Перебранки на крючке

Комм.: Нет тут юмора ни в чем, кроме одной из первых фраз Джона. И это не с темы после исчезновения Карката, это происходит еще до. И это достаточно печально. САФ, Я ЖЕ ГОВОРИЛ, ЧТО Я СДЕЛАЮ ЭТО РАНЬШЕ. Да, Каркат - "три в одном", весь этот драббл о его даре. Потому что у нас нет ни Канкри, ни Страдальца, Каркат заменяет их всех один. На счет Канкри даже с обоснуем заменяет. _____________________________________________________________ - А ты изменился... - Мм? - Ну, мягче стал, что ли. - В каком таком месте? - В области задницы, Каркат! Не задавай глупых вопросов, просто изменился. Каркат сидит в кресле, поджав колени, кутается в одно из зимних лоохи Джона. Оно ему как плед - теплое, большое. У него на коленях раскрытая книга, он удивленно смотрит на сэра Эгберта, не понимая, о чем тот говорит. - Я имею право интересоваться тем, что ты говоришь обо мне. - Вот, ты сейчас подтвердил мои слова. - Чем? - Ты не выругался ни разу за ближайшие несколько минут разговора. И правда, не выругался, даже не разозлился. Каркат закрывает книгу, все равно он уже потерял интерес к чтению. Они часто молчали вдвоем после того случая, о котором предпочитали не говорить вовсе. Время бежало струйкой песка, за окном был весенний вечер, хотя, казалось, только недавно начал таять наконец тот лютый снег. Мастер вернулся и вместе с ним вернулось спокойствие, хотя бы видимое. По крайней мере Орден Поющих Ветров больше не рушил столицу, пусть и в лице одного лишь Великого Магистра. - Я должен? - Мне непривычно. Каркат помедлил, прокашлялся. - Дюжину дырок над тобой в небе, Эгберт, объясни мне уже, что не так?! - Нет, фальшивишь. - Я не в настроении, отстань. - Уже лучше. - Отстань, говорю же! Для пущего эффекта надо было запустить книгой в голову Эгберту. Он уже оклемался после того времени, снова стал нормально выглядеть. Первое впечатление было воистину ужасным - давно не стриженные спутавшиеся волосы, небритый подбородок и какие-то пустые, безжизненные глаза. Сейчас все было хорошо, снова все было в порядке. Разве что взгляд все еще был каким-то хрустальным, словно что-то надломилось и теперь могло рухнуть от малейшего дуновения ветерка, и Джон старательно берег в себе это "что-то". Что-то очень ценное и хрупкое. - Я, наверное, просто от тебя отвык, совсем немного. - Половины года не прошло, Эгберт. - Мне хватило. Каркат бросает книгу на пол, даже не обратив внимания, поднимается, оставив лоохи Джона на кресле, и с самым что ни на есть серьезным выражением лица садится к Магистру на колени. - Привыкай обратно. - Что? - Я сказал привыкай обратно, и уши прочисть! Каркат сидит молча, повернувшись к Магистру спиной. Он краснеет, потом снова бледнеет и опять краснеет. Он не хочет вести себя так, но что-то заставляет его. Джону сейчас плохо, Джона надо исцелить, и это единственная мысль в голове Мастера на данный момент. Сэр Эгберт некоторое время не двигается, а после кончиками дрожащих пальцев касается Карката. Совсем слабо, будто тот сейчас рассыпется, обратится в пыль, в прах, рассеется легким туманом. Но он не рассыпается и не рассеивается. Джон ведет себя смелее, снова касается спины Вантаса, руки его по-прежнему трясутся. В конце концов он не выдерживает, крепко обнимает Карката, уткнувшись лицом ему между лопаток. Мастер чувствует, как Джон неслышно вздрагивает, как дрожат его плечи, как спине становится холодно и мокро. Магистр обнимает его лишь крепче, прижимает к себе, боясь отпустить. - Я не исчезну. Джон совсем ледяной, как снег. Когда Каркат поворачивается, глаза Магистра чистые, ясные, словно из них вымыли всю муть, которая таилась там, и они немного покрасневшие и припухшие. Длинные ресницы слиплись от соленых холодных слез. Каркат касается лица Магистра, пальцами ерошит его волосы. - Идем спать. Джон дрожит даже под одеялом, от него веет холодом и ледяным ветром. Мастер будет греть его, отдавая тепло своего тела столько, сколько понадобится. Он заберет себе всю его боль и весь холод, будет делать это до тех пор, пока сердце Магистра не излечится. Каркат ненавидит, когда Джон не ведет себя глупо. Джон ненавидит, когда Каркат перестает злиться. И они молча обещают друг другу, что утром все снова будет, как обычно. Ничего никогда не будет как обычно. - Не исчезай больше.