Полгода спустя. Конец марта
Сакура прислоняется попой к морозильной камере и потягивает из алюминиевой фляжки энергетик без сахара, смешанный с розовым вином. Совмещать неожиданные коктейли ее, Ино и Тен научила Темари, как-то неожиданно вошедшая в их компанию. Они сидели на летней кухне в доме Ино, работали электрические обогреватели, и в квадратном помещении было жарко. — Каково быть семнадцатилетней, Сакура? — спрашивает Тем, закуривает тонкую сигарету. Сакура думает обо всем, чем они занимались с Саске в последние полгода, и пожимает плечом. — Уже давно чувствую себя на семнадцать. Девочки дружно смеются, Тен Тен кладет в рот кусочек молочного шоколада с печеньем. — Классно отметили твой день рождения, хотя на фоне подарка Саске наш показался, как из младшей школы, — говорит она. — Как из яслей, я бы сказала, — ухмыляется Ино, плотнее закутывая шарф вокруг горла и шмыгая. Она простудилась, когда два дня назад они поздравляли Сакуру в двенадцать ночи и попали под ледяной ливень. — Да бросьте, — фыркает Сакура, бультыхая фляжкой. Они организовали мастер-класс по рисованию картин Босха на четверых, а потом завалились в СПА на пять часов, и это был один из лучших праздников Сакуры. Не хуже прошлого, когда Саске отвёз ее в Киото. — Было очень круто. Вы же знаете, как я вам благодарна, правда? Конечно, они знали, просто подтрунивали. Темари широко улыбнулась, кончиком длинного ногтя ковыряясь в деревянной столешнице. — И все же подарок Саске был как минимум сильно дороже, хотя нас всех это только радует. — Я до сих пор поверить не могу, что вы не встречаетесь, — говорит Тен Тен. Она опасно раскачивалась на стуле рядом с гудящим обогревателем. — Все выглядит как-то по другому, не считая того, что Саске не знает нас, конечно. — Когда-нибудь познакомлю, просто я не понимаю пока, как он к этому отнесётся, ладно? — Да не переживай ты, — Ино двигает бёдрами Сакуру и садится рядом, прямо на мутное стекло морозилки, сквозь которое видны пакеты со свиным отбивным. — Мы с Тен не настаиваем. И, кстати, от перемены мест сгибаемого сумма не меняется или как там это звучит. — Слагаемого, — механически поправляет Сакура и подаёт Ино бумажную салфетку, когда та чихает. — О чем ты? — Ино хочет сказать, неважно, как вы называете ваши отношения, — вставляет Темари, и Яманака согласно кивает. Всего за пару месяцев они научились понимать друг друга, как если бы общались с детства, и Сакуру это немного удивило. — От названия ничего не меняется. — Да, я поэтому и говорю, что странно, что вы не встречаетесь, потому что вы встречаетесь, — так же невозмутимо вставляет Тен Тен. На ней огромные кроссовки, потертая куртка и два хвостика, как из аниме. Сакура складывает руки на груди, хмурится, выливает в рот остатки вина с энергетиком. — Нет, мы не встречаемся. Сколько раз я должна это повторять? — Сакура, он подарил тебе акций на сто сраных тысяч, — Ино выразительно ведет идеально выщипанными бровями. — Как-то многовато для просто ёбаря, м? — Фу, Ино, следи за языком. — Тебе семнадцать или семьдесят, Тен? — Какая разница, если… Они снова спорят, Сакура не слушает. Да, инвестиционный портфель на сто тысяч долларов — это многовато. Она не об этом думала, когда спрашивала его о рынке и акциях. Темари сказала, что самый дорогой подарок раньше он дарил Корнелии, и это были часы за семьдесят пять тысяч. Она знала, потому что сама же и покупала их, пока Саске пропадал где-то с Наруто. — Мне кажется, ты можешь предложить ему встречаться, и он согласится, — Ино, так и не убедив Тен в споре, вновь смотрит на Сакуру. Красный нос слезится и опух. — Ни за что, — фыркает Сакура, потому что она уже думала об этом варианте и от одной только мысли ее бросило в паническую атаку. — Он откажется, и я буду выглядеть, как полная идиотка, и все испорчу. — Ты итак идиотка, прости, если не видишь, что он уже, по сути, твой. Ино нетерпеливо возводит блекло-голубые глаза к небу, громко чихает и хватает огромную кружку с горячим чаем. — Ну, я бы не была так уверена, — протягивает Темари. Сакура только согласно закивала, как та продолжила: — Но вообще да, Ино в чём-то права. Я точно никогда не видела, чтобы Саске столько времени посвящал одной девушке и, ну, встречался только с ней. — Трахал только ее, называй вещи своими именами, — обрубает Ино, проливает капли чая себе на шерстяной шарф и шипит, как гарпия. — Правда, Сакура, он все равно знает о твоих чувствах, тебе нечего терять. — Хватит на неё давить, Ино, хотя я с тобой согласна. Подай пиво, Сакура. — Я не верю, Тен Тен, и ты туда же? Сакура вытаскивает из маленького холодильника бутылку безалкогольного яблочного пива, на который Ино и Темари синхронно смотрят с осуждением, как если бы увидели педофила там или маньяка. Тен Тен ловко ловит бутылочку и отковыривает уголок отсыревшей этикетки, пока говорит: — Я же говорю, для меня вы давно уже встречаетесь, Саку. Свидания, подарки, забота, секс, отсутствие других девушек, — она отдирает второй уголок. Пиво холодное, и конденсат растворяет клей. — Не понимаю, чем это отличается от обычных отношений. — Вот я о том и говорю! Честно говоря, я даже уверена, что ты выйдешь за него замуж, — заявляет Ино, и Сакура давится слюной. Ино заботливо гладит ее по спине, укутанной в домашний бежевый плед. — Э-э-э, — Темари, кажется, не знает, как реагировать. Она кусает губу, пьёт куантро из круглого горла, открывает рот и наконец хохочет, открывая крупные белые зубы. — Да уж. Раньше я бы подняла на смех того, кто мне это сказал бы, но теперь даже как-то не знаю. — Да идите вы, — вздыхает Сакура и на всякий случай скрещивает за спиной пальцы. Это видит Ино, улыбается и целует Сакуру в щеку. От неё пахло розовым вином и сиропом от кашля.***
Сакура, как и большинство ее знакомых девчонок, читала «Пятьдесят оттенков серого» и всегда удивлялась, откуда у Кристиана Грея, молодого миллиардера, столько свободного времени, чтобы заниматься сексом с Анастейшей по несколько раз в день и постоянно ходить с ней на свидания. Даже у нее, всего лишь школьницы из старших классов, не хватало свободных часов в расписании, не говоря уже о Саске, который помогал с работой Итачи и по будням обычно освобождался так поздно, что она уже спала в это время. Ей иногда казалось, что ее погрузили в кокон из мыльных пузырей, гормонов и дыхания Саске. Так часто они оказывались вдвоём без одежды или в одежде, но без белья. В один из томительных, усталых моментов, на грани сна и реальности, Сакура даже забеспокоилась, а вдруг количество оргазмов у женщины ограничено, как яйцеклетки? Но она не успела как следует подумать, уснув в руках Саске на минут десять. Его пальцы все ещё пахли ей. Однажды они сидели на последнем ряду в зале кинотеатра, выкупив все билеты. Сакура не запомнила даже, какой показывали фильм, сладкий был попкорн в красном ведре или соленый, потому что закрыла глаза и дрожала, разведя ноги, пока Саске вводил в неё два пальца и массировал грудь сквозь голубой свитер. Они закончили в кабинке женского туалета, не дождавшись окончания фильма. Ещё было жутко стыдно перед улыбчивым консультантом Агент Провокатор, когда Саске сказал, что ему нужен подарок, и привёл ее в магазин белья. Сакура выбрала два комплекта — сексуальный чёрный, с чулками, кружевными завязками и лифчиком в виде цветочка, который особо ничего не закрывал, и бледно-розовый, простой, не считая того, что трусы сзади у него были изрешечены, их даже снимать не нужно. Саске терпеливо ждал, пока она мерила кусочки ткани, чтобы в итоге зайти к ней в примерочную и нагнуть раком прямо перед огромным зеркалом с тёплой подсветкой. Сакура вообще со временем осознала, что ему нравится быть сзади, и что консультант промолчала, потому что ее ненавязчиво предупредил один брюнет, сколько красивый, столько же и самоуверенный. Обычно ей нравилось все, что он предлагал, но в этот раз она была возмущена и туго стискивала зубы, сидя за столом в квартире Гаары и Канкуро. Они играли в покер, Гаара все еще обращал на нее внимания, как на комнатный кактус, зато Канкуро много ей улыбался, звал «Саку-Саку», приглашал на их с братом вечеринки и, как сказала Тем, вообще относился к ней с большой симпатией. Саске говорил, что она может ездить с ним куда угодно и ей не нужно приглашение, но она почти никогда не присоединялась к нему. Исключение — Наруто, Канкуро и, как ни странно, Ли, который однажды напился русской водки и, дыша ей в лицо спиртом, признался: — Ты мне сразу пон-нравилась, Сакура-чан, я хотел за тобой… э, ухаживать, да, но Саске потом два раза сказал к тебе не-не подходить… Ну, я только теперь понимаю, почему он был против… Сакура обожала эту историю, общаться с ним ей тоже нравилось, но в эту самую секунду она сидит напротив Ли, который с энтузиазмом показывает ей комбинации в покере, чтобы она смогла хотя бы с ним побороться, говорит: я самый слабый игрок за этим столом, потом Наруто и Тем, Неджи играет хорошо, но звезды у нас это Саске и Гаара. Он все говорит, его круглые глаза выразительные и детские, свет в гостиной приглушен, в колонках, спрятанных в потолках, играет PARTYNEXTDOOR, по бархатному сукну стучат фишки, на соседнем столике остывшая пицца, даже с ананасами есть, у нее сырные края, Темари спрашивает у Наруто, блефует он или нет, Гаара говорит, что он врет, это очевидно. Сакура вынуждена подмечать самые дурацкие детали, потому что в этот момент рука Саске приподнимает кончик ее юбки под столом и задевает кожу костяшками пальцев. Она сжимает губы и смотрит на него искоса. Совсем с ума сошел?***
Саске смешно. Сакура слушала Ли так внимательно, закусывая нижнюю губу, вглядываясь в картинки комбинаций, которые он показывал в телефоне, будто от этого зависела ее жизнь. Как будто она обязана сыграть на отлично. Ему нравится ее рвение, и на самом деле для новичка она очень хороша. У нее отличная память, она умеет считать и действительно понимает, когда Саске объясняет ей математические вероятности. Сбросив карты и посмотрев, что делают остальные, Саске прячет усмешку и опускает одну руку под стол, цепляя край ее светлого платья со спущенными плечами. У нее самые красивые ключицы. А еще Наруто блефует, ему (и Гааре, помогающему Тем) это ясно, как день, и Саске взглядом показывает другу остановиться, но тот ничего не видит. Сакура предупреждающе стреляет в него глазами, как ни в чем не бывало заправляет за ухо завитые волосы и задумчиво кивает, когда Ли снова что-то ей втолковывает. Даже записывает комбинации в заметках. Какая серьезная девушка. Как будто не знает, что три дня, которые они не виделись, это слишком много для него. Он вообще не собирался ехать на этот долбаный покер, планировал провести вечер в его квартире, сначала вместе в душе, потом в кровати, приготовил галстуки для ее запястий, заказал ужин и пачку, блядь, огромную пачку новых презервативов без латекса, потому что она как-то заикнулась, что у неё, может, на латекс аллергия, но она не уверена. Но потом ей позвонили Наруто и Темари, чуть ли не умоляли отпустить Саске (как будто он горел желанием ехать), приехать самой (как будто он собирался ее отпускать), и Сакура захотела к ним на игру, и он не смог отказать. Просто охуенно, Учиха. Поэтому, — и только поэтому, — он гладит ее горячую голую кожу под смятой юбкой, и под пальцами бегут мурашки. Сакура замирает, как горгулья, но только слишком красивая горгулья, смотрит на него искоса. Совсем с ума сошел? — читает Саске в ее глазах, и ситуация кажется еще забавнее. — А-а-а! Гаара, я тебе сказал не подсказывать ей! — возмущенно орет Наруто, проигравший только что все свои фишки, а заодно и пятнадцать долларов. Они играли на деньги, но на символические. Он вообще не умеет блефовать, придурок. — Наруто пытался обмануть Темари, но у него не получилось, — объясняет Ли Сакуре, она снова кивает и дергает коленкой, пытается сбросить его руку. Саске ухмыляется и сжимает крепче, кладя на бедро всю ладонь, растопыривает пальцы, чтобы коснуться там, где повыше. Погорячее. — Саске, а ты чё радуешься? Будь другом, блин, подсказывай мне тоже, как Гаара Темари, — Наруто продолжает бормотать, докупает фишки, прихлебывает спрайт в синей упаковке. — Я пытался тебе помочь, идиот, но ты слишком слепой, — хмыкает Саске, глядя на друга. И пальцами пытается пробраться дальше. Хорошо, что стол прямоугольный, и они с Сакурой сидят на дальнем конце вдвоём. Увидеть, что он там делает, можно только если близко подойти к ним. — Саске-кун, остановись, — быстро шепчет она, бросив на него ещё один косой возмущённый взгляд. И у неё по щекам и шее растекается румянец. Очень мило, Харуно Сакура. Конечно, он не остановится. Саске часто наглел с ней. И прекрасно это осознавал. Но она его дико заводила, даже когда злилась, особенно когда злилась, потому что это случалось так редко. Он пальцами проник между бёдер, она резко выдохнула и свела ноги. Посмотрела на него блестящими, почти влажными глазами Бэмби: — Пожалуйста. Не здесь. И он, сам того не ожидая, убрал руку. Сакура благодарно улыбнулась, ему захотелось то ли улыбнуться в ответ, то ли сожрать эту ее ненужную улыбку губами и зубами. Он нахмурился и подпер подбородок той самой рукой, которая была у края ее промежности, наверняка влажной, он знал, ещё минуту назад. Что это было только что?***
Брови Саске сходятся на переносице, изламывая лоб. Он моргает, будто не верит глазам, вросшим в экран с кучей уведомлений. — Кто-то зашортил Куантомо на, блядь, дохуя миллиардов. Сакура понимает, что такое шортить, не зря же Саске ее учил тонкостям финансового мира, но неясно, насколько критична ситуация для негласной компании Учиха. Она приподнимается на простынях, прикрывает грудь и озабоченно смотрит на Саске, но ему явно не до неё. Он хватает телефон, Сакура видит имя Итачи в дисплее, и выходит на балкон нагишом. Сейчас не время, но игнорировать его сексуальное тело, длинные ноги с твёрдыми, развитыми мышцами и тугую задницу совершенно невозможно. Хорошо хоть остановился в гостях, иначе его рука довела бы ее до обморока — либо от волнения, либо от оргазма, как показывал опыт. Она со вздохом шарит ладошкой по прохладной постели и находит скрученные трусики среди кучи прямоугольных подушек, сваленных в ногах. Натягивает их на себя и споласкивает в ванной интимные места, подтирает ватным диском потекшую как обычно подводку (пора купить водонепроницаемую, говорит сама себе), расчёсывает пальцами растрёпанные волосы и смотрит на красные пятна у сосков. Сакура даже не помнит, как они там появились. Когда она возвращается, Саске лежит на кровати, закинув одну руку за голову и второй держа перед лицом айфон без чехла (он вообще не признавал чехлы для техники), от него на впалые щёки падал слабый свет. Правая нога согнута в колене, левая лежит на одеяле, но длинная икроножная мышца в ней напряжена. Сакура понимает это, когда садится рядом и пальцами проводит вдоль ноги под коленом, слегка задевая короткие чёрные волоски. Нагота парня ни капли не смущает ни неё, ни уж тем более его, зато собственные голые груди ее беспокоят, и Сакура откидывает вперёд копну волос, скрывая все, что хотела скрыть. Саске наблюдает за ее действиями и неодобрительно сужает глаза. — Мне обычно нравятся твои длинные волосы, но не сейчас. — Объяснишь, что случилось? — Какая-то хрень. Одна красотка, с которой я только что занимался охренительным сексом, скрывает от меня свои классные сиськи. Сакура закатывает глаза, но больше для вида. Ей не смешно, и она ложится рядом, устроив голову на его плече. Ладонь Саске у неё на бедре, задумчиво чертит линии и рваные штрихи на коже. Она позволяет себе обнять его шею с выпирающей венкой, раз уж он сразу задекларировал свою часть на ее теле. — Саске-кун. Я тоже хочу искренности от тебя, иначе это какая-то странная игра в одни ворота, разве нет? — Я пока не знаю, что случилось, — он отвечает спустя минуту и очень неохотно. Свободной рукой убирает розовый волос, щекотавший его лицо, и обхватывает ее запястье там, где висит подаренный им браслет. Сакура носит его, когда они вместе, а в остальное время хранит у себя в комнате в коробочке под подушкой. — Не переживай. Лучше расскажи что-нибудь. — Ничего интересного не происходит в школе, в больнице одно и тоже в большом количестве. Не знаю, что рассказать. Она вспоминает разговор с подругами несколько дней назад, слова простывшей Ино, как от неё пахло лекарствами и вином. Потом задирает голову, смотрит на Саске. Он тут же ловит ее взгляд, и от него пахнет им самим, а ещё ее духами. На груди осталась ее волосинка. — Слушай, помнишь, как мы… как ты приехал ко мне домой, поговорил с мамой и, кхм, мы… Сакура не могла договорить. Было ужасно стыдно вспоминать тот секс, когда за дверью были родители. — Да, помню, — спокойно отвечает Саске. Вот кого морально-сексуальные дилеммы не волновали. — Как думаешь, родители могли что-то понять? Отец так быстро зашёл, я, конечно, уверена, что он о таком не думал, но… Саске прерывает поток ее слов своими. Сакура думает, что у неё мог бы случиться инфаркт. — Конечно, твой отец все понял. Но не думаю, что он сказал Мебуки. — Как это? — не голос, а сдавленный писк. — Почему ты так уверен? — Сакура, — Саске обеими руками обхватывает ее талию, заставляет приподняться и садит к себе на низ живота. В ягодицу ей упирается эрекция. — Там все пропахло нашим сексом, запах не успел бы разойтись. А твой отец — очень наблюдательный и умный мужик. — Это ужасно. Очень, очень ужасно, — и она теперь не знает, как смотреть на отца. Но думать об это слишком неловко, когда пальцы Саске гладят ее губы, собирают скользкую смазку и массируют клитор. Он входит почти до конца, как только она закрывает глаза и тихо стонет. Движения нежные, медленные, внутренности сжимаются от сладких нарастающих судорог, и наверно поэтому она говорит: — Знаешь, мои девочки говорят, что мы с тобой встречаемся, хоть это и не так. — Да ну, — на выдохе отвечает Саске, крепко держа ее и контролируя движения. От медленности и плавности быстро не остаётся и следа. Его дыхание, влажные шлепки, ее стоны. Сакура сама насаживается на него, руками упираясь ему в грудную клетку. Он целует соски, прикусывает, дует. — Якобы у нас дружба, как у остальных отношения, — последнее слово она выстанывает и задирает попу, когда Саске переворачивает ее на живот, ложится сверху и снова входит до упора. Он, кажется, себя сдерживает, замирает, сжимая ее запястья на простыне. Сакура сглатывает и смотрит, как свет от торшера перешивается в глубине чёрного бриллианта. — А что, если бы мы встречались? — спрашивает она и, сжав зубами кожицу на губе, кончает. Саске выходит неспешно, она даже не почувствовала, когда у него был оргазм, так страшно услышать ответ. — Я думал об этом. Сакура не замечает даже, что уткнулась носом в подушку и ей тяжело дышать. Он. Об этом. Думал. — И на самом деле… Но Саске не заканчивает. У него разрывается телефон, снова высвечивается имя Итачи, и в этот раз Сакура каким-то шестым чувством понимает, что их время на сегодня вышло.