Дело о талантливой артистке

    – Здесь, конечно, не особо интересно, – Эсме с явным удовольствием нажала на гудок, заставив тащившийся впереди нас старенький понтиак боязливо прижаться к обочине узкой дороги. – Тут жуткое захолустье, но, конечно, мама и здесь умудряется сиять. – Это верно, – кивнула я, застёгивая молнию куртки под самое горло. – Она же сама Анна Марлоу! Эсмеральда фыркнула, круто сворачивая налево. – Иногда мне бы хотелось, чтобы она была обычной домохозяйкой, – промолвила она. – Честное слово, порой внимания к её персоне слишком много, а роли имеют свойство плавно перекочевывать в реальную жизнь. Взять хотя бы эти её «маленькие увлечения»! Я согласно кивнула. Блистательная Анна и вправду порой потворствовала своим слабостям, кокетливо называя их «маленькими увлечениями». Заключалось это в приближении к себе абсолютно случайной личности с последующим заселением к себе домой и кучей подарков. Актриса проводила с новым фаворитом почти все дни напролёт, но вскоре этот запал сходил на нет, и она отпускала своё увлечение на все четыре стороны, не забыв, правда, дать в дорогу кругленькую сумму. Все эти люди, как рассказывала мне Виола, приходили и уходили, и только одна из них – английская аристократка – задержалась на много-много лет. – А что всё-таки произошло? – спросила я, с любопытством покосившись на Эсмеральду. Девушка вздохнула. Она, съехав на обочину, изящно обогнула какой-то здоровенный грузовик, который тащился со скоростью подстреленной улитки, и только после этого манёвра ответила: – Разные дела. – Круто, – кисло улыбнулась я. – Тогда расследование я начну с того, а потом примусь за это. Подробности, подруга, подробности! Без них, сама понимаешь, я работать не смогу. – Ты права, – Эсме кивнула, не отводя глаз от дороги. – В общем, всё началось с похищения Нового Орлеана, а потом взорвалась эта машина... После этого пошли разговоры, что за всем этим стоит мама. – Подожди, подожди! – я выставила ладони вперёд. – Похищение... Нового Орлеана? Люди считают, что Анна Марлоу умудрилась украсть целый город? Я, конечно, преклоняюсь перед её талантом, но провернуть такое она вряд ли бы смогла. – Новый Орлеан – это имя коня, – спокойно пояснила старшая сестра Виолы, свернув у указателя с надписью по-французски. – Его похитили две недели назад. – А что насчёт взорвавшейся машины? – я едва дослушала до конца фразы. – Никто не пострадал? – Нет, никто, – помотала головой Эсме, нетерпеливо просигналив ехавшей впереди машине. – Но, сама понимаешь, места у нас тихие, и новости об этом сразу разлетелись по городку. Шериф хотел послать остатки машины на анализ в лабораторию ФБР в Куантико, но Санни сказал, что это работа не профессионала, а кустаря, и потому металлолом утилизировали. Я застыла, словно громом поражённая. Сначала мне показалось, что я ослышалась, но нет: имя корейца, такое солнечное, энергичное, всё ещё звучало у меня в ушах. Но не может же быть, чтобы он... – Кто такой этот Санни? – тихо задала вопрос я, стиснув пальцы в ожидании ответа. Эсмеральда рассмеялась. – Помнишь, я в самом начале нашего разговора упоминала о работе в школе? – бросила она. – Так вот, математику у нас преподаёт самый роскошный восточный образчик, который только можно найти. – Насколько восточный? – я потянулась к собеседнице, натянув ремень безопасности. – Как Абу Хассан или Амитабх Баччан*? Или дальше? – Гораздо дальше, – девушка лихо свернула направо, заставив меня немедленно выпрямиться и сесть по правилам. – Он кореец с двойным гражданством и легкой примесью старой доброй американской крови. Очень красивый и высокий, но странноватый. Виола считает, что у него винтика не хватает, но я больше склоняюсь к теории непонятого всеми гения. В своей родной стране он служил в сапёрных войсках, потому и соображает в разных бомбах почище нашего шерифа. Многие вообще считают, что старому дяде Хэнку уже давно пора на покой. Видишь ли, в прошлом году он... Голос Эсмеральды, обсуждавшей местного полицейского, отошёл для меня на второй план. Его полностью оттеснил образ вездесущего азиата, который и тут умудрился меня опередить. Что Санни забыл здесь, в Вермонсткой глубинке? Теплолюбивый кореец вряд ли с охотой приехал бы сюда, в край болот и промозглой ветреной погоды... Значит, в эти места его привели инопланетные изыскания. Опять. Но как?.. Я откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза, стараясь привести мысли в порядок, но они всё равно метались, как испуганные птицы. С одной стороны, присутствие Санни успокаивало: мы с ним провели бок о бок не одно расследование, и кореец показал себя верным соратником. С другой же, этот Фигаро с космосом в голове имел весьма размытые представления о суровых требованиях закона и вполне мог его преступить. – Эй, Нэнси, с тобой всё в порядке? – озабоченный голос Эсме вывел меня из задумчивости, и я, вздрогнув, улыбнулась и показала пальцами знак «о'кей». – Просто мне кажется, что я знаю этого твоего Санни, – призналась я. – Значит, тебе очень повезло, – оптимистично заметила девушка. – А вот и наше поместье! Я послушно посмотрела вперёд, силясь выкинуть корейца из головы и сконцентрироваться на том, что происходило здесь и сейчас. Мы остановились перед исполинскими воротами, и Эсмеральда вышла из машины, чтобы открыть их. Я же осталась сидеть на месте, вертя головой, как будто она была у меня на шарнире. Пейзаж был довольно однообразным и каким-то невесёлым для лета. Трава, пусть и зелёная, росла редко, и среди газона то и дело проглядывали коричневые проплешины. Жиденькие кустики не исправляли положения, и оставалось лишь надеяться, что ближе к дому ситуация изменится. Раскрыв ворота, Эсме вернулась в машину и, сев на переднее сиденье, осторожно стартовала. Мы проникли на частную территорию семьи Марлоу и остановились только тогда, когда въехали в подземный гараж на три автомобиля. Я глазела в окно, как ребёнок, впервые приехавший в Диснейленд. К сожалению, я почти не увидела цветов, лишь перед самим поместьем было разбито три-четыре клумбы, да ещё несколько яблоневых деревьев разбавляли пейзаж. – Я пройду закрою ворота, – Эсмеральда ловко выбралась из машины. – Ты пока полюбуйся нашими прекрасными угодьями; я буду через минуту. И она, не дождавшись моего ответа, быстрым и деловым шагом двинулась прочь. Я же, выйдя из подземного гаража, где было прохладно, как в склепе, а эхо голосов раздавалось гулко-гулко, начала внимательно осматриваться. Первое впечатление оказалось верным: вокруг был лишь газон, практичный и неинтересный. Усадьба Марлоу занимала огромные территории, но вот использовались они, на мой взгляд, нерационально. С другой стороны, я тут всего лишь гостья, так что не мне роптать. Дом, который выстроили по индивидуальному заказу Анны, поражал своей лёгкостью и женственностью: белые фасады, маленькие балкончики, стремившиеся вверх шпили... Он напоминал замок Авроры из сказки. Или огромный торт с кучей взбитых сливок. Порыв ветра, внезапно налетевший на меня, начисто выдул из моей головы мысли о прелестях архитектуры этого дома. Я поёжилась и обняла себя руками, гадая, когда меня приведут в тепло. И потому лай, раздавшийся у меня за спиной, оказался в высшей степени неожиданным. Я подпрыгнула и обернулась, и сия комбинация действий вышла у меня крайне неизящно. Ко мне приближалась широкоплечая, но худая и костистая женщина высокого роста, у ног которой крутился здоровенный бобтейл. Одета та дама была в довольно практичный плотный брючный костюм, а на носу у неё сидели очки в тяжелой оправе. – Вот как, явилась, наконец, – с улыбкой вымолвила женщина, приблизившись ко мне. Она меньше всего походила на английскую аристократку, какими мы, заокеанские варвары, привыкли их себе представлять, и всё же это была она. Леди Гвендолейн Хорсворт, которую все называли просто Гвенни, была одним из легендарных «маленьких увлечений» Анны, но, в отличие от всех остальных, продержалась с ней больше двадцати лет, став практически членом семьи. Блистательная актриса познакомилась с Гвенни в Англии, на съемках фильма о Марии Стюарт. Хорсворты были донельзя древним и благородным, но обедневшим родом, и последняя из их потомков, не имея ни гроша за душой, подвизалась в качестве консультанта кинокартины. Как только съёмки закончились, Анна, пленённая необычностью английской леди, предложила ей поехать в Америку вместе. Гвенни, которую на родине ничего не держало, согласилась, и с тех пор она стала неотъемлемой частью клана Марлоу. Леди Хорсворт отличалась некоторой фамильярностью общения, порой переходившей в грубость. Она единственная могла называть Анну «старушкой», не рискуя своим положением. Семнадцать лет назад, когда от сердечного приступа скончался супруг великой актрисы, именно старая добрая Гвенни была рядом, чтобы поддержать, утешить, успокоить. И ей это прекрасно удавалось. У англичанки имелась одна небольшая (или не очень) слабость – собаки-монстры. Когда я после лагеря поехала в гости к Виоле, леди Хорсворт воспитывала гигантского добермана, которого она обучила прыгать через бревно. С тех пор прошло немало лет, и славный пёс, по-видимому, скончался, но на смену ему пришёл косматый бобтейл, ничуть не уступавший в размерах. Собака, подбежав ко мне, обнюхала мои колени и радостно гавкнула. – Привет, Гвенни, – улыбнулась я. – Как дела? – Мерзко, – англичанка нахмурилась. – Тебе Эсме рассказала? У соседнего фермера тиснули лошадь, а потом этот драндулет сделал большой «бум», и во всём винят старушку. – Что?! – я выпучила глаза. – Люди считают, что это сделала Анна? – Ну, если не она сама, то по её поручению, – передёрнула плечами леди Хорсворт, следя глазами за своим бобтейлом, резвившимся по газону. – Флаффи, держись подальше от клумб, негодяй!.. Так вот, тут место тихое, потому местные без особого восторга восприняли новую соседку в лице старушки. Говорили, мол, понаедут сюда разные папарацци, начнут нас беспокоить. А потом пропал этот конь, и фермер тут же примчался сюда. Сказал, что пришёл спросить, не видели ли мы его животину, а глаза так и рыскали по сторонам. А потом эта машина грохнула. Тронутый кореец, с которым работает Эсме, сказал, что это дело рук кустаря, и все снова стали указывать пальцами на Анну. Нет, ты можешь себе представить? Старушка – и взорвала машину! – Действительно, – покачала головой я. – Это просто уму непостижимо. Но не волнуйся, Гвенни, я докопаюсь до правды. – Да уж, сделай одолжение, – англичанка шутливо ткнула меня в плечо. – Вся надежда только на тебя, Нэнси. Я кивнула и погладила по голове подбежавшего ко мне Флаффи. Казалось невозможным, что Анну и впрямь подозревали в совершении этих преступлений... Великая актриса просто не стала бы до этого опускаться. Если бы талантливейшей голливудской диве нужно было внимание, она бы поселилась в Калифорнии, а не тут, в промозглой глуши. Если бы ей понадобилась лошадь, она её купила – с финансами, насколько мне известно, проблем у одной из самых высокооплачиваемых артисток не имелось. А взорванный автомобиль – это, разумеется, происки Санни, который снова искал своих любимых пришельцев. Кореец служил в сапёрных войсках, прекрасно разбирался во всём этом, кроме того, представлял из себя весьма и весьма подозрительного типа, который вполне мог преступить закон, если бы при этом никто не пострадал. А от того взрыва, как я поняла, ни у кого не осталось ни царапины. – Эй, Нэнси! – прокричала Эсмеральда, возвращавшаяся от ворот. – Гвенни! Вы уже поприветствовали друг друга? – А сама-то как думаешь? – усмехнулась аристократка. – Пока ты возилась с теми ржавыми створками, я успела рассказать ей про ситуацию со старушкой. – Очень хорошо, – Эсме, подойдя ближе, склонила голову набок. – Нэнси, давай-ка мы занесём твои вещи внутрь и покажем тебе твою комнату: мне кажется, ты уже успела замёрзнуть. А потом уже, как отогреемся, обсудим повестку дня. Я с радостью кивнула: честно говоря, мои пальцы уже начали дрожать. – Я возьму её багаж, – не терпящим возражений тоном вымолвила Гвенни. – А ты проводи её. Ты ведь ещё не заперла машину? И она широким шагом направилась к гаражу. Эмеральда проводила англичанку задумчивым взглядом и тепло улыбнулась. – Не знаю, что бы мы делали без неё, – произнесла она. – Пойдём, Нэнси; я уверена, твоя комната тебе понравится: Виола выбирала её для тебя. Я склонила голову и послушно направилась за своей провожатой в дом Марлоу. Внутри поместье оказалось таким же, как и снаружи: подчёркнуто женственным, изящным, весьма любопытным. Просторная гостиная была полна всяких безделушек: хрустальных конфетниц, статуэток, вазочек, настольных ламп. На диване, заваленном кучей миниатюрных подушек, лежал раскрытый журнал мод. Красивый старинный секретер, забитый под завязку разнообразными сервизами, всё равно умудрялся радовать глаз своими мозаичными стеклянными дверцами. Низкий журнальный столик, смотревшийся тут,на фоне пушистого розового ковра, чересчур лаконично и скромно, оказался пристанищем для нескольких книг, в беспорядке лежавших на его матовой поверхности. А у окна стояла какая-то особа, которая, услышав звук наших шагов, отвлекалась от пейзажа и повернулась к гостям. Я радостно улыбнулась. Она отстригла свою косичку, но и каштановый цвет волос, и несколько крупноватые передние зубы остались прежними. Передо мной стояла моя старая новая подруга, Виола Марлоу. – Нэнси! – она подбежала ко мне и порывисто обняла. – Ты совсем не изменилась, подумать только! – Смею надеяться, моя нежная фиалка, – я похлопала Виолу по спине. – Эсме сказала мне, что у вас тут неспокойно. Младшая дочь Анны слегка отстранилась от меня, и сёстры обменялись обеспокоенными взглядами. – Я думаю, сначала тебе нужно увидеть свою комнату, освежиться с дороги и переодеться, – уверенно вымолвила Эсмеральда. – А потом мы с удовольствием посвятим тебя в... Э-э-э... Подробности дела. – Вот именно, – прибавила ввалившаяся в дом Гвенни, перехватив мой чемодан поудобнее. – Рыжей надо отдохнуть после тряски по этим чёртовым болотам. – Точно, – поддержала их Виола, скрестив руки на груди. – Я пойду с вами; мне не терпится услышать всё-всё про то, как ты провела эти годы, Нэнси. Я пожала плечами. Собственно говоря, я предпочитала вникать в обстоятельства расследования как можно быстрее, но тут, в окружении людей, которых я знала и к которым была привязана, мне показалось, что час или два отсрочки погоды не сделают. Эсме и Гвенни начали подниматься по широкой белой лестнице, имевшей поистине королевский вид, и мы с Виолой поспешили следом. Я начала в цвете вещать о своих предыдущих делах, и вскорости мне показалось, что этих лет молчания и прерванного общения не было вовсе. Мы с моей подругой сломали невидимую стену в одно мгновение, и нам снова стало легко и непринуждённо друг с другом. И я даже почти забыла о том, что приехала сюда не просто в гости. * Абу Хассан — известный арабский артист. Амитабх Баччан — знаменитый индийский киноактёр.