Отчаяние, отречение, безразличность — три этапа безысходности…
Казалось бы, каждая неприятность кончается одинаково — светло и радужно. Ведь где-то там наверху сидит добрый дяденька, который в любой момент может изменить ход событий. Наивно надеясь, веря, любя, лелея это чувство защищенности от неприятностей. И дело даже не в том, что кто-то чувствует это, а в том, что кто-то хочет это чувствовать. Человек устроен таким образом, что все отрицательные эмоции он заглушает в себе, подавляет и заменяет чем-то светлым. Иногда ему в этом помогают, иногда он справляется сам, но суть одна — человек обманывает сам себя, заставляя думать, что ничего плохого в этом мире нет и произойти не может. А когда оно всё же происходит, человек оказывается не подготовлен. Неприятность, несчастье, трагедия — это все случается внезапно и подготовиться к этому никак невозможно. Коварная судьба словно знает, когда нужно подкинуть то или иное событие, чтобы подкосить или вовсе сломать нас. Белая полоса, счастье, благополучие, а на следующее утро дождь и слёзы. Ничто, как говорится, не предвещало беды, как вдруг она нагрянула нежданно-негаданно. Естественно, человек разумный, стремится все это решить, но иногда проблемы бывают нерешаемы. И тогда приходит она — Безысходность. Она медленно проникает во внутрь, завладевает эмоциями и мыслями, сводя всё к одному… Последние капли силы, последние нити самоуверенности медленно таяли под тёплым, вязким дыханием неудач, череды рассыпанных из старой шкатулки страха провалов, расползшихся по углам сознания. Всё это вкупе с насквозь пронизывающим, навязчивым, таким ощущаемым запахом плесени, в течение последних дней по капле вливалось в её душу, по капле, аккуратно разлагало изнутри, тихо просачивалось в глубины души, оседая на самом дне океана её, всё это теперь полагает вырваться наружу. Холодным ноябрьским вечером Макс, лёжа на твёрдой скрипучей кровати, осталась один на один с собой. Один на один со своими неудачами, страхами, тревогой. Сколько страшных вопросов большой тяжелой тучей навалились. Сколько ничтожных ответов имелось под рукой. А сколько ответов затаёно в шкатулке её воспоминаний и не достаются оттуда по причине отрицания их истинности? Именно эти ответы раскрывают трещинки в её, казалось бы, непоколебимом, спокойном и безгранично-радостным «Я». —Не спишь? —послышался голос блондина. В полном замешательстве она оглянулась на тёмный силуэт Нейтана, который в свою очередь, скрестив руки и опираясь об стенку, сидел на кровати и смотрел на неё. —Думаю.— Резко и коротко отозвалась Макс. —Ты разве умеешь? —Ты видимо не умеешь, раз задаёшь мне такой вопрос. Нейтан Прескотт, к которому были обращены эти слова, чуть усмехнулся одним уголком рта. —О чём думаешь-то хоть? —Тебе действительно интересно? —Мысли и истории неудачников могут быть притчей для меня. —Какой же ты всё-таки говнюк…—заворчала Макс, уже привычно сжимая кулаки. Он опять напыщенно усмехнулся. Подперев руками, пальцы которых были соединены в замок, подбородок, Нейтан немного наклонил голову вбок. Парень поддался слегка вперёд, приготовясь внимательно слушать. Заметив это, Макс с отрешенностью, но начала: — Я не могу прекратить думать о том, что будет дальше. Представь, меня выпустят, и из всех возможных вариаций, может быть, я выберу самый правильный, с точки зрения морали, путь: вернуться в Блэквелл. Вернутся к тихой жизни обычной студентки-гика, выучиться на фотографа и когда-нибудь выпуститься из этого ада. — Но есть одно но: слухи, презрение и ненависть людей вкупе с моим одиночеством. Меня будут обвинять и судить в замкнутом студенческом мирке, который кормится безжалостными сплетнями. — Она вздохнула и посмотрела в потолок. —Возможно, я буду работать над собой, как проклятая, может быть стану самой успешной и вообще распрекрасной, но никто никогда не забудет о том, что однажды я совершила ошибку попав сюда. —В воздухе замирает минутное молчание… —Я буду никем там, —Макс показала пальцем куда-то, указывая, —там, без надежды, следствием неправильно сделанного мною выбора. Не живая, но пока ещё и не мёртвая. Не успею оглянуться, как жизнь окажется бременем, бесцельным скитанием. Я хочу что-то поменять в своей жизни. Я должна это сделать. Научиться дышать, научиться чувствовать момент, пока большая волна моей же грязи не захлестнула меня с головой, смыкая над собой лучи желанной, но такой далёкой свободы. Колфилд тяжело выдохнула, словно пробежала марафон, в голове ещё были тысячи слов, но и сказанного было вполне достаточно, чтобы выговорится и почувствовать облегчение. Макс опустила тяжёлые веки, закачав пульсирующей от боли головой. Всё тело болело, а сердце оледенело. Лёгкие кололо, словно иглой. На противоположной стороне комнаты послышалось робкое покашливание, и усталый голос монотонно пробубнил: —Есть ли смысл возвращаться? Макс была удивлена что он действительно слушает, а не забил хер на её проблемы и рассуждения.Вопрос поставил в тупик и саму девушку, судорожно думающую как на него ответить. —Но… но я должна поступать по за… —Ты. Никому. Ничего. Блять. Не. Должна. —Но... —Никому и нигде. Отпусти то, чего нет в твоих руках. Перестань притворяться тем, кем ты не являешься… —Тебе не понять... — Девушка говорила приглушенно и даже с некой тонкой ноткой смущения. Прижав сложенные руки к груди, она неторопливо поднялась с кровати, и наконец взглянула в глаза блондина. — Я понимаю какого быть тем, кого ненавидят, презирают,с кем боятся общаться, а лишь стараются задеть, своими дохуя смешными надписями в туалете. Тем, кому будут давится улыбкой в лицо, но отвернувшись на минуту осуждать своими недостоверными слухами. Причём многие это делают не столько из-за личной неприязни, сколько повинуясь стадному чувству. Если бы меня выпустили, то первое чтобы я, блядь, сделал, свалил бы отсюда к ебеням куда подальше.Я тебе конечно, блядь, не подружка, но на эту Аркадию давно прошёлся торнадо грязи и ты это прекрасно понимаешь. —Возможно, ты прав...Я наверное вернусь в Сиэттл или доеду автостопом до Портленда или хотя бы до Уилсонвилл. Сяду в автобус и... — заметив на себе прожигающий взгляд блондина, девушка повернула голову к нему. Взгляд парня был серьёзен а брови сильно нахмурены, выражая недовольство.— Что? —Можешь взять мой пикап. —Чего,блядь?—Невольно выскользнуло из её уст. —Возможно, от меня это звучит странно, но сука, я недавно человека убил. Уничтожил чьи-то воспоминания, моменты, возможно, ваши с ней совместные... Хотя она наверняка бы снаркоманилась, работая официанткой в этой ебучей Аркадии Бэй, но всё же ты должна жить и жить достойно, чтобы Хлоя гордилась тобой, так что возьми чёртову тачку и не выебывайся. — Тебе-то какое дело до меня? Грехи искупаешь? Колфилд не могла до конца поверить в серьезность слов Прескотта. — Я же сказал не выёбываться. Радуйся тому, что всё-таки карма существует. Макс не могла поверить своим ушам. Слова Нейтана грели ей душу, страх, и незнание что делать, наполняло девушку. Она сомневалась в истинности вещей. Действительно ли здесь и сейчас стоит перед ней Нейтан Прескотт и на полном серьёзе предлагает взять его машину и его ключи от неё. —Машина на парковке Блэквелла, ключи в бардачке, я никогда тачку не закрываю так что без проблем можешь в неё сесть, усекла? —Уг-гу...—не уверенно отвечает Макс. —Всё, спать ложись, скоро рассвет. Макс Колфилд посмотрела на Нейтана Прескотта с недоумением и легла на подушку. Такого акта доброты от, казалось бы, такого циничного и эгоистичного парня, она абсолютно не ожидала, и все созданные шаблоны о нём мгновенно рухнули. Столько вопросов было в голове, но заставив себя успокоиться, Колфилд погрузилась в сон, предвкушая завтрашний, такой долгий день.Безысходность
12 декабря 2018 г. в 13:09