Дело о талантливой артистке

    – Прекрасная дедукция, Нэнси! – как только дверь за юношей закрылась, Санни громко захлопал в ладоши. – Ты явно не зря ешь свой хлеб! – Разумеется, – сварливо заметила я. – Это же моя работа. Виола, широко улыбнувшись, показала мне большой палец. – Но если серьёзно, подруга, – проговорила она. – Это и вправду было потрясающе! – Да ничего особенного, – я махнула рукой. – Зато теперь полдела выполнено. И я повернулась к Санни, который сидел на парте с таким видом, будто был тут совершенно ни при чем. – Что? – в ответ на мой испытующий взгляд кореец развёл руками. – Я невиновен, милая Нэнси. – Я в курсе, – терпеливо отозвалась я. – Более того, кажется, я знаю и виновника, и мотив, по которому он это совершил. Мне просто нужно разобраться в деле получше. Так что поведай мне о той группировке, которой твой дедушка должен был передать заряды. – Не «должен был», – спокойно поправил меня Санни. – Он уже это проделал. Об этих бандитах, Нэнси, я тебе не расскажу ни за что на свете; тебе это знать незачем. Лучше позволь мне присоединиться к вашей славной команде: мы вместе быстро выведем виновника на чистую воду. Я медленно склонила голову. Рациональное зерно в его словах было: махинации этого чокнутого дуэта, состоявшего из дедушки и внука, меня не волновали, ведь в данный момент я занималась конкретным делом. А помочь кореец явно мог. – Хорошо, – я сдалась и подняла руки. – Оставим это. – Прекрасно, – азиат немедленно просиял и шаловливо подмигнул мне. – Ты не пожалеешь об этом решении. Виола, до этого хранившая молчание, прочистила горло и постучала по парте. – Это, конечно, замечательно, – начала она, – но, Нэнси, ты что-то говорила о том, что уже знаешь, кто виновник. – Верно, – я глубоко вздохнула. – Когда Алабама, движимый ревностью своего отца к этому Джерри, или как там его, стащил коня, эта новость произвела широкий резонанс в голливудских таблоидах, ведь преступление было совершено рядом с великой Анной Марлоу. Это и вдохновило преступника на новое дело. – Серьёзно? – моя подруга недоверчиво склонила голову набок. – Почему? – Ну... – я пожала плечами. – Наверняка ты слышала расхожую фразу: «Ты популярен, пока о тебе говорят». Так вот, пока имя Анны у всех на устах, её известность не сойдёт на нет. Кроме того, тем самым повышается вероятность, что её пригласят в какой-нибудь новый проект. – Ты хочешь сказать, что этот человек работает своеобразным агентом мамы? – нахмурилась Виола. – Не совсем, – помотала головой я. – Преступник заинтересован в том, чтобы финансовое положение Анны было как можно стабильнее. Моя подруга во все глаза уставилась на меня. – Миссис Таунсед, – объяснила я. – Это может быть только она. – Действительно... – протянула Виола, прикусив ноготь большого пальца. – Она теперешнее «маленькое увлечение» Анны, – я снова села на стул. – Разумеется, ей выгодно, чтобы деньги на банковском счёте великой актрисы прибывали и прибывали. Когда украли лошадь фермера Джонса, она оценила эффект от этого. Я сомневаюсь, что коренная американка сама воспользовалась интернетом, но она могла увидеть новость об этом на телевизионном экране. И тут ей в голову пришла гениальная идея: а почему бы не стимулировать эти слухи, не подогреть их? – И миссис Таунсед из рода абенаков начала яростно думать, как именно! – подхватил Санни. – Но однажды она пришла в гостеприимное поместье Марлоу и обнаружила чужую сумку, висевшую на крючке. Она порылась внутри и нашла заряды, да ещё и с подробной инструкцией по использованию. «Это мой шанс!» – подумала коварная Грейс. Она стащила бомбы и вероломно сунула мне в сумку кирпич, а потом... Потом как-то достала джип. Это же возможно, не так ли, особенно для индианки? Недаром есть джип-черокки, а? Я закатила глаза и продолжила: – Твоя дурацкая шутка в какой-то степени правдива: коренные американцы часто ездят на подержанных машинах такого типа. Они плотно оккупировали перепродажу краденых автомобилей, и это может объяснить свинченные номера. Также миссис Таунсед прожила здесь всю жизнь, и она прекрасно знала и распорядок дня каждого из жителей Сан-Анри, и их образ мышления. – Какой ужас, – Виола сокрушенно покачала головой. – Кошмарная женщина. Кореец цокнул языком и слез с парты. – Всё это весьма логично, – заметил он. – Если бы ты сама была индианкой, тебя бы звали Логичная Лилия или как-то ещё. – Перестань, – отмахнулась от него я. – Нам остаётся только одно: найти доказательства вины миссис Таунсед. Азиат хмыкнул и отошёл к окну. – Даже не представляю, как мы это сделаем, – вздохнула моя подруга. – Коренные американцы покрывают друг друга до последнего. Деревня точно не выдаст её; никто там не расскажет, что предоставил ей джип. – Это верно, – я помассировала виски, с досадой чувствуя, как голова наливалась тупой болью. – Конечно, в самой машине могли остаться какие-нибудь следы, но в Сан-Анри, разумеется, криминалистической лаборатории нет, а инициировать официальное расследование сейчас означает лишить шерифа Филдинга и пенсии, и репутации. – С ней самой разговаривать тоже не имеет смысла, – Виола опустила голову на скрещенные руки. – Эта миссис Таунсед изъясняется исключительно туманно, с помощью метафор, и к стенке её точно не прижмёшь. – Эй, дамы, – подал голос Санни. – Думаю, у нас ещё будет шанс поймать коварную колдунью на горячем. Я, быстро сорвавшись с места, подбежала к нему и выглянула наружу. Кореец, ни слова не говоря, ткнул пальцем в стекло, и я, проследив за направлением жеста, с удивлением заметила какую-то машину, которая пересекала пустырь за школьной территорией. – Это местная полиция, – спокойно вымолвил азиат. – Интересно, куда они направляются? – Сейчас и выясним, – я ринулась через весь класс к выходу. – За мной! Я мчалась, как угорелая, думая только об одном: скоро я выведу миссис Таунсед на чистую воду! Я ничуть не сомневалась, что власти выехали по её душу: в тихом и мутном провинциальном городке просто не мог оказаться ещё один преступник. Конечно, выводы мои были чересчур скоропалительными, но жажда восстановления справедливости начисто заглушала глас разума. Я преодолела лестницу, перепрыгивая через две ступеньки, и выбежала из здания. Ещё несколько мгновений – и я оказалась вне пределов территории учебного заведения. Впервые за всё время пребывания в Вермонте я возблагодарила небо за незатейливый пейзаж этих мест: практически полное отсутствие рельефа и растительности позволяло мне не выпускать из поля зрения автомобиль полицейских. Я бежала несказанно долго, но машина, наконец, остановилась у края какого-то оврага. Резко выдохнув, я из последних сил преодолела расстояние до них. Из автомобиля выскочил какой-то высокий тип с длинным лицом; скорее всего, это и был помощник шерифа по имени Джерри. Кинувшись мне навстречу, он расставил худые руки в сторону и прокричал: – Место несчастного случая! Не подходите ближе! Я остановилась и, уперев ладони в колени, добрую минуту восстанавливала дыхание. Когда ко мне вернулся дар речи, я распрямилась и прохрипела: – Я частный детектив! Что произошло? – Стойте там, где стоите, – строго отрезал Джерри, присоединяясь к своему начальнику, неторопливо вылезшему из машины. Конечно, подчиняться я не собиралась. Повернувшись, я подождала Санни и Виолу, и, когда они оба нагнали меня, кивком указала им на овраг. Кореец, который даже не запыхался, склонил голову и уверенно подошёл к полицейским. Они стояли на краю обрыва и, вытянув шеи, глядели куда-то вниз. Я пошла было за азиатом, но последний, быстро обернувшись, бросился наперерез и удержал меня. – Незачем смотреть, – тихо вымолвил он, схватив меня за локоть. – Это... жуткое зрелище. – Я детектив, а не придворная дама викторианских времён, – сурово произнесла я, вырвав руку из его длинных пальцев. Подбежав к краю оврага, я заглянула туда. Сначала я не поняла, в чём дело: просто какая-то куча цветного тряпья, лежавшая далеко внизу. И только спустя некоторое время я поняла страшную истину. Это был человек. Вернее, мёртвое тело. – Отойдите отсюда, мисс, – сурово приказал помощник шерифа, приблизившись. – Вам же сказали, что здесь место несчастного случая. – Слушай, Джерри, – дядя Хэнк ущипнул себя за ус. – Давай позовём ребят с фермы, кто посмелее, а? Её ведь надо вытащить отсюда. – Конечно, сэр, – коротко кивнул полицейский, чинно одернув форменный китель. – Интересно, кто эта женщина? Я такую не помню... – Это актриса Фредерика Дюбуа, – бесцветным тоном выдала я. – Она гостила в поместье Марлоу со вчерашнего дня. Я отступила от края оврага и рухнула на колени. Честно говоря, я ожидала увидеть очередную взорванную или подожжённую машину, но реальность оказалась намного страшнее, чем я могла бы себе представить. Скорее всего, это был несчастный случай. Рано с утра, когда ещё не полностью рассвело, Фредерика вышла прогуляться, но она не была знакома с местным рельефом, и потому сорвалась с высоты вниз. Почувствовав чью-то руку на плече, я повернула голову. Рядом со мной, прямо на земле, примостился Санни. – Я сказал Виоле, чтобы она бежала домой и рассказала всем о том, что произошло, – мягко проговорил он. – Думаю, нам тоже нужно возвращаться в поместье: тут мы ничем не поможем. Я кивнула, и кореец помог мне подняться. Ощущение нереальности всего, что творилось вокруг, затопило меня полностью. Мне казалось, что я наблюдаю за всем этим со стороны. Все чувства и эмоции притупились. Я понимала, что это последствия шока, и подобное состояние скоро пройдёт, но легче от этого не становилось. Мы пошли было вперёд, прочь от этого жуткого места, но вдруг я замерла. Вдали, на расстоянии ярдов шестидесяти*, перед нами стояла миссис Таунсед. Её длинные чёрные космы развевались на ветру, а края шали трепетали, как крылья какой-то диковинной птицы. Несмотря на отменное зрение, на таком расстоянии я не могла различить её выражение лица, но мне почему-то стало страшно. Индианка вдруг круто развернулась и быстро пошла прочь. И в ту же секунду чары спали: ко мне мигом вернулась способность рационально мыслить. Мы с Санни уверенно двигались вперёд. Кореец, вопреки обыкновению, молчал; он любезно поддерживал меня за локоть, хотя этого уже не требовалось: шок миновал, и шестерёнки в моей голове снова закрутились с прежней силой. Мне было жаль Фредерику. Какой бы отъявленной стервой она ни являлась, никто не заслуживал смерти. И именно сейчас, когда перед ней открылась возможность реанимировать свою карьеру весьма удачной ролью... Стоп. Что означала гибель этой несчастной артистки? Что дорога к роли Франсуазы д'Обинье расчищена для Анны. А это, в свою очередь, гарантировало миллионный гонорар в карман легенды Голливуда. Достаточная причина для того, чтобы... Хотя... Нет. Нет, нет, нет. Только не это. Я пока не знала причины смерти, и до того, как эта информация не попадёт мне в руки, нечего спешить с выводами. Мы дошли до ворот поместья Марлоу и чуть было не столкнулись с его хозяйкой. Анна, божественно прекрасная в белоснежных одеждах, спешила к месту несчастного случая, промакивая глаза кружевным платочком. – О, несчастная Фредди! – воскликнула она, воздев изящные руки к небу. – Как ужасно! Она ведь была так молода, так красива! – Миссис Марлоу, вам лучше остаться дома, – твёрдо проговорил Санни. – Ей уже ничем не поможешь. – О, – Анна прижала ладонь ко лбу. – Думаю, вы правы. Вы так умны, молодой человек... Ладно, я... Я, пожалуй, пойду. И она, повернувшись, медленно побрела к дому. * Примерно пятьдесят метров.