—Знаешь, нам многое нужно обсудить.
***
Не в силах сделать шаг, не в состоянии пошевелиться, Макс чувствует себя словно по её жилам медленно растекается парализующий яд, заставляя замереть на месте. Одно только присутствие этого психопата, ублюдка, с уст которого не сходит вечный оскал, внушает ей неприятный, тягучий, как патока, страх. Как будто бы змеи опутывают её, не давая вырваться и оторвать взгляд от блондинистых волос, костлявых пальцев, больше напоминающих когти хищника, от щёлочек прищуренных глаз, от изогнутых в ехидной ухмылке губ. Он даже не смотрел на неё. Закрывая дверь, он просто находился рядом, а Колфилд уже чувствовала себя связанной по рукам и ногам. Сквозь сковывающую ледяную толщу страха ростком пробивалось ещё одно чувство. В отличие от холодного, замораживающего ужаса это чувство сжигало всё, как огонь. Но, как и страх, этот огонь был неприятен девушке, и, как и страх, охватывал всё сознание. Жгучая ненависть, а может быть, просто презрение. Ей до глубины души был противен этот человек. За его поведение,чрезмерную агрессию, за его странные и часто не к месту сказанные фразы, за то, что он словно стоял против всего окружающего мира, не принадлежа ему, являясь чем-то другим, быть может, даже не человеком. За то, что, казалось, целью его существования было сделать жизнь окружающих невыносимой. Именно страх и ненависть Максин лишали её возможности дышать, пока рядом находился этот сущий дьявол. При всём желании врезать этому ублюдку как можно сильнее, она просто посчитала до 10, и, сжимая кулаки, непринужденно ответила: —Валяй, у нас есть много времени. Он как-то нервно усмехнулся, пронизывая холодным взглядом голубых глаз насквозь, испепелял её, зарождая целую гамму отрицательных эмоций. Нейтану казалось просто нереальным видеть Колфилд здесь, стоящей напротив.Жалобно отводящей взгляд в сторону, но при этом продолжающей стискивать нежные маленькие руки в кулаки. В голове было тысяча вопросов, которые и без того, так сильно роились в его расшатанном мозгу.Естественно, он пытался скрыть свой взгляд за пеленой пофигизма, но его вопрос в глазах выдавал парня с головой. —Ну,—Он почесал затылок.—За что задержали? Нервно смахнув прядь волос со своей щеки, Макс расширила глаза в недоумении.Её застали врасплох, она не была к этому готова. Естественно, этот вопрос подразумевался, но у неё не было времени придумать легенду дабы не выдать себя. С трудом скажешь, что причиной её временного ареста стало окровавленное пострадавшее тело человека напротив. "Нужно срочно что-то придумать!Избиение?Кого мне избивать кроме него?Нет, не пойдет. Кража? Нет, если только конфет в магазине.Наркотики? Насилие? Убийство?—Макс судорожно пыталась найти хотя бы одну адекватную причину.Но увы, её положение здесь уже указывало на её анти-адекватность. Взгляд девушки уставился на стену состоящую из глазурованной белой керамической плитки. Плитка должна была сопротивляться разрушающим атмосферным воздействиям на протяжении пятисот лет, но посадили её на низкосортный клей, так что она уже местами начала отваливаться, плесневеть и оставлять трещины. "Ничто не вечно кроме наших грехов,хотя даже те со временем забываются." — пронеслось у неё в мыслях. —Наркотики.Жалоба за незаконное хранение.—Рот Макс сам открылся и начал говорить по неволе,—кто-то из наших подал жалобу на меня, и,—вдох— вот я и здесь. —Скажи мне, с каких пор аскорбинки стали считать наркотиком? —Моими "аскорбинками" были Пропоксифен, Гидрокодон и Демерол. —грустная улыбка тронула лицо Колфилд. —Ясно.—Его лицо вместо того что показать ухмылку и высказать колкость в адрес девушки, вдруг выразило серьёзность, погружаясь в глубокие думы. —Значит,теперь мы сокарменики...Никогда бы не подумал, что со мной будет ютится гнусная,блядь, серая мышь. —Не нагнетай, и так тошно.—Пугливый взгляд девушки помрачнел. Она грустно поникла головой. Её беспорядочные каштановые локоны совсем скрыли лицо. Нейтан смотрел на Макс, не мигая, видя, что её сердце разрывается от отчаяния, потом запустил руку в волосы и прикрыл глаза — лицо его приняло мрачное, замкнутое выражение. Внезапно он встал, подошёл к маленькому окошку и долго смотрел на решётки, точно видел там что-то ещё, кроме скучных железных прутьев. — Как интересно смотреть на человека, потерявшего всё, — насмешливым тоном проговорил он, не поворачивая головы. — Больше нет того образа прилежной, скромной, тихой девочки. Твой обожатель Уоррен, узнав, что ты здесь, потеряет весь интерес к тебе, а твоя святоша Кейт неизбежно будет всё также гнить под землей... Пожалуй, лучшая социальная реклама о вреде наркотиков. —Заткнись,ублюдок!—В порыве гнева крикнула Колфилд.Отчаяние сменилось злостью, злость — мыслями о страшной мести мерзавцу. —Утрата выпотрошила тебя, Макс. Я знаю это по себе. Пустая оболочка скорби которая может лишь вспоминать былое. Когда так любишь и теряешь синеволосую подругу, исцеление невозможно.—С равнодушием и насмешкой на лице прошептал он. Прескотт не сразу понимает, как именно это происходит, но Макс оказывается слишком близко, а в следующий момент щеку обдает жгучей болью.Удар кулаком по холеному лицу приходится на скулу и отдаётся болью в отбитых с непривычки костяшках, но ей однозначно нравится то, как Нейтан отшатывается назад, цепляется ногой за железную ножку кровати и нелепо приземляется на задницу. Ей просто интересно: когда он перестанет строить из себя того, кем он на самом деле не является? Когда он найдет в себе достаточно сил для того, чтобы честно признать, что он ничтожен и жалок? Они с ней в одной комнате, в одном положении и Нейтан потерял ровно столько сколько она. Казалось, этот монолог он вёл со своим же отражением, но просто боялся признать. — Чтобы ты знал – это за синеволосую подругу, недомерок, — фыркает Максин, и мельком посмотрев на то, как парень ворочается, поднимаясь на ноги, она неспешно вытирает кровь с костяшек гордясь своей работой. — Да ты на всю голову больная, стерва, — Нейтан скатывается на свойственное ему глухое рычание и резко оборачивается через плечо. Он рвётся в её сторону, весом своего тела прижимает девушку, не успевшую осознать последствия своим действиям, к холодному полу и Колфилд чувствует, как это давление выжимает остатки кислорода из лёгких, она чувствует, как от недостатка воздуха, в груди невыносимо колет и жжёт. — В твоей компании сложно не тронуться умом. Я уже прямо чувствую, как тупею от одной к тебе близости, — огрызается Максин Колфилд и, наконец, отпихивает Нейтана Прескотта от себя. Она уже не помнит, из-за чего началась эта потасовка. Впрочем, она даже не пытается вспомнить, наслаждаясь долгожданным чувством избавления от душевного груза и каким-то извращённым, но всё-таки расслаблением. — Хватит! — рявкает парень ей в лицо, когда, спустя пять долгих минут бестолковой борьбы, которая со стороны, наверное, выглядела невероятно по-ребячески, он скидывает девушку с себя. — Достаточно на сегодня, — чувствуя, как она сникла, слабо выдыхает Нейтан и припадает на локти, ослабляя хватку пальцев и, прикрыв глаза, прижимается лбом к её переносице, размеренно, но, всё ещё тяжело дыша после затянувшейся возни, черти его разбери, по какому поводу. — Я сделал ужасный поступок, но Хлоя сама на это нарвалась.Ты это понимаешь, но не признаёшь правды. — Ты невыносим, — устало шепчет Макс. Она скорее чувствует, чем видит, как он беззлобно усмехается. Нейтан приподнимает голову, позволяя себе утереть тянущуюся из-под его разбитого носа, по губам, кровавую полосу и аккуратно перехватив её руку, мягко прикасается подушечками пальцев к покрасневшим и чуть припухшим костяшкам рук Колфилд. —Ты тоже не подарок, как я вижу.— С насмешкой выдыхает Нейтан. Макс была в ужасе от того, что произошло. Впервые она с кем-то дралась, и это помогло ей выпустить напряжение, которое она испытывала из-за событий последних дней. И вот теперь Нейтан Прескотт, которого она так ненавидела, вдруг стал для неё спасителем от мучений, терзавших её все эти дни и недели. Тяжело вздохнув, Максин почувствовала себя спасённой. Ей было больно, но это чувство успокаивало её. Она всем сердцем ненавидела себя за это, но извращённое спокойствие брало вверх над девушкой. — Эй. — Она обернулась, Нейтан указывал взглядом на её кровь и кидал ей тряпку.— Вытри.