За окном пошел дождь. Он припустил с такой силой, что тяжёлые капли, падая на карниз, тут же взлетали, образуя маленькие фонтанчики. Выглянуло солнце, а дождь продолжал хлестать. Брызги его засверкали, заискрились, и фонтанчики превратились в разноцветные салютики.
Она сидела в «Двух китах» и размышляла о том, что самая её счастливая часть жизни уже прошла и ждать впереди в общем то нечего. Кофе, стоящий перед ней на столе, уже остыл, но она продолжала задумчиво смотреть в окно. Там бесконечный поток машин и людей создавал иллюзию жизни. Но Макс то знала, что это не так, что вся эта суета лишь самообман. Что в этой беготне жизнь проходит мимо. Что в 19 лет, когда все дороги перед тобой открыты, когда ты полна энергии и в тебе много потенциала и таланта, когда ты молода и горяча, ты всё равно хочешь умереть в этой давящей тишине. Повседневная рутина практически уничтожила всё проблески интересов и увлечений, жить оказалось тягостно и утомительно. Ей было грустно оттого, что осознание бессмысленности достижений призрачных целей пришло так поздно.
Нужно не обращать внимания на пустоту. Побочный эффект при надломе нашего мира, связка неприятностей. Идти ей наперекор, искать себя до тех пор, пока не сумеете контролировать её. Иначе нельзя.
Если такая ситуация, разве это не повод жить на полную катушку, ради себя? Все винят при жизни и все прощают после смерти.Надо наступить на горло собственной гордости, только для того, чтобы кому-то стало легче от наспех брошенного «Прости»? Все сдерживаются при жизни и что остаётся на старость, кроме вороха идеальных страниц в личном деле? Ах, если бы страниц! Клочок сухой бумаги.
Пожалуй, в жизни каждого человека случались периоды, когда хотелось всё бросить, перечеркнуть, стереть, разорвать и уходя сжечь за собой мосты, чтобы начать новую жизнь. Чтобы смотреть на ночное небо усыпанное маленькими светящимися светлячками и радоваться своему одиночеству, пить холодный чай со льдом и не спать до рассвета.
Как будто в жизни не было ошибок и вся душа чиста и невинна.Как будто никогда
её не существовало.
Притворится быть счастливой, покинув этот город навсегда.
Слепо веря в этот идеал своих мечтаний, она полностью загорелась этой идей быть свободной. С
еще живым Уорреном, она бы очень хотела поговорить насчет аренды его машины, но ей не хватало наглости просить самое драгоценное в его жизни. Странно спрашивать у друга, — «А можно твою тачку чтобы свалить без причины?».Он точно её обвинит в сумасшествии и будет задавать кучу ненужных вопросов.
Макс так нужно было умчаться с этого сраного городка подальше и повеселится так, как она никогда в жизни не делала, сделать такой нужный вдох и почувствовать крылья.Но грёбаные принципы не давали ей даже привести свои мысли в действия.
Для полного счастья нужна лишь тачка. Серьезно?
Вдруг, что-то заставило её отвлечься от своих мыслей. Она не сразу осознала — что именно. Но вскоре поняла.
Голос.
— Можно?.. — Она вздрогнула от неожиданности и подняла глаза. Рядом с ее столиком стоял Уоррен и внимательно смотрел на неё в ожидании ответа.
— Да, да, конечно. — Она растерялась и не знала, как реагировать.
Он сел за её столик. Через минуту официантка принесла его заказ. Парень не спеша налил из френч-пресса кофе в чашку и отпил его, не добавляя сахара.
Макс молча наблюдала за ним, ожидая, что будет дальше.
— Твой кофе совсем остыл. Заказать свежий? Какой предпочитаешь? — Он так непринужденно это спросил, что ей не оставалось ничего иного, как ответить.
— Я предпочитаю двойной эспрессо…
Он сделал заказ и продолжал пить свой кофе. Она тоже молчала. Но пауза не была тягостной. Было ощущение, что все так и должно быть. Была какая-то естественность в их встрече, молчании.
Официантка принесла заказ. Кофе был очень ароматным и очень горячим. Он внимательно посмотрел на нее.
— Я никогда не встречал девушек, которые любят двойной эспрессо…
—Значит, я исключение? — Задала наводящий вопрос Макс.
—Может быть…—Уоррен приподнял бровь и многозначительно посмотрел в окно.
—Слушай…—Он на секунду замялся, —Не хочешь поговорить о… —Незаконченная фраза повисает в воздухе словно наэлектризованная до предела молния, не долетевшая до земли.
Максин замерла на месте, а потом отвернулась. В горле был ком. Поговорить о чём? Об убийстве её лучшей подруги? Нет уж, спасибо, и так её каждодневное видения прожигают неизмеримую дыру в сердце раскаленным ножом.
Вместо слов, которые так и рвались из неё ему в ответ, она грубо бросила, не глядя на него:
—Не о чем тут говорить.—Резко ответила Колфилд.— Все это не имеет никакого смысла.
Рядом с Уоренном резко появилась
она.
Хлоя тонкой рукой изящно держит сигарету, смотрит на подругу, а в глазах у неё пляшут искры безумия. Макс слишком хорошо знает этот взгляд, она понимает, что Хлоя задумала очередную авантюру, но бунтарке хочется хоть немного продлить приятное безделье, разливающееся с окна закусочной полуденным светом, поэтому она спрашивает:
—Ну что, Супер Макс, спасем Аркадию?
***
— Макс?
Макс чувствует. Чувствует чьи-то холодные пальцы на своей руке, чувствует, как кто-то трясет ее за плечо, и слышит чей-то жалобный голос. Макс хочет открыть глаза, но с удивлением обнаруживает, что они и так открыты. Значит, она не спала…
Макс несколько раз моргает — веки движутся с трудом, словно под них насыпали песка — и пытается сфокусировать взгляд на человеке напротив.
—Тебе плохо? Мне принести что-нибудь? — Уоррен был очень сильно обеспокоен её состоянием.
— Нет-нет все в порядке, правда. — Задушенным полушепотом выговаривает Макс, в горле скребет все тот же песок, а дыхание приносит боль, словно у неё воспаление легких.
Врёт.
«Нет, не в порядке. Нихера не в порядке.»
—Скажи мне если что. Мне нисколько не трудно тебе помочь.— В его глазах читалось нескрытое волнение.
Беспокоишься? Надо же
—Волнуешься перед допросом? —Интересовался Уоррен Грэхем.—Ничего, это нормально.
БЛЯДЬ, ДОПРОС.
Она уже успела бросить ту повестку в корзину и несколько раз перебороть мысль сжечь её, но увы, она не стала рисковать. И как она могла забыть такой знаменательный день? День, когда приходишь на дачу показаний о
трупе Нейтане, которого недавно пришибла в туалете. Прекрасный день.
«Хорошая новость состоит в том, — подумала девушка, проводя пальцами по волосам, — что ему сейчас гораздо хуже оставаться со своими бесконечными мыслями, которые сводят с ума и так уже давно поехавший мозг». С тяжелой тягой за спиной, за все свои грехи, которых навалом, и всех до одного невозможно гложет совесть. Слабое утешение поступка Максин, но всё равно утешение.
— Вовсе нет. — Вернулась в реальный мир Макс.
— На чём мы с тобой остановились?
— На том, что мы хотим устроить с Брук «научную вылазку» в Сейлем на практику. Наши учителя согласовали собеседование с одним знаменитым ученым по квантовой физике. Этторе Кроуфорд вроде...
— Это случайно не тот, кто писал о причинно-следственной петле? — Да-да! Именно он. — Робко улыбнулся Уоррен, почувствовав понимание, о ком идет речь со стороны собеседницы.
—Круто.—Только и смогла выдавить Макс.
В Сейлем? Это же три-четыре дня езды! Для того, чтобы просто поболтать с учёным-фантастом, который описал научно-
фантастический процесс? Если Уоррен эту «научную вылазку» устроил под предлогом того, чтобы просто устроить романтическую поездку с Брук, то у него получилось. Никак не подкопаешься. Хотя кажется, что это всё больше нужно Брук, не ему. Побыть вместе с Уорреном, и чтобы не было никаких шансов у Макс его от неё отбить.
Может ей тоже уговорить кого-то сделать какую-нибудь «фото-экспедицию», чтобы просто выбраться из этой дыры?
—Я думаю мне пора идти, Макс. Увидимся! — Уоррен Грэхем резко встает из-за стола, накинув рюкзак на одно плечо, и, делая короткий кивок головой, уходит из закусочной.
Вот она и снова одна. С давно холодным кофе и брошенной надеждой на автомобиль, билет в манящую свободу. Напротив—пустой стул, на столе—почти пустая кружка.
Неутолимое одиночество…
***
Подул легкий ветерок, девушка пригладила растрепавшиеся волосы и уныло посмотрела на ласковое солнышко. Она любила тёплую погоду и яркие осенние краски, ещё бы освободиться от навязчивых мыслей и тогда бы всё совсем стало хорошо.Она бы даже улыбнулась, если бы не все это говно которое её окружает. Они витали, словно коршуны, постоянно изматывая её.
Максин привычно перебирала длинными, нежными пальцами тоненькую верёвочную цепочку Хлои на шее. Колфилд и сама не заметила, когда именно появилась у неё эта навязчивая привычка, которая сильно раздражала девушку. Уж слишком явно этот жест, выдавал её внутреннее состояние, а она не любила, когда её настроение легко угадывалось посторонними.
Макс берегла свои мысли и эмоции от окружающих. Чрезмерно скрытным характером она обладала и это её, в общем — то, устраивало и что — либо менять, Колфилд, не собиралась. Только вот отучиться от дурацкой привычки перебирать пальцами различные предметы, она пока так и не сумела. Стоило ей слишком глубоко задуматься или расслабиться, как она теряла контроль над своими действиями и пальцы сами тянулись что — нибудь покрутить.
В полуденной тишине, сухой хруст ветки рядом стоящего дерева, показался Максин громким как выстрел
того пистолета. От неожиданности её рука судорожно дрогнула и цепочка порвалась. Девушка прошипела ругательства и досадливо вздохнула. Уже в который раз она портит эту подвеску.
Может быть и не стоило обращать на этот факт особого внимания, но эта история происходила с ней с завидной регулярностью и это стало в конце — концов раздражать. Цепочка грациозной змейкой скользнула между её пальцев, три свинцовые пули с причудливой резьбой холодной тяжестью легли ей на ладонь, мрачно блеснув на солнце.
Она убрала сломанную цепочку в карман и застряла на пороге.Она хотела перешагнуть, но словно какой-то невидимый барьер сковывал её движения, без надежды пошевелиться.
Нужна сигарета
Груз прошлого с неимоверной тягой упал Макс, разбивая её с каждым шагом вдребезги. Она не хотела вернуться в тот злосчастный момент снова, мысленно быть там, чувствовать эту боль с каждым произнесенным ей словом, когда её с напором будут спрашивать последовательность событий, требуя описывать даже мельчайшие детали.Она не хотела тут быть.
Но это её выбор.
***
Фигура пригласила её сесть напротив. Макс осторожно подошла и опустилась на скрипучий стул. Лампа плохо освещала помещение, не давала рассмотреть окружение, но давала прекрасную возможность увидеть своего собеседника. Максин не раз уже его видела в закусочной, но сейчас ожидала этой встречи меньше всего.
— Адам Конард, — сказал лейтенант. — Нейтан, на удивление, много вещей о тебе рассказал:как ты трусливо пряталась за кабинками туалета, как он, с первого твоего появления, знал что ты будешь приносить одни лишь неприятности. Много чего...—улыбается мужчина, непринужденно ведя диалог.
—Мы были не в дружественных отношениях.
—С этим истеричкой невозможно и пяти секунд продержаться, чего уж там «дружить».—как будто прочитал мысли Макс, насмешливо сказал Конард.
Господи, и это лейтенант полиции? Он сильно несерьезно относится к своей должности и не производит того должного «устрашения», которое исходит от полицейских, наоборот, располагая к себе своим обаянием и колкими шуточками.
Максин расслабилась от поведения собеседника напротив, но необъяснимого страха никак не могла унять.
Внезапно он стал каменно-серьезным и все мышцы его лица вдруг застыли.Перед ней теперь стоял действительно настоящий внушающий страх, лейтенант полиции.
— Что ж —прокашлялся Конард, — я должен Вас допросить по делу обвиняемого Нейтана Прескотта. — Подчёркнуто вежливо начал он.
— Как скажите, мистер. — В тон ему ответила Макс, но в глазах девушки заплескалась волна беспокойства. Во взгляде же Конарда читалась твёрдая решимость выпытать у неё чистосердечное признание.
Он озадаченно потеребил ус и раскрыл блокнот, чтобы записывать ответы свидетеля.
— Вы, —он указал на неё пальцем, —свидетель, вправе давать объяснения по показаниям или отказаться вообще от дачи показаний согласно статье 143, пользоваться помощью защитника, заведать равенство отводов. Вам понятны ваши правила?
—Да. — Нерешительно выдавила Макс.
—Так, —он достал из своей сумки несколько бумаг, — заполним протокол допроса свидетеля.
Перед допросом, как обычно, удостоверяется личность свидетеля, сверяется с документами этого человека. Вопросы в духе: «Как зовут», «Место жительства» и т.д. довольна обыденные для его провидения процедура, но даже в классике Макс запиналась и волновалась. Каждую секунду убирала прядь волос с щеки и теребила тот сломанный пуля-медальон в руках, как-будто игрушку-антистресс.
Когда она ловила строгий взгляд полицейского, девушке казалось, что он её в чем-то подозревает и именно в эту же секунду обвинит в убийстве Хлои. Господи, ну что за бред.
—Свидетель в праве воспользоваться статьей 51 Конституции, согласно которой никто не обязан свидетельствовать против себя и своих близких…— монотонно отскакивало от зубов со стороны лейтенанта.
—Да, я осведомлена в этом.
—Предупреждение об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний либо дачу заведомо ложных показаний. Вам известно?
—Да.— Теперь уже четко отчеканила Колфилд.
—Хорошо, теперь подпишите эти бумаги.— Он протянул её протокол.
Макс быстро расписалась в месте о согласии дачи показаний и об отсутствии нужды о необходимости переводчика или защитника.
На лбу Макс пробежала капелька пота, а волнение, как взрывная волна, ударило дрожью в тело.
Конард предпочел сначала беседовать на отвлеченные темы, видя волнение со стороны собеседницы и задавал простые вопросы о поведении Нейтана Прескотта или её личных взглядах о нём. Зная его очень мало, Макс, на удивление, много говорила о его нестабильности, психическом расстройстве или о каких-либо отклонениях, что вызывало у некую толику сомнения лейтенанта.«Возможно— подумал он, —она им очень сильно интересовалась и таким образом знала много потаённых скелетов, которые прячет Прескотт в своём шкафу.»
Если Макс умела бы читать мысли, то она бы рассмеялась ему в лицо от абсурдности его догадок.
—Расскажите вашу версию событий во время совершенного убийства.— Наконец, как приговор, медленно с расстановкой заключил он.
—В тот день, я зашла в туалет после завершенного урока, дабы отдохнуть и привести себя в порядок.—Девушка сделала глубокий вдох.—Увидев голубую бабочку на ведре, я сделала фотографию.— Она протянула фото ему в руки, —вдруг, услышала скрип двери. Это и был
Нейтан он был явно нестабилен и пытался себя успокоить в чем-то содеянном. Испугавшись его, я решила не высовываться из кабинки, ибо знала все последствия его неконтролируемого гнева.
Не высовываться, Макс? А кто же его огрел по голове до потери сознания?Дверь открылась и пришла следом ещё и Хлоя Прайс, разбираясь в какой-то в ситуации. Они явно что-то не поделили. Я не очень вслушивалась в их дела, извините. Агрессия все накоплялась и в какой-то момент Нейтан достал пистолет. И…и…
—Достаточно.— Полицейский с сочувствием и грустью смотрел на неё, искренне сожалея о сложившейся ситуации.
Макс резко взяла стакан воды, стоявший возле неё напротив и залпом выпила все содержимое. Колфилд из последних сил старалась держаться, дабы не устроить целый всемирный поток слез. Комок рыданий застрял у неё в горле когда она до конца силилась держать те холодные соляные капли. Сильно закусив губу, почувствовался привкус крови.
—Подождите-ка...—Лейтенант задумчиво посмотрел на фотографию,—Там Нейтан. Он весь в крови...Это вы запечатлели это?
Чёрт,
та самая фотография сделанная в одной из временных веток, где она ударила Нейтана тяжелым предметом по голове и спасла Хлою.
— Я-я...—Шок захлестывал все её тело с головой.
—Ха-ха-ха! — проносится сзади Колфилд,
—Аахахахаха! Боже, как же это смешно.
—Серьезно, Макс? Как можно было ТАК лохануться?
Игнорируй...
—Зачем вообще нужно было это делать, дура?
Игнорируй...
—Хотя, знаешь, композиционно фотка получилась очень даже ничего.
ИГНОРИРУЙ. ЭТИ. ЧЁРТОВЫ. ГОЛОСА.
