***
— Поставь его вот сюда, — скомандовал Диллан, и дроид-астромех R4, только что вернувшийся с «Д1», деловито пиликнул. На его корпусе виднелись вмятины, а верхняя часть была покрыта пылью и грязью. Какие же препятствия пришлось ему преодолеть, чтобы проникнуть в рубку «Д1»? По словам Кили и Таркозы, ЦСУ буквально сжало всмятку во время столкновения с планетоидом. Чтобы вызволить джедайку и чисса им пришлось лезть через вентиляционную шахту, но еще сложнее было вытащить оттуда тела. А уж найти бортовой самописец «Сверхдальнего перелета» — буквально иголку в стоге сена — для R4 — настоящий подвиг и во многом везение. Дроид заехал в кубрик и аккуратно поставил предмет на краешек стола — небольшую сферу, корпус которой был сделан из прочного сплава дуниума и дюрастали. — Возможно, теперь у нас действительно появилась надежда, — обрадовался техник, на что получил сердитую бинарную трель в ответ. — Эй, ты чего дерзишь? Что значит, ее не будет, пока я не наведу порядок? Прессор сделал шаг назад и споткнулся об один из ящиков. Грохот падающего содержимого, наверное, был слышен на окраинах Республики. Теперь к куче деталей, мусора и пустых контейнеров от еды, присоединились тяжелые энергоблоки для свупов, живописно дополнив общий беспорядок. Кубрик Прессора напоминал нечто среднее между мусорным отсеком, заброшенным складом и типичным тойдарианским магазином на Татуине. Для живописности здесь не хватало выводка минокков и пары джав, копающихся в мусоре в поисках драгметалла. Везде валялись детали от дроидов, инструменты, мотки проводов, запасные генераторы. «Стол» представлял собой капот от свупа с погнутыми корпусами дроидов-астромехов, ставших «ножками». Вместо кресла использовалась верхняя часть поломанного гимнастического фатира*, который Прессор с чистой совестью и парой уцелевших мягких матов забрал из спортивного зала. Последние он постелил на пол под ноги вместо пуфиков. — Па-а-ап! Ты тут-а? — одновременно со звонким окликом в дверном проеме показалась удивленная мальчишеская физиономия. — Ой, к тебе стая поргов прилетала? Кряхтя, Диллан встал на колени, внимательно окинул взглядом беспорядок и махнул рукой. Помнится, мастер К’баот, упокой Сила его душу, назначил ему строгий выговор за нарушение техники безопасности в подсобном помещении реакторного отсека. Но теперь ни у Лораны, ни у Марсии, поддерживавшей в семейной каюте идеальную чистоту, не было шансов на «перевоспитание». Кубрик — его вотчина. В нем много всего есть, и в рабочем беспорядке легко можно найти любую деталь, стоит только запастись терпением. — Одним ящиком больше, одним меньше, — ответил Прессор старший. Джорад покачал головой и тоскливо взглянул на запчасти для репульсоров, опрокинутые из другого ящика несколько дней назад. Словно прочитав мысли ребенка, R4 ехидно хрюкнул. — Ты опять начинаешь? — вспылил Прессор. — Мог бы и помочь прибраться! Мусор бы вынес! Дроид отрицательно повертел головой и уставился на каркас своего соотечественника под капотом свупа. — Нет, не уберу! И не надо мне другого стола! — уперся Диллан и махнул рукой в сторону двери. — Иди к R2 и проверь, что там с электричеством. Мы почти час без него сидели. Как бы солнечные батареи не накрылись из-за очередной бури на поверхности. Явно обидевшись, дроид крякнул и, скрипя колесами, направился прочь из кубрика. — Папа, похоже, ему не нравится это, — Джорад постучал по металлическому корпусу «ножки стола». — Мало ли, чего ему не нравится? — нехотя буркнул техник. — Между прочим, микросхемы он получил именно от этого дроида. Так что пусть не жалуется на дискриминацию! — Вау! — ребенок вскарабкался на фатира и во все глаза уставился на странный предмет. — Что это? — Это черный ящик, Джорад, — пояснил Диллан, тут же бросившись к сыну. — Стой! Не трогай руками! — Какой же он черный, если он рыжий, пап, — укоризненно заметил ребенок и попытался подцепить ногтями кусочек отслоившейся краски. Прессор перехватил маленькую ручку и, подняв сына, усадил его на колени. — Ты опять сбежал из детской? — строго спросил он. — Мама будет волноваться и искать тебя. Ей нужна твоя помощь. — Мне там скучно, пап, — пожаловался Джорад и прильнул к груди отца, обхватив маленькими ручками шею. — Там одни малявки. Элла и Мири постоянно ссорятся, а Шэн дразнится и обзывает меня ушастым гунганом, — он схватился за оттопыренные уши и, показав язык, повертел ими. — Я хотел помочь Тгассу поискать каюту, но мама сказала, что отберет голомелки, если я опять пойду к нему… Почему мне нельзя дружить с Тгассом? — Зато ты пришел помочь мне, Большой Джо! — избегая неудобного вопроса, сказал Диллан; скрепя сердце и поддавшись убеждениям Лораны, он позволил ребенку общаться с инородцем, но не больше часа в день. Мало ли, чему его научит этот алоглазый? — Давай-ка действительно немного приберемся здесь. Восторженные глаза ребенка продолжали осматривать самописец. Отец знал, что за этим скрывается черта, переданная по наследству. Джорад тоже не любил совершать уборку. Марсия постоянно сетовала на неубранные игрушки и приговаривала, что «сын весь в отца». — А этот черный рыжий ящик? Он зачем? — спросил Джорад, опять пытаясь дотянуться до него. — Он нужен джедаю Лоране, чтобы вызволить нас отсюда, — пояснил Прессор, отметив про себя, что с расшифровкой этой штуковины придется знатно повозиться. — Там внутри сохранился маршрут обратного пути. — Но ведь корабль больше не может лететь, пап! — грустный голос сына дернул струны отцовской души, жаждавшей надежды. — Не может, Большой Джо! — подтвердил Диллан, крепко обняв ребенка. — Но тогда Лорана сможет спросить у Силы, как отправить сигнал о помощи. — И нас услышат! Правда, пап? Джедай Лорана справится! — с уверенностью произнес Джорад. Хотел бы Диллан верить так, как верит он. В столь безвыходной ситуации даже тень надежды значила многое. А для ее осуществления необходимо действовать сообща, даже объединившись с этим синекожим инородцем. Но вдруг Улиар прав? Чиссы определенно найдут их раньше, чем люди. Республиканцы не будут посылать дорогостоящую спасательную экспедицию в Неизведанные регионы. А какой прием окажут им чиссы — неизвестно. Однако ниточку, ведущую к хотя бы призрачной надежде на спасение, перерезать нельзя. Они выберутся отсюда! — Конечно услышат, сын! Нас обязательно услышат.***
Открыв глаза, Лорана по давней привычке уставилась в иллюминатор, надеясь увидеть там россыпь звезд. Но приветствовала ее лишь тьма засыпанного песком дредноута-саркофага. Как только она приподнялась на кушетке, включился ночник, осветивший медицинскую палату, то увидела на столике контейнер с пищей и аккуратно свернутую чистую тунику. Несмотря на то, что она более ли менее выспалась и отдохнула, голова гудела. Мрачные стены «Сверхдальнего перелета» продолжали давить, а ощущение безысходности никуда не делось. Наверное, то же самое испытывает пленник, приговоренный к пожизненному заключению в подземных штольнях Кесселя. Приняв душ и облачившись в чистое белье, девушка без аппетита проглотила содержимое контейнера. Через некоторое время в палату зашел 2-1В и сообщил, что Трасс вполне здоров и уже покинул медицинский отсек, желая подобрать себе отдельную каюту. В гнусавом голосе дроида слышалось облегчение, а Лорана, поблагодарив его, отправилась на поиски чисса. Шагая по тусклоосвещенным коридорам — хоть солнечные батареи вырабатывали электричество в достаточном количестве, колонисты предпочитали его экономить — она размышляла, где сама будет жить. Обосновываться рядом с людьми не было ни малейшего желания, а уединение и перспектива остаться наедине с голосами умерших пугала еще больше. Спокойствие она чувствовала только рядом с синекожим инородцем, не пытавшимся на нее давить, а, наоборот, оказывавшим поддержку и сочувствие. Он предпочел поселиться подальше от людей — ближе к кормовой части корабля. В каюте, на которую пал его выбор, никто во время перелета не жил — она была запасной, можно сказать, гостевой. Таких на всех дредноутах специально было спроектировано некоторое количество. Ведь колонистам предстояло находиться в пути не один десяток лет. За это время дети подросли бы, обзавелись своими семьями и, как предполагалось, заняли бы отдельные каюты. Замерев в нерешительности, Лорана остановилась перед дверью. Едва она подняла руку, как та с шипением открылась, и на пороге возник R2-D3, тащивший за собой маленькую тележку с мусором. — Лорана, как ваше здоровье? — осведомился сразу же заметивший гостью чисс и, получив заверения, что все в порядке, добавил. — R2 мне здорово помог обосноваться здесь. Лорана посторонилась, пропуская дроида, и с любопытством заглянула в каюту. Трасс прибрался в ней — вытер пыль, починил поломавшиеся при крушении предметы мебели, проверил системы подачи воздуха и электричества. Во многом ему помог R2-D3, с которым, как оказалось, чисс не только нашел общий язык (в основном язык жестов), но и у которого научился обращаться с человеческим оборудованием. — Проходите, — он вежливо улыбнулся и вытянул руку в пригласительном жесте. — Чувствуйте себя, как дома, если в нашей ситуации уместно это сравнение. Не заставив себя ждать, Лорана вошла внутрь и с интересом огляделась, отмечая новые детали. Аскетичная обстановка, стандартный для дредноута набор мебели — ничего лишнего. Из посторонних предметов внимание привлек листок флимсипласта, лежавший на серой поверхности стола. Проследив ее взгляд, Трасс поднял его и протянул ей. — Подарок от Джорада на новоселье, — в его голосе чувствовалось смущение. На листке голографическими мелками был нарисован трехмерный пейзаж. Синие очертания гор, блестящий снег и фиолетово-зеленые ленты полярного сияния, протянувшиеся среди звезд, крупными горошинами разбросанных по ночному небу. И хоть штрихи, нанесенные детской рукой, были толстыми и местами неаккуратными, смазанными, картина в полной мере отражала дух замерзшей планеты. В памяти всплыл кошмарный сон, который не так давно пережил Трасс. Пейзаж казался знакомым, рука художника верно подметила многие детали. — Вы рассказали Джораду о вашей планете? — спросила джедайка, упоминать о сне она не решалась. Эти обрывки воспоминаний, слишком личные, чтобы обсуждать их. — Мы говорили с ним о наших мирах. Он отдал мне рисунок и сказал, что принес частичку моего дома, — ответил Трасс, бережно положив флимсипласт обратно на стол. — В вашем языке много слов, которыми можно описать природу. — Вы неплохо научились говорить на общегалактическом, — подбодрила его Лорана. — Скоро сможете свободно общаться на нем. — У меня есть хороший учитель, — Трасс вежливо улыбнулся и задал вопрос ей. — Что произошло в рубке и как ваше самочувствие? Я хотел навестить вас немного позже. — Мне намного лучше, — ответила она и, заметив его настороженный взгляд, попробовала объясниться. — В последнее время контакт с Силой стал настоящей пыткой. С каждым разом все хуже и хуже. Это как прогрессирующая болезнь. Я вижу мертвых, слышу их голоса, чувствую их боль. Я как будто схожу с ума… — она опустила взгляд и подернула плечами, ощущая незримую тяжелую ношу за спиной. — Даже сейчас я слышу голоса погибших… Сказанное походило на бред сумасшедшего. Поймет ли ее Трасс? Не отвернется ли? Никому из выживших людей Лорана никогда бы не рассказала о своих тревогах. Да они и не поняли б ее. Даже в беседах с Дилланом она всегда взвешивала каждое слово, боясь отторжения и непонимания. — Лорана, — Трасс гостеприимно усадил ее в кресло, а сам присел на краешек кровати. — Можно ли как-то облегчить ваши страдания? — Мастер Ма’Нинг говорил, что Сила многие века помнит отголоски тысяч смертей, — Лорана нахмурилась, слова давались тяжело. — Однажды Совет отправил мастера К’баота и меня на Амбрию. Четыре тысячи лет назад произошла катастрофа, которую называют Опустошение Амбрии. Погибло множество живых существ, а в водовороте Силы голоса мертвых до сих пор шепчут об ужасе, творившемся там, — сцепив пальцы рук, Лорана испуганно посмотрела на Трасса. — Там тоже чувствовалось влияние Темной стороны. Катастрофу ведь учинила ситхская колдунья. И здесь, на «Сверхдальнем», я ощущаю Темную сторону! Когда приходит дух мастера К’баота! Не зная, что такое Темная сторона, но понимая, что это нечто злое и опасное, Трасс взял руки Лораны в свои. Их прохлада, вопреки обыкновению, оказалась приятна. Та трогательность, с которой Трасс заботился о ней, была непривычна. Лоране сложно было принимать заботу со стороны не обладающего Силой существа, обычно она заботилась об окружающих, подбадривала их, дарила надежду, искренне выслушивала и старалась помочь. Отвергнутой людьми и преследуемой душами умерших, в мрачной утробе дредноута частичка доброты, которую подарил ей Трасс, стала теплым лучиком солнца в морозный день. — Вам нужно как-то абстрагироваться от всего этого. Мы все много пережили в последние дни, немудрено, что голова идет кругом. — Спасибо, Трасс, — она посмотрела в заботливые алые глаза и впервые за долгое время искренне улыбнулась, ощущая, как на бледной коже щек вспыхнул теплый румянец. — Ваша поддержка очень много значит для меня. — Так же, как и ваша для меня, — чисс вежливо склонил голову. — Позвольте немного отвлечь вас от плохих мыслей. Лорана, понимая, что совсем не хочет возвращаться в медицинский отсек под покровительство занудливого 2-1В, с готовностью кивнула, чувствуя, как тревога уходит на второй план. Присутствие вежливого чисса вселяло спокойствие. — Думаю, вам необходимо обзавестись собственной каютой, — Трасс поднялся и протянул ей руку. — Пойдемте подберем вам самую уютную.