? — И что? — Канкуро явно теряет терпение, и Сакура мысленно умоляет его подождать еще немного. Она должна дослушать. — И моя голова не в жопе, это ты… — А то, что Саске похуй, кто с кем спит, даже на Корнелию он забивал, а они встречались, на минуточку. Тебя ничего не смущает? — Меня смущает, что я сейчас зажимаюсь с тобой в вонючем коридоре, вместо того, чтобы пить за моего друга, почти брата, так что, если позволишь… Сакура слышит, как Канкуро пихает брата и продвигается в холл. Она резко разворачивается, толкает в живот удивленного Ли и бежит на улицу, к подъехавшему белому Hyundai.