Перебранки на крючке

Пожалуй, дело было в камре леди Джейн. Крокер - страшная женщина, к тому же, владеющая просто немыслимым уровнем черной магии, настоящая ведьма готовки. Во всех отношениях. Особенно в том, что она могла подмешать в свои блюда. Около четверти часа назад тело сэра Вантаса начало немного покалывать, довольно незаметно и почти неощутимо. Спустя некоторое время это стало надоедать, а вскоре переросло уже не в невинные спазмы, а в самое, что ни на есть желание, настолько неистовое, что Мастер готов был хоть головой об стол биться. Ведь зарекался грубить этой ведьме - так шальной язык за зубами не удержишь. Сидя в кресле и запустив пальцы в волосы, Мастер фактически сжался в комок и покачивался из стороны в сторону. С каждой минутой ему становилось все хуже, силясь сдержать себя, Каркат насквозь прокусил нижнюю губу и, в конце концов, со стоном откинулся на спинку кресла. Ему меньше всего хотелось это делать, но сейчас его разум был как в тумане и выбор был невелик: дальше сходить с ума и, по всей вероятности, наносить себе увечья или просто послать зов Эгберту, если тот, конечно, откликнется, об ином развитии событий сэр Вантас думать не хотел. Взвесив все "за" и "против", он нехотя выбрал второе. "Джо-о-он..." Кто бы знал, как Вантас был сейчас рад тому, что безмолвная речь не передает интонаций. Этот стон вырвался у него из груди также и вслух, продублировав мысли в полной точности. "Что-то случилось, незабвенный?" "Нет, дюжину дырок в небе над твоей пустой головой, ничего не случилось!" "То есть, ты отвлекаешь меня от дел насущных просто так? На тебя не похоже, сэр Вантас." "Я не то хотел сказать, это была злая ирония! Ты можешь прийти?" "Когда?" "Немедленно, Эгберт!" Каждая клетка Вантаса буквально горела синим пламенем, он еле сдержал себя от того, чтобы добавить к последнему зову фразу, что если Джон сейчас не появится, его просто разорвет на кусочки. Он попытался отвлечься, представив себе дюжину маленьких Каркатов, на которые его, по его же мнению, должно было разорвать, но, так как каждый из них испытывал то же, что и он сам, желание лишь усилилось. Думать сейчас об Эгберте было чистой воды самоубийством, но других мыслей, как назло, не появлялось. Сейчас он придет, конечно же рассмеется, как он делает всегда, начнет отпускать глупые шуточки, но Каркату не до них. Пусть он касается своим прохладным влажным языком сначала основания его рожек, потом самых кончиков острых ушей, как всегда, неуклюже расстегнет булавку и его тонкие пальцы скользнут по горячей коже Мастера. От всех этих мыслей ему стало только хуже, так что сэр Вантас буквально взвыл, царапая сам себя острыми когтями. У него слезились глаза и нечем было дышать. Джон прибыл довольно быстро, но для Карката сейчас каждое мгновение казалось вечностью. Дверь распахнулась от порыва ветра - судя по всему, Эгберт снова даже не пытался сдерживать магию - и Магистр с радостной улыбкой появился на пороге. - Ты так жаждешь меня увидеть, что даже... - Он не успел договорить, радостное выражение в буквальном смысле стерлось с его лица. - Каркат? Тихо поскуливая, Мастер сидел в кресле, обхватив руками колени. Эгберт в несколько шагов преодолел расстояние, отделявшее его от стола. - Ты как? - Магистр опустился на колени, пытаясь заглянуть в лицо сэра Вантаса, которое тот упорно прятал, закрываясь полами лоохи. - Я, кажется, переборщил... - Не говори, что это был ты, - Мастер говорил тихо и прерывисто, - Ты меня убить решил?! - Я... прости, Каркат, я даже не думал, что это так сильно подействует, - Джон упорно пытался оправдаться, но Вантас вдруг резко поднял голову. - Обещаю, что обязательно оторву тебе голову позже, но сейчас, молчи, - Его лицо раскраснелось, губы дрожали. - Джон, пожалуйста! Каркат почувствовал прикосновение холодных пальцев Джона к его руке, и его пробила дрожь. Он чувствовал себя отвратительно, даже не физически, а морально, от того, что ему приходилось просить этого грешного магистра сделать это, притом не просто просить - умолять. И хуже этого было лишь то, что Эгберт не спешил. Дрожащими пальцами Каркат вслепую расстегнул булавку на плече, попутно уколов себе руку. - Эгберт, не издевайся! - Его голос сорвался на крик. - Конечно, незабвенный, прости меня, - Снова поднявшись на ноги, Джон наклонился, и, ледяной рукой касаясь щеки Вантаса, заглянул ему в глаза. - Виноват, исправлюсь. Холодные губы Джона и его шершавый язык, которые никогда не были такими сладкими и приятными. Эгберт всегда ледяной, словно его душа, полная света, выкачала все тепло из его тела. Он как ветер, который может быть легким бризом, ласкающим кожу, но внезапно, ни с того, ни с сего перерасти в ураган, сметающий все на своем пути. Сейчас он успокаивал, пытался остудить его пыл, но этим лишь раззадоривал Мастера. Не выдержав напряжения, Каркат в буквальном смысле впился в губы Джона, почувствовав во рту солоноватый привкус его крови. Зубы Мастера были чересчур остры для такого. - Душа моя, ты правда горишь, - Джон вытер кровь с губ тыльной стороной ладони. - Сгоришь тут с тобой, Эгберт, - Каркат так витиевато выругался, что стены пошатнулись - не зря говорят, что самые сильные заклинания еще с древних времен были именно ругательствами. - Не заставляй меня тебя упрашивать. Серое лоохи соскользнуло с его плеч, так что Мастер остался в одной тонкой алой скабе. Джон, кажется, тоже изрядно возбудился, хоть и не пил никакой дряни до этого. Легкими, но резкими движениями он стягивал с Мастера оставшуюся одежду, в то время, как тот не мог уже даже толком пошевелиться. Каркату было не жарко, ему было горячо, и все, чего он желал - это спасительная прохлада тела Магистра. *** - Никогда, Эгберт, - Каркат тяжело дышал, расслабленно сидя на кресле. - Никогда больше не пытайся подмешать мне грем в камру, иначе я правда тебя убью. Красная жидкость, немногим более густая, чем кровь, капала с кресла на пол. Зазря потраченный генетический материал, который все равно никому не пригодится после отмены обязательства сдавать по два полных ведра. Джон покрывал поцелуями кожу Карката, возбуждение которого еще не прошло окончательно. - Но когда ты еще сам меня попросишь, незабвенный? - Эгберт улыбался, но страсть в его глазах была неподдельной. - Будто я без этого не могу тебя хотеть, - Мастер легким движением схватил Магистра за шею и, грубо притянув к себе, поцеловал, на сей раз без последствий в виде окровавленных губ и тому подобного. - Просто так. Джон был порядком ошарашен таким заявлением, но быстро взял себя в руки. - Тогда можешь делать это чаще? - Вопрос был риторическим, так как после этого Эгберт начал ласкать языком рожки Карката, для которого это было самой больной темой во всех отношениях. - Ни за что! Я... Джон! Магистр всегда мог задеть за живое. Щупальца Карката снова напряглись, и его опять накрыла волна безумного желания. Для троллей грем - не яд, но вот действует он на них куда сильнее, чем на людей. Уже не пытаясь сдерживать стонов, Мастер царапал спину Эгберта и прижимал его к себе, ниже, впиваясь когтями в ягодицы. Джон всегда был инициатором, всегда был "сверху", но в результате получалось, что больнее было именно ему. Да и крайним также всегда был он. На том и отыгрывался. - Я принципиально не стану ничего делать, пока ты не скажешь то, что я хочу услышать, - Джон шептал это Каркату на ухо. - Ну же, давай, ты знаешь ответ. - Ничего я не стану говорить! - Мастер даже сейчас отнекивался, но был повод для паники - Эгберт действительно мог легко бросить его в таком состоянии, и не факт что он сжалится. - Уверен? - Опустив руку, Джон медленно ввел два пальца во влажную щель между щупальцами. - И сейчас не хочешь? Эгберт играл не по правилам - он успел изучить физиологию троллей настолько хорошо, насколько некоторые из них и сами ее порой не знали. Он не только мог доставить Каркату несравненное удовольствие, но и принести самые ужасные муки. Щупальца троллей гораздо длиннее тонких пальцев Джона, которые словно специально совсем чуть-чуть не доставали до нужной точки. Внутри у Мастера начало буквально зудеть. - Джон, - Из его груди вырвался очередной стон. - Что Джон? - Эгберт лишь продолжал его раззадоривать. - Джон, умоляю тебя! Неужели тебе мало, я даже зову тебя по имени, слышишь, дырку над тобой в небе! Я ненавижу тебя, Джон, всей душой ненавижу! - Это я и желал услышать... *** - Эгберт? - Да, душа моя. - Ты - чудовище...